1 часть (1/1)

Том всегда знал, что спорить с Харрисоном было далеко не лучшей идеей.А если быть точнее?— просто отвратительной, в каком-то смысле опасной и вообще непредсказуемой, потому что Харрисону Остерфилду с его изощренной и неисчерпаемой фантазией могло прийти в голову буквально все что угодно, в чем Том не раз убеждался на собственном, и, уж поверьте, не самом лучшем опыте. Да, он-то всегда знал об этом, вот только в один неожиданный момент что-то явно пошло не по плану и правило ?ни в коем случае не спорить с Харрисоном?, которое он, казалось бы, зарубил себе на носу еще со школьных времен, просто-напросто вылетело у него из головы. Магическим, просто невероятным и исключительно идиотским образом. И Боже, Том действительно не понимал, какая сверхъестественная сила двигала им в этот момент?— видимо, он слишком давно не получал острых ощущений, ибо другого объяснения этому поступку, равнозначного самоубийству у него действительно нет и не было в помине. Том произносит непривычно даже для него самого уж чересчур самоуверенное ?идет?, протягивая в ответ ладонь для заключительного рукопожатия, и лишь через каких-то пару минут до него доходит, на что он только что подписался.На самом деле, Том Холланд даже не представляет, что из всего этого может выйти.Казалось бы, условие чересчур простое, банальное, в каком-то смысле даже смешное?— такое по душе пришлось бы каждому первокласснику, который с радостью выполнил бы его в два счета и в придачу отхватил бы собственную минуту славы, раскатав губу на теперь уже свои прихоти, но… Видимо, Том Холланд был редким исключением, потому что ?позови Зендаю на романтический ужин? звучит не так уж и просто, как кажется на самом деле. Не учитывая того фактора, что никаких ?романтических? ужинов с девушкой, с которой он состоит не более, чем в хороших дружеских отношениях, он вовсе не хочет и не собирается устраивать. Не считая того, что он вообще не понимает, каких ?романтических? отношений ему хочется. Точнее, хочет ли он их вообще, а еще точнее?— с кем именно хочет. Неожиданно, сложно и весьма запутанно, но таким уж человеком является Том?— почти никогда не знает, чего ему хочется на самом деле. Видимо, именно этой слабостью и решает воспользоваться чертов Харрисон?— потому что с самого начала знает, что спор разрешится в его пользу, ведь все, что смог произнести Том в последней беседе с девушкой, это что-то наподобие ?увидимся как-нибудь позже, был рад повидаться?, и несносный блондин за углом тротуара прыскает в кулак, сдерживая победный смех.—?Чувак, ты просто облажался по полной,?— Харрисон смеется в очередной раз, хлопая темноволосого по плечу. Тот в ответ лишь неловко разводит руками в стороны, сжимая зубы и перебирая всевозможные варианты своих предстоящих мучений у себя в голове. Хотя, есть ли в этом смысл? Ни одна из его идей, которых, к слову, было не так уж и много, наверняка и рядом не стоит с уже по-любому заранее запланированными выходками его лучшего друга, намеревающегося в скором времени получить статус ?покойся с миром, бывший лучший друг?. —?Даже Питер Паркер, которого ты играешь, не обучен этому искусству настолько профессионально, как ты. Хотя, сказать честно, я не удивлен…Харрисон все любил тянуть до последнего. Этим он занимается и сейчас?— Том не сразу понимает, что Остерфилд так и не назвал условия, которые ему стоит выполнить в случае своего проигрыша.—?И этого человека я называю своим лучшим другом. Давай уже ближе к делу,?— Холланд недовольно качает головой и складывает руки на груди, подняв хмурый взгляд на светловолосого. У того в глазах уже вовсю плещутся озорные огоньки, и он с хитрецой смотрит на Тома после нескольких секунд молчания.О, нет.Том знает этот взгляд, а еще он знает то, что ничего хорошего нынешнее выражение лица Харрисона уж точно не предвещает. Наглая ухмылка, прищуренные глаза и пуленепробиваемо-сияющий каким-то сумасбродством взгляд, именно такой, который появляется в моменты пришедших в непутевую голову очередных ?веселых? затей, которые были веселыми лишь в действительно редких случаях.—?Потом еще спасибо скажешь. Я заеду за тобой вечером.Иногда Холланд поражается тому, насколько разным может быть Остерфилд. Все знают его, как организованного, воспитанного и умного человека?— но никто, кроме самого Тома, не знает, что Харрисон на самом-то деле сущий дьявол во плоти. Он убеждается в этом в очередной раз, когда тот разворачивается и уходит домой, оставив Тома с тысячью тысяч вопросов в голове, ответ на которые ему, видимо, так и не предстоит узнать до этого самого вечера. Он убеждается в этом окончательно, когда Харрисон, произнеся за всю дорогу лишь не особо обнадеживающее ?ты оценишь?, привозит его в место, именуемое гей-стрип клубом.Харрисону не сразу удаётся вытащить упирающегося Тома из машины, пока тот возмущенно говорит что-то в стиле ?я ожидал от тебя всего, что угодно, но уж точно не этого? и ?я сейчас сам поведу машину в обратном направлении?, нервно усмехаясь и кидая взгляд на место, в которое его хочет затащить?— да будь он проклят?— его лучший друг, который, кстати говоря, непонятно вообще откуда узнал про это место. Нет, Том не был гомофобом, точно не был, да и по клубам ходит не то, чтобы редко, а скорее наоборот?— когда выдаётся свободная минутка, идея выпить и повеселиться не кажется такой уж и плохой; однако, он никогда не был в подобного рода заведениях, а точнее, в стрип, черт возьми, клубах, а что еще забавнее?— в гей-клубах. Сжав зубы и подавив в себе последние остатки гордости, через минут десять он все же выходит из машины под предлогом ?спор есть спор?, мысленно послав Харрисона во всевозможные места и направления, и неуверенно плетется за довольным другом в сторону здания.Старые и знакомые, по-прежнему тесные улицы Лондона, наполненные бесконечным количеством идущих с работы людей, ароматы кофе, фаст-фуда и бумаги, молодежная суета и постоянное напряжение?— все это ежедневно приходит после того, как солнце окончательно скроется за горизонтом. И город, как по щелчку, обретает совсем другой образ. Наверняка большинство городского населения сейчас спокойно отдыхает после полноценного рабочего дня где-нибудь в уютной кофейне, или, как вариант, в ресторане тайской кухни?— может быть, кто-то сейчас катается на катамаране вдоль Темзы, или просто сидит на пляже, обсуждая с другим человеком последние новости, ну, а Том… Том Холланд?— известный на весь мир актер?— идет в гей-клуб по прихоти своего лучшего друга. Лучше и не придумаешь.Стоит Тому переступить порог клуба, как в нос резко ударяет смесь всевозможных характерных запахов?— алкоголь, сигаретный дым, мужской парфюм?— все это создает резкий контраст с уличными запахами, что неудивительно для такого большого города, как Лондон. Здесь достаточно темно, однако подходящую атмосферу создают софиты, которые поначалу слепят глаза?— чуть позже стены и пол приобретают красивое фиолетово-розовое, неоновое свечение, иногда переливающееся синими и красными перламутровыми оттенками. Громкая музыка ударяет по ушам; Том вглядывается в пока еще немногочисленную толпу, привыкает к освещению и потихоньку, сам того не замечая, к обстановке тоже, пускай и чувствует себя достаточно нелепо и как бы ?не в своей тарелке?. Что-то отличает этот клуб от всех остальных?— здесь не душно, воздух не сдавливает легкие, тут же вызывая огромное желание поскорее выбежать на улицу; скорее, наоборот?— чувствуется некая эйфория, обволакивающая с ног до головы, даже если ты трезв, затягивает в самую середину этого своеобразного безумия, заставляя делать шаг, а потом еще один, и еще, и еще… Здесь нет людей, бросающих на тебя косые взгляды, людей, которые толкают речи на одни и те же темы, людей, которые даже смеются одинаково?— наигранно, натужно и непристойно. Том никогда не задумывался о том, зачем же на самом деле люди приходят в подобного рода заведения. Если бы сейчас ему задали этот вопрос, он бы бросил легкое ?отвлечься? в ответ, но дело ведь не только в этом, верно? Холланд еще раз окидывает мимолетным взглядом разрастающуюся толпу людей, которую едва видно отсюда: все они совершенно разные, и, приходя сюда, могут преследовать абсолютно разные цели. Кто-то помладше, например, вон тот пацан, которому на вид лет восемнадцать-девятнадцать?— хочет получить свободу в танце и общении, а может, он пришел сюда, чтобы познакомиться с кем-то или найти так называемые приключения на свою голову. Люди постарше (естественно, они тут тоже есть), желая немного развеяться, наверное, предпочитают провести вечер у стойки бара и просто послушать музыку, порой разговаривая с совершенно незнакомыми и подобными себе в каком-то плане?— ясен пень, в каком, потому что это место было предназначено именно для таких, похожих друг на друга, но в то же время совершенно разных людей. Впрочем, разницы-то особой и нет, нет конкретной причины для того, чтобы прийти в клуб, главное?— каждый, кто проводит ночь в его стенах, заряжается необходимой энергией и получает то, что ему так необходимо.А что необходимо Тому?Из раздумий парня вытаскивает Харрисон, который, произнеся громкое ?чего завис?? не дает ему и рта открыть в ответ, тут же подталкивая со спины куда-то в сторону и ведя того прямо по темному коридору — все ближе и ближе к залу.—?Ты облажался в самое что ни на есть подходящее время. Именно сегодня у них тематическая вечеринка,?— Харрисон тыкает пальцем куда-то в толпу, находящуюся в середине зала, и Том только сейчас понимает, что же бросалось ему в глаза все это время. Практически все находящиеся здесь посетители, в том числе и сами работники, разрисованы яркими неоновыми красками. Розовыми, голубыми, красными, зелеными и желтыми — у каждого на коже красуются витиеватые, пёстрые узоры, отличающиеся друг от друга рисунки, которые, создавая различные замысловатые образы, выделяют этой особенностью каждого человека из толпы. Подобное разнообразие цветов снова вводит Холланда в ступор: глаза бегают от одного человека к другому, и он крутит головой, рассматривая каждый рисунок, стоит лишь очередному мужчине пройти мимо Тома. Внутри снова все сжимается от колющего мелкими шипами сомнения, и только когда перед ним оказывается очередной посторонний человек, держащий в руках кисть, темноволосый понимает, к чему же вел Остерфилд.—Я не… —?Том кидает растерянный взгляд на друга, вновь вспоминая, из-за кого же он все-таки оказался в нынешнем положении. Ему снова нестерпимо хочется ударить себя по лбу за допущенную оплошность?— нет, нет и еще раз нет; после этого случая, который, вероятно, заставит Тома в ближайшие пару недель не выходить за пределы собственной квартиры, он точно никогда не будет спорить с этим появившимся на свет отродьем человека. Ни за какие коврижки. Откровенно говоря, в его ближайшие планы на жизнь уж точно не входило посещение гей-клуба?— даже если опустить тот момент, что он действительно не выполнил условие, на которое по собственной тупости согласился изначально. И почему он сразу не догадался, что задача покажется настолько невыполнимой? —?Я понимаю, что сам подписал себе смертный приговор, но я не планировал быть разукрашенным где-то еще помимо съемок в проектах. Хотя, признаюсь, выглядит это все довольно… Круто,?— шатен нервно сглатывает, вновь поворачивая голову в сторону зала. Окей, он готов быв признать, что… Хотя, нет. Не готов.Не будет он признаваться в том, что в принципе, если так подумать и принять во внимание тот факт, что сам он был как раз-таки толерантным человеком, и что не раз задумывался о своей ориентации, а точнее?— возможно, пытался ее отрицать… Можно бы подумать над тем, что сегодняшний случай вполне себе уместен, не выбивает Холланда из колеи и не вызывает жесточайший когнитивный диссонанс, а еще о том, что это место выглядит достаточно прилично, несмотря на сам характер подобного рода заведения. Можно признать, что заведение, именуемое гей-клубом уж точно не вызывает у него отторжения или отвращения. Пока что.Можно, да. Но все же… Нет.Еще чего.