II (1/1)

Мое имя Ритан Вей. Тезка знаменитого Ритана Вея, героя Амадина. Его потомок, Ритан Кефт был тайно вывезен с Амадина на Драко, откуда, впрочем, и происходит весь наш род. Через N-ное количество поколений появился я, третий по счету в роду, или просто ?Айвида?. Было это как раз в год прекращения войны на Амадине. Наверное, родитель ?залетел? от великой радости, не иначе.Род наш богат и знатен, но Ритан Эхде, то есть мой Родитель, никогда не проявлял щедрости. По крайней мере, ко мне. Воспоминания о предке?— не самые приятные. Я вообще не помню что-либо приятное, касающееся Эхде. Выросший на Драко, он, как другие его предшественники и мои прапредки, подвизался на ниве предсказаний будущего, то есть, джетахом в Талман-Ковахе Синдиеву, столицы Драко.Первое воспоминание таково: я сижу у открытого окна. Весенний ветерок перелистывает страницы книги, что лежит перед Эхде. Я сижу напротив и слушаю свою родословную. Сто шестьдесят пять памятников прошлому. Сто шестьдесят пять никому не нужных памятников. Нетерпеливо ерзаю на стуле: хочется туда, за ворота, только я еще плохо понимаю свои желания. и устал от бесконечных повторений, ум мой ищет отдыха за окном.Невольно перевожу взгляд на садящийся вдалеке корабль. Он оставил в небе белую полосу, разделив его на две половины. За городом блестит и переливается в лучах солнца гладь реки.—?Вей! —?голос Эхде заставляет меня вздрогнуть,?— повтори, что я сейчас сказал!Смущенно гляжу на предка. Страшно признаться, что я отвлекся. Голос Эхде суров, Родитель хватает меня за руку:—?Я читаю тебе родословную твоего рода, одного из величайших родов Драко, ты же имеешь наглость не слушать Родителя, как это понимать, Вей? Или ты хочешь сказать, что тебе неинтересно?—?Да, Эхде, неинтересно. Лучше пойти погулять.Тут же его рука отвешивает мне звонкую пощечину:—?Как ты смеешь? Ты позоришь свой род, Вей. И ты будешь наказан!Он тащит меня в темный чулан в глубине дома, где запирает одного в темноте. Мне горько и обидно, несколько минут я тихо плачу. В душе постепенно рождается протест. Я ложусь посреди чулана на спину, закидываю руки за голову, заставляю себя успокоиться:Здесь мне можно не мучиться с запоминанием биографий.…Видимо, с моим обучением дела обстоят не так хорошо, как хотелось бы Эхде. Предок и Лумак Ти разговаривают обо мне. Случайно проходя мимо кабинета Родителя, застываю перед полуоткрытой дверью.Лумак Ти. Гордость моего предка, тогда как я?— его постоянное расстройство. Мой сводный брат старше меня почти на три года. Плод любви Эхде и Лумака Юва. Родитель Ти погиб в автокатастрофе через пару месяцев после моего рождения. В машине с ним был и Ти. Он чудом выжил, получив страшную травму: рваный край машины распорол ему живот. Лумак Ти бесплоден.Он среднего роста, но очень мускулистый. Тяжелое ранение не сломило его. Я каждый день вижу, как он тренируется. Голос у Лумака Ти хриплый и низкий, сейчас он, видимо, сидит на диване, наблюдая нервную прогулку моего Родителя из угла в угол. Сейчас Ти почти четыре, он уже прошел ритуал взросления и находится на обучении в Талман-Ковахе Синдиеву. Куда мне до него! Эхде же хочется, чтобы его отпрыск был таким же, и даже лучше. По крайней мере, так я истолковываю его ко мне отношение.—?Что ты хочешь предпринять? —?слышится спокойный голос Ти.Шум шагов. Молчание.—?Не знаю, Ти. Все это ужасно.—?Может, стоит показать его врачу? Твоему другу Хэфу? Вдруг, это какое-то заболевание?