1 часть (1/1)

Маленькие белоснежные снежинки красиво кружили в небе, аккуратно падая на подоконник и растворяясь в общей массе лежащего снега. Я внимательно наблюдал за каждой до тех самых пор, пока не терял её из виду и не переключался на другую. Зима в этом году была холодной, поэтому пришлось попросить маму принести тёплые спортивные штаны и толстовку, а ещё мой любимый плед, подаренный бабушкой ещё пять лет назад, в мой первый день пребывания в больнице. Тогда мне было жутко страшно и тоскливо оставаться здесь на ночь, даже хотелось разрыдаться перед родителями, лишь бы только они остались вместе со мной.—?Вот,?— бабушка достала фиолетовый плед из пакета и протянула его мне, пока двенадцатилетний я кусал губу, в попытке успокоить нарастающую панику,?— можешь спать под ним и думать о том, что мы с родителями здесь.Плед пах бабушкой, её духами и запахом имбирного печенья, которое она всегда пекла зимой, угощая всех соседей. Я вдыхал его запах всю ночь, сжимал мягкий флис пальцами и представлял, что родители всего лишь сидят в коридоре и ждут, когда им снова разрешат войти.—?Трой,?— мама вошла в палату почти бесшумно, отчего я дёрнулся и чуть не свалился с подоконника,?— медсестры снова жалуются, что ты сыплешь сарказмом направо и налево. Сколько можно разговаривать с тобой о манерах поведения? —?она поставила свою сумку на кресло, стоящее у окна, и скрестила руки на груди, сверля меня внимательным взглядом.—?Разговаривать можно бесконечно, проблема состоит лишь в том, буду ли я слушать,?— я ухмыльнулся и спрыгнул с подоконника, ткнув пальцем маму в бок, на что та смогла лишь цокнуть и закатить глаза.—?Вот всегда ты так, весь в отца,?— буркнула она и уселась в кресло.—?Не угадала,?— проговорил я, стягивая толстовку и надевая свитер, потому что мы с мамой договорились съездить в торговый центр за подарками для родственников,?— я ещё хуже. У отца, по-крайней мере, нет лейкемии,?— я хохотнул, когда мама громко вздохнула, потому что данные разговоры раздражали её.Все в моей семье всё ещё не могли свыкнуться с мыслью, что я смертельно болен и могу умереть в любой момент. Они старательно пытались избегать тему рака, будто его и не существовало вовсе, а все мои походы в больницы были ничем иным, как просто профилактикой. Мама словно блокировала те мысли, что её сына может однажды не стать, и всегда раздражалась, когда я шутил на тему своей болезни. Я не боялся умереть. Перестал бояться, когда произошёл рецидив и рак атаковал с новой силой. Именно в тот момент, когда мой лечащий врач поджал губы и жалостливо взглянул на меня, страх моментально отступил. Я больше не надеялся выздороветь, хотя продолжал лечение, потому что родители настояли. И семнадцатое Рождество в своей жизни я снова отмечал в стенах больницы, абсолютно один.—?Хочу подарить отцу свитер из Zara,?— заводит разговор мама, когда мы въезжаем на парковку торгового центра.Я лишь усмехаюсь и качаю головой, потому что мама на каждое Рождество дарит отцу свитера, сделав это своей маленькой традицией. И все настолько привыкли к этому, но папа каждый раз улыбался и целовал маму в макушку, натягивал на себя новый свитер и праздновал в нём.—?Что хочешь получить на Рождество? —?интересуется мама, когда свитер для папы выбран, а мы с ней медленно прохаживаемся по торговому центру, и я невольно заглядываюсь на витрины магазинов.Мне хочется снова пошутить и сказать, что я не откажусь от порции здоровых лейкоцитов, но портить маме настроение совсем неохота. Даже если мне плевать на мою болезнь, обижать родителей своим безразличием устал. Пять лет довольно большой срок, и видеть грустные глаза мамы на протяжении этого времени становится уже невыносимым.—?Не знаю,?— жму плечами,?— очень хотелось бы отпраздновать дома.—?Трой… —?голос её предательски дрожит, и она хватает меня за запястье, останавливая.—?Не нужно, мам,?— выдавливаю из себя улыбку,?— я уже не маленький и всё понимаю. Пойдём, хочу выбрать что-то для бабушки.К середине дня я выматываюсь и прошу маму сходить в Макдональдс, на что она охотно соглашается, хотя ненавидит фастфуд. Я знаю, что ей хочется хоть немного порадовать меня, учитывая, что это последние радости перед концом года. После у меня начнутся бесконечные процедуры, химиотерапия и куча таблеток, от которых постоянно тошнит. Я смогу выйти из серых стен только через пару месяцев, когда все праздники уже закончатся, а атмосфера на улицах будет слишком серой и обыденной.