18 декабря. Великобритания. Вечер - ночь (часть 1). (1/2)

Ветер усиливался, но Икуто придавала сил его решимость. Да и девушка была очень легкая, поэтому вскоре они уже подходили к особняку, в котором проживал скрипач.Затащив все еще упирающуюся Аму в дом, Тсукиоми ногой захлопнул дверь. А потом поставил ее на пол, и она набросилась на него, как разъяренная кошка.

Не устояв от такого напора, музыкант рухнул на ковер, и дикарка упала прямиком на него. Золотистые глаза сверкнули бешенством, и она принялась бить однокурсника кулаками по груди, что-то крича, а он вдруг заулыбался.Увидев, что скрипач нагло ухмылялся, Хинамори ощутила безумное желание врезать по его нахальной физиономии. Она уже даже занесла руку, но он, перехватив ее, резко подмял девушку под себя, оказавшись сверху.

Его лицо находилось в нескольких сантиметрах от ее, и Аму осеклась, когда ее взгляд неожиданно замер на его губах. Щеки вспыхнули.

- Что? Пропал запал? – прошептал новенький, наклонившись к ее уху, и обжигая кожу горячим дыханием. По телу прошелся озноб, она не могла пошевелиться.

- Пусти! – наконец, потребовала художница, и попыталась высвободиться, но ей этого не удалось.- Ни за что, – все также тихо отозвался Икуто.

Его темно-синие глаза смотрели на нее с серьезной нежностью, и Хинамори почувствовала, как неистово забилось в груди сердце. Не выдержав, она отвернулась.- Что ты несешь? Отпусти меня, — говоря это, Аму прекрасно понимала, что обманывала саму себя.

На самом деле ей хотелось остаться с ним, хотелось, чтобы он обнимал ее вечно. Веки подозрительно защипало.

Только не это. Не хватало еще зареветь при нем, и тогда скрипач точно обо всем догадается.

Из размышлений вывел его настойчивый голос.- Я никогда тебя не отпущу. Даже не надейся, — и Тсукиоми завладел ее губами в страстном поцелуе. Хинамори уперлась в его грудь руками, но он не отступил, а только еще сильнее прижал ее к себе. Но она тоже не собиралась сдаваться и продолжала отталкивать музыканта.

В ответ Икуто вцепился в запястья девушки, прижав ее к полу. Его рот обжигал, принося странные желания, неведомые раньше, и Аму, непроизвольно выгнувшись, испытала безумную потребность в его прикосновениях.

А Тсукиоми, поднявшись, подхватил ее на руки, понес вверх по лестнице, и вскоре они оказались в его комнате.

Скрипач буквально содрал с нее пальто, а следом и кофту, дальше на пол отправилась и его куртка.

Художница, откинув остатки сомнений, приблизилась, приникнув к Икуто, и какое-то время просто смотрела в затуманенные страстью синие глаза, а потом сама потянулась к его рту.

Их губы соприкоснулись в поцелуе. Нежность, страсть, желание, все смешалось, в голове царил полный хаос. Разум разлетался на миллионы ярких осколков, реальность исчезала.

Осталась только необходимость в нем, в его касаниях, в его глазах, губах, запахе. Казалось, что если сейчас он отпустит ее, то она не выживет.

Но Икуто и сам был не в силах остановиться, насытиться ее ртом, который уже распух от поцелуев. Его руки ласкали тело девушки, заставляя ее выгибаться, пытаясь быть еще ближе к нему.

Аромат ее кожи доводил до безумия. Тсукиоми вдруг осознал, что не сможет больше жить без нее.

Он понял, что до встречи с Хинамори вся его жизнь была пустой, холодной и серой, а он просто существовал. Он говорил, что чувства – глупости, что он никогда никого не полюбит, не захочет быть с кем-то, раствориться в ком-то, отдать кому-то всего себя.

Какой же он был дурак. Он не хотел уезжать из Японии, не хотел жить в этой вечно дождливой и холодной Англии, но какова ирония судьбы, именно здесь, он встретил ЕЕ. И теперь этот маленький захолустный городок стал для него самым прекрасным местом на земле.Неведомые доселе чувства переполняли душу, даря что-то новое, теплое и светлое. Он путался пальцами в ее длинных душистых волосах, целовал ее сладкие губы.

Ладони Икуто скользнули ниже и... телефон в кармане его штанов издал требовательную трель.

Мелодия врезалась в мозг Тсукиоми, и ему пришлось отклониться от Аму, и с недовольством ответить. Звонила мама. Парень поморщился и начал выслушивать какие-то нравоучения.

Хинамори же в это время поднялась и села на кровать, тяжело дыша. Волосы были растрепаны, янтарные глаза горели.

Девушка схватилась ладонями за красные щеки, пытаясь унять жар, но никак не могла успокоиться. В этот момент Икуто закончил разговор и уставился на нее. При виде взъерошенной художницы, он усмехнулся.- Ну что? Продолжим? – музыкант многозначительно посмотрел на пунцовую гостью, и она отвела взор в сторону, а он изучал ее лицо и улыбался.

- Даже не думай, — она все продолжала избегать его, стыд захлестнул жаркой волной.

Как она могла до такого дойти?- Неужели, ты так жестока, что оставишь меня в таком состоянии? — парень с хитрой ухмылкой указал глазами куда-то вниз, — Теперь брюки жмут.Аму непроизвольно скользнула взглядом по его фигуре, и остановилась на его штанах в том самом месте.

Лицо вытянулось, запылало. Схватив подушку, художница запустила ею в смеющегося Икуто.- Ты... ты... ты – извращенец! – она натянула на себя покрывало, закрываясь по плечи, — Иди, сходи в холодный душ! Может, поможет! – фыркнула девушка.

- Ты не лучше, – он усмехнулся, — Ладно, пожалуй, последую твоему совету, — скрипач достал из шкафа полотенце и направился в сторону ванной, но на пороге резко затормозил и добавил, — Жди здесь. И не надейся сбежать. Тебе этого сделать все равно не удастся. Я закрыл дверь, а ключ у меня с собой. Окна тоже закрыты. И на улицу уже не выйти, там ужасная буря. Поняла?- Да, — обреченно буркнула Аму, упав на кровать.

Икуто, выйдя из ванной, обнаружил, что Хинамори заснула. Она уткнулась в подушку, и длинные волосы скрыли от него ее лицо.

Парень улыбнулся, а потом решил спуститься вниз и заварить чаю. Еще раз глянув на спящую девушку, он покинул комнату.Аму снились странные сны. Фрагменты ее прошлого смешивались с настоящим, какие-то смутные образы вырывались из подсознания и пугали.

Проснулась она внезапно, и даже не сразу поняла, что это не очередное сновидение. Несколько минут просто лежала, уставившись в потолок.

Вокруг царила темнота, и странная аура чего-то. Девушка не могла понять, что происходило, и медленно поднявшись, пошарила глазами по сторонам.

Но все было как всегда, кроме заполнившей комнату духоты. Воздух стал таким плотным и тяжелым, что давил на легкие, не давая нормально дышать. Казалось, что его можно было потрогать рукой.

Спустив ноги с кровати, художница поднялась, когда ее взгляд вырвал из темноты какой-то белый комок, лежащий на полу.

Аму протянула руку и, дотронувшись до непонятного свертка, поняла, что это ее кофта. Она быстро натянула ее, а потом огляделась.

Запах становился все сильнее, он наполнял легкие, вызывая приступ удушья.

Она направилась к окну, но не дошла, ее привлекло старинное зеркало, стоявшее в углу. Потемневшая от времени, позолоченная рама, тусклое манящее стекло.