Медленно краснею от гнева, с трудом сдерживаясь от желания вбежать внутрь и сказать этому shaadsaad?у все, что я о нем думаю.Хэф оказывается драком преклонного возраста. Руки его дрожат. Он внимательно осматривает меня, задает странные вопросы. Желание бунтовать практически исчезает: такого старичка мне просто жалко.Наконец, осмотр закончен.-Ну, что тебе сказать, Эхде? —?пожевав губами, размеренно ответил chirhn. Я одеваюсь и внимательно слушаю одновременно,?— У Вея, по моему мнению, все в порядке.Судя по лицу Родителя, он разочарован. Мне так и хочется усмехнуться, но я сдерживаюсь, благодарно посмотрев на Хэфа.—?Он совершенно здоров.—?Вей, выйди,?— коротко приказывает Эхде.Выхожу из комнаты в коридор, но все равно слышу голос Родителя:—?Почему он ведет себя так странно? Я ведь рассказывал…—?Все дети разные, Эхде, пойми,?— вздыхает Хэф.—?Хочешь сказать, он недоразвитый?..—?Нет, что ты,?— возмущенно перебивает врач,?— просто, другой. Послушай, мне кажется, тебе не стоит форсировать события. Выучит он твою родословную позже, сам дойдет до необходимости изучения Талмана…—?Когда? —?голос Эхде принимает грозовые оттенки,?— в семь, в восемь лет? Ему предстоит учеба в ковахе, как Вей сможет там учиться, если до сих пор не выучил нашу родословную? И ты еще называешь все это нормальным?..Дверь распахивается, Эхде почти выбегает из комнаты, бросив мне на ходу:—?Идем за мной, Вей.Тоскливо оборачиваюсь в сторону старого врача и вижу в его глазах сочувствие. Затем я устремляюсь вслед за Родителем, дабы еще более не злить предка.… Мне исполняется год. Разочарование Эхде во мне неуклонно растет, особенно на фоне успехов Ти. Мы с ?братом? ненавидим друг друга. Ти ведет себя со мной свысока, словно я, действительно, умалишенный. При любом удобном случае я убегаю за город, на речку в сопровождении потомка одного из слуг Родителя, Ру Хави. Он постарше, характер у него спокойный, тихий, мы быстро становимся друзьями. Хави учит меня ловить рыбу и это кажется много более полезным умением, чем перечисление горы мертвецов.У Хави в роду?— всего два поколения, что очень его смущает, мне же лишь завидно. Ру Хави читает свой Талман каждый день, и, подозреваю, знает его наизусть, но ничего не навязывает — у нас много других тем для бесед.Мы часто купаемся в реке, хотя, если бы об этом узнал Эхде, он бы, наверное, убил меня. А мне все больше нравится злить его, говоря, что хожу в город.После одного из таких купаний мы, обессилившие от игры в воде, развалились на берегу, подставив жаркому солнцу наши тела. Место это укромное, расположено у основания песчаного обрыва у самой реки, рядом качаются спустившиеся в воду ветви прибрежных деревьев. Тишину нарушают только отдаленные звуки большого города на другой стороне, да шум лодочных моторов где-то ниже по течению. Время словно останавливается, можно было бы лежать так вечно, ничего не надо делать, никуда не надо идти.Я делюсь этой мыслью с Ру Хави.—?Из тебя вырастет замечательный лодырь! —?смеется он, поворачиваясь в мою сторону.Обычно это срабатывает, и мы начинаем шуточную драку, но теперь я настолько успокоен этим местом, что лишь грожу другу кулаком.Повисает молчание, я невольно задерживаю взгляд на Хави. Его тело покрыто множеством блестящих на солнце капелек воды. Меня внезапно охватывает незнакомое чувство. В животе повисает приятная тяжесть, кладу свою руку на предплечье Хави и читаю в его глазах понимание. Он мягко привлекает меня к себе. Наши тела соприкасаются. Дыхание непроизвольно ускоряется, прикосновения Хави погружают меня в мягкую негу.