5.2 (1/1)

Рафалович пытается думать только о том, как живописно плавает по воздуху сигаретный дым от ?Беломора?, но шансы отвлечь себя на отдаленные темы в его случае равны нулю. Дожил, дождался наконец-то! Впрочем, то, чего мы так боимся или чего не ожидаем, рано или поздно стучится в дверь, и становится не смешно от таких сомнительных картин. К тому же они нарушают спокойствие, которое было так дорого Лёньке. С некоторых пор он его ценил.Но чёрт дергает каждый раз потакать Лилькиным капризам, замаскированным под детские просьбы и неудобства быта. Не сиделось ей в Мурманске, все тянется в Ленинград, слишком долго не была на большой земле. Соскучилась, примчалась, мать семейства. Никакого терпения! Вот баба…Ладно, моряк перетерпит. Не привыкать идти воле собственной вопреки. Как показывает практика, Рафаловичи от этого не рассыпаются. Не сломается и Леонид. Пусть механизм, бывает, и дает неожиданный сбой. Никому не понять, насколько фатальный…Нет, о поломках кораблей тоже думать нежелательно. Чревато запоями и самобичеванием. Сам себе скажет, что сволочь он все-таки редкостная. И в кои-то веки не прогадает.А Лилька по-прежнему будет выговаривать ему за тройки их Софочки, и жаловаться на то, что Илюшка не кушает манную кашку. Рафалович, кстати, и сам эту гадость терпеть не мог с детства, а все плохие отметки в дневнике дочери?— его тяжелая наследственность.Лиля тоже далеко не ушла: излишней сообразительностью не отличалась. Чья бы корова мычала…Но дочку с сыном Лёня видеть всё же рад. Несказанно.Потому что… потому что он их отец. Факт. Пусть и воспитывать шалунов получалось с переменным успехом. И чему он, вечно занятой на службе офицер, мог их научить? Оставалось лишь вкалывать ради их счастливого будущего, светлого и обустроенного. И обивать пороги всяких горкомов, иногда и с выгодными предложениями.Но сегодня планы поехали по наклонной. Да простят его дети…Раф хотел как лучше, а получилось…Сердце не на месте. Так, кажется, говорят в народе. Против такой мудрости не попрёшь, и не слишком надо…Кто ж его знал, что Ёлочка…Ёлка… Лена…Но не холодная и чопорная Елена Дмитриевна…Кто знал, что Ёлка, оставляя его где-то на задворках своей биографии, взлетит высоко, и, гляди, предела знать не будет!Кто знал?Твою мать…Все знали! Все! Время на месте не стоит, и люди в кабинетах меняются.Чему тут удивляться?!Ёлка никогда бы не смогла стать чьей-то домашней, карманной женой. Даже женой Лёньки. Если бы сбылся прогноз поручика Захаржевского, и стали они, парочка голубков, господами Рафаловичами. Она не осела бы на месте, воспитывая детей, и, совершенно забыв про тех, с кем у Лёньки…Не было ничего платонического!Никогда в жизни!Придурок…Надо же было тогда ляпнуть такое, и не удержать около себя взволнованную девушку, которая сбежала из-под домашнего ареста. К нему, Лёньке, надеясь, что они смогут преодолеть родительские запреты. Но сказал же, не побоялся. Чтобы на следующий день увидеть, что перед ним не Ёлка, а бледная тень. Тень его счастливой жизни, где он, Раф, по-настоящему любил. Хотя ей успели внушить, что это не так.Что дальше? А живи, как хочешь. Пользуйся свободой. Сказки в жизни не бывает.И ?долго и счастливо? Черновой и Рафаловичу больше не светило.Ёлочка свой приговор вынесла. Какое ещё обжалование? Зачем его дурацкие оправдания, и надежды на то, что они ёще поговорят…Образуется. Простит. Как иначе?