Мой страх (1/1)

Собственное дыхание казалось ужасно громким. Сердце и вовсе колотилось так, что слышно во всех соседних секциях. Эйзен шла по узкому проходу, слабо освещённому синеватыми лампами, и пыталась убедить себя, что не сошла с ума.Коридор привёл к двери со старым кодовым замком, которую Эйзен довольно легко открыла. Дальше виднелась крутая полутёмная лестница, уходящая вверх. Всё вокруг состояло из мелких решёток в несколько слоёв, из-за чего на лестницу проникал зыбкий, неясный свет. Каждая лестничная площадка выводила на ?этаж? с низким потолком, как правило, заваленный каким-нибудь хламом или обставленный старой техникой. Эйзен поднималась медленно, постоянно оглядываясь и стараясь как можно меньше шуметь.?А если он просто бросится, не разглядев, что это я? Хотя с чего бы ему не убить меня, глядя в глаза? Почему я так думаю? Возможно, потому что он уже дважды этого не сделал…?Приборчик на руке тихо пискнул. Эйзен глянула на экран и остановилась.Она находилась на очередном этаже, но этот был немного выше, просторнее, чем другие. Тихо шумела вентиляция над потолком. И где-то здесь, среди теней и металла, затаилось самое странное, самое совершенное существо из всех, что видела Эйзен в своей жизни. Женщина сделала глубокий вдох, выдохнула и медленно пошла вперёд, больше не пытаясь быть незаметной. Пусть видит: она не подкрадывается, она идёт к нему открыто. Хотелось заметить его первой, приготовиться морально…Конечно же, ей не удалось.Полукровка бесшумно запрыгнул на контейнер справа от неё и издал тихий звук: то ли рычание, то ли шипение. Он был совсем рядом. Даже прыжка не понадобилось бы… Эйзен остановилась и, с трудом сохраняя самообладание, неторопливо повернулась к нему. Он был всё тем же, но она не видела на его остром лице ненависти. Лишь неприязнь.Эйзен сделала вдох. Ей показалось, что воздух застревает в горле.—?Здравствуй,?— выдавила она каким-то не своим голосом.Полукровка продолжал сверлить её взглядом.—?Я никому не скажу о тебе,?— сказала Эйзен и совершила последнее большое усилие. —?Я не враг.Полукровка оскалился, шумно, с рыком выдохнул. Эйзен буквально услышала в этом звуке обозлённое ?Да неужели?!? Что ж, по-своему он прав. Она была там, когда его мучили. Но врагом всё же не являлась.Ещё раз низко зарычав, полукровка одним прыжком скрылся в тени. Эйзен услышала удаляющиеся быстрые шаги. И, сама себе не веря, перелезла препятствие. Когда она обогнула ещё пару углов, впереди показался закуток из старых станков и контейнеров. В углу, на полупустых синтетических мешках, по-турецки сидел полукровка и, кажется, пристально смотрел на Эйзен. Рядом тускло светился фонарь, явно раньше висевший над чьей-нибудь дверью.Эйзен присела на ближайший ящик и замерла. Полукровка тоже не двигался. Так они просидели больше двух часов, почти неподвижные, внимательно прислушивающиеся друг к другу. Потом Эйзен тихо встала и ушла.Спиной она чувствовала, как он провожает её взглядом.***—?Выглядите бодрее,?— с лёгкой улыбкой отметила Вероника, в очередной раз увидев свою странную пациентку.—?Да, последовала вашему совету, и всё сдвинулось с мёртвой точки. Теперь я, наверное, чуть меньше боюсь, даже если чувствую, что он со мной.—?Вы называете свой страх ?он?. И так говорите о нём… Кажется, вы как-то его персонифицируете. Можете рассказать, какой он для вас?Эйзен ненадолго задумалась.—?Да,?— всё же сказала она. —?Он хищный.—?Как то существо, о котором вы говорили?—?Именно. Он сильный и быстрый, он может пробраться куда угодно, может настигнуть любого. Иногда мне кажется, что он исчез, и я его больше не встречу, но он появляется… И я никогда не могу быть полностью готовой к его появлению.—?С приступами тревожности и прочими всегда так,?— успокаивающе сказала Вероника. —?Со временем вы научитесь контролировать своего монстра.?Хах, очень в этом сомневаюсь?.Вероника, судя по всему, не заметила усмешки.—?Хотите ещё что-нибудь рассказать о нём?—?У него чёрные глаза и волосы, но бледная кожа.—?Очень подходящий образ для страха.—?О да,?— не удержалась Эйзен. —?Но знаете, порой у меня возникает странное чувство.—?Чувство? —?переспросила психолог.—?