—?Так вот чему ты предпочитаешь изучение Талмана! —?слышится насмешливый голос прямо над головой.Резко вскакиваю. Конечно, это Ти. Страх заполняет рот слюной. Хави молча сидит на песке, подняв голову на нас с братом.—?Твой родитель будет в ярости, когда я расскажу ему о твоих развлечениях, Jyla! —?продолжает Ти, переводя взгляд на Хави,?— и из-за тебя наверняка будет уволен Ру Отла.—?Пожалуйста, не говори Эхде. Прошу тебя, Ти,?— кажется, я впервые о чем-то прошу его. Мне страшно не только за себя: что теперь будет с Хави и его Родителем?..Ти смеется:—?Вей, ты действительно недоразвитый! Неужели ты думаешь, что я скрою что-то от Эхде? Тогда талма может быть нарушена.В бессильной ярости бросаюсь на него, но Лумак Ти намного сильнее. Он толкает меня в воду, оставляя беспомощно провожать его взглядом.В тот же вечер я оказываюсь в кабинете Эхде. Он спокоен, никогда еще он настолько спокойным после моих проказ. Я ждал порки, побоев?— чего угодно, но только не такого холодного молчания.—?С меня довольно,?— наконец, произносит он,?— Ты обманывал меня. Ты… Ты… Ритан Вей, ты отправишься на обучение в ковах Курраттвы и будешь учиться в этом уважаемом заведении.Меня словно пронзает током: Курраттва. Это же на другой части континента, в страшной глуши! Местная школа считается самым консервативным на планете учебным заведением. Сборищем неудачников.—?Эхде,?— не выдерживаю я,?— пожалуйста, прости меня! Не отправляй меня туда, пожалуйста.Эхде непреклонен.—?Я хотел, чтобы ты учился в Талман-Ковахе Синдиеву, но ты сам, Ритан Вей, не оставил мне иного выбора, ты поедешь в Курраттву завтра же.?Побег невозможен??— первая мысль, которая приходит на ум, наверное, всем, только что прибывающим в ковах Курраттвы. Городок раскинулся на окраине девственного леса, он совсем мал, рейсовые корабли летают сюда раз в два-три недели, жители занимаются сельским хозяйством, но не на продажу, а для себя. Школа скорее напоминает тюремное учреждение: высокий забор огораживает серое здание, ворота с охраной…От города до школы еще два часа пути по старой разбитой дороге. В машине кроме меня еще двое новичков, мы почему-то не решаемся заговорить в присутствии водителя в серой униформе с эмблемой школы. Все здесь какое-то серое, даже небо над головой. Впрочем, водитель также не удостаивает нас вниманием. Начиная со встречи в аэропорту, он не сказал и двух слов, кроме ?ты Ритан Вей?? и ?садитесь?.Проходя через ворота, наш ?охранник? предъявляет пропуск. Мы оказываемся внутри. В голове одна мысль: беги, беги, пока не поздно. Но уже поздно. Ворота закрываются за нашими спинами?— пути назад нет.Что ж, ковах Курраттвы оказался как раз таким, каким я ожидал его увидеть. Самая настоящая тюрьма. Тюрьма для духа и тела. Общая спальня с прохаживающимися ночью меж рядов воспитателями.Утреннее построение, физическая тренировка, завтрак, учеба, учеба, учеба, снова тренировка, ужин, сон. Вот и все, что позволялось?— остальное наказывалось.В первый же день стало ясно, что я не знаю своей родословной. Ну, не совсем не знаю, а знаю нетвердо… Выяснилось это, когда мне и двум моим коллегам по несчастью предложили познакомить наш класс с собой. Этим двоим повезло?— у каждого по одному-два ?круга?, то есть повтора из пяти имен, а у меня?— целых 33 ?круга?. Где-то на 59 имени я вдруг понял, что сбился и замолчал. Я-то думал, что все начнут смеяться, но ошибся.—?