Дела сердечные (1/1)

- Эй, Маруся, - крикнул южноамериканцу Артем Дзюба, ехидно улыбаясь, - идешь после матча бухать?- Какой на фиг бухать? – нервно отмахнулся от него Денис. Он недолюбливал Дзюбу за то, что тот вечно шутил над Марио и высмеивал его, иногда даже жестоко.?Знает же, что Фернандес уже лет семь как завязал с алкоголем, и все равно издевается. Видит, что Марио не может дать ему достойный отпор, не умеет говорить людям гадости, поэтому и наседает на него. Такие, как Артем, всегда издеваются над слабыми. Но ничего, я сам буду защищать моего мальчика, а нужно будет, даже морду набью этому клоуну.?У бразильца внутри все заморозилось от обезболивающего, но слова Артема неприятно кольнули где-то глубоко в сердце, ведь форвард затронул одну из темных страниц биографии Марио. Фернандес и сам не знал, сделал ли он услугу своему организму, притупив боль, потому что качественно работать на тренировке все равно было тяжело. В висках пульсировало, уши заложило, что даже насмешек Дзюбы не было слышно, сердце то замирало, то отбивало барабанную дробь.- Может, ты присядешь и отдохнешь? – услышал Марио как будто из густого тумана и ощутил руку на плече. Это Игорь Акинфеев, вратарь, капитан и вдохновитель сборной. Проницательный, эрудированный и начитанный, он сразу смекнул, в чем дело.- Скорую, немедленно вызывайте скорую! У него губы синие, это проблемы с сердцем!Сознание медленно покидало бразильца. Последнее, что он слышал перед тем, как рухнуть без чувств на руки Игоря, был уравновешенный голос капитана:- Маруся, ну как же так? Как ты мог себя до такого довести?Вспышка яркого света, белый потолок, белые стены. Судя по всему, больничная палата. А вот и медсестра, аккуратная блондинка, полненькая и голубоглазая, суетится возле него, поправляет присоски на груди Марио и ремешки на его руках.- Сергей Николаевич, - окликнула девушка доктора, - мне много чего не нравится в его кардиограмме. Разберитесь, пожалуйста, а мы пока на узи сердца.И медсестра повезла Фернандеса на каталке по коридорам, пропахшим медикаментами и белизной.Никогда еще Марио не слышал столько мудреных медицинских терминов, как в кабинете узи. И, судя по тому, как узистка о чем-то оживленно спорила с Олей (так звали медсестру) и как та сочувственно смотрела на своего пациента, парень понял, что со здоровьем у него серьезные проблемы.Пока Сергей Николаевич изучал результаты обследования, Марио лежал на твердой клеенчатой кушетке и разглядывал доктора. Это был приятного вида высокий мужчина лет пятидесяти, в затемненных очках, с ямочками на щеках, седыми висками и родинкой на лбу.-Оленька, пригласите, пожалуйста, родственника пациента, – голос врача был тихим, спокойным и уверенным.?Видно, что профессионал, - подумал Марио и проникся к доктору доверием, - А Дениска назвался моим родственником… И правда, в этой стране ближе человека, чем он, у меня нету…?В дверь заглянул перепуганный Денис. Лицо его было бледным, как мел, а глаза - заплаканными.- Господи, Марик, слава Богу… - бросился он к другу, - Как же ты нас всех напугал, ты же был как мертвый… Ребята до сих пор в шоке.Сергей Николаевич предложил Черешеву сесть и приготовился вынести вердикт:-То, что произошло сегодня с тобой, Марио, называется микроинфаркт. Уже третий по счету. Я изучил твои кардиограмму и узи и пришел к выводу, что первый приступ ты перенес пять-семь лет назад, он был слабеньким, скорее всего, протекал бессимптомно, и ты мог его даже не заметить. Второй был серьезнее, приблизительно месяца два назад, а третий, самый тяжелый, сегодня. Ты много нервничаешь, переживаешь, нагружаешь себя физически, вот сердце и не выдержало. У тебя кардиомиопатия, Марио.Защитник сборной только сейчас начал осознавать суть происходящего:?Так вот оно что… Оказывается, после матча с Хорватией у меня был микроинфаркт.?И ему вспомнилось, как в тот злосчастный июльский вечер он плакал в своем номере на базе, все внутри болело и жгло огнем, голова была тяжелой и мутной, мозг плёл странные кружева мыслей, как бы могло все сложиться, забей Марио тот пенальти. А потом болезненное погружение в сон. Или глубокий обморок. Фернандес и сам не знал, что с ним тогда происходило.- Это очень опасно? – в ужасе спросил Денис.Доктор поправил очки:- Не буду от вас скрывать – очень. Эта болезнь опасна и коварна. С ней можно прожить и двадцать лет (если, конечно, беречь себя), а можно и до завтра не дожить. Я очень уважаю тебя, Марио, как футболиста, но с футболом тебе придется завязать. Для твоего же блага.Бразилец все это время лежал с полузакрытыми от слабости глазами и изредка утвердительно кивал головой. Врожденные стеснительность и скромность не позволяли ему пререкаться с врачом и истерить из-за страшного диагноза, но услышав сочетание слов ?завязать с футболом?, защитник попытался в горячке вскочить на ноги, и тут же сел назад, теряя сознание.- О Боже, нет, только не это… - прошептал он, - я же не смогу, я умру без футбола, это смысл моей жизни. Что же мне теперь делать?Фернандесу очень хотелось сорваться на крик, но он вовремя успокоился. - Для начала мы тебя госпитализируем, - ответил Сергей Николаевич, вертя в руках связку ключей, - Этот приступ мы сняли, но непонятно, когда будет следующий. Сама по себе кардиомиопатия неизлечима, можно только снимать симптомы, что мы и будем делать. Я выписал тебе препараты, их нужно начать принимать сегодня же, - доктор подал Денису листок бумаