#10. Оборотень в белом халате (1/1)

– Иногда я просто ненавижу нашу работу, – пробурчала я с досадой, бросая поясную сумку на диванчик и присаживаясь на него же, чтобы стянуть ботинки. Чемодан с материалами по делу уже стоял, чинно и солидно, около двери (от него я избавилась в первую очередь).– Тяжелый? – понимающе поинтересовался Валера, выглянувший из кухни.

– Дааа… – простонала я, выгибаясь и с наслаждением растирая кулаком ноющую поясницу. Стон хоть и имел отношение к наслаждению, но я бы им с удовольствием пренебрегла – если бы спина не болела.– И от этого ты вдруг возненавидела нашу работу? – скептически вопросил муж, с интересом разглядывая меня, любимую, изгибающуюся в разных позах.– Нееет… – вырвавшийся из меня стон оказался более бодрым – массаж, даже самомассаж, великая вещь. Я тряхнула головой и пояснила: – Вернее, да. Из-за его содержимого.

Знающий меня как облупленную супруг хмыкнул (мол, не в первый раз слышу эту песню):– Проходи, чай пить будем. Я тебе колбасы купил.Я встрепенулась. Волшебное слово ?колбаса?, да еще после целого дня беготни, да еще на голодный желудок, подействовало лучше всяких заклинаний.

Через пять минут, вгрызаясь в бутерброд (жаль, конечно, что они оставались вершиной кухонного мастерства супруга, так хотелось иногда прийти домой и учуять с порога запах жареного мяса или картошечки, но желать подобного от инкуба – издевательство над его природой) я принялась жаловаться на судьбу. Благо Валера работал аналитиком в нашей же конторе, так что имел все допуски, даже еще более секретные, чем мои.– Хм…

Я с надеждой воззрилась на задумавшегося после моего рассказа мужа – вдруг он сумеет мне объяснить, что происходит.– Он действительно белый маг-целитель?Я усиленно закивала.– И проклинал некоторых своих пациентов, вместо того, чтобы лечить?Амплитуда киваний усилилась.– И на допросе сказал, что во всем виновата карма?Я немного обиженно (не на мужа, на арестованного) вздохнула и с сарказмом подтвердила:– Ты не представляешь, какую ерунду он нес, да еще с вдохновенным видом, словно его по темечку приложил… Осенило, то есть, и с тех пор ходит такой, просветленный. Теория у него, видите ли, собственная есть. Для того чтобы требующие его помощи больные получили лечение, часть из них должна пойти другим путем. Это вкратце, как я поняла из его словоблудия, а уж трепать языком ни о чем он просто мастер, – констатировала я и пригорюнилась окончательно.Да и было от чего. Светлый маг-целитель, занявшийся проклятиями, должен был потерять силу и угаснуть. Не терпит свет, особенно целительство, причинение вреда. А этот ?вредитель? вполне бодр, белозуб и с косой до пояса. Беспощадно лучащийся здоровьем, как свинец силой перед превращением в философский камень. Пусть никто подобного пока не провернул, не зря за этот фокус обещают награду в миллион, но по всем расчетам лучиться должен – ууу! Мама не горюй!И магии целительной не потерял (арестованный, не свинец). Буквально за пять минут Майку мигрень вылечил, даже не напрягся.

Короче говоря, привлекли нас не потому что найти этого уникума не смогли, а из-за уникальности. Как обычно, впрочем. У всех достающихся нам дел уникальность и индивидуальность просто зашкаливает, нераскрытые и сложные дела спихивают кто только может. Редко когда отдают вместе даже не с подозреваемым, а с арестованным.– Протоколы допросов и больничные карты у тебя с собой?– В портфеле, – кивнула я. В шее что-то хрустнуло, и я с подозрением ее пощупала – вдруг и на меня какое-нибудь проклятие рухнуло? Шейное.

Пока я разбиралась с собственными ощущениями, супруг принес портфель и основательно обложился бумагами. Даже блокнот приготовил для записей. Зная, что это надолго, я решила заняться тем, к чему у всех оборотней ей врожденная склонность – приготовлением ужина. Правда, врожденная склонность у нас к другому – к обжорству, но имея такой ?подарочек? от природы, волей-неволей обретаешь и кулинарные способности.Вскоре кухня окуталась заманчивыми ароматами запеченного с травами мяса и салатами. Видимо, действительно вкусными, раз Валера вынырнул из своей аналитической нирваны, потянул носом и принялся расчищать место под тарелки:

– Ты заметила, – поделился супруг, перекладывая бумаги в ровные стопки, – несмотря на то, что проклятие оказалось неснимаемым…

Я чуть не вздохнула завистливо – высший пилотаж! Сама бы я не хотела обрести подобное умение, с ним маяты больше, чем пользы, но мастерство вызывало восхищение и зависть.– …все больные в конце концов выздоровели?– Ты серьезно? – я по-быстрому расставила все тарелки и вцепилась в мужнин блокнот – изучать. – Откуда? Я только сегодня с утра получила все эти ворохи папок, успела лишь допрос провести и по больницам промотнуться. Почему-то никто не озаботился собрать мед.карты проклятых, были подшиты только проверки на проклятия.С каждой фразой я говорила все медленнее, вчитываясь в бисерный почерк супруга.Операция проведена успешно, больной чувствует себя хорошо, выписан через три дня.Операция не потребовалась, местное лечение, больной чувствует себя хорошо, выписан, прописана дальнейшая восстановительная терапия.И так страничка за страничкой.Я призадумалась, машинально кромсая мясо и отправляя в рот.– Получается, несмотря на полученное вместо лечения проклятие, все больные излечились от своих болячек?– Все, – подтвердил Валера, разливая чай.– А почему об этом ни словечка в деле? – я не могла не возмутиться столь вопиюще безграмотному сбору материала.– Вот завтра и выяснишь. Пока пей чай и пошли спать, – многообещающе улыбнулся муж.– Ага, – моя ответная улыбка выглядела скорее хищной, чем радостной, но и ?Ага? относилось не к супругу, а к завтрашней встрече с недобросовестными коллегами…– Так, гражданин Валериан, давайте еще раз, – я сжала пальцами виски, чувствуя, что моя многострадальная головушка вот-вот лопнет.