Объясни, почему ты не знаешь родословную,?— спокойно говорит воспитатель, имя которого я еще не запомнил.—?По двум причинам, g?tah: она слишком длинная и мне не хватило времени.—?Не хватило времени… Время?— понятие относительное в данном случае, как и длина родословной. Ты поверишь мне, если я скажу, что ты сможешь выучить ее за два дня?—?Это невозможно.Совсем скоро я очень пожалел о своих словах. Никогда еще меня так не били. Неужели Эхде допустил, чтобы такое творили с его потомком? Никогда еще я так не кричал. Когда удары розг перестали опускаться на мою спину, надо мной прозвучал голос воспитателя.—?Если ты не выучишь родословную?— через два дня мы повторим сегодняшний урок. Теперь ты готов сделать это за два дня? Я только кивнул в ответ, любое другое движение рождало жгучую боль.В течение двух дней, что я провел в школьной больнице, время для меня перестало существовать. Нужно было выучить родословную: не оставалось сомнений, что этот изверг не остановится ни перед чем и снова раздерет в кровь мою едва зажившую спину. Распечатку всех предков из архивов G?tah Diea мне принес кто-то из моего класса.?Вот я стою перед вами, я?— Вей из рода Ритана, рожденный от Эхде?— джетаха Талман-Коваха Синдиеву, выдающегося знатока Талмана, написавшего множество книг и статей о сути Талмы. Эхде предстал перед архивами в одиннадцать тысяч девяносто шестом году, чтобы рассказать о Родителе своем, Холе?— джетахе Талман-Коваха Синдиеву, обучавшего многих известных джетахов. Таких, как Ло Гот, Сили Вад, и многих других. Хол предстал перед архивами в одиннадцать тысяч девяностом году, чтобы рассказать о Родителе своем, Ритане Гура, офицере четвертого разряда Tsien Denvedah, храбром воине, служившем в отряде охраны овьетаха Талман-Коваха Синдиеву…??Смириться. Придется смириться. Выполнение правил?— то, что я игнорировал всю свою недолгую жизнь. Здесь же?— ничего, кроме правил. Все регламентировано, рассчитано, и от того?— неестественно. Неужели вся жизнь пройдет в таких вот поисках? Почему нельзя просто жить? Тут невольно вспоминается фраза Хави: ?Из тебя выйдет отличный лодырь“. Сильно сомневаюсь, что жизнь можно спланировать, спрогнозировать. С другой стороны, если это возможно, то я предпочитаю не знать, как это делается.??Это какое-то безумие. Или всеобщее лицемерие, или?— гипноз. У меня постоянное ощущение, что все, чем мы тут занимаемся?— полная чушь. Я не имею в виду суть изучаемого (и не хочу иметь), это ?форменная“ чушь. И если определить наши занятия и поиски чего-то как войну, то я?— самый настоящий дезертир, сознающий это и готовый бежать, как только представится возможность?.?Чем больше думаешь, тем меньше понимаешь. Можно думать, но обязательно ли понимать???Драки живут так мало! Если бы я родился человеком… Подумать только, семьдесят, восемьдесят спокойных лет жизни! Мне были бы позволены безмятежное детство, романтичная юность… У драков дети рождаются взрослыми. Они ощущают себя взрослыми, едва начинают ходить. Как будто церемония взросления, то есть, знание Талмана, может отразить суть взросления! Ты родился, и ты уже взрослый. Так есть. И это так скучно!??Я постепенно начинаю ненавидеть всех этих мудрецов. Пусть себе делают что хотят, только бы меня не трогали. Все, все вокруг пропитано истинами. Какой-то лабиринт?.В ковахе Курраттвы не могло быть отрицательных отметок. У меня их и не было. Еще пару раз я пытался сопротивляться, чем это заканчивалось?