Харрисон выгибает бровь, и уж хочет было открыть рот, наверняка намереваясь произнести что-то в стиле ?сегодня я тут все решаю?, но, видимо, нарастающая паника и безысходность в карих глазах читается слишком отчетливо?— и это еще слабенько было сказано. Том готов провалиться сквозь землю прямо сейчас, на глазах у всех этих людей, которым, казалось бы, совершенно все равно на него; но в то же время самому Холланду кажется, будто все взгляды?— осуждающие взгляды?— обращены именно в его сторону. Словно из всех здесь присутствующих он один явно лишний, и даже Харрисон, который, видимо, был тут уже не в первый раз (им явно стоит поговорить об этом позже), сливается с этим потоком таких же, как сами они с Томом, обычных людей.—?Ладно уж, чувак, лицо попроще сделай только,?— Харрисон ухмыляется и похлопывает растерянного друга по плечу, оттаскивая того в сторону. —?Видел бы ты сейчас себя со стороны. Побледнел, как будто ребенок, увидевший Бабайку. Никакие краски не замаскировали бы.Том в ответ бубнит что-то наподобие ?очень смешно?, после чего ему в лицо летит чужая рубашка... Харрисона, конечно же. Тот, оставшись в одной лишь черной майке, видимо, решает оторваться по полной?— парень, стоящий напротив него, уже вырисовывает кистью на бледной коже отсвечивающие голубым и синим неоном рисунки, лишь иногда перекидываясь с блондином парочкой шутливых фраз. Том, переминаясь с ноги на ногу, наблюдает за этим процессом со стороны, то и дело поворачивая голову в сторону выхода?— люди все приходят и приходят, улыбаясь друг другу, обсуждая разные вещи, напевая ритм гремящей музыки и занимая очередь вслед за Харрисоном.Наверняка тот парень какой-то художник?— на руках, ключицах и шее Остерфилда красуются гармонично переплетенные между собой двумя цветами красок причудливые линии, напоминающие то ли продолговатые и заостренные ветви какого-то дерева, то ли аккуратно выведенные иероглифы. Глупо отрицать, что все эти бросающиеся в глаза расцветки нравятся Тому, и он даже начинает сожалеть о том, что сам не стал жертвой подобной окраски.—?Четко. Странно, что не полностью разделся, ты же тут постоянный гость, судя по всему,?— Том фыркает, пихнув другу обратно в руки его же рубашку, которую держал все это время.—?Раздеваться для тебя другие будут, уж потерпи, недолго осталось,?— Харрисон подмигивает оторопевшему Холланду, разворачиваясь к нему спиной и направляясь в сторону зала. Тому ничего не остается, кроме как закатить глаза в сотый раз за этот вечер и пойти вслед за другом.Галерея странных запахов вновь мигом вскруживает голову?— все это слишком сильно пропитывает одежду Тома, его волосы. Запахи просто привязываются к нему, и парень не может никуда спрятаться, чтобы не чувствовать их. Остается лишь смириться и привыкать, ведь, как сказал Харрисон, ?веселье еще даже не началось?.Столько прикосновений. Случайные задевания, столкновения, флиртующие друг с другом парни. Вообще-то, Том и сам из числа тактильных людей; он любит обнимать других в жесте поддержки или приветствия, ему нравится чувствовать чужое тепло, нравится делиться этим теплом в ответ. Но сейчас все ощущается совершенно по-другому, и чувствуя, как кто-то в очередной раз задевает его плечом, Холланду приходится извиняться по сто раз и обходить остальных парней другой дорогой. Ладно, если бы он пришёл один, то, возможно, смог как-нибудь и доказать, что он обычный натурал, а сюда попал, потому что спор проиграл, ну это так, если спросят. Но проблема-то и заключается в том, что он не один, а отбывает это своеобразное наказание на пару с Харрисоном, которого тут уже за своего, блин, почему-то считают. Увидев подобную парочку в этом заведении, никаких вопросов задавать и не будут. Но во всем нужно искать свои плюсы, верно? Пока рядом Харрисон, ему не придется наблюдать за тем, как какой-то очередной мужик с ним заигрывает и предлагает ?отойти покурить?. Наверное. По крайней мере, он очень на это надеется.Музыка становится еще громче. Голоса тут и там?— но только мужские. У Тома в глазах пестрит от количества разрисованных яркими красками людей: все из них были одеты во что-то открытое, оголяющее многие участки тела, а большинство так и вообще ходят без верха?— в отличие от Тома, который одет в простые светлые джинсы, черную футболку и розовую толстовку,?— демонстрируя всем свои узоры, покрывающие практически все тело. А может, и само тело демонстрируют. Это же стрип-клуб, как-никак…К сожалению, некоторые посетители все же узнают его, попросив общее фото?— Том не может отказать, надеясь лишь на то, что фанаты не будут отмечать геолокацию в своих публикациях. Оказавшись у барной стойки, Том только сейчас может детально разглядеть просторный зал?— он действительно кажется большим, хотя снаружи заведение выглядит в разы меньше, чем является на самом деле. Ну, все как и должно быть: весь зал напоминает сплошной танцпол, посередине него?— сцена с шестом, а вокруг самой сцены находятся столики и много-много кресел для зрителей. Шатен замечает, что в зале несколько дверей, ведущих в другие коридоры?— возможно, запасные выходы или что-то вроде того; главная задача — не запутаться, когда все это зрелище закончится, и он наконец-то сможет уйти домой, чтобы по-настоящему отдохнуть. Харрисон уже заказал им какие-то странные коктейли с ликером и коньяком в составе, и Том морщится, понюхав эту адскую на вид смесь.—?Спасибо конечно, но я мог сам себе взять что-нибудь.—?Лучше бы спасибо сказал. И вообще, напомнить тебе, кто сегодня у руля? —?и опять это самодовольное лицо. Блондин выпивает содержимое бокала почти залпом, осматривая толпу. Не удивительно, если он еще и знает тут всех. —?Держи деньги при себе, они тебе еще понадобятся сегодня.Зачем еще ему могут понадобиться деньги, если он не собирается на них пить?—?Ты можешь заказать у кого-нибудь приватный танец, например,?— Харрисон, словно прочитав его мысли, равнодушно пожимает плечами, отпивая глоток своего коктейля. —?Или просто помахать у танцора перед лицом зелеными, а дальше уж сам разберешься, что да как.Серьезно? Вот так просто говорить о подобном? Он же не думает, что Том действительно будет так развлекаться? Да он лучше все деньги спустит на выпивку, чем пойдет с кем-то из танцоров-стриптизеров в приватную комнату с целью поиска ?приятных ощущений?.Том нервно усмехается, не решаясь попробовать неоново-зеленую гадость в бокале, и хочет было сказать что-то в ответ, но Остерфилд уже занят разговором с одним из барменов. Да что ж такое.—?…есть новенький, из Нью-Йорка приехал. Говорят, самый младший из всех, но денег рубит сполна за один вечер. Большинство приходят именно на него поглазеть,?— Том поворачивает голову, вслушиваясь в разговор. —?А еще он обычно в маске выступает, поэтому его так и называют. Но, думаю, судя по сегодняшней теме, он все же ее снимет.—?Почему приехал? —?Холланд и сам не замечает, как вклинивается в диалог, обращаясь к бармену. Судя по всему, речь идет про одного из здешних стриптизеров. —?В Нью-Йорке же полно… Подобных заведений.—?Ну да. Но, вроде бы, он просто с родителями не поладил по поводу своих… Интересов, вот и свалил от них. Даже странно как-то, учитывая тот факт, что он жил в США,?— блин, сколько же ему тогда было лет, раз все казалось настолько серьезным? —?Ну, он нормально тут устроился вроде как, да и в свободное время подрабатывает. А так про него даже почти ничего не известно, ибо он и на приваты редко соглашается,?— с этими словами парнишка заканчивает разговор, когда к стойке подходят очередные заказчики.Тема о загадочном парне в маске не выходит у Тома из головы; не то чтобы его вообще интересуют здешние работники, а уж тем более — стриптизеры, но он бы, наверное, не отказался узнать побольше о том, как его вообще занесло в Лондон из не менее огромного города в США. Да при этом ещё и от дополнительных денег отказывается?— наверное, единственный адекватный человек, которому не хочется делить комнату наедине с каким-то очередным извращенцем, пускай это, по сути, и было его работой.Почему раньше он не задумывался о таких вещах? Как людям приходит в голову мысль о том, что они хотят работать в стрип-клубе, демонстрируя десяткам людей собственное тело? Неужели от этого действительно можно получить удовольствие? Или они идут работать сюда из-за того, что других вариантов вообще не было?—?Ты так и собираешься весь вечер сидеть, ничего не делая? —?Харрисон уже пьет какой-то другой коктейль, кивает головой на до сих пор полный бокал Тома. —?На тебя не похоже. Или ты кроме пива ничего больше пить не умеешь?Вообще-то, он действительно относительно давно не пил алкогольные коктейли, ограничиваясь лишь пивом, шампанским и лишь изредка?— вином. Раз уж на то пошло, не особо часто он может позволить себе выпить, а всему виной работа: съёмки, туры, мероприятия и все тому подобное. Слава богу, сейчас он находится в заслуженном отпуске, поэтому вполне может позволить себе расслабиться сполна. Пускай и в немного напрягающей обстановке?— ну, возможно, алкоголь как раз-таки сделает её менее напряжной. Том очень, очень надеется на это, поэтому, не оставляя себе иного выбора, за раз вливает в себя яркий напиток, под одобрительное ?вот это я понимаю, другой разговор? делая ещё один заказ.А потом это ?еще? повторилось ещё несколько раз. Ещё, ещё, ещё?— совершенно непонятно, сколько вообще времени проходит, час, а может, минут 15, но к тому моменту, когда объявляют скорейшее начало шоу, Остерфилд оказывается прилично так в хлам; Том, кстати, не сильно-то и отстает от своего лучшего друга, разойдясь не на шутку. Со стороны это похоже на какое-то соревнование в стиле ?кто больше перепробует и первее сопьется?, вот только загвоздка в том, что он, в отличие от своего непутевого собутыльника, все ещё мог контролировать себя и соображать, что он вообще делает, говорит и где находится. Атмосфера определённо становится менее напряжной?— по крайней мере, Тому так кажется до того момента, пока Харрисон резко не хватает его за локоть и, пошатываясь, ведет его за собой к сцене, чтобы занять ближайшие к ней места.—?Мы могли и оттуда посмотреть,?— нервно усмехнувшись, парень плюхается на мягкое сиденье, растерянно оглядывает подтягивающихся к началу долгожданного зрелища посетителей клуба. Он действительно чувствовует себя белой вороной, а если быть точнее, серой мышью, ничем не выделяющейся на фоне всех этих ярко раскрашенных людей. —?Я все равно не собираюсь… Платить.—?Переживешь, отсюда вид отличный будет,?— блондин усаживается на соседнее место, растягивая слова. —?Полюбуешься на то, как развлекаются остальные, начнешь им завидовать и сам подключишься.—?Харрисон, то что ты так развлекаешься?— и да, я до сих пор не понимаю, как я мог проморгать этот момент?— не значит, что…Том не успевает договорить,?— хотя, будем честны друг с другом, его уже давно никто не слушает?— ибо в один момент на весь зал объявляется долгожданное выступление ?обожаемого всеми таинственного незнакомца?, или, как его тут называют, просто ?Маска?, о котором, наверное, и говорил бармен. Холланд шумно выдыхает, когда в зале становится еще темнее, чем было до этого,?— теперь, как бы странно это не звучало, основным источником какого-либо света становятся сами люди, увлеченные темой неоновой вечеринки. Он снова поворачивает голову, оглядывая собравшуюся вокруг сцены толпу людей, то и дело хлопающих в ладони и оглушая всех остальных одобряющим звонким, рассекающим воздух свистом, на всякий случай еще раз проверяя наличие свободных мест подальше от всего этого зрелища. В следующее мгновение он чувствует, как Остерфилд пихнул его в бок, усмехаясь и кивая головой в сторону сцены, кинув при этом в его сторону насмешливое и колкое ?сам виноват?. Окей, окей. Главное?— не подавать виду. Не подавать виду, что ему непривычно, немного некомфортно, но одновременно интересно, от чего становится еще более некомфортно раза в три.С другой стороны, он же не собирается никому купюры в трусы запихивать, верно? Так что, в любом случае, одной вещи ему уже удается избежать, а остальное он и перетерпит как-нибудь. Ему уже не 17 лет, в конце концов, чтобы паниковать из-за того, что какие-то парни будут перед ним раздеваться и получать за это деньги. Обычное дело.Откуда-то сбоку неожиданно появляется мужская фигура. Над сценой до сих пор не включен главный свет, но Том легко может разглядеть силуэт?— кажется, в этом и заключается смысл. Парень стоит к нему спиной, опустив голову?— он высок, однозначно выше его самого сантиметров на десять, если не больше; в отличие от всех здесь присутствующих (не считая Тома и еще нескольких человек), он не выделяется на фоне окружающей обстановки и буквально сливается с темнотой, так как, судя по всему, он одет в одежду только темных оттенков, а если быть точнее, именно черного цвета. Все в зале постепенно приобретает бордово-красный оттенок благодаря включенному свету над сценой?— он не слишком резкий и яркий, а такой, что создает подходящую приглушённую и расслабленную атмосферу. Чем ярче становятся стены, тем выше танцор поднимает правую руку в воздух. Когда толпа затихает, ожидая дальнейших действий от парня на сцене, тот замирает в одной позе: и тут Тома передергивает, потому что по ушам ударяют аккорды рок-музыки. Под одобряющие крики парень показывает соответственный жест рукой, после чего делает резкий поворот, оказавшись к основной части толпы лицом. Только сейчас Том может рассмотреть его образ детально с ног до головы: высокие кожаные ботинки, бессовестно обтягивающие длинные мускулистые ноги, чёрные кожаные штаны с шнуровкой вдоль верхней части бедра и кожаным ремнем, атласная чёрная рубашка и накинутая кожаная куртка сверху. Он похож на какого-то крутого мотоциклиста, разъезжающего по ночному Нью-Йорку на своем байке, но, судя по музыкальному сопровождению, этот танцор сегодня в образе рок-музыканта или что-то наподобие того. Однако, это не настолько важно?— внимание Том заостряет не столь на одежде, сколько на черной маске, закрывающей всю верхнюю часть лица, поэтому Холланд, как и все остальные, не может не заметить раскрепощенную ухмылку на чужих губах. Парень вальяжно поправляет светлые волосы, делает шаг вперёд и, покачав головой, щелкнул пальцами, после чего песня из репертуара 80-х годов резко меняется на что-то более современное, ритмичное и складное.На что-то более подходящее и развратное.Ну, понеслась.Haven't seen my ex since we broke upProbably cause he didn't wanna grow upNow I'm out and wearing something low-cut'Bout to get attention from a grown upТом нервно сглатывает, понимая, что он смотрит на блондина не отрываясь?— одной рукой он подпирает голову, вжимаясь спиной в кресло, а пальцы другой сжимает в кулак настолько сильно, что белеют костяшки. В то же время незнакомец плавно качает бедрами в такт музыке, перенося вес с одной ноги на другую?— поворот головы в сторону, и Том едва может разглядеть половину рисунка на его лице, потому что сам не замечает, в какой момент у него все плывет перед глазами. Светловолосый делает плавную волну, выгибаясь в спине; он проводит языком по верхней губе, ухмыляясь во все тридцать два, после чего небрежно скидывает куртку с плеч куда-то за сцену и закатывает рукава черной рубашки, подходя к металлическому шесту.Том не может поверить в то, что парень способен так двигаться. Это же нереально. Такие плавные, но в то же время дерзкие, полные вызова движения, жесты и повороты?— только дурак мог не заметить, что этому танцору доставляет удовольствие красоваться перед отзывчивыми и ликующими зрителями. До самого пикантного ещё слишком далеко, поэтому он может хоть немного расслабиться. На некоторое время, конечно.Блондин прокручивается на шесте один раз, резко поворачиваясь и опираясь на него спиной: делая характерные круговые движения плечами и сгибая ноги в коленях, он, напевая слова песни, делает волнообразные движения бедрами, опускаясь при этом ниже и ниже, а потом вновь поднимаясь обратно. Очередной резкий поворот, и блондин хищным взглядом оглядывает толпу через плечо, задерживая взгляд светлых глаз на… Томе.Нет. Ему это показалось.Танцор поворачивается, делая на себя вращательное движение кистями вытянутых рук, после чего закидывает их за голову, ведя собственными ладонями вдоль по телу?— от шеи до бедер, делая шаг и рисуя ими восьмёрку. Так же медленно, как и минуту назад, опускается ниже, сделав резкий выпад вперёд и проехавшись по полу почти что на одном колене, в конце лишь шире раздвигая ноги.Том неотрывно следит за этой светлой макушкой. Чёрт, ему нравится техника исполнения, и сейчас он уже старается не обращать внимания, что подобное вытворяет парень, казалось бы, такой же обычный, как и он сам. Он должен признать свое очередное поражение?— это не просто красиво; это заводит, причём не столько в сексуальном плане, сколько в том, что Тому просто самому хочется залезть на сцену и потанцевать рядом, ведь, кажется, сейчас он протянет руку и дотянется до этого загадочного танцора в маске. Хотя, все это можно просто свалить на алкоголь.Guys my age don't know how to treat meDon't know how to treat meDon't know how to treat meGuys my age don't know how to touch meDon't know how to love me goodТом заметно напрягается, когда парень, сделав пару характерных движений бедрами под ритм приправляющей зрелище и без того пошлым окрасом музыки, под присвистывания остальных вдруг оказывается около одного из зрителей. Темноволосый мужчина, засунув приличную сумму парню в штаны?— нет, ничего подобного?— в трусы, ведь штаны ему потом все равно придётся снимать, тут же убирает руки от блондина после того, как тот что-то шепчет ему на ухо в ответ. Посетитель ограничиивается лишь расстегиванием пуговиц чужой рубашки,?— с не менее довольной лыбой, кстати?— и тогда Том, кажется, понимает, в чем дело. Танцоры не разрешают к себе прикасаться. А может, не разрешает принципиально именно этот парень в маске, делая процесс еще более развратным и искушающим. Велик соблазн, однако.Guys my age don't know how to keep meDon't know how to keep meDon't know how to keep meGuys my age don't know how to touch meDon't know how to love me goodТом отворачивается после того, как светловолосый подходит к очередному зрителю, протягивающего ему довольно крупную сумму денег. Танцор медленно двигается с кошачьей грацией, растягивая удовольствие и будто назло дразня остальных парней, желающих насладиться этим совершенством, скрывающим собственное лицо. Задумавшись о чем-то своем, Том переводит взгляд на барную стойку?— даже бармены повернули голову в сторону сцены, наблюдая за процессом. Им даже не приходится никого обслуживать — все сейчас находятся в гуще событий; Том уж хочет подняться с места, чтобы заказать себе очередной напиток, но…Что-то явно идет не так, когда этот самый блондин в маске оказывается перед ним.Холланд встряхивает головой, хаотично пытаясь посчитать, сколько он выпил?— насколько, мать твою, он много выпил, что собирается сейчас заплатить стриптизеру за его услуги. Услышав откуда-то сбоку громкий одобрительный возглас Харрисона, он мельком кидает взгляд на собственные руки, которые поднял в притормаживающем жесте, параллельно осознавая то, что у него вообще-то и в мыслях нет тратить деньги на подобные развлечения. Он даже не помнит, куда их положил, а уж тем более не держит их, блять, в руках.All he ever wanted was to throw downWhat we supposed to do with all his friends around, yeahSmoking weed, he'd never wanna leave the houseGot an empty cushion on that sofa nowМаска стоит напротив?— а если быть точнее, угрожающе нависает над ним, и только сейчас Том видит, что парень уже без рубашки и без обуви, конечно же. Все еще в штанах. Нет, правильнее сказать, только в штанах. От его лица?— точнее, открытой части лица, вдоль шеи и всей левой стороны тела красуется пестрый рисунок, напоминающий крыло бабочки. И, сказать честно, это выглядит действительно красиво и гармонично. В особенности, на его теле. Парень шагает еще ближе, встав совсем вплотную: от подобной близости вышибает из лёгких весь воздух, и Том застывает, не дыша и вжимаясь спиной в сиденье еще сильнее, а блондин медленно и основательно сдвигает его колени, перекидывая через них одну ногу. Криков и свистов больше не слышно, их затмевает бешеный грохот сердца и гул бурлящей в венах крови. Он еще раз вспоминает, что не платил, черт возьми, за это?— однако в следующую секунду незнакомец окончательно выбивает его из колеи, приземляясь к нему на колени и беря окоченевшие руки в собственные. Том понимает, чего тот добивается, лишь в тот момент, когда кончиками пальцев чувствует кожу?— танцор на полном серьезе буквально заставляет парня расстегнуть ему ремень.Черт. Черт, черт, черт.Не желая выглядеть слабаком в чужих глазах и одновременно не понимая, что вообще происходит, Том дрожащими пальцами расстегивает чужой ремень; по наглой ухмылке он понимает, что, видимо, блондину этого недостаточно, поэтому ему приходится расстегнуть еще и ширинку, игнорируя панические нотки в голосе собственного внутреннего ?я?. Танцор вновь берет его руки, прикасаясь горячими ладонями к холодным пальцам,?— у Тома по спине пробегаются мурашки от подобного контраста?— и кладет их себе на бедра, вытаскивая при этом ремень и перекидывая его через шею шатена.Told him good luck with the next oneMaybe she'll be just as immatureGotta thank him, he's the reasonThat I'll find out what I'm looking forЭто невозможно. Это просто невозможно. Почему все это вообще происходит? Когда этот блондин успел вообще его заметить, и самое главное?— почему он не особо-то и против?So, we're never going backNo, we're never going backТанцор принимается за активные действия и виляет один раз бедрами, пододвигаясь поближе к ошалевшему Холланду и, не выпуская из одной руки ремень, тянет его на себя, заставляя парня под ним наклониться еще ближе. Он продолжает волнообразные движения бедрами, прогибаясь в спине и кладя вторую руку поверх руки Тома, которая все еще лежит на чужом бедре; Тому просто кажется, что он сейчас задохнется. Не столь от ремня, который даже практически не ощущался на шее, сколько от этого напряжения. Куда страшнее признавать, каким на самом деле является это напряжение. Тому оставается лишь молиться, что Харрисон не снимает это сейчас на видео, или, еще хуже, в Инстаграм: вокруг же столько, блин, людей, и они просто ликуют, наблюдая за столь пикантной сценой. Больших усилий Тому стоит поднять голову и посмотреть прямо в голубые хитрые глаза?— он прямо-таки чувствует, как его бьет током от подобного взгляда?— и пытается сосредоточиться на чертах лица. Несмотря на то, что половина него была скрыта черной маской, он все же убеждается в том, что парень симпатичный. Нет. Он красивый. А еще он, почему-то, кого-то сильно напоминает Тому. Очередное настойчивое движение бедрами выбивает из Тома настоящий?— блять, как это вообще получилось?— стон, и у него в этот момент словно тормоза слетают. Решив подыграть этому назойливому танцору, Том поводит руками выше, игнорируя пульсирующее в голове ?ты что вообще творишь?!? и, ведя ладонями вдоль ягодиц, поднимается еще выше и хватается за брюки, болтающиеся у парня где-то на талии.Guys my age don't know how to treat meDon't know how to please meDon't know how to read meGuys my age don't know how to touch meDon't know how to love me goodБлондин прикусывает губу, с какой-то победной ухмылкой кидая исподлобья взгляд на выпавшего из реальности Тома, а потом, напоследок вжавшись собственными бедрами в чужие и чувствуя, как длинные пальцы ещё сильнее вцепились в кожаные брюки, резко разворачивается на чужих коленях. Не выпуская из правой руки тот же ремень, блондин бесстыдно откидывает голову назад, чуть ли не ложась спиной на парня под ним и не оставляя ему ни малейшего шанса на спасение. Другой рукой он кладет Томасову ладонь себе на талию, ведя ей ниже и заставляя этим жестом стянуть с него эту чертову ненужную деталь одежды.Guys my age don't know how to tease meDon't know how to leave meDon't know how to need meGuys my age don't know how to touch meDon't know how to love me goodХолланд, пребывая в неком шоке, пропускает тот момент, когда на парне остается лишь маска и нижнее бельё. Блондин вновь начинает сладострастно тереться об него, задевая кожей джинсы Тома, в которых уже явно стало болезненно тесно. Том дышаит через нос, кусая собственные губы и параллельно рассматривая яркий рисунок на коже светловолосого; он старается, действительно старается не опускать взгляд ниже чужой талии, но, все ещё чувствуя вес чужого тела на себе, у него вообще не получается сфокусироваться на чем-то одном или собрать себя в кучу.Пиздец.По залу шелестят возгласы одобрения, когда танцор наконец поднимается со сросшимся спиной с креслом Тома, делая финальные, заключительные движения на сцене. Музыка перестаёт бить по ушам, и в сторону блондина летят бесчисленные зелёные купюры, заставляя того то и дело наклоняться и собирать их с пола. Перед тем, как сойти со сцены и двинуться в сторону одного из коридоров, Маска поворачивает голову в сторону Тома, все ещё не изменившего позу, в которой он сидит, и одаривает его самой что ни на есть самодовольной и наглой ухмылкой за весь этот вечер.Что только что произошло?Он ведь действительно не заплатил ему. И даже не намекал на это. Тогда почему…—?Охренеть можно, я лучшего зрелища в жизни не видел! —?Харрисон с размаху хлопает Тома по плечу, заставляя его наконец-таки повернуть голову в другую сторону. —?Да на вас тут половина зала успела передернуть. Все просто от зависти сдохли, кому не перепало. А когда ты руки на его задницу положил, это вообще…Том не слушает его?— только наигранно усмехается в ответ, расслабив мышцы лица и пытаясь закосить под пьяного, мол, все так и задумано. А на самом деле все еще не понимает и не знает, почему все вышло… Вот так. Он ведь никак не привлекал к себе внимание?— никаких денег, никаких выкриков в его сторону —единственное, что действительно выдавало его с головой, так это взгляд, который он практически не сводил с блондина?— и самое главное, после Тома этот танцор больше никому свои услуги не оказал. Не позволил никому больше раздеть себя и запихнуть шуршащие купюры к себе в трусы?— может, потому что знал, что они и так ему достанутся, даже если он не захочет сходить с этой сцены? Тогда почему он позволил какому-то там парню из толпы прикасаться к себе, причем не просто позволил, а только и делал, что сам направлял чужие ладони на почти что самые сокровенные участки собственного тела?Но ведь суть даже не в этом. Суть в том, что Том не был против. Что Том в какой-то момент и сам начал проявлять инициативу, позволяя стриптизеру, которого он, скорее всего, видел вообще в первый и последний раз, тереться бедрами об него, прикасаться к нему, притворно открывая губы в немых стонах, и бесстыдно вжиматься в Холланда всем своим весом. А Том в свою очередь позволил себе… Слишком много. И ни к чему хорошему это не привело, если не брать во внимание тот факт, что внизу живота уже давно болезненно тянуло, и если Харрисон сейчас увидит его стояк, то это будет просто полнейшее попадалово.У Тома встал на парня.—?Я пойду выпью чего-нибудь, тебе что-то нужно? —?не дожидаясь ответа, Том слишком резко поднимается с места, о чем тут же жалеет: перед глазами и так все изрядно плывет, смешиваясь в одну сплошную неоновую пятнистую массу, так еще и к голове приливает кровь вместе с не покидающими ее мыслями о произошедшем за весь этот, как казалось, только начавшийся вечер.Том все же доходит до барной стойки, чувствуя прикованные к себе взгляды других посетителей этого заведения, и сказать, что ему некомфортно чувствовать себя в подобном положении, значит ничего не сказать, ибо иначе он просто не может себя чувствовать. Не только из-за всего этого сумбурного представления, произошедшего на глазах у десятков людей, которые теперь могли похвастаться компроматом на самого Тома Холланда, но и из-за… Осознания? Хотя, о чем вообще идет речь?— в принципе, он может прикинуться дурачком и в очередной раз свалить все на опьянение, или же впоследствии оправдать себя тем, что в таком состоянии любой телесный контакт смог бы вызвать возбуждение. С другой стороны, Том со страхом понимает и пытается сейчас принять в себе то, что в его штанах тесно не столько из-за физического контакта и каких-то прикосновений, сколько из-за того, кому принадлежали все эти касания. Парню со светлыми волосами, до неприличия совершенным телом, разрисованным идеальнее всех среди присутствующих здесь и горящим дерзким пламенем взглядом голубых глаз.Том еще долго пытается понять, видел ли он эти глаза раньше?— уж до жути они кажутся ему знакомыми, и ведь он даже не может знать наверняка, являлось ли это плодом его воображения, а если быть точнее, его пьяного рассудка, или нет. Тот самый мальчишка-бармен периодически обращается к Тому, говоря что-то типа: ?Такого с ним не было раньше? или ?Может, закажешь приватный танец??, но шатен лишь мимолетно улавливает обрывки чужих слов, выпивая один стакан алкоголя за другим. После блондина выступает еще два стриптизера?— они оба явно были старше первого и демонстрировали собственную программу, даже близко не вытворяя каких-то особенных вещей, подобных выходкам блондина. Может, ему кажется, может, нет, но громче всех в этой толпе зрителей орет Харрисон. Харрисону весело?— настолько, что он абсолютно забывает про существование своего лучшего друга, потешаясь и наслаждаясь продолжающимся шоу.А вот Тома уже вообще ничего не интересует.Третий коктейль, четвертый, пятый. Этот, кажется, он пьет уже в третий раз, а вот этот?— лишь во второй, но ему настолько все равно, что он пьет еще, еще и еще. Не потому что хочет,?— ведь перед глазами снова все поплыло, музыка стала еще хлеще бить по ушам, а голова неприятно побаливала, сдавливая виски?— а потому что пытается выбить из памяти образ танцующего у него на бедрах блондина с черной маской на лице. Ну, очевидно, что сделать это у него так и не получается, хотя проходит уже достаточно много времени: третье выступление, а Том все еще шумно дышит через нос, нервно постукивая ножкой очередного бокала по столу из-за не проходящего мучительного возбуждения в штанах.Ему срочно нужно проветриться. Или, что еще лучше, свалить отсюда по возможности, хотя… наверное, оставлять не менее пьяного Харрисона одного в гей-клубе как-то не очень по-дружески, не считая того, что он тут себя чувствует вполне комфортно и без своего приятеля.—?Я… если он будет искать…. —?Том медленно поднимается со своего места, обращаясь к работнику заведения?— уже непонятно, тот ли это парнишка, с которым лично знаком Остерфилд, или же совершенно другой?— он как-то не обращает внимания. —?…Скажите, что я на улице. Ну, если он будет искать вообще. Хотя, я, наверное, вернусь через пару минуточек… В общем, спасибо,?— с этими словами Холланд встряхивает головой, пытаясь привести себя в чувство, и отходит от барной стойки, идя в сторону коридора, ведущего к выходу на улицу.Как он и замечает в самом начале по приходу сюда, коридоров в этом клубе несколько. И вспомнить это Том удосуживается лишь сейчас, потому что… заворачивается совсем не туда. Делая очередной поворот направо, парень видит лишь очередной, явно длиннее, чем все прошлые, коридор с красными стенами и несколькими дверьми?— людей тут нет совсем, охранника, который встречал гостей на входе?— тоже, и Том обреченно вздыхает, делая очередные шаги вперед и продвигаясь в его конец. Остается только последний вариант?— ну не может же это оказаться каким-то проклятьем типа ?зашел и не вернулся обратно?, верно?Вот только дойти до конца коридора ему так и не удается.Откуда-то сбоку неожиданно появляется человек, вцепляется пальцами в его локоть, а через мгновение Том уже оказывается прижатым к стенке в другом месте. В чьей-то гримерке, если быть точнее.—?Ну, вот мы и встретились снова. Хотя можно было и побыстрее соображать.Холланд заторможенно поднимает голову, и с ужасом (или просто с удивлением) понимает, что перед ним стоял не кто иной, как обладатель низкого бархатистого голоса?— тот самый танцор-стриптизер… только уже без маски. И без верхней одежды в принципе?— на парне надеты лишь черные узкие джинсы; а Тому вдруг ударяет в голову осознание того, что между ними расстояние лишь в каких-то пару сантиметров?— светловолосый снова, как во время своего выступления, нависает над ним, упираясь одной рукой в стену прямо около удивленного лица. Парень нервно сглатывает, отворачивая голову куда-то в сторону и осматривая гримерку со всех ракурсов: напротив, около противоположной от них стены, стоит длинный стол со всякими нужными для выступлений принадлежностями и красиво горящими лампочками вдоль большого зеркала, а напротив всей этой конструкции?— совсем рядом с Томом, находится красный, и, между прочим, довольно-таки просторный диван. Неужели он отсюда не уходит вообще?—?Предусмотрительный ход, как думаешь?Тому больших усилий стоит снова повернуть голову в сторону блондина, и он, изо всех сил стараясь не рассматривать рисунок на рельефном теле?— кстати, Том ниже парня на голову, если не больше, что усложняло задачу в разы?— поднимает взгляд, останавливая его на губах.У него красивые черты лица. Боже, о чем он вообще думает? Пора опомниться, пока не поздно.—?Мы… Мы не знакомы,?— Том сжимает руки в кулаки, стараясь не запинаться и слушая собственное отбивающее нехороший ритм сердце. Черт возьми, он стоит слишком близко?— настолько, что удается вслушаться в чужое дыхание даже сквозь громкий гул в ушах. —?Я просто искал выход, и… Мне нужно на улицу. Не подскажешь, как…—?Что, уже уходишь?Том следит за тем, как блондин облизывает губы, и… Блять.—?Я тут случайно,?— Холланд старается максимально расслабить лицо, чтобы не выдать своей паники. —?Проспорил. Меня не интересуют подобные заведения, вообще-то. Ну, не в принципе клубы, а… —?Том сглатывает ком в горле, рассматривая часть рисунка на левой стороне лица блондина. —…Гей-клубы.—?Правда?—?Серьезно. И вообще…Ему не дают закончить предложение. Том словно язык проглатывает, когда чужая ладонь укладывается ему на талию, плавно сползая ниже; длинные пальцы опускаются на бедро, и Том даже сквозь ткань джинсов кожей может почувствовать жар, исходящий от рук парня. Он уж хочет было дернуться в сторону, но, похоже, тело окончательно предает его?— все мышцы будто разом отказываются работать, как и его мозг; все, на что хватает сил?— закрыть рот, окончательно теряя мысль диалога, и уставиться на нахального блондина в ответ. Тот окидывает вжавшегося спиной в стену Тома взглядом с ног до головы, а потом все же поднимает на него кажущиеся при таком освещении совсем холодными и прозрачными светлые глаза. В них плещется явное игривое превосходство, и Холланда с каждой секундой все больше и больше начинает напрягать вся эта ситуация, которую еще не поздно взять под контроль… наверное.—?Продолжай,?— обладатель бархатистого голоса прищуривает глаза, все еще не убирая руку с чужого бедра. Кажется, он даже не моргает?— просто смотрит на него исподлобья, как голодный зверь на загнанную в угол жертву.Но ведь Том не жертва, правда? Он не привык так легко сдаваться, так что игра еще не окончена.—?И вообще,?— Том поднимает безразличный, как ему лишь казажется, взгляд на стриптизера, стараясь максимально выровнять интонацию. Нужно побыстрее уже заканчивать со всем этим представлением?— поэтому Холланд шумно втягивает воздух, взяв наглого блондина за запястье и намереваясь убрать с себя его руку. —?Я не по парням. Я же говорю, я…Воздух вышибет из легких, как при ударе под дых, потому что когда чужая рука, игнорируя слабую хватку Томасовых пальцев и огладив его бедро, медленно опускается на изнывающий член, обхватывая его сквозь ткань джинсов, Тому кажется, что через грань терпения словно переступают без его разрешения. И если ранее он действительно думал, что у него кружится голова, то сейчас он чувствует это на все сто процентов?— у него как будто башню срывает в один момент. Он прикусывает губу, чтобы ненароком не издать случайно какой-то звук в ответ, стыдливо опустив глаза в пол, в то время как парень уже буквально вжимается в него своим телом, не давая ни малейшего шанса на спасение.