?Глава 1? или ?И, наверное, прощаться скоро станет еще больнее? (1/1)

– Найл, – тихий звонкий голосок прорезает тишину, которая толстым слоем стояла в самой глубине парка.– А..? – отозвался мальчишка. Пакистанец часто замечал за своим ирландским другом некую невнимательность. И уже, казалось, привык к этому; привык, что каждый день они встречаются после школы на этой лавочке; привык вместе сидеть за одной партой. Привык просто быть с Хораном.– Когда ты уезжаешь в Ирландию? – твердо спросил брюнет, обреченно посмотрев на своего друга.

– Завтра, – было видно, как трудно даются Найлу эти слова, было видно, как его тонкие розовые губы слегка подрагивают, а большие голубые глаза немного слезятся.

Внутри ирландца неприятно щемило, а ком подкатывал к горлу. Ему нравился Зейн, этот мальчик был идеалом для него. Храбрый, умный и красивый, всегда во всем первый, и он даже не заикается, когда отвечает на вопросы Миссис Забини на уроках литературы. И Найл гордился, что такой совершенный мальчик как Зейн дружит с ним, что пакистанец любил проводить с ним время, это было приятно. И сейчас лишаться этого чувства, Хоран совсем не хотел.

– Я буду скучать, – еле слышно проговорил Малик, крепко взяв за руку Найла.Как бы это странно не звучало, но Зейн считал, что их ладони идеально вмещаются друг в друга, что их пальцы идеально переплетаются, и пакистанцу никогда не было так комфортно, когда его рука находилась в других ладонях. Брюнет никогда не был особым любителем прикосновений, особенно чужих, но, когда блондин дотрагивался до него, Зейну невольно хотелось получить еще больше хоть какой-то ласки от Найла.

К своему сожалению, он уже давно понял, что у него есть чувства к Хорану, не просто как к Лиаму, его другу, совсем не такие; совсем не дружеские, и, конечно, Малик был совсем не глупым мальчиком, он заметил, как Хоран смотрит на него. Так как мама Зейна смотрит на его отца, как его старшая кузина смотрит на своего парня. Это была любовь или влюбленность, в этом он плохо разбирался, зато точно понимал, что не дружба. Только Хоран, думал, что между ними дружеские отношения. ?Но ведь какая тут дружба?? – спрашивал себя Зейн, когда в темноте они нежно обнимали друг друга, горячо дыша друг другу в шеи, и давая друг другу легкие поцелуи в знак того, что они рядом.

Это происходило довольно часто, ведь они дружат семьями, и когда родители куда-то уходили, мальчиков часто оставляли с няней, которая отправляла их в спальню, а сама, сидя на первом этаже, болтала с подругой по телефону, но они не жаловались. Наоборот, именно в такие моменты они могли поддаться чувствам – тому, что утром и днем не выходит наружу. Это было приятно, засыпать в объятьях друг друга, а утром, открывая глаза, видеть около себя того человека, с которым действительно жарко внутри. И если Зейн уже давно мог сказать себе, что ему нравится Найл, то Хоран считал, что это и есть дружба.

– И я, – сказав это, блондин уткнулся носом в шею пакистанца, вдыхая приятный запах горячего тела. Голубоглазый почувствовал, как руки друга обхватили его за талию, от чего ровное дыхание сбилось напрочь. И через секунду их губы соединились в легком поцелуе, приятном, из-за которого срывало крышу, а внутри все переворачивалось. Горячая слеза скатилась по розовым щекам Хорана, он не хотел лишаться друга…– Не плачь, – попросил Зейн, быстро моргая. Боль, пронзающая каждую клеточку, отдавалась в ребрах, так что дышать было трудно. Стерев мокрую дорожку большим пальцем со щеки Найла, он прошептал ему в губы. – Я люблю тебя.– Люблю тебя тоже, – в ответ проговорил ирландец, обжигая горячим дыханием пухлые губы Малика.

Фейерверк – вот, что чувствовал Зейн. Внутри взорвалось все, в ушах шумело и в голове слова Хорана. Да, они часто говорили это друг другу, но, не зная почему, он чувствовал, что сейчас все пошло как-то не так, но ему это определено нравилось.Еще раз, нежно соприкоснувшись губами, они знали, что им пора домой на прощальный ужин. Но сейчас для Зейна это не главное, он не хочет думать о плохом. Сейчас он держит в своих руках теплую ладонь, а на губах чувствует вкус яблочной жвачки, которую так сильно любит Найл. И, наверное, прощаться скоро станет еще больнее.