— нетрудно догадаться. Мнение резко менялось, стоило розге коснуться спины. Весьма эффективная методика из далекого прошлого. Впрочем, были и другие, менее эффектные, но не менее эффективные. Сознание пробудилось только тогда, когда я понял, что смог продержаться здесь год. Целый год! Невозможно было это поверить… Подошло время итоговых тестов, тех, кто проваливал их, ждало повторное обучение. При одной мысли о том, что задержусь здесь еще на год, меня выворачивало наизнанку. Я должен сдать тесты, чтобы вернуться в столицу, к Родителю.К Родителю? За все время обучения в ковахе я почти забыл о нем. Холодная ненависть стала следствием моих воспоминаний. Вероятно, Эхде прекрасно знал о здешних порядках, знал?— и отправил меня сюда! Хотя, может быть, предок считает, что в этом нет ничего ужасного? В нашем классе много таких, которым здесь нравится. Чуть меньше тех, которым все равно. Они из простых семей и привыкли к лишениям. Обучение для них?— шанс пробиться, стать кем-то, увековечить себя в родословной. ?Он был таким-то, сделал то-то…? Надо же, закончил ковах Курраттвы! Уфф.Без приключений успешно сдал я тесты по общественным наукам, языкам и физподготовке. Сложнее обстояло дело с изучением Талмана. Механически я, естественно, выучил его наизусть. Разбуди меня среди ночи, я мог процитировать любой отрывок, любую коду. Но не мог понять. Проблема состояла в учителе. Джетахе Ове Пиенте, том драке, что преподавал нам основы Талмы. Я едва держался на плаву, получая отметки ?удовлетворительно?, что было предельно низкой оценкой, недопустимой при сдаче теста. Но что я мог с собой поделать, если, едва начинал пытаться что-то понять, будто чей-то голос шептал в мозгу: ?Что за ерунда? Чем ты занимаешься? Куда тратишь свое время? Очнись, за окном?— свобода!?Два дня до тестов?— и я уже знаю, что не сдам их. Бесполезно и пытаться. Меня тошнит от одного вида Пиенте. Его толстоватая фигура, хитрые внимательные глаза, острые фразы, выбивающие из равновесия… Великий учитель…Один день до экзамена. Я почти спокоен. И смирился?— в который уже раз. Мне просто плевать!—?Вей, тебя вызывает Пиенте.Как говорят земляне, стоит помянуть дьявола, и он тут как тут…Кабинет Пиенте. Несколько секунд стою перед дверью, затем, решившись, вхожу. Джетах сидит в кресле, я вижу его взгляд, взгляд хищника…—?Ученик Ритан Вей. Ты ведь знаешь, что не сдашь мне экзамен? —?без предисловия говорит он своим вкрадчивым голосом, положив руки на подлокотники кресла.—?Нет, джетах,?— почтительно кланяясь, говорю я,?— не знаю.—?Похоже, ложь стала твоим любимым оружием. Это опасно. Я вижу, что Талмана нет в твоей душе. Разве я не прав?—?Вы правы, джетах,?— не рискую спорить.—?Значит, ты готов к неудаче? Хочешь повторить обучение?—?Не вижу другого пути, джетах.—?Значит, ты плохо смотришь,?— усмехается Пиенте,?— Дверь без ключа всего лишь часть стены, ученик.Начинаю злиться: мне достаточно его умничания на уроках.—?Если ты не хочешь отдавать мне свои знания, подумай, что еще у тебя есть, подумай, захочешь ли ты воспользоваться ключом? Жду продолжения, но он жестом дает мне знак, чтобы я ушел.Прежде чем закрылась дверь в кабинет Пиенте, мне уже все понятно. ?Что еще у тебя есть в качестве оплаты??. Ничего, кроме меня самого, но и этого достаточно.