Федор (1/1)
Федор приходит в себя в камере. Койка, привинченный к полу умывальник с тепловатой водой, под которым прячется унитаз, ни одного даже самого маленького окошка. На койке — тощий матрас, подушка и колючий плед. Толстая железная дверь, почему-то похожая на переборку. Впрочем, Федору понятно, почему. Видимо, он на “Атлантисе”. На нем серые штаны, похожие на пижамные. Руки скованы прочными пластиковыми наручниками, но никаких повреждений на теле Федор не обнаруживает. Значит, он зачем-то еще нужен бывшему коллеге. “Или Свантесону”, — думает он, и от этой мысли Федора прошибает холодный пот.Эфраим приходит, когда Федору уже надоедает ждать. Садится на край умывальника, долго смотрит, молчит, дымит трубкой, внимательно смотрит, и от этого взгляда Федору хочется спрятаться. Минут через двадцать, так ничего и не сказав, Эфраим поднимается и собирается уходить.— Эфраим, — через силу произносит Федор, глядя точно перед собой.— Что?— У меня в подвале собрана база ДНК редких животных. У нас ведь сейчас любое животное редкое, — тихо говорит Федор, — ты сможешь их клонировать и развести.— Нам придется усилить их имплантами, иначе не выживут. Это будет уже не то.— Это будет жизнь. Хотя бы какая-то. Сейчас ее нет вообще.Федор смотрит на свои пальцы, и в голове у него пусто. Эфраим может не послушать.— А ключ? — тем не менее уточняет Длинныйчулок.— Флэш-носитель с ключом от хранилища у меня был при себе, вы же конфисковали. Я не Свантесон, мои системы безопасности довольно примитивны. Да и не видел я никогда смысла скрывать то, что никого, кроме меня, не интересует.— Никого? — Эфраим выглядит изумленным. — Да “Атлантис” спас больше видов за пять лет, чем ты за всю жизнь. У меня тут рыбки всякие, люди разные, даже котиков несколько штук, плодятся, правда, со страшной силой, приходится стерилизовать. А ты — не, ты молодец, конечно, галок переделал, из кота хрен знает что сотворил, а уж сколько людишек уничтожил — это никаких сил сосчитать не хватит. Так что на тебя у нас большие планы. Я бы даже сказал — грандиозные. А за информацию спасибо. Скажу Свантесону, пусть перетащит все ценное сюда и в свой город. У нас с ним большие планы на этот мир и его обновление и восстановление.— Знаешь, а ведь этот твой Свантесон трахал твою дочку, — Федор уже понимает, что легкой смерти ему не дождаться, и потому просто старается вывести бывшего коллегу из себя. Потому что вряд ли обещанные Эфраимом “грандиозные планы” хоть в чем-то устроят его самого. — Галки как-то видели, как они зажигали.— Да и насрать, — криво ухмыляется Эфраим. — А вот то, что ты превратился в вуайериста, — это нехорошо, Феденька. Будем перевоспитывать.— Староват я перевоспитываться, тридцатник уже. Да и не хочу, меня все, знаешь ли, устраивало до того, как вы вломились в мой дом.— В воспитании определяет вопрос не количества лет, а количества розог, — нравоучительно заключает Эфраим, а Федор внезапно понимает, что это его выводят из равновесия. Причем очень старательно и с отличным результатом. Знать бы еще зачем. — Так что, Феденька, будешь работать над восстановлением Земли под нашим контролем. И жене твоей дело найдем.— Не надо, — сипит Федор. Он в кошмарных снах не мог себе представить такого: работать вместе со Свантесоном над общим проектом.— Надо, Федя, надо, — ухмыляется Эфраим и выходит из камеры, оставляя Федора в одиночестве. Похоже, ему все же придется участвовать в восстановлении Земли. “Не худшая судьба”, — обреченно думает Федя, закрывая глаза.