Утренняя встреча с полицейскими, сбагрившим нам лекаря, прошла позитивно и на повышенных тонах, с многочисленными обещаниями, покаяниями и посылами, что придало мне бодрости и привело к мысли, что я сейчас, за один присест, завершу расследование и отправлюсь на заслуженные выходные. Но не тут-то было! Велеречивый пафос арестованного обладал поистине магическим действием, вводя мой разум в состояние аморфной стагнации.– Вы утверждаете, что могли бы вылечить этих больных, так?Гражданин Валериан величественно моргнул:– Воистину.Льдисто-синие глаза лекаря чудно подходили к его полностью белым волосам, но лично у меня вызывали желание не любоваться, а спрятаться. Возможно, просто кошка, не любящая воды и снега, чудила, но желание расквитаться побыстрее усиливалось.– Но не вылечили, потому что ваша помощь могла потребоваться другим, а у вас не осталось бы сил?– Именно так.

Арестованный торжественно чуть наклонил голову, подтверждая, а я с трудом подавила возникшую в голове картинку, как он извлекает из-под стола веер и начинает медленно и тягуче танцевать под заунывное ?пение? цимбалы.– Так отказали бы им, и все! – небольшое отчаяние в моем голосе добавило драматизма происходящему, а к цимбалам в голове добавились колокольчики. Нежные. Но до чего же раздражающие!– Девушка, – Валериан осуждающе воззрился на меня. – Я не могу отказать, я – целитель.Вложенной в последнее слово значительностью можно было раздавить кого угодно, но лекарь имел на это полное право. Между общением с коллегами и допросом я быстренько пролистала его книгу учета пациентов, их диагнозы, вероятности прогноза исцеления, выданные пифиями, и собственно сами исцеления, многократно превышающие прогнозы. Сказать, что я оказалась впечатлена, значит, ничего не сказать. Да и характеристики коллег, и отзывы благодарных пациентов (которые, кстати, все несли и несли свои письма и петиции с требованиями немедленно освободить, несомненно, оговоренного и угнетаемого целителя) тоже внесли свою лепту в мое отношение к арестованному. И теперь я всеми силами старалась найти смягчающие вину обстоятельства, а этот… нехороший человек… мне искренне и незамутненно мешал!– Хорошо, – я обреченно вздохнула. – А передать неугодных вам пациентов другим?– Я не могу отправлять подобных пациентов к своим коллегам, обрекая их на лишний труд и мучения, – величественно возразил Валериан, обретя второй веер.

В белое кимоно, расшитое розовым вишневым цветом, мое подсознание его давно облачило, теперь судорожно добавляло необходимые с его, подсознания, точки зрения необходимые элементы.– Проклясть лучше, да? – я скатилась до тона сварливой бабки, но ничего не могла с собой поделать.– Именно, – целитель проявил толику благосклонности во взгляде, видимо решив, что я осознала его великую миссию или концепцию, но я-то до сих пор ничего не понимала!– Чем, ну чем это лучше? – чуть не взвыла я от слов роящего себе могилу лекаря.– Потому что они направились по своему истинному пути, – несгибаемо ответил тот.– По пути – куда?!– В больницу.Я запнулась и вытаращилась на Валериана, как кошка на хозяина, предложившего внезапно познакомить с собакой.– В больницу?– Девушка, я же вам уже рассказывал, – величественно попенял лекарь. Под ногами его двойника появилось облачко – видимо, готовился возноситься к бодхисатвам. – Этим больным не требовалась помощь целителя, с заболеваниями должен был справиться врач. Мое напутствие отправиться в больницу каждым из них было категорически отвергнуто, некоторыми – весьма грубо. Часть заявили, что они не доверяют врачам, потому могут лечиться только у целителей. Глупость несусветная, и свет истины их умам оказался недоступен, так что пришлось отправить получать свет и лечение принудительно.Я радостно заполняла вслед за вещающим целителем причины его антисоциального поведения (проклятия), имеющими социальную подоплеку (правильное лечение для больных).– А снять проклятия вы можете? – с надеждой поинтересовалась я, занеся ручку над листом бумаги, словно римлянин, решающий, выжить ли гладиатору или умереть на арене.– Разумеется, – казалось, Валериан даже удивился такому вопросу.– Так почему же вы не сделали этого?!– Ко мне никто не обращался с подобной просьбой, – с изрядной долей оскорбленной невинности и обиды откликнулся целитель.Его ментальный двойник поднял вверх большой палец (гладиатору – жить!) и умчался на своем облачке, забрав с собой треньканье цимбалы и звон колокольчиков и оставив меня в счастливом предвкушении заполнять документы. И побыстрее – пока этот лекарь не наговорил еще чего-нибудь. Не наговорит – отделается штрафом, вирой для пострадавших и клятвой не заниматься больше проклятиями.А я отправлюсь домой к любимому мужу и выходным.

Пятница же!