Захочу ли я воспользоваться ключом? Может быть, у меня есть еще какой-то выход? Убежать? Если даже удастся выбраться за территорию школы… В Курраттве меня сразу же вернут обратно, а вокруг нет никаких поселений на много дней пути в любую сторону. Верная смерть. Умирать я пока что не собираюсь. Это только в красивых книгах главный герой предпочитает смерть позору, в жизни все иначе…Надо просто покончить со всем этим, просто сделать это, уехать и забыть. В глубине души понимаю, что обманываю себя, но так легче. Ради свободы надо чем-то жертвовать. Решение принято и отступать теперь глупо.В тот же вечер я оказываюсь в другом крыле здания, там, где проживают учителя. Кажется, что все вокруг знают о цели моего прихода. Может быть, так и есть, но теперь уже все равно. Завтра меня здесь не будет. Дверь в комнату Пиенте открыта, вхожу, не думая стучать. Стук?— проявление неуверенности. А я уже все решил.Так называемый учитель дома. Весь его вид говорит о едва сдерживаемой похоти. Не произнося ни слова, снимаю с себя ученическую мантию и ложусь на кровать. Грузное тело наваливается на меня, живот пронзает острая боль, которую по привычке проглатываю. Не ощущаю ничего, кроме этой боли и отвращения. С трудом сдерживаю себя, чтобы не оттолкнуть Пиенте.Боль вытесняется ненавистью. Что бы ни сказал Эхде, я никогда его не прощу.Я получаю положительную отметку и заканчиваю курс. Свобода? Мысль эта оказывается настолько тяжела для сжатого множеством ограничений рассудка, что я проваливаюсь в сон, едва сажусь в корабль.В космопорте меня встречает неизвестный молодой слуга Эхде. Дорога из космопорта до имения Эхде: знакомые улицы, места, где прошло детство. Само имение вызывает у двоякое чувство: с одной стороны?— родной дом, с другой?— там сейчас находятся те двое, кого я уже успел возненавидеть: один из них?— Родитель, другой?— брат…Оба нисколько не изменились. Несколько секунд молча смотрим друг на друга. Наконец, Родитель обнимает меня.—?Я доволен тобой, Вей.Мы сидим за обеденным столом. Эхде рассказывает последние новости: кто-то родился, кто-то умер. Я по привычке, приобретенной в ковахе, киваю, ловя себя на мысли, что точно так же, как притворялся в ковахе, вынужден притворяться и в родном доме. Свобода исчезла, оказалась мифом. Свобода не зависит от места, только от твоего мироощущения. Эта мысль растекается в сознании, сковывая тело отчаянием.—?Ти перешел на последний курс в Талман-Ковахе, он уже работает в G?tah Diea,?— продолжает Родитель.Мы с Лумаком Ти встречаемся взглядами. Снова вижу в его глазах презрение и снисхождение.—?Пока тебя не было, мы с Ти обсуждали твое будущее…Вот как, они обсуждали мое будущее.—?Мы пришли к выводу, что тебе вполне по силам поступить в Талман-Ковах Синдиеву.—?У меня же нет достаточных знаний…—?Хорошо, что ты это понимаешь. Но тебе все равно нужно окончить обучение в ковахе. Думаю, через год ты сможешь поступить в Талман-Ковах.—?Но Родитель…?— осекаюсь, видя злорадную ухмылку на лице Лумака Ти.Водоворот мыслей охватывает меня.Еще один год?! Нет!!! Что они тут себе вообразили? Что я буду слушать их глупые приказы? Как бы не так! Вернуться в Курраттву… Хорошая шутка… Если бы это была шутка. Это будет хуже, чем в первый раз. И Пиенте. Теперь он от меня точно не отстанет. И все будут знать…Стиснув челюсти, не позволяю себе закричать на Эхде. Несправедливо, как все это несправедливо!—?Кстати, я назначил на завтра церемонию твоего взросления,?— продолжает Родитель, не заметив моего состояния,?— Теперь, я думаю, это не составит для тебя труда.Они с Ти смеются, едва нахожу силы изобразить на лице подобие улыбки.—?Ты тоже будешь присутствовать, Ти,?— обращается Эхде к брату.—?Хорошо, Родитель,?