Да. Мне нравится присутствие… моего монстра. Он пугает, очень пугает меня, но он так необычен. Я действительно наблюдаю его и вижу, как несовершенен человек. Любой вид несовершенен. Об этом очень сложно не думать, когда есть такие чудовища. Иногда мне кажется, что его можно сдержать на время… Но на самом деле он непобедим.Вероника ободряюще улыбнулась и тронула Эйзен за локоть.—?Поверьте, с любым монстром можно справиться. Непобедимых нет.?Вы просто не знаете моего?,?— едва не ответила Эйзен.***Шла вторая неделя визитов в заброшенный отсек. Эйзен подсаживалась всё ближе.Полукровка ещё жутковато появлялся перед ней, когда женщина только поднималась на этаж, но потом перестал. Пару раз Эйзен не застала его на месте и зря прождала довольно долго, но в остальное время они просто молча сидели каждый в своём углу. Учёная наблюдала. Полукровка иногда сидел неподвижно, а иногда чем-нибудь занимался. Он разбирался в каком-то приборе, придирчиво рассматривал чёрные предметы одежды, которые явно приносил с собой, чинил старый фонарь простой конструкции, который после ремонта стал светить немного ярче… Однажды он долго чем-то хрустел и почавкивал. Эйзен не решилась присматриваться, что он там ест.Зато после этого она решила, что нужно действовать чуть решительнее. И в следующий визит принесла с собой мясной брикет, на этикетке которого утверждалось, что мясо самое натуральное. Эйзен не знала, верить ли написанному, хотя в искусственных организмах и их частях разбиралась.Брикет она оставила на одном из контейнеров. Полукровка его будто не заметил. Но в следующий раз там лежала лишь упаковка, аккуратно разрезанная, точно ножом.Эйзен и полукровку разделяло метров пять, когда у учёной родилась ещё одна странная мысль.В очередной раз усевшись на контейнер, Эйзен внимательно взглянула на шуршащего чем-то полукровку и негромко сказала:—?Наверное, тебе не очень удобно ходить среди людей. А по техническим проходам тоже не везде проберёшься… Ты вряд ли видел наш парк. Он маленький, но очень красивый. На Земле, откуда родом мой вид, таких гораздо больше. А в нашем находится всего двадцать шесть видов растений, из которых три выведены прямо тут, на базе, профессором Шварцем. Например, легвермена двустворчатая…Эйзен запнулась, поняв, что увлекается научными подробностями, и тряхнула головой.—?Там есть большие белые цветы, которые пахнут, почти как шоколад. Настоящий шоколад, а не брикетный. Дети обычно подолгу стоят около этих цветов и нюхают, а потом просят родителей купить им шоколадных плиток… Я тоже в детстве так делала, и мама в итоге всегда покупала мне шоколадку.Эйзен ещё ненадолго замолчала, рассматривая свои руки, и вдруг отчётливо почувствовала, что полукровка не сводит с неё глаз. Кажется, уже долго. И шуршание тоже стихло.—?Сейчас мать живёт на Земле. Я достала ей билет после смерти отца. Иногда мы связываемся, болтаем о разном. Про всю эту историю я ей ни слова не сказала, конечно. Зато я задумалась недавно… Кто же твои родители? Или родитель? Как могло появиться такое необыкновенное создание? Мы не знаем…Полукровка низко, почти угрожающе зарычал. Эйзен вздрогнула и подняла взгляд.—?Мало опытов делали,?— выплюнул полукровка, зло оскалившись.?Это был сарказм?..?От низкого скрежещущего голоса у женщины похолодело внутри. Уже дважды она услышала, как разговаривает полукровка, но едва ли когда-нибудь получится привыкнуть?— жутковато звучит. К тому же, она почувствовала укол вины. Странно ощущать себя виноватой перед убийцей, но можно ли его поступки назвать преступлением?.. А вот их методы…Эйзен медленно покачала головой.—?Прости.Полукровка отвернулся. Длинный хвост метался из стороны в сторону, как у рассерженного кота.***—?Итак, как ваши успехи, Эйзен? —?спросила Вероника, сцепив пальцы с бледно-зелёным маникюром.—?Это немного сложно объяснить. Я постепенно ищу общий язык со своим монстром, подбираюсь всё ближе, но меня стали посещать разные мысли. Я задумалась о своей работе. Далеко не всё, что делают учёные, законно и даже человечно. Конечно, у любых опытов есть благая цель, и с разумными существами мы ничего не делаем. Но ведь им больно. Иногда… очень больно. И я чувствую вину.—?Вам нужна помощь, чтобы справиться с ней?Эйзен подумала и усмехнулась.—?Наверное. Но мне кажется, что может хватить искреннего извинения.