?Чернила? (Ханна/Калеб/Спенсер) (1/1)

Чернилами по бледной коже запястья высечено ?Калеб?. Ханна смотрит на имя, как на приговор, хочет стереть чёртову надпись, написанную корявым, мелким почерком?— почерком Риверса. Ей двадцать три, она ожидала увидеть ?Джордан? красивым, расписным почерком. Мэрин, кажется, говорит, что не верит в предначертанность, что не верит в глупые сказки и легенды, что соулмейты?— ерунда. Но, когда в день рождения на запястье что-то жжёт, Ханна уверена?— чернилами будет написано ?Джордан?, что она будет счастлива и судьба, вроде как, справедлива; она видит имя, которое заставляет её туго сглатывать и истерично хохотать. У Калеба давно чернилами высечено возле щиколотки ?Спенсер?.Ханна пьёт виски, скидывает помолвленное кольцо куда-то на пол и вытирает разводы от потёкшей туши.—?Появилось? —?спрашивает Спенсер.—?Нет,?— сухо отвечает Ханна, делая дрожащий голос более уверенным.И Хастингс вопросов больше не задаёт, лишь подозрительно смотрит, смыкая брови. У неё ещё месяц назад под лопаткой почерком корявым появилось ?Калеб?. Тогда они уже встречались и видеть то, что у него аккуратно выведено ?Спенсер?, радует сильно.Ханна смотрит на Арию завидно, потому что у неё возле груди написано ?Эзра?, потому что Монтгомери по-настоящему счастлива. Мэрин салютует Эллисон и Эмили, потому что чернилами тусклыми у обоих высечены имена друг-друга. Ханна напивается с Тоби в баре: у него, вместо красивого ?Ивон?, на ладони написано ?Спенсер?; они оба несчастны?— судьба сыграла с ними в шутку. Спенсер Хастингс выходит замуж за Калеба Риверса. А у Ханны ничего не осталось, кроме как не одетой фаты.Она становится подружкой невесты, вместе с остальными тремя, помогает надеть платье шелковистое с легким вырезом у груди; затягивает шнуры на спине и помогает спокойно дышать. Ей бы самой научиться дышать спокойно. Тебе бы самой не упасть от бессилия, Ханна.—?Новая татуировка? —?Эллисон хватает её за запястье, и Мэрин не знает куда бежать. ДиЛаурентис быстро прочитывает, а потом укоризненно глядит.—?Не говори Спенсер, прошу.А Хастингс узнает как раз до венчания?— случайно прочитывает, когда Ханна нарочно забывает надеть очередной объёмный браслет. И Спенсер в тот день жутко плохо, потому что чернила для неё много значат, потому что Спенсер девочка поломанная, нуждающаяся в решениях судьбы.—?Когда надпись появилась?—?Сразу после дня рождения.—?И ты скрывала!—?Вы счастливы, Спенс, —?Ханна натягивает улыбку, а в глазах лишь боль.Спенсер пыталась смыть чёртову надпись, покарябать кожу или вовсе срезать эту часть. У Ханны чернилами ?Калеб? не только на запястье, но и по сердцу. Хастингс хочет быть предначертана любому, только не Риверсу, только не соулмейту Ханны, потому что знает, насколько больно. Рукой срывает с себя фату и насаживает на голову Мэрин. Спенсер отчаянно дышит, не видит больше смысла ждать, скрывать. Боль и обида проедают изнутри, в груди что-то неприятно щемит.—?Давай, Ханна, иди к нему, ты будешь его женой, ты его соулмейт! —?Спенсер порывисто дышит. В глазах лишь боль, душа её?— тысяча острых осколков.—?Но это твоё имя высечено у него возле щиколотки.—?Сзади, за мочкой уха, мелким шрифтом написано ?Ханна?, понимаешь? Твоим почерком.—?Такое может быть?—?Может. У него два соулмейта, на выбор, так сказать,?— хмыкает Спенсер, стирая слезы с лица, потому что точно знает, кого выберет Калеб. Да, он говорил, что любит её, что Ханна в прошлом, но. —?И если бы он любил меня по-настоящему, то твоё имя давно бы стерлось.У них пятиминутная пауза. Ханна ничуть не зла на подругу, потому что понимает её, обнимает, говоря то, что это не конец, что не стоит отчаиваться и поступать, как она сама.—?Он любит тебя, Ханна, надеюсь, вы будете счастливы,?— напоследок говорит Спенсер и уходит со свадьбы. Видеть, как твой любимый человек женится на другой?— больно; видеть, как они счастливо проводят медовый месяц?— лезвием по телу; слышать, как их общие дети заливисто смеются?— всё равно, что пытки.И они больше не подруги, потому что отдалились. Ханне неестественно стыдно, а Спенсер угнетающе неприятно. Короткое ?Калеб? чернилами по сердцу не только у Ханны Мэрин.