— отвечает тот, все так же насмешливо глядя в мою сторону.Они уже все решили, Ритан Вей прекрасно уложился в их схему не особо умного, но хорошо выдрессированного драка. Тем хуже для них.Комната, покинутая год назад, еще хранит дух моего детства. Такого недолгого детства. В шкафу?— вещи, что я надевал, кажется, вечность назад. Сбросив свою ненавистную мантию, чтобы переодеться, тут же слышу голос позади себя. Весьма знакомое появление.—?Я всегда говорил Родителю, что с тобой надо построже,?— Лумак Ти показывает на мою спину, где отчетливо видны ярко-желтые рубцы от ударов розг. Надеваю одежду, затем поворачиваюсь к Ти.—?С каких это пор Эхде стал для тебя Родителем, Ти?Тот ухмыляется:—?Тебя это волнует? Вот уж не думал. Эхде хочет, чтобы я сам сказал тебе. Он официально признал меня своим вторым отпрыском. После тебя, конечно. Надеюсь, ты не очень расстроен?—?Чем же я должен быть расстроен?Лумак Ти складывает на груди мускулистые руки.—?В завещании произошли изменения, Вей. Имение рода Ритана переходит ко мне после смерти Родителя, так же, как и пятьдесят процентов всего имущества.—?Наверное, для тебя это важно.—?Удивляюсь тебе, Вей,?— смеется брат,?— Хэф ошибся, ты не только недоразвитый, ты?— просто purzhaab. По-моему, тебе самое место в Ковахе Курраттвы, мы с Эхде правильно решили…—?Вы решили? —?кричу я, хватая Лумака Ти за мантию на груди. Больше не могу себя контролировать, ненависть сочится из меня. Еще секунда, и она вырвется наружу.Лумак Ти пытается оттолкнуть меня, тем самым провоцируя. Тренировки в ковахе не прошли даром: Лумак Ти падает на пол, удивленно таращась на меня.—?Не лезь ко мне, бездетный ублюдок! —?кричу на него, автоматически вставая в защитную стойку.Он вскакивает на ноги и замахивается для удара. Отклоняюсь в сторону. Может быть, он и сильнее, но я гораздо проворнее. Удар кулаком в челюсть вновь бросает Лумака Ти на пол. Не жду провокации: со звуком, подобным реву дикого зверя, кидаюсь на него, осыпая ударами. Бешенство клокочет в мозгу. Его кулаки отвечают, но это не может меня остановить. Вновь и вновь бью ненавистное лицо. Наконец, чувствую, что Ти не двигается. Лицо его опухло, изо рта течет кровь, глаза закрыты. Уж не убил ли я его? Тронув пульс, успокаиваюсь. Kizz не тонет.Ненависть ушла, по крайней мере, на время. Что же теперь делать? Ясно одно?— в ковах я не вернусь. Здесь тоже делать нечего. Никто нигде меня не ждет. Кроме, разве что, джетаха Пиенте… Бросив взгляд на брата, выхожу из своей комнаты, прикрыв дверь. Эхде нет в имении. Вхожу в его кабинет, включаю компьютер.Помнится, на?одном из?уроков джетах Пиенте говорил, что чаще всего драки используют в?качестве пароля слово ?ТАЛМА? и?я?не?удивлен, когда набранное слово позволяет открыть дверцу сейфа. Как все это предсказуемо…Помимо кучи документов, в?сейфе?то, что мне нужно?— наличные. Не?считая, сгребаю все содержимое, на?вид?— около двухсот тысяч кредитов. Распихав банкноты по?карманам куртки, снимаю с?шеи родовой Талман, последнее связующее звено между мной и?Эхде. Подержав в?руке несколько секунд, бросаю на?стол.До ближайшего космопорта я?добираюсь за?десять минут. Интересуюсь у?служащего в?справочной, куда и?когда отходит ближайший корабль.—?Через два часа, на?Тиман.Это мне не?подходит.Драк-администратор снова смотрит на?экран монитора:—?Если ты?поторопишься, то?успеешь на?грузовой челнок до?Туккуры?II.Я киваю, оплачиваю билет и?бегу к?кораблю, покрытому паром. Моя судьба решена.