—?А вот твое тело говорит обратное,?— светловолосый наклоняется к его уху, опаляя горячим дыханием тонкую шею, от чего у Тома по спине пробегаются предательские мурашки. Слишком близко. Уже второй раз за вечер. —?Причем еще с того момента, как я сел к тебе на колени. Думаешь, я не заметил? —?Том чувствует, как его начинает колотить мелкой дрожью с каждым новым произнесенным блондином словом. Он чувствует, как кровь приливает к лицу, чувствует, как горели его уши, как ему становится дурно из-за нехватки воздуха. Жарко. Слишком жарко, настолько, что не продохнуть, и он вцепляется в руку парня сильнее: мерещится, что на этот жест у него уходят все силы, ведь убрать ее со своего тела у него так и не получается. Ох, и зря же он не сделал это сразу?— настойчивые пальцы в ответ сжимают орган сильнее, и Том как-то полузадушенно всхлипывает, прикладываясь затылком об твердую поверхность.Нет. Нет, нет, нет! Это неправильно. У него же репутация, а позволять какому-то стриптизеру вот так просто пользоваться его состоянием и лапать себя, где попало он не позволит. Тем более, Харрисон уже наверняка его потерял и сейчас ищет.—?Мне правда нужно идти,?— он упирается руками в чужие плечи, предпринимая жалкие попытки оттолкнуть парня от себя. —?Ты… Хорошо танцуешь.К чему Том это сказал?— вообще непонятно. Голубоглазый продолжает еще пару секунд подряд смотреть на него своим непоколебимым взглядом, возвышаясь над Холландом высокой скалой, после чего вдруг отходит на шаг, сложив руки на груди, и кивает головой в сторону выхода.—?Спасибо, я знаю. Иди, раз нужно. Приятно познакомиться.Том так и продолжает стоять на одном месте, как вкопанный, не понимая, что вообще произошло. Во-первых, они даже не знакомы, а во-вторых… Вот так просто? Взял и разрешил уйти? В чем подвох? К чему это все тогда вообще начинать нужно было?—?Тай.—?Ч-что?—?Меня зовут Тай.Это напоминает какой-то цирк. Или бредни сумасшедшего, потому что он определенно где-то слышал это имя раньше?— или же не слышал, и это просто его мозг окончательно отключается, отказываясь сотрудничать с Томом в тот момент, когда ему это действительно нужно. Ну что за день сегодня такой?—?Ну… —?Том зависает на долю секунды, рассматривая чужие мускулистые руки. Он думает о чем-то?— о чем-то странном, непривычном для него самого, и тут же едва заметно мотнул головой, прогоняя из нее идиотские мысли. —?Я…—?Том. Я знаю,?— взгляд танцора остается непроницаемым, и Холланд окончательно запутывается, продолжая сверлить Тая взглядом потерявшегося оленя. Теперь-то он понимает, почему в этом клубе среди всех стриптизеров он пользуется наибольшей популярностью?— Тай хорошо сложен, он высокий и очень привлекательный. На его тело хочется не просто смотреть?— к нему хочется прикасаться, чувствовать его на себе и…Это перебор, боже. Боже, о чем он думает вообще? Вопрос получше?— откуда Тай его вообще знает?—?Тебе, вроде бы, идти нужно.Да. Нужно. Но не хочется как-то?— возможно, потом он об этом пожалеет.—?Я…Холланд судорожно убирает упавшие на лоб волосы, переминаясь с ноги на ногу, а потом снова поднимает голову?— доля секунды, и он, не успевая ничего сообразить, больно ударяется ей об эту чертову стену, когда сильные руки хватают его за толстовку и прижимают к стене, а горячие губы, произнеся чуть ли не агрессивное ?да ты издеваешься надо мной? настойчиво накрывают его собственные.Нет. Издевается над ним как раз-таки этот самый Тай. Еще с того момента, как только он вышел на эту чертову сцену в этом чертовом клубе.Том не сразу отвечает на поцелуй?— воспользовавшись его секундным замешательством, блондин проводит языком по сомкнутым губам, одновременно запуская руки, напоминающие раскаленные угли, под ткань футболки, вызывая у парня прерывистый вздох. Тот с каким-то необъяснимым ужасом для себя осознает, что целоваться с парнем куда приятнее, чем с девушкой, и по-своему больше возбуждает; Тай так восхитительно сминает его губы своими, так напористо и бесцеремонно обводит языком его десна, зубы и сплетается им с языком Тома, что с каждым подобным действием у него все больше и больше подгибаются ноги. Трясущиеся ледяные руки тянутся к шее, призывая целовать себя еще исступлённее, еще жарче и безжалостнее?— Тай даже не отрывается от него, со звериным рыком прикусывая и оттягивая нижнюю губу, а Том уже чуть ли не с жалостью стонет от того, насколько ватным стало его тело, требующее явного продолжения. Это хуже алкогольного опьянения, куда хуже?— от ощущения чужих ладоней на пояснице и влажного языка, уже обводящего мочку уха, он только и может, что подаваться телом навстречу, прогибаясь в спине, шумно дыша через нос и изо всех сил сдерживаясь от просьб не останавливаться.Но Тая не нужно просить, ведь останавливаться он пока что точно не собирается.Терпеть становится просто невыносимо, когда Тай бесцеремонно запускает руки под нижнее белье, оглаживая упругие ягодицы, и одновременно с этим смыкает зубы на коже около уха, оставляя едва заметный след и тут же обводя его языком?— с губ Холланда все же срывается тихий, неконтролируемый стон, в котором можно было разобрать имя нещадного блондина, ведь внизу живота уже тянуло настолько сильно, что ему просто хотелось выть от чувства неполноценности.От Тая пахнет ментолом, дорогим парфюмом и желанием. Он такой красивый, такой горячий и до неприличия настойчивый, что не поддаваться ему было бы самой тупой ошибкой для Тома в данный момент?— поэтому когда его снова хватают за толстовку и отрывают от стены, толкнув куда-то в противоположную сторону, он совершенно не обращает внимания на боль от удара поясницей об край стола. Нетерпеливые, пылающие губы проходятся вдоль линии скул, и шатена буквально передергивает от каждого ощущаемого на коже шумного выдоха со стороны Тая?— хочется просто послать все к черту, послать мысли о том, насколько же это все спонтанно и странно; невыносимо хочется большего.—?Ты же не по парням… или уже передумал? —?мучительно медленный, хриплый шепот раздается прямо около его уха, и Том крепче хватается за стол, ртом хватая воздух, словно выброшенная на берег рыба.А тот выжидающе смотрит на него, ждет, не предпринимая никаких действий. Издевается, наслаждается видом чуть ли не мечущегося от нужды прикосновений тела под ним, но ничего не делает. У Тома горят щеки, горели уши, да и вообще ему кажется, что температура тела сейчас просто достигает максимума?— в этой гримерке явно ограничен доступ к кислороду, и дело совсем не в стриптизере, который весь вечер заставляет чувствовать себя настолько возбужденным и распалившимся. Он лихорадочно мотает головой из стороны в сторону, не зная, как еще ответить: слова путаются в голове, распадаются на буквы и исчезают глубоко в пучине сознания. Он сквозь едкий гул в ушах слышит, как Тай ухмыляется, а потом блондин берется за края надетой на нем толстовки и футболки, слегка потянув их наверх.—?Еще не поздно уйти.Да хер-то там. Может, потом он будет ненавидеть себя за это, думая о том, что он вообще натворил, но сейчас ему абсолютно точно было на все плевать?— Том поворачивает голову, всматриваясь в голубые блестящие глаза, после чего решительно хватается за одежду, разом стягивая ее с себя и небрежно швыряя куда-то на пол. В глазах напротив плещется азарт, и к рисунку на левой стороне лица так сильно хочется прикоснуться, размазав его по коже, чтобы хоть немного подпортить всю эту необычайную идеальность, но… Что-то ему подсказывает, что даже это не спасет его положение. Точка невозврата уже э достигнута, а самое забавное то, что Том даже не знает, чего ему ожидать от этого малознакомого парня. В любом случае?— все равно. Что бы это ни было?— он хочет этого. Здесь и сейчас.—?Ну, ты только что потерял последнюю возможность,?— Холланд уже хочет было выпалить что-то вроде ?да сколько можно болтать?!?, но он как будто вообще теряет способность говорить. А вот звуки он издавать вполне себе еще способен?— когда Тай припадает губами к его шее, втягивая бледную кожу, и мягко покусывает ее, явно оставляя засосы, самообладание летит в другую галактику, улетает с этой планеты восвояси, и с искусанных губ Тома срывается первый полноценный гортанный стон.Тай продолжает покрывать жаркими поцелуями податливое тело: целует в изгиб шеи, держа при этом шатена за запястья,?— это можно сравнить с прикосновением раскаленных кандалов?— не оставляет без внимания выпирающие ключицы, проводит языком по яремной впадине между ними, чувствуя дрожь, пробивающую мышцы чужого тела электрическим током. Спускается поцелуями все ниже и ниже, не оставляя без внимания ни единого сантиметра бледной кожи?— проводит губами по тяжело вздымающейся груди, пересчитывает ими ребра, переходит на торс, с удовлетворением слушая сиплые, тяжкие стоны со стороны Тома, а потом окончательно опускается на колени, хватаясь за ремень на явно лишних джинсах.—?Руки?— при себе.Холланду как будто ведро холодной воды на голову выливают. Его кидало то в жар, то снова в холод, а просто от вида стоящего перед ним на коленях Тая уже можно кончить. Кажется, что он вообще не чувствует собственных пальцев на руках?— он остервенело вцепляется ими в край гладкого стола, с которым уже чуть ли не срастается спиной, и пытается вообще не думать о том, что собирается сделать светловолосый. Бляшка звякает характерным звуком, когда ловкие пальцы одним движением расстегивают ремень, а потом Тай ведет бровью и кидает исподлобья такой похотливый и горящий взгляд, что у Тома просто крышу сносит от подобного зрелища. Парень мажет губами по выпирающей тазобедренной косточке, и, усмехнувшись, хватается зубами за замок ширинки, медленно расстегивая его.Боже, блять.Тай одним резким движением стягивает с узких бедер тёмные джинсы вместе с нижним бельем, а Том запрокидывает голову, не в силах больше смотреть на это безумие. Жадные губы, и гладкий, тёплый язык ползут вниз, и от возбуждения слабеют колени, но Тай крепко держит его за бедра, вдавливая позвоночником в предмет мебели и не давая ему пошевельнуться. Во рту до невозможности сухо, а лёгкие уже начинают болеть из-за того, насколько остервенело и часто дышит Холланд?— парень понимает, что они все ещё не отказались работать только в тот момент, когда чувствует горячие губы на до предела возбужденном и болезненно пульсирующем члене, и Том стонет так протяжно и громко, что аж сам себе удивляется. Это действительно дико, и пошло, и извращённо, но именно к этому его толкали скопленные за несколько последних часов напряжение, раздражение и желание, все вместе переросшие в какую-то примитивную, неконтролируемую страсть, ранее ему вообще неизведанную. Блондин проводит языком по члену снизу вверх, ощущая почти физически то, что сейчас должен был чувствовать Том?— того во всю бьет мелкой дрожью, и Тай усмехается, наблюдая за остервенело кусающим губы парнем.—?Не сдерживайся, не услышат.Где-то вдалеке гремит музыка?— на самом деле, ее слышно не только в зале, где сейчас продолжают развлекаться пришедшие с целью оторваться по полной молодые парни и зрелые мужчины, но у Тома будто уши закладывает, поэтому ему кажется, что звуки очередной ритмичной мелодии разносятся где-то в соседнем квартале. Ну, он вообще пришел сюда, чтобы выполнить условие спора, а не развлекаться. Но по каким-то случайно сложившимся обстоятельствам он тоже сейчас развлекается?— да еще как…Доспорился.Тай одними лишь касается губами нежной головки, а потом сжимает губы сильнее, не без удовольствия слушая яркие, блаженные стоны. Ещё немного подразнив краснеющего Тома, он отстраняется, потом вновь возвращается к члену и медленно погружает в рот головку, губами стягивая с неё туго охватывающую крайнюю плоть. Влажный язык проходится по уздечке, двигаясь вокруг плоти, но не спускается ниже?— Тома чуть ли не дугой выгибает, приоткрытые губы роняют очередной сладостный полу-всхлип, и Тай чувствует непроизвольное, явно сдерживаемое движение бедер навстречу, после чего в отместку проезжается зубами по тонкой коже?