—?Ты будешь что-то? —?интересуюсь я, когда мы занимаем свободный столик на фуд-корте. Мама качает головой и принимается переписываться с родственниками в WhatsApp, вручая мне в руки свою карту. Я неспешно иду к кассам, не зная, что хотел бы поесть и хочу ли есть вообще. Занимаю очередь и внимательно рассматриваю табло с бургерами, понимая, что ничего из списка не привлекает. Когда подходит моя очередь, то я поднимаю глаза и замираю, чувствуя, как внутри что-то обрывается. Карие глаза напротив внимательно смотрят на меня с не меньшим замешательством.—?Что будете заказывать? —?парень мнётся и слова из его рта выходят слишком медленно.—?Привет, Джастин,?— хриплю я в ответ.—?Здравствуй, Трой,?— звучит тихо, но я слышу. —?Как ты?—?Неплохо,?— хмыкаю, хотя по моему виду так и не скажешь. Я слишком похудел за последнее время. —?Сам как? Подрабатываешь перед праздниками?—?Коплю на приставку,?— Джастин кивает и привычно облизывает губы. —?Родители сказали, что подарков могу не ждать.Я усмехаюсь, ощущая немыслимый контраст между нами. Джастин работает в фастфуде и мечтает о новой приставке, а я просто мечтаю прожить на один день больше, чтобы не добивать маму.—?Мне просто колу,?— хриплю я и, оплатив картой, несусь к столику, стараясь не оборачиваться, хотя чувствую, что Бибер не отрывает от меня взгляда.—?Ты же был голоден,?— мама хмурит брови, когда я падаю на стул и втягиваю в себя глоток холодной колы через трубочку, старательно пытаясь не выдать дрожи, проходящей по всему телу, после такой встречи. Джастин Бибер. Я встретил чёртова Джастина Бибера в чёртовом Макдональдсе! —?Тебя снова тошнит?—?Нет,?— качаю головой,?— ты же сама всегда говорила, что этой едой мы загоняем себя в гроб,?— отшучиваюсь, и мама немного успокаивается.Мы сидим в полнейшей тишине, и ещё пару раз я оборачиваюсь в сторону касс, но знакомого парня больше не замечаю. Видимо, его смена закончилась, и он пошёл домой. И это к лучшему, потому что видеть его снова мне страшно. Мои пальцы до сих пор подрагивают, и я стучу ими по столу, отбивая незамысловатую мелодию. Мама пару раз звонит отцу, говоря, что ему стоит заехать ко мне после работы, потому что в следующий раз мы увидимся только лишь через пару дней. Она даже хочет всунуть мне в руки трубку, чтобы я сам уговорил папу приехать, но я отказываюсь, потому что мысли забиты совсем иным. Джастин не выходит из головы. Как бы я ни старался переключиться, я всё равно думал о нём. Я вспоминал каждую деталь его лица, чтобы сопоставить с теми, которые отпечатались в моей памяти ещё тогда, год назад, когда он ушёл, оставив меня с новостями о рецидиве наедине.—?Я не смогу пережить твоей смерти, Трой,?— прошептал он тогда, отпуская мою руку, пока мы стояли на морозе. Его глаза блестели от слёз, но он не плакал, лишь шмыгал носом.И я тогда всё понял, и даже не старался удержать того, кто рвался уйти. И пускай, я не собирался тогда умирать, но держать рядом с собой человека насильно не мог. Джастин не был игрушкой, он был личностью с полной свободой действий. И даже если в тот момент его действия ранили меня, я всё равно улыбнулся и обнял его на прощание, пообещав больше никогда не появляться в поле его зрения. Я удалил его номер в тот же вечер, хотя знал его наизусть, почистил все переписки и фотографии, просто уничтожив все моменты с Джастином. Но стереть из телефона намного проще, чем из памяти, и, к сожалению, мне не удалось забыть его насовсем. Я дышал, ел, пил и жил без Джастина, но жизнь эта уже не казалась такой же яркой и красочной, как с ним. Она была однообразной, и это однообразие добивало больше, нежели его уход.—?Бабушка заедет через пару дней,?— сообщает мама, паркуя машину у здания больницы. —?Мы с отцом приедем через три дня, много дел на работе.—?Хорошо,?— киваю и обнимаю её на прощание, вдыхая в себя запах её волос, которые всегда пахли розами. —?Погладь Тобена за ушком за меня.Мама смахивает слёзы и посильнее сжимает меня в своих объятиях, словно это моя первая химия, и она никак не может смириться с этим. Наверное, никогда и не сможет.Я машу рукой, пока синий Volkswagen не скрывается из поля зрения, и, вдохнув морозный воздух, иду к дверям больницы, слыша, как знакомый голос окликает меня:—?Трой! —?