Глава 11. Вечный хоровод. (1/1)

Стук-стук, стук-стук. Колёса скоростной электрички не перестают издавать этот монотонный звук, который смешивается с гулом внутри вагона и лишь иногда сменяется визгом, сопровождаемым торможением. Этот стук эхом отдаётся в голове и приносит усыпляющее умиротворение. Впереди дальняя дорога, а Лен всё ещё восхищенно смотрит в окно на проносящиеся мимо пейзажи и играющий на листьях деревьев закат. День подходит к концу, и последние лучики солнца играют на лице моего любимого. Как он сейчас прекрасен, мой ангел спустившийся с небес. А я демон, что не может оторвать взгляда от невинной и прекрасной чистоты.Интересно, а Лен хоть раз ездил на поезде? Хотя, если посмотреть на его восхищённо-радостное лицо, можно сразу ответить на этот вопрос. И вообще, я заметил, что на каждый вопрос ответ можно найти в выражении его лица, в приподнятой брови или в едва заметной скользнувшей по его лицу улыбке. Его можно прочитать, как раскрытую книгу. Но на один вопрос я ответ так и не нашёл. По-настоящему ли он меня любит? Может, если бы его взор приковывал не я, а кто-нибудь другой, я бы понял сразу. В этом и есть особенность человеческой природы. В чужом глазу соринку заметишь, а в своём и бревна не увидишь.Как так получилось, что маленький мальчик Лен, которому ещё, казалось бы, совсем недавно я менял пелёнки, и о котором думал, как о младшем брате , стал для меня любимым человеком, без которого я теперь не могу жить. Я эгоист. Я так сам решил. Пусть я буду самым гадким эгоистом, но я не позволю, что бы у меня на глазах его увели. Я даже решил забрать его в другой город, туда, где я родился. Я ещё никому не говорил, что родился и вырос в деревне. Правда, когда у меня прорезался голос, я уехал оттуда и не возвращался. Не писал письма, не звонил. Я не слышал ничего о своих родителях вот уже 16 лет! Мне 28, и пора бы вернуться. Интересно, что они скажут Лену. Они же не знают, что можно влюбиться в человека того же пола, что и ты. Плюс, он младше меня на целых 14 лет….Если об этом узнают, статья мне обеспечена… как минимум совращение малолетних. Но что же мне тогда делать, если при одной только мысли о нём внутри разливается приятное тепло. Всё это ломает пол и возраст. Сомнения, что таятся в моей душе, никак не хотят отступать. И понимание, как светлое чувство, что завладело моим рассудком стало самым страшным грехом. За что мне это? Я не хочу уступать страхам место в своей душе. Пусть идут прочь! Я стесню их, как луна, что уже отправила солнце отдыхать. А по наступлению дня охранять моё сердце взойдёт яркое солнце, чьи глаза ярко сверкают даже в ночной темноте.— Гакупо, – я повернул голову к источнику голоса. Лен стоял на коленях на кресле и показывал в небо сквозь стекло. – Смотри. Я поднял голову вверх и замер. В ночном небе ярко светили звёзды, создавая причудливые узоры. Млечный путь, как проводник, тянулся вдоль нашего пути. Да, такого в городе не увидишь! И мальчику, который всю свою жизнь прожил в городе, никуда не выезжая, видеть такое было настоящим чудом. Я подсел к нему и взял младшего Кагамине на коленки: — Красиво, правда? — я посмотрел на него. — Ага… — Лен продолжал заворожено смотреть в окно. — А знаешь, что ещё красивее? – он повернулся ко мне и покачал головой. – Ещё красивее… твои глаза…Я сказал это тихо… почти прошептал. А он, залившись густой краской, опустил взгляд.Весь гул в поезде давно стих, и был слышен лишь стук колёс и тихое дыхание Лена. А в ночном небе звёзды водили свой вечный хоровод.