— показывает, что нет уж, сегодня только он тут будет давать на все разрешение. Холланду кажется, что его бросают грудью на асфальт, выбивая из легких весь воздух, а рыба, выброшенная волной на берег, и то чувствует себя живей; он сильнее сжимает зубы, напрягаясь всеми мышцами тела, но когда снова чувствует кожей жар чужого рта, послушно млеет, точно глина в руках мастера. Тай на секунду отстраняется, после чего снова медленно берет сочащийся предэякулятом возбужденный орган в рот, погружая его чуть глубже, не сдерживая собственного желания, не жалея извращенно и жалобно стонущего и извивающегося под ним парня. Язык снова проходится по самому кончику головки, спускаясь до основания и возвращаясь обратно; он чувствует неконтролируемую пульсацию, а потом откуда-то сверху доносится почти что надрывное ?пожалуйста?, и Тай, сжалившись, насаживается до конца, максимально расслабляя мышцы горла и плотно обхватывая член покрасневшими устами, заключая его в плотное кольцо и прижимая языком к нёбу. Он обвивается кольцами языка вокруг члена, то туго, то свободно, задерживаясь под головкой, а потом кружа вокруг неё и натирая уздечку. Он старательно облизывает член со всех сторон и по всей длине, не жалея слюны, а потом снова насаживается и заглатывает.Темноволосого колотит. Ему кажется, что он попал в ад, упал в котел с кипящей лавой, а тело — один сплошной ожог, к которому и прикоснуться-то страшно было, ибо обжечься можно. Ему плохо от этого ощущения запредельной температуры, ему буквально нечем дышать, но ему так, блять, хорошо от этого, что он чувствует себя гребанным садо-мазохистом. Он слышит со стороны чьи-то тяжелые судорожные вздохи, смешанные с продолжительными и непрерывными стонами, которые разве что в порно услышать можно?— и до него как-то слишком поздно доходит, что это он сам стонет, словно последняя шлюха на этой планете.Голубоглазый убирает одну руку с худого бедра, длинными пальцами перехватывая ствол у основания, и громкой, несравнимой с той, под которую он сегодня танцевал музыкой, по ушам бьет жалостливое и задушенное ?Тай, пожалуйста?; Том готов лезть на стол, к которому его прижали, и Таю так нравится слышать подобные вещи, что он продолжает игру?— нет, сегодня будет так, как решит он. Продолжая работу языком, поднимает взгляд на Тома, то выпуская член изо рта, то снова насаживаясь горлом на член. Полностью. До упора. Тому нравится?— Том хватается за стол так, словно это его последний шанс не утонуть, не задохнуться, Том прогибается в спине, прося о большем, Том чуть ли не плачет от нескончаемого возбуждения, запрокидывая голову, Том скулил, жмурясь, подвывая, и Тай сам возбуждается от этого чуть ли не до предела. Губы вновь касаются головки, блондин самым кончиком языка проводит вокруг, легонько берет ее в рот, не отрывая от парня взгляд, обводит выпирающую венку?— у Холланда ощущение мокрого языка на коже вызывало лишь темноту в глазах и жгучее желание сорваться. А тот не щадит: снова берет член полностью в рот, снова во всю длину, до горла, задает размеренный темп и чувствует, как в собственных обтягивающих ноги джинсах стало пиздец как тесно.Тай делает еще несколько круговых движений языком, отстраняясь на долю секунды, а потом снова резко берет твердый член в жаркий рот до конца, сжимая мышцы горла и втягивая щеки, чувствуя внутренней стороной нежную кожу и убирая пальцы с пульсирующей плоти.Том ни жив ни мёртв?— одной ногой в раю, это точно. Его накрывает до самой макушки; он стонет во всю силу своих легких, выжимая из них последний воздух, чувствуя, как грудную клетку сдавливает железными оковами?— высоко и отчаянно, все те блаженные секунды, пока оргазм сводит мышцы тягучей судорогой и не отпускает до конца. Том уже понимает, что после этого оргазма не вернётся обратно на землю?— так далеко его заносит. Слишком далеко… Слишком. А беспомощный, наполненный наслаждением крик, когда Холланд изливается в глубину чужого горла, едва не заставляет Тая кончить самому.Том даже не понимает, что только что произошло?— вау, это что, дежавю? —?но осознает, что сил стоять у него больше нет; вспотевшие ладони соскальзывают с гладкой поверхности, а все мышцы резко расслабляются, будучи окутанными сладостным чувством накрывшей с головой эйфории. Том с трудом подавляет в себе желание осесть на пол от одной только мысли о том, что ему только что отсосал стриптизер, на которого у него встал чуть ли не с самого начала выступления?— и эта мысль звучит в его голове набатом до тех пор, пока чьи-то сильные руки не подхватывают его за талию и бедра, усаживая на холодную поверхность дорогого стола. У Тая все такой же невозмутимый и спокойный, но угрожающе-возбужденный взгляд?— Том опускает взгляд на покрасневшие губы и почувствовал, как шею и лицо заливает румяно-алой краской, после чего отворачивается, пытаясь усмирить дыхание. Он видит, как парень жадно смотрит на него. Он только что ловит себя на мысли, что смотрит на него так же.Блондин не сводит взгляда с подрагивающих длинных ресниц, слушая тяжелое учащенное дыхание и держа ослабевшего парня за бедра. Тот, кажется, не особо-то и против?— он еще какое-то время пытается выровнять дыхание, позволяя чужим пальцам изучать покрывающееся мурашками от едва ощутимых касаний тело. У Тома подтянутое и крепкое, грациозное и красивое тело, выделяющиеся кубики пресса, плавная линия плеч, бедер, талии. Будто и не человек вовсе. Тай усмехается, глядя на то, как кареглазый всячески отводит от него взгляд,?— все еще не может принять собственное поражение, гордый, небось, а когда грудная клетка Холланда перестает ходить ходуном, склоняется к чужому уху, заправляя за него прядь кудрявых темных волос.—?Удалось представить какую-нибудь девушку на моем месте? —?загоняет словами в краску еще больше. Знает же, что ему понравилось. Еще бы ему не понравилось. —?Ну, я расплатился. Теперь просто с гордо поднятой головой развернешься и уйдешь?Тому просто хочется размазать неоновый рисунок по лицу светловолосого от таких вот выражений, которые заставляют его мысленно биться в дичайшей истерике. Ему кажется, что он умрет нахрен от слишком противоречивых ощущений; он чувствует себя серой мышью, забитой в угол наглым, самодовольным и хищным котом. Он находится в гей-клубе, он понимает, что возбудился из-за парня, он понимает, что этот самый парень только что стоял перед ним на коленях, делая такой минет, словно его этому с рождения, блять, учили.Он понимает, что ничего нахрен не понимает.А потом вдруг осознает, что ему мало. Миссия почти невыполнима. Миссия провалена еще до ее начала.Мысли о правильном и неправильном пеплом осыпаются, когда Том, неожиданно для себя, обвивает ногами поясницу удивленно выдохнувшего Тая, прижимаясь к нему ближе и поворачиваясь лицом?— дистанция между губами буквально в несколько сантиметров.—?Мне нравятся… Люди, которые умеют удивлять.У Тая словно тормоза слетают?— он вдруг резко прижимаетя к парню, голодным поцелуем впиваясь в приоткрытые губы, а когда чужой горячий язык, опережая его собственный, толкается между его собственных губ, еще шире открывает рот, впуская его и ухмыляясь в поцелуй. Том уже и сам проявляет инициативу, входя во вкус?— обхватывает холодными руками его лицо, зарываясь пальцами в волосы, а когда он прогнибается в спине, подавшись навстречу, Тай не может сдержать стон от давления другого члена в пах. Он не знает, что именно испытывает сейчас Том, что творится у него в сознании, чего ему самому хочется и о чём воют инстинкты?— ведь вряд ли он разбирает их голоса. Но одному он рад точно?— все-таки добился своего, довел до ручки, заставил принять свое истинное ?я?. Заставил показать свою сущность?— а всего-то потребовалось пара правильных наводящих действий.Блондин нехотя отстраняется от парня, наблюдая за потемневшими коньячными глазами напротив: в них страх, возбуждение, желание, любопытство, азарт, а потом отмечает, как быстро радужку парня затапливает зрачок. Губами вниз, по шее?— он уже не сдерживает себя, потому что если бы тот хотел?— уже бы ушел, оттолкнул, заорал, но вместо этого он только и может, что запрокидывать голову сильнее, прижимая к себе ближе, напрашиваясь на жадные поцелуи, укусы, грубые прикосновения. От голубых глаз не укрывается то, как желание снова быстро распространяется по чужим нервам, словно степной пожар. И не просто распространяется, а нарастает с каждым ударом сердца; сам Тай все еще остается одетым, и ткань трется о снова вставший член парня, заставляя того шипеть и стонать от накатывающих ощущений. Забавно, что Холланд не боится сверкать расцветающими на коже следами?— ведь Тай и не собирается останавливаться, он ждет, ведя языком по выпирающей вене, до уха; кусает, зализывает, оттягивает белую кожу губами, намереваясь опорочить еще больше, заставляя темноволосого глухо постанывать в его плечо и распалять еще сильнее, с большей силой. Одежды, как и обуви, на Холланде уже давно?— а давно ли? —?нет, а Тай с каждым очередным прикосновением одновременно прогибается в пояснице, вжимаясь эрекцией в чужой пах и начиная скулить от недостатка телесного контакта, кожа к коже. Он видит, как изящное тело то и дело покрывается мурашками, а Тома снова начинает бить мелкой дрожью?— в один момент он хватается руками за кожаный ремень, и Тай с победной ухмылкой понимает, что можно двигаться дальше. Наконец-то.—?Странно, что ты еще не понял, дорогой,?— Том смотрит только на губы, а Тай?— в темные, почти что почерневшие от вновь накатывающего бурной волной вожделения глаза. —?Я стриптизер, а не фокусник, но сюрпризы?— это по моей части.С этими словами Тома резко поднимают со стола, обхватив за талию двумя руками и затыкая рот очередным остервенело-жадным поцелуем?— на самом деле, он и не собирается ничего говорить, да и ему не дадут уже, судя по всему, но так даже было лучше в нынешней ситуации. Он даже пикнуть не успевает, как через каких-то пару коротких секунд не больно, но весьма ощутимо прикладывается спиной и затылком о поверхность кожаного дивана, а потом ощущает на себе вес чужого тела.Вот это он попал.—?Я не…—?Не трахался с парнями?Вопрос ставит Тома в тупик, заставляя чувствовать себя чертовым девственником-подростком, который впервые собирался с кем-то переспать?— начнем с того, что он вообще не рассчитывал идти в гей-клуб ни сегодня, ни в ближайшие пару лет своей жизни, но так уж распорядилась судьба-матушка. Он уж точно не рассчитывал на минет, а тем более?— на секс, да еще и с малознакомым парнем, который сначала всего лишь раздевался при толпе сидя у него на коленях безо всяких на то причин, а потом затащил в гримерку, намереваясь выебать не только его тело, но и мозг, в котором копошились сомнения о собственной репутации.—?Ну с девушками-то спал?—?Ну… Д-да…Ага, спал. Но почему-то даже первый секс с девушкой не вызывал у него того животного желания, которое он испытывает сейчас, несмотря на то, что он вообще не знал, что делать и чего ему сейчас вообще ожидать. Уходить-то поздно. Да и дело-то не в этом, господи.—?Ясно все с тобой,?— Тай равнозначно кивает головой, а потом до ушей Тома донесся звучный лязг бляшки ремня. Холланд нервно дергается под блондином, распахивая глаза от внезапно накатившего страха — не то чтобы его пугает секс, которого, кстати, у него уже давно не было, просто он впервые в жизни сталкивается с такой ситуацией, и вид сейчас у него по-любому очень растерянный. Он понятия не имеет, что с этим делать, и никакое штудирование просмотренного порно ему не помогает?— все сюжеты просто-напросто вылетают у него из головы. Тай пугает своими неоднозначно резкими действиями, и Холланд уже хочет сказать ему про то, что вообще-то, трахаться с парнями ему еще не приходилось, но его снова затыкают без его же разрешения. —?Прибереги свою шикарную задницу до следующего раза, а пока… Позволь мне разобраться во всем самому,?— остатки одежды летят куда-то на пол, и Том мельком провожает их взглядом, откидывая голову на мягкую поверхность. Тай резко нависает над ним, вжимая запястьями в диван, и Тома выгибает от прикосновения кожи к коже, словно от пронизывающего все мышцы зарядом тока?— только начало, а он уже не может очнуться, лежа с приоткрытым в шоке ртом и боясь дышать, чтобы вдруг не стало ещё горячее. Но горячее становится?— Тай снова двигает бедрами, наслаждаясь зрелищем выгибающегося навстречу Тома, и уже стонет с ним в унисон. Холланду просто сносит крышу ощущение тела Тая, навалившегося сверху; его движения бёдрами; его пальцы, сжимающие его собственные руки?— да даже литры алкоголя не вставляют так, как хоть что-либо одно из перечисленного. Парень буквально лежит на нем, ерзая бедрами и вжимаясь собственным возбуждением в пах Тома, но ничего больше не делает?— как будто назло тянет, и это просто выше его сил и гораздо выше предела нечеловеческого терпения.Достаточно с него игр уже.Дистанция?— не такая уж и большая помеха, даже в положении Тома: он снова чувствует во рту горячий язык, и это ощущение становится не столь привычным, сколько до ломки в суставах необходимым за все это время. Он совершенно не сопротивляется, когда губы уже начинают опухать и приятно побаливать от малейших укусов, и он уже действительно не чувствует собственных губ, но ему мало, ему недостаточно, и он позволяет чужим зубам прикусывать кожу, отвечая тем же и наслаждаясь до дрожи приятной болью; Том чувствует себя чертовым мазохистом и извращенцем, потому что несмотря на это все, ему все ещё чертовски мало; он не сопротивляется, когда Тай заставляет его открывать губы шире, заставляет подчиниться и расслабиться окончательно, не давая ему глотнуть жизненно необходимого сейчас воздуха?— хотя позже он убеждается, что не такой уж он и жизненно необходимый, оказывается. Он не сопротивляется, когда его руки поднимают над головой, туго стягивая их чем-то широким и прочным, но стоит блондину оторваться от него, как он издает недовольный стон, поворачивая голову в сторону парня, доставшему из-под дивана тюбик с лубрикантом.—?Серьезно? —?Том дергает руками, которые были связаны кожаным ремнем, удивляясь одновременно тому, насколько хрипло сейчас звучит его голос. —?И сколько человек тут было до меня?—?Это что, ревность, Томас? —?светловолосый растирает в ладонях вязкий гель и облизывает губы, замечая на лице лежащего парня явное недоумение. Он много чего про него знает?— не удивительно, вообще-то, но думать сейчас хочется не об этом?— от вида распластанного и разгоряченного под ним тела хочется сорваться и сделать все побыстрее и по-своему, но его выдержка, в отличие от чьей-то другой, куда крепче, что не может не радовать и не приносить еще большее наслаждение от процесса. —?Ни одного. По тебе скучал после выступления, если тебя устроит такой ответ. Ждал. Очень… —?руки ложатся на возбужденный орган, и Том рвано выдыхает, нетерпеливо толкаясь бедрами навстречу. Зрелище, что надо. —…сильно ждал.Желание охватывает каждую частичку изнывающего тела, заполняя полностью, без остатка, а темноволосый проваливается в забытье. Тай склоняется ещё ниже, чтобы запечатлеть поцелуй на его губах. Обжигающе-огненный. Потом аккуратно целует в шею, поглаживая одной рукой по груди, и этого хватает, чтобы Том полностью покрылся мурашками. Длинные пальцы все еще двигаются по всей длине, разминая плоть, заставляя кровь циркулировать быстрее. Боже, это было слишком… Он изо всех сил пытается подавить стоны, демонстрируя остатки своей выдержки, но?— стоп?— о какой вообще выдержке может идти речь, если уже просто хочется кончить? Кончить от того, как самозабвенно Тай наглаживал его эрекцию, как клеймил засосами кожу… Том действительно надеется, что не вывернет суставы, потому что цепляться за кожаную обивку не так-то уж и просто, когда руками попросту невозможно шевельнуть. Не сказать, что ему это очень нравится, потому что до безумия хочется прикасаться к чужому телу, кончиками пальцев пробовать горячую кожу на вкус, запоминать ими ощущение напряженных мышц, но, признаться честно?— пускай это и похоже на пытку, но возбуждает до потери пульса. Он только и может, что стонать-всхлипывать-вздыхать, прогибаясь в спине и требуя продолжения. Хоть какого-нибудь, но продолжения, ибо хочется сейчас только одного.Сверкнув широкой довольной улыбкой напоследок, Тай вдруг оказывается еще ближе, перекидывая через Тома ноги и выпрямившись в спине. До того начинает доходить, что тот собирается сделать, и от одной этой мысли становится дурно?— а когда парень, подтверждая его догадки, кладет обе руки на его торс и сам постепенно насаживается на его член, а после замирает, привыкая, Том просто задыхается от мысли о том, что все это действительно сейчас происходит. От ощущения узости и жара внутри блондина он просто не знает, куда себя деть, потому что даже сила его легких не способна показать сполна то, как прекрасно он себя чувствует. Один звук за другим, он не может остановиться. В голове только и проскальзывали мысли о том, что он может стонать еще громче, и, о Господи, заткните же его кто-нибудь, пожалуйста?— абсолютно расслабленный, Тай принимает Тома легко, постанывая от удовольствия и загнанно дыша через раз.—?Блять, Т…Светловолосый резко выгибается, насаживается глубже и, найдя удачный угол проникновения, звучно втягивает воздух сквозь сжатые зубы. Боже, Том как будто весь сделан из бархата… И его тело отзывается так чутко, что хочется разрушить, уничтожить, растрясти в хлам, а потом снова собрать по кусочкам в единое целое. И глаза его уже почти не открываются: он полностью в своих ощущениях, поощряя Тая выразительными стонами и крича на языке тела, что всё здесь делается именно так, как нужно. К моменту, когда Тай начинает плавно двигать бедрами, словно в своем танце, Том уже не отзывается на прикосновения без дрожи. Даже скольжение кончиков пальцев вдоль тазобедренных косточек рассыпает по нему толпы мурашек?— тело просто не может не реагировать на такую сумасшедшую отдачу. Стенки нутра сжимают крепко и тесно: горячие, бархатные и невыносимо приятные, и когда Тай снова наклоняется к нему, вцепившись одной рукой в волосы, а другой?— в связанные кожаным ремнем запястья, Том сам на пробу качает бедрами, выбивая из блондина потрясенный стон удовольствия, в котором может отличить собственное имя. Со временем уже не понятно, чей голос звучал развратнее и громче?— оба парня стонут унисон; соприкосновения обнаженной кожи посылают электрические разряды по всему телу, плотно переплетенному с другим. Тай, вздрагивая и сжимаясь на пульсирующем члене, так мастерски двигает бедрами навстречу, что Тома просто подкидывает от осознания того, наскольно хорошо он себя чувствует?— глаза в глаза, нервная ухмылка, горячие ладони, которые шарят по его телу; обхватывают руками шею, лицо, тянут за волосы и иногда?— когда Том судорожно дергает руками, желая побыстрее их освободить?— цепляются за запястья, полностью подчиняя себе и держа ситуацию под контролем. Обоим понятен смысл фразы ?звёздочки перед глазами?, когда головка члена проходится по простате, вырывая у обоих полустон-полукрик. С каждым толчком всё громче, приятней. Внизу живота скручивается огромный узел, требующий срочной разрядки. Толчки, срывающиеся с заданного ритма, становятся сильнее и хаотичнее, а поцелуи агрессивнее, жёстче — в попытке выплеснуть всё то напряжение, что скопилось за все это время.—?Как быстро ты учишься… —?Тай выдыхает куда-то в шею, когда Том сам подаётся бёдрами, насаживая на себя еще глубже, и снова вскрикивает, откидывая голову в экстазе. —?Продолжай. Блять, Том, не останавливайся, продолжай!Блондин опирается на обе руки и старается варьировать темп, по-разному двигает бедрами, успевает следить за лицом Тома, который постанывает и шипит, дышит тяжело и выглядит так хорошо, что хочется наблюдать за ним часами?— взъерошенным, распаленным и приоткрывающим губы в нескончаемых стонах; он напрягаяется всеми мышцами тела и содрогается от приятных судорог, сковывающих его тело раз за разом. Кажется, он погружается в это с головой, не позволяя ни единой мысли, ни единой эмоции вытащить его из-под гигантской волны наслаждения. Тай то почти полностью встает с него, то снова насаживается до конца, и, когда спину чуть ли не прожигает болью, Том начинает стонать. Громко. Оглушительно высоко, откровенно и безудержно. Он стонет имя Тая, просьбы и мольбы, растягивает хрипло гласные, мычит в чужой рот, чувствуя, как светловолосый шикарно прогибается в спине, снова прижимаясь к нему своим телом; ему хорошо, ему плохо, ему просто запредельно жарко и безумно приятно.—?Развяжи… —?окончание слова он почти что выкрикивает, когда блондин снова двигает бедрами, сжав его член внутри себя и жарко простонав ему в ухо. С такими потрясающим умением издавать подобные звуки ему нужно идти не стриптиз танцевать, а в порно сниматься. —?…руки…пожалуйста.Тай не успевает переводить дыхание. Рука вдруг на одном из толчков двинулась куда-то вверх и легла поверх окаменевших рук Холланда, почти что агрессивно развязывая и сдирая ремень с его запястий, а потом он нехотя поднимается с его бедер, рывком дергая ошалевшего парня за руки и заставляя его принять сидячее положение, чтобы он опирался спиной на спинку дивана. У Тома перед глазами все расплывается, и он даже не успевает прийти в себя, как Тай, раздвинув его колени в стороны, снова седлает его, остервенело накрывая его искусанные губы своими устами.—?Не тормози, ради Бога,?— произносит он в перерывах между этими поцелуями, уже больше похожими на какую-то борьбу за лидерство, после чего кладет уже освободившиеся руки себе на поясницу, разрешая к себе прикоснуться. Делает еще один толчок, перебарщивает, и насаживается слишком резко. Его бёдра время от времени сводит лёгкой судорогой, но он не обращает внимания, забирая всё, что принадлежит ему по праву. За этим следует еще один стон, плавно переходящий в слова, — А то быстренько передумаю.Том не может перестать тяжело дышать. Снова двигается, из-за чего хорошо прочувствовал раскаленную, словно металлом, кожу. Он сжимает в пальцах одной руки чужое бедро, другой рукой оглаживая напряженный торс и наблюдая за тем, как краска отпечатывается на его ладони. Парень мотает головой, и снова отрывисто стонет, почувствовав, как Тай начинает двигаться еще быстрее. Хлопок тела о тело, и он приподнимается на дрожащих коленях, роняя голову и низко постанывая в одном темпе с вошедшим в колею Томом. Холланд чуть не рычит, когда блондин вдруг приподнимается с тяжелым хрипом и снова показывается головка. Тай остается в таком положении, хоть он весь ужасно дрожит и стоять в таком положении просто нереально. Дергает задницей, потираясь входом о донельзя напряженный член и заставляя Тома разгораться еще сильнее. Он вдруг что-то тяжело выдыхает; Том резко нажимает на плечи светловолосого, заставляя того насадиться до самого упора, и тут же в уши ударяет стон, больше походящий на вскрик. Парень мотает головой, цепляясь за Холланда и зажмуривая глаза; он сбивчиво шепчет ?еще, еще, еще?, а потом сам нетерпеливо двигает бедрами. Тай сжимается сильнее, продолжая выстанывать на разные лады чужое имя, и Том начинает двигаться с ним в одном темпе, делая резкие толчки до упора, даже толком не выходя из парня. Он сжимает зубы, и шипит, и рычит, и стонет длинно, чувствуя себя дико до безобразия, но ему это нравитс.Тай находит губами нос Тома. Целует его кончик, опускается чуть ниже и впивается в губы. Толчки немного мешают, но он слишком увлечен этим занятием, чтобы замечать подобные маленькие неудобства. Том целует Тая, и тот не успевает дышать, а когда дрожащая рука укладывается на возбужденную плоть, он не успевает и слова сказать. Только стонет прямо в рот шатена, прогибаясь и прикрывая глаза. Пара секунд, Том касается пальцами головки, проводит вниз, сжимая член в руке и одновременно с этим делая очередной толчок.В какой-то момент Тай замирает неподвижно, сжимаясь вокруг твёрдого члена, словно перетянутая струна в миг, перед тем как треснуть. Его член дёргается, выпуская наружу тонкие полосы белесой спермы, а шея напрягается до проступивших сквозь кожу, пульсирующих вен. Том не останавливается: успевает ещё несколько раз проехаться головкой по простате, выжимая до последней капли, прежде чем Тай вскрикивает вот так. Вскрикивает и всхлипывает, поспешно разжимает пальцы, которые сжимал на чужих волосах, упираясь лбом в спинку дивана. Он содрогается всем телом, тяжело дыша и постанывая в шею Тому, между словами кидая короткое ?