1 часть (1/1)
Зайдя в квартиру, я прошёл в гостиную, сел на диван и огляделся. На полу валялись разбросанные журналы, на столе стояла полупустая бутылка виски и стакан. Я бросил сочувствующий взгляд на дверь ванной, откуда доносился шум льющейся воды. У неё, наверное, был трудный день. Как всегда.Я поднял с пола первый попавшийся журнал и бегло пролистал содержимое, затем ещё один. В каждом из них — статья о ней. В каждом слове — ложь, в каждой фотографии — выдуманная сенсация. Перед каждой её поездкой за границу на саммиты и официальные встречи и по возвращении с них, СМИ приписывали ей романы чуть ли не со всеми лидерами мировых государств, подкрепляя свои статьи и репортажи довольно компрометирующими, как им казалось, снимками. И вот сейчас, накануне её визита во Францию, грязные статейки росли как на дрожжах, естественно, сопровождаемые тщательно отобранными фотографиями. На них её целуют и обнимают разные мужчины–политики, а она довольно улыбается и словно тает в их объятиях. Просто цифровые изображения. Просто удачно пойманные улыбки, взгляды, жесты, открывающие большой простор для больной фантазии. Но через несколько мгновений вспышки фотокамер погаснут, и люди, совершенно чужие друг другу люди, разойдутся по разным сторонам, вернутся к своим семьям, а слухи, подкрепленные "эксклюзивными" снимками ещё долго не утихнут. И так всю её жизнь....Ни одного журналиста не волнует, что, прочитав очередную такую лживую статью о себе, она горько плачет, уткнувшись в подушку или в моё плечо. От обиды, от бессилия что-то изменить, от злости.Ни одного журналиста не волнует, что она, даже не задумываясь о втором президентском сроке, просто усердно работает на благо народа и страны, иногда целыми днями не появляясь дома и ночуя у себя в кабинете.Ни одного журналиста не волнует, с какой любовью и нежностью она смотрит на этого щенка, которого, по их мнению, она взяла из приюта для собак лишь ради пиара. Они не знают, как она с нетерпением считала дни, когда его наконец привезут ей, как она сжимая его в своих объятиях и плакала.Ни одного журналиста не волнует, какая она на самом деле: добрая, ранимая, чуткая, а не эгоистичный политик, думающий лишь о своих рейтингах и о новом мандате.Она вышла из ванной в белом махровом халате, с мокрыми волосами, и посмотрела на меня. Она молчала, но мне не нужны были слова, чтобы понять, как ей сейчас плохо. Подойдя ко мне, она села рядом и уткнулась носом мне в грудь. Я обнял её и поцеловал в висок.— Мы же справимся с этим? — Она отстранилась и перевела печальный взгляд на валяющиеся на полу журналы, а потом вновь посмотрела на меня. — Я не смогу без твоей поддержки.— Всегда справлялись. Всегда вместе. — Я притянул её обратно к себе и коснулся её губ. — Я всегда буду рядом.Она прикрыла глаза, и из-под ресниц покатились слезы. Я провел пальцами по её щекам, смахивая их.— Не смей! — Я дотронулся до её подбородка и слегка приподнял его, заглядывая ей в глаза. — Они не стоят даже одной твоей слезинки!— Я очень устала, Яков, — прошептала она, бессильно пряча лицо в ладонях, — устала от всей этой лжи, от лицемерия, от человеческой злобы...— Знаю, милая, знаю! — Я поднес её руки к своим губам, нежно касаясь ладоней. — Поэтому я отложил все свои дела на ближайшие два дня и лечу с тобой в Париж. Я не хочу отпускать тебя одну.— Спасибо... — Она погладила меня ладонью по щеке и положила голову мне на плечо.— Я люблю тебя! — Я крепко прижал её к себе, отгораживая от всех проблем.Моя любимая. Моя родная. Моя настоящая. Только я знал, какая она на самом деле. Только я мог понять её. И только я всегда был с ней рядом.