Хрен тебе, Рафалович, получи на лапу. Свободен. Довёл…Нужно знать Ёлку. А Лёнька, выходит, экзамен не выдержал, и ничего у них не вышло. Пусть и бегал за ней с первого класса. Дуралей…И закопан, зарыт и уничтожен. Почти повесился. К неудаче, веревка не выдержала сотню килограмм еврейского юноши. И Таня Ларина вовремя услышала звук телопадения. Позорище…Правда, почти десять лет назад… Рафу было совершенно не смешно. Ни капли. И расшибить голову о стену хотелось с неистовой силой. Дури бы хватило…Чего наделал? Нет же больше ни Лёнечки, ни Ёлочки. Страдал по собственной вине. Его не услышала та, ради которой он вообще чувствовал что-то доброе по отношению к миру.История о Монтекки и Капулетти, вражде семей и недовольстве Лидии Тарасовны (и пусть этой мегере на том свете икается) не смущала. Он бы пережил. Ёлка бы справилась, правда…Кто-то сказал, что жизни бы им не было. И не сидела бы Ёлка в своем большом кабинете с портретом вождя. И райцентр был бы Рафу за праздник. Где-нибудь на Дальнем Востоке…Это важно? Старшим Черновым и Рафаловичам вместе взятым казалось, что это и было определяющим. Зять второго секретаря ленинградского обкома и еврей? Куда девалась борьба с мировым сионизмом? Да и мама Рива выразилась однозначно. Любая русская девушка в невестки, но не Лена Чернова. Проклятое племя! Правда, потом пожалела. А толку ноль…И поэтому…Воронова.Однако на двери написано, что Чернова. Говорят, точнее, Ванечка по пьяни признался, что фамилия все-таки двойная.Чернова-Воронова!Чёрный ворон…Я не твой…Поразительно, как не сразу Леонид узнает в чиновнице свою Ленку.Дочь отца. Ещё несколько лет, и прощай пыльный комитет. Полетит высоко…Ведь Елена Дмитриевна…—?Елена Дмитриевна, значит??— откуда в нем вообще такая уверенность? Просить же пришел. Да только не у неё…Кто же знал, что власть имеет свойство неожиданно сменяться?Опять же. Все. Кроме Рафаловича. И он почти не верит своим глазам. И не пытается понять, что происходит с ним, когда он случайно получает билет в свое прошлое.И не может насмотреться…А вот Ёлка сразу его узнала. Сникла. Отводила свои серо-голубые глаза, и пыталась уткнуться в бумаги. Многолетняя выдержка. Могли же столько лет ничего не слышать друг о друге…Правда, Ванька не упускал возможности напомнить другу о больном. Ненароком в письме в Мурманск написать Рафу о том, что ?Ёлка вышла замуж?. Как будто вылечит. Хренов поэт. Потом про эту ?лошадиную? фамилию. Добил!..Ничего не скажешь…Или скажешь?!Пора забыть прошлое.И Лёня вошел во вкус, отсекая от себя всякий призрак того, что когда-то грело сердечную мышцу. С Ёлкой нужно было всего лишь навсего попрощаться. Отпустить. И дальше продолжать играть хорошую мину, довольную и сдобную.У неё должно быть все прекрасно. Муженёк партийный, квартира в серийном доме, ?Волга? с блатными номерами. Как иначе?Только…Реагировать друг на друга без эмоций невозможно. Способность быть спокойным при виде Ёлки, которая почти не смела сказать ему лишнего слова, обманывала.Нет, мелочиться и просить у нее милости? Предлагать свои равноценные обмены? Пошлое дурновкусие! Тогда она поймет, что он, в конечном итоге, не просто сволочь. Мразь и падаль…Не зря расстались…Проблемы Раф всё-таки решит сам, о чем он почти клятвенно её заверил.Спрятал свои бумажки в дипломат, сказав ?пока?, и чтобы она видела…Просто так не закопаешь, умница-дочка. Ни за что и никогда! Он не потеряется, не будет рассеянно отводить глаза, как в больнице, где Ёлка пыталась выжить под капельницами…А из-за кого под них попала?..И вот ещё одно неуместное воспоминание.Рафалович не нашёл другого выхода, как снова её оставить. Ведь ничего и не произошло. Это даже не встреча двух бывших одноклассников! Обычный приемный день в чиновничьем логове. Ёлка держалась, как стойкий оловянный солдатик. Ни одного лишнего слова. Пусть глаза говорили за себя…Чужая жена.Женат на другой.Все?!..