маунтин дью как залог хорошей песни (мек/босс) (1/1)

бон как-то говорит, что у мека титаническое терпение и остальные с ним соглашаются, кивая. и босс тоже — он знает это не понаслышке. каждый раз у него что-то просит, спрашивает, интересуется. говорит помочь со свиданием, после — с его прослушиванием. и так раз за разом. мек, помоги научиться кататься на велике! и он научит. испачкается в траве, пока будет поднимать запутавшегося в колёсах босса; поцарапается, ловя уезжающего прямиком в столб босса; ударит случайно проходящую мимо девушку, пытаясь остановить не умеющего тормозить босса, за что ещё и отхватит по лицу сумкой. но научит, потому что — ну кто он такой, чтобы отказаться. мек, научи меня играть на гитаре! хорошо. конечно. он научит — аккуратно прикасается к горячим по сравнению со своими пальцам, показывая, как сыграть аккорд. мек касается своим бедром бедра босса и это, почему-то, сейчас кажется таким интимным, словно в первый раз, хотя это происходит постоянно — но тогда вокруг были друзья или просто посторонние. сейчас же они только вдвоём, и мек про себя считает минуты до своей смерти. мек, напиши мне песню для прослушивания! разумеется, он напишет. а куда деваться? на часах почти что шесть утра, а перед глазами — мирно сопящий босс. хоть иногда он не шумный и не раздражающий своим `муженёк!`. у мека затекает шея и он пытается хоть немного размяться, стараясь не сильно шуметь — босс хоть и тупой, но милый, когда спит. особенно, когда спит. на листке карандашом юноша выводит буквы, из них — слова. он вкладывает в строки совсем, думается ему, глупый и детский посыл — любовь. да кому до неё есть дело? босс переворачивается на другой бок и что-то недовольно бормочет; мек усмехается, зачёркивая целое предложение, проводя по нему много-много раз остро заточенным карандашом. — не получается... - юноша утыкается лицом в колени и устало стонет, потому что не может уже. и потому что босс. когда одно это слово стало описывать его состояние мек, если честно, уже не помнит. ещё тогда, на первом курсе? боссу очки идут, кстати; он даже, наверное, по ним слегка скучает. как и по тому времени, когда этой влюблённости до сдавливающих сердце слёз не было. когда всего этого ещё не было. — будешь? — а? - мек поднимает голову и озадаченно смотрит на весьма заспанного и помятого друга, — ты когда успел в магазин сходить? — только что, - он пожимает плечами, улыбаясь, и суёт банку газировки парню, садясь рядом. снова — бедром к бедру. между ними лишь пара слоёв одежды и боссова тупость, не иначе. в руках холодный маунтин дью, а в голове лишь первый курс, когда они были даже ближе, чем сейчас. а ещё по прежнему глупые строки для песни, и мек никогда так быстро не писал — босс даже удивляется, когда друг резко подрывается ради нескольких слов. их всё ещё хочется зачеркнуть, чтобы бумага под грифелем рвалась, но он лишь протягивает смятый лист боссу, подавляя это желание внутри себя. — красиво... - он замирает, чтобы сказать что-то ещё, но, кажется, не решается. — ну? говори, - мек знает его слишком хорошо и почти что видит насквозь. а друг просто поддаётся вперёд, слепо, как новорожденный котёнок, и никогда с таким рвением не целовав какую-нибудь очаровательную девчонку с длинными ногами и волосами цвета пшена. но на то поцелуй с меком и другой совсем — с привкусом маунтин дью, который такой же, как в прошлом году и его мятной жвачкой. мяту из них никто на самом деле не любит. а ещё глупым и неловким — они сталкиваются зубами, и босс хихикает ему в губы, заставляя улыбаться. а песня и вправду получилась красивой, только вряд ли на это глупое прослушивание он в итоге пойдёт.