оборачиваюсь и замечаю Джастина, что несётся ко мне со всех ног, поскальзываясь и почти падая. —?Трой, подожди!Замираю и просто смотрю на парня, который сокращает расстояние между нами, а моё сердце начинает сильно колотиться в груди, норовя выскочить. Мне хочется раствориться в воздухе, смешаться со снежинками и пропасть из его поля зрения, но меня припечатывает к земле. Я просто смотрю на бегущего ко мне Бибера и не могу пошевелиться.—?Фух, успел,?— он останавливается совсем рядом и сгибается, упираясь ладонями в колени, чтобы отдышаться. —?Привет,?— улыбается и смотрит на меня, который ничего понять не может.—?Виделись, вроде.—?А, да, точно,?— парень наконец выпрямляется, и я вижу, как по его лбу скатываются бусинки пота.—?Ты что-то хотел? Мне нужно идти в палату, скоро обход.—?Нет, то есть, да,?— он выдыхает, собираясь с мыслями,?— можно твой номер?—?Чего? —?я усмехаюсь, хмуря брови. Мне ведь не послышалось? Нет, точно послышалось.—?Ну, номер телефона,?— повторяет Бибер с большей серьёзностью в голосе. —?Я потерял старый мобильник, номер пришлось сменить, а твой просто вылетел из головы.—?Не думаю, что он нужен тебе Джастин. Мой рак никуда не ушёл и вряд ли уйдёт, так что в ближайшее время меня может и не стать вообще. Однажды это испугало тебя, так что…Но он не даёт мне закончить, потому что в следующую секунду чувствую, как чужое тело прижимается к моему, сгребая в кулаки мой пуховик. Бибер крепко обнимает меня, а я стою и ничего не могу сообразить. Хочется оттолкнуть его, но запах его волос, проникающий в ноздри, не даёт этого сделать. В голове вихрем проносятся все воспоминания, связанные с Джастином, и это заставляет слёзы навернуться на глаза. Зачем? Ну зачем он снова поступает вот так?—?Я был идиотом, Трой,?— хрипит он куда-то в мой воротник. —?Дебилом, дураком, эгоистом и законченным ублюдком. Не знаю, какие ещё эпитеты здесь можно подобрать, но это всё обо мне.—?Ну это не совсем эпитеты,?— усмехаюсь я, на что он лишь недовольно тычет мне в бок, мол, заткнись, не видишь, мне и так сложно.—?И что же изменилось сейчас?—?Я всё обдумал.—?И моя смерть тебя больше не пугает? —?я вздёргиваю брови и отстраняюсь от парня, заглядывая прямо в карие глаза.—?Пугает, конечно, но… —?он запинается,?— но дальнейшее существование без тебя, пока у нас есть возможность быть вместе, пугает ещё больше.Я не знаю, что ощущаю в этот момент, потому что всё валится на меня сплошным комом, не давая возможности даже нормально вдохнуть. Смотрю на парня напротив и понимаю, что сам не хочу снова отпускать его. Не в этот раз. Не сейчас, когда он стоит прямо передо мной и говорит, что его чувства никуда не ушли. Я совершенно точно не хочу снова лишиться Джастина Дрю Бибера.—?Вот,?— я протягиваю ему свой телефон,?— запиши свой номер. Мне нужно подумать над этим всем, и если я напишу тебе, можешь считать это положительным ответом.—?А если не напишешь? —?спрашивает он, трясущимися пальцами вбивая цифры на клавиатуре.—?Тогда можешь считать, что химиотерапия прошла неудачно, и я умер. Пока, Джастин.—?Напиши мне, Трой,?— проговаривает он вместо прощания и отходит на пару шагов, а я открываю дверь и ныряю внутрь больницы, быстрым шагом несясь к своей палате.***—?Ну, как дела, чемпион? —?бабушка проходит в палату, лучезарно улыбаясь, а я снова удивляюсь её способности ни капельки не стареть.—?Жив, но до смерти хочу картошку фри,?— проговариваю я, а она треплет меня по лысой голове и хохочет, когда я корчу рожу.—?Значит, есть цель поправиться побыстрее.—?Тогда с тебя двойная порция!Она снова смеётся и кивает, говоря, что готова купить мне всю картошку фри в мире, если я поскорее выйду из больницы.Бабушка уходит через пару часов, и я долго грустным взглядом сверлю дверь в палату, наивно полагая, что сюда сейчас войдут родители, хотя я был предупреждён, что они придут лишь завтра. Скука и тоска накрывают новой волной, и я не знаю, чем мне заняться, пока на глаза случайно не попадается мой мобильник, лежащий на тумбе. Сомнения грызут изнутри, пока рука тянется к телефону, а пальцы сжимают его, но я перебарываю их и, закусив губу, разблокирую мобильник.Я: Химия прошла удачно, так что я жив. Навсегда твой Джастин: хочешь чего-нибудь? Я: Кроме как изменить твоё дурацкое имя контакта? Навсегда твой Джастин: это хотеть не нужно :)Но да, хочешь ещё чего-то? Я: Картошку фри!!!