Мерцающие фонари (Эмма/Реджина) (1/1)
Сторибрук давно уже окутала глухая ночь. Пустынные улицы замерли в ожидании не то утра, не то нового нападения злодеев, которые здесь появлялись так же часто, как пробки на дорогах. Фонари, плохо освещавшие все вокруг, скрывали ее от посторонних глаз. И все-таки скрываться здесь было безумно неправильно. Так… не в ее духе. Реджина прислонилась к кирпичной стене, поправляя то и дело спадавшие на лицо пряди. У нее слегка кружилась голова после вчерашней ночи, а еще предательски подкашивались ноги. И в этом винить злодеек она не могла при всем желании. Эмма припарковала ?жук? чуть поодаль, как они и договаривались, и теперь опаздывала, что было весьма в духе мисс Свон. Реджине вообще казалось, что дочь Чармингов сошла с ума, решив поговорить с ней здесь и сейчас. Но они обе сумасшедшие. Обе. ― Эмма, нас же увидят! ― недовольно проворчала Королева, когда знакомая красная кожанка замаячила на горизонте, а кожу обожгло от одного прикосновения. ― Что ты хотела?Эмма перевела дух, оглядываясь в поисках случайных свидетелей. Выглядела она взъерошенной и какой-то опустошенной. У шерифа Свон никогда прежде так не дрожали руки. ― Ты бросила телефон на дороге, Реджина! ― губы Королевы едва заметно тронула улыбка. Она не могла скрыть удовольствие, видя, как обеспокоенно Свон смотрит на нее. Ей было приятно защищать ту, с кем они когда-то едва не убили друг друга. Ей было важно спасти Эмму, хотя бы потому, что это делало их ближе. ― Почему? ― Спаситель непонимающе покачала головой. ― Ты же понимаешь, как это опасно. ― Понимаю, ― кивнула Реджина. ― А еще опасно стоять тут. Идем, ― она кивком головы указала на темный проулок. Свет фонарей едва проникал в крошечное пространство между домами. Плохое, но все-таки прикрытие. А еще Эмма не заметит, как она рада ее видеть. ― Слушай, Свон, твои родители попросили меня шпионить, и ты знаешь, почему. ― Я… ― она вздохнула. ― Не знаю, если быть честной. У меня ощущение, что от меня что-то скрывают. Словно держат в неведении, а тебя заставляют шпионить не только ради осторожности… Я… ― она остановилась. ― Я волнуюсь. Обе замерли на полпути. Благо, темнота успела окутать Реджину прежде, чем Свон подняла глаза. Скрыв по-прежнему играющую на губах Королевы улыбку, она позволила Реджине вымолвить стандартное ?ты меня недооцениваешь? и остаться неразоблаченной. Эмма прислонилась спиной к кирпичной стене, уставившись на Королеву и переводя дух. ― О чем ты думаешь, Реджина?― Сейчас? ― Миллс встала рядом с ней, посмотрев куда-то в сторону. ― Ни о чем.― Не сейчас, а… Почему ты делаешь это? ― вопрос Свон, определенно, имел под собой двойное дно. ― После всего, что я сделала. Что мы сделали тебе. Почему ты нам помогаешь? Почему просто не откажешься?Фонарь пару раз жалобно мигнул и погас. Реджина мельком уставилась на Свои руки, ощутив покалывание в дрожащих пальцах. Как давно она не гасила свет лишь под влиянием собственных эмоций? ― Я же теперь герой. Разве у вас не принято спасать задницы каждого? ― усмехнулась Королева, все же посмотрев на Эмму. ― В первую очередь, эти трое могут угрожать Генри. Я должна быть уверена, что смогу это предотвратить. ― Да… ― выдохнула Спаситель, вновь уставившись на ночное небо. ― Да, ты права. Ветер, пришедший со стороны порта, заставил Реджину вздрогнуть. Черные волосы снова упали на лицо, и прежде, чем она сумела поправить их, холодные пальцы Эммы уже ловко управились с непослушными прядями. Она только слегка коснулась кожи Реджины, но этого было достаточно, чтобы заставить фонарь предательски мерцать. ― Пообещай мне кое-что, ― почти шепотом произнесла Эмма. Они находились так близко, что никакая темнота уже не спасала, выдавая эмоции обеих с головой. Свон с трудом заставила себя убрать руку и просто взглянуть в печальные карие глаза. ― Пообещай мне, что завтра, когда они снова позовут тебя, ты будешь в порядке. ― Ты меня недооцениваешь, Свон, ― хрипло напомнила Королева. Эмму, однако, такой ответ не устроил. ― Я обещаю тебе, ― Реджина улыбнулась, слегка касаясь заледеневших ладоней шерифа. ― Мне пора идти. Следующим вечером Эмма снова окажется на этой улице, в кругу мерцающих фонарей и уходяще-приходящей темноты. Однако, в этот раз, как и во многие другие, она будет одна.