давай уже?, и только когда эти сладкие судороги прекращаются, Холланд позволяет себе последовать за ним.Оба еще долго не могут прийти в себя?— Тай, загнанно дыша Тому куда-то в шею, чуть ли не лежит на нем; Холланд откидывает голову на кожаную обивку дивана, прикрыв глаза и думая о том, что говорить и делать дальше в такой ситуации. Через несколько минут Тай неторопливо поднимается с бедер парня, слегка упираясь руками на вздрогнувшие плечи,?— слабость, все еще разливающаяся согревающим теплом по мышцам давала о себе знать?— после чего поднимает с пола вещи Тома и кидает ему едва ли не в лицо вместе с пачкой салфеток со стола.—?А ты неплох,?— голос блондина теперь звучит еще более хрипло и низко, чем до этого, и звучит все так же восхитительно в сочетании с бархатным тембром. Он, выкинув пару салфеток в урну, натягивает на себя одежду, поднимая ремень с пола и машет им около лица Тома. —?Могу подарить, как трофей. На память.—?Просто разбежимся теперь? —?кажется, это первые полноценные слова, произнесенные темноволосым за последние пару часов; слова вырываются сами, а вопрос, прозвучавший вслух как-то необычайно резко и непривычно даже для самого Тома, оседает неприятным осадком у него в голове, и Холланд ожидает худшего ответа. Сейчас окажется, что где-то тут стоят камеры и все это подстроено специально, чтобы разрушить не только его нервную систему и репутацию, но и карьеру.—?А ты бы хотел чего-то большего? —?Тай поворачивается к нему спиной, вытирая со своего лица и тела остатки неоновой краски.О чем он вообще говорит? Они знают друг друга один вечер?— точнее, вообще не знают ничего, кроме имен, пускай Тай и очень сильно напоминает ему другого человека. Отрицать тот факт, что секс с парнем ему понравился куда больше, чем с девушкой, уже бесполезно.—?И все же,?— шатен кладет собственные вещи себе на колени и бедра, не желая заканчивать разговор и уходить просто так?— да и похер, чего уж стесняться перед парнем, который сначала отсосал ему, а потом, фактически, отымел в своей же гримерке? —?Я хотел…—?Ты реально был настолько пьян, что действительно не узнал меня?—?Чт… В смысле?Тай, последний раз посмотрев на себя в зеркало, громко плюхается на диван рядом с Холландом и усмехнулся, замечая в темных глазах вспыхнувшее недоумение и непонимание.—?Мы же снимаемся в одной киностудии. Ну, снимались, точнее. Я не знаю пока что, как у меня дальше дела с ролью Харли пойдут.Блять, нет. Не может быть. Этого просто не может быть.—?И… —?Том нервно сглатывает, пялясь куда-то вниз, на дрожащие руки и все еще не веря в происходящее. Он не узнал… коллегу, можно сказать. Коллегу, который на несколько лет его младше?— когда Тому было 17 лет, этот самый Тай Симпкинс исполнял роль маленького Харли в третьей части Железного Человека. Да еще и переспал с этим коллегой. Да еще и в таком месте, при таких странно сложившихся обстоятельствах. Как же много вопросов, а ответов?— ноль. —?Сколько…—?Восемнадцать,?— Том резко замолкает, драматично откидывая голову обратно на спинку дивана и зажмуривая глаза, чем чуть не вызывает приступ смеха у развалившегося на диване парня. —?Недавно исполнилось. Я знаю, что ты еще хочешь спросить. Скажу сразу?— я уже увольнялся, но… Обстоятельства сложились так, что пришлось повременить на вечер.—?Что за обстоятельства?—?Друг твой попросил остаться.—?Ка… —?Том переводит удивленный взгляд на Тая, а потом осознание резко ударяет в голову, словно его шибанули стеклянной бутылкой по макушке.Харрисон. Только он мог провернуть это все, заранее догадываясь о том, что Том априори не выиграет дурацкий спор. Подговорил Тая, увидев его в этом клубе?— непонятно, давно ли и как так вообще получилось, возможно, даже заплатил ему. За просьбу остаться на еще один вечер, за выступление, за…—?Так это что, проверка была такая? Проверить меня решили? —?Тома начинает распирать от злости, и он на автомате сжимает руки в кулаки, не замечая при этом удивленного лица Симпкинса. Холланд вскакивает с кожаного дивана, быстро натягивая на себя одежду. Ему сейчас же нужно разобраться с одним придурком, который выставил своего лучшего друга в самом идиотском свете перед тем, кого тот на самом деле уже давно знал. Прекрасно. —?Если вы оба думаете, что это… Боже. Ну да. Сколько он тебе заплатил? Хотя, мне все равно?— главное, не забудь это все еще распространить в интернете, и Харрисону тоже напомни,?— Том кидается к двери, подавляя в себе желание выбить ее с ноги, однако перед ним тут же стеной вырастает высокая фигура, преграждающая проход. Ну что еще?—?Угомони гормоны, звезда,?— произносит совершенно спокойным тоном?— настолько невозмутимым, будто они тут о погоде все это время разговаривали. —?Он всего лишь попросил остаться на еще одно выступление. Остальное?— моя инициатива. Мне плевать на деньги. Я все равно бы тебя нашел после того, как уволился, потому что мне нужна… Помощь. Ну, я же переехал типа,?— блондин неуверенно поправляет волосы, и Том на долю секунды удивился этому жесту?— после всех чересчур уверенных выкрутасов слышать непривычно-дружелюбный тон крайне необычно. Но пыл убавить помогает. —?Мне деньги нужны были на первое время после того, как перебрался сюда. Заработал. А потом вспомнил, что еще ты тут живешь… Могли бы пообщаться, все такое. Чтобы я освоился.Тай и Том уже общались раньше, но не особо часто?— совместных проектов помимо Финала, где они снялись в одной общей сцене, у них не было. Но сути не менял тот факт, что Холланд его не узнал. А теперь, после того, как они переспали в клубе, Тому нужно переступить через себя и что-то предпринять.—?Ты… Изменился,?— эти слова вызывают очередную улыбку у Симпкинса, и Тому думается, что этому парню улыбка очень идет. Без сомнения.—?Знаю. А ты не особо.—?Ну, спасибо,?— очередная неловкая пауза, и Том все же смеется?— а потом смеется еще громче, пытаясь переварить все произошедшее и понять, в каких обстоятельствах они с Таем сейчас впервые разговаривают после последних съемок в одном фильме. До чего же неловко. Спустя пару минут Холланд с трудом заставляет себя заткнуться, и поднял взгляд на Симпкинса?— черт, в свои 18 лет он действительно выглядит взрослее, чем Том в свои 23. И не только за счет своего роста, кстати?— когда же это успело произойти? —?Это было глупо. Прости, я просто… Мне нужно поговорить с ним. Его нельзя одного оставлять вообще.—?А потом?—?В смысле?—?Ну, ты вернешься?—?Я… —?опять ступор. И что дальше делать в такой ситуации? —?Короче. Дай свой телефон. Напишешь. Холланд чувствовует себя безумцем?— с одной стороны хочется просто сбежать, провалиться сквозь землю, исчезнуть или переехать в другую страну, ведь Тай знаком со многими артистами, которых в том числе знает и Том?— не факт, что он не проболтается им о сегодняшней ситуации, ибо кто его вообще знает; а с другой стороны… Ему все равно не отмыться от этого. Он сам на это согласился, когда была возможность развернуться и уйти восвояси, да и отрицать тот факт, что от секса с парнем он получил настоящее удовольствие уже не было смысла. Будь как будет.—?Пообещай, что никто не узнает.—?Чувак,?— Тай отходит от двери, когда Том обратно протянул ему в руки телефон. —?Я скрывал свое лицо все это время не для того, чтобы рассказать всему миру о том, что я сосал Тому Холланду и трахался с ним в гей-клубе. Сам подумай.Парень опускает голову, чувствуя, как снова покраснели уши. После затянувшегося молчания он все же кидает неуверенное ?ладно? и выходит из гримерки, кивнув напоследок Симпкинсу; в этом коридоре все еще никого нет, не считая мужских голосов, звучавших за другими дверьми, а найти обратную дорогу до зала, где до сих пор играет громкая музыка, Тому не составляет большого труда.Выступления уже заканчиваются?— видимо, стриптизеры отработали свою смену на сегодня, потому что посетители просто рассеиваются большой толпой по всему танцполу, двигаясь в такт бьющей по ушам песни. Том вздыхает, понимая, что поблизости Харрисона нет?— да и звонить ему бесполезно, ибо не услышит; бармена, которого знает Остерфилд, кстати, тоже не видно на рабочем месте. Оставается только один выход: искать непутевого друга самому, чем Холланд тут же и занимается, пробираясь сквозь гущу толпы.Люди, люди, люди. Слишком много людей, и нигде даже близко не видно блондинистой головы?— спустя минут пятнадцать эта задача начала казаться совсем невыполнимой, и Том, обреченно вздохнув, идет в последнее место, где он еще не был?— в уборную, искренне надеясь на то, что Харрисон не блюет где-нибудь в ближайшей кабинке или спит на унитазе.Хлопнув дверью, Том понимает, что все кабинки были открыты. Людей тут, на удивление, тоже нет?— осознав это, Холланд устало кивает головой и уже развернулся, чтобы уйти отсюда насовсем, но грохот откуда-то с конца помещения заставляет его остановиться, озираясь по сторонам. Двери в кабинках все еще открыты, но Том уверен в том, что кто-то кроме него здесь точно находится, а возможно, даже прячется; и он, чувствуя себя каким-то гребаным Шерлоком, который ищет пьяного Ватсона, начинает по очереди заглядывать в каждую кабинку.—?Хазза, если это ты, то уже не… —?договорить парень не успевает, дойдя до самого конца и заглядывая за стену последней кабинки. —…смешно.Да, это действительно Харрисон. Но он не один.—?Гарри, какого черта? —?Том произносит это на выдохе, почти что шепотом, когда узнает в выглядывающем из-за плеча лучшего друга своего младшего брата. —?Ты что… Как… Не понял. Ты же дома говорил, что…—?А ты повеселился на славу, как я посмотрю,?— Холланд резко поворачивает голову в сторону Остерфилда, когда тот перебивает его, все еще не понимая, что вообще творится и что его брат забыл в гей-клубе на пару с?— боже, упаси?— Харрисоном. Том бараном уставился на блондина.—?Чего? При чем тут вообще я?—?Ты себя в зеркале видел?Повернув голову и уставившись в зеркало, Том не замечает в себе ничего необычного?— только когда чужие руки толкают его вперед, подталкивая ближе к собственному отражению, он видит, что на коже, в том числе и на руках, остались следы неоновой краски.Чужой неоновой краски.—?Иди ты к черту. Я вообще-то по всему помещению тебя искал, можно было и написать,?— входная дверь хлопает, и Том смотрит в сторону, откуда раздается звук, подумав о том, что кто-то зашел в уборную. А потом понимает, что никто не приходил. Разве что Гарри с Харрисоном просто взяли и смылись отсюда. —?Гарри! Да вашу ж мать, сколько можно?!Минута?— и Том просто вылетает из уборной, чуть врезавшись при этом на входе в какого-то парня. Сам не зная, зачем, он бежит за двумя беглецами?— чуть ли не раскидывая толпу и расталкивая всех на своем пути, он не выпускает их из виду, а уже через несколько минут оказывается на улице, резко вдыхая в себя холодный воздух. Голова тут же кружится, и Том приходит в себя только в тот момент, когда слышит рокочущий звук мотора.—?Гарри, я не пущу тебя домой! —?сорвавшийся голос подводит парня, и он закашливается, смотря вслед удаляющейся машине. —?Ну и вали с ним! Я все равно из-под земли тебя достану…Лучше быть просто не может?— Харрисон на машине уехал непонятно куда, оставив его одного стоять здесь, посреди улицы и думать, что делать дальше. Возвращаться он не собирается, да и других вариантов особо нет, разве что…—?Проблемы? —?знакомый низкий голос раздается прямо за спиной, и Том медленно поворачивается, сложив руки на груди. Не удивляется, когда видит перед собой высокого блондина с задорным блеском в голубых глазах.Не удивляется, когда обладатель бархатистого голоса, поправив светлые волосы, произносит настойчивое ?прогуляемся?? и наклоняет голову, ожидая ответа.Не может не улыбнуться, когда осознает, что у него не осталось вариантов.И просто не может не согласиться, когда Тай протягивает ему руку, словно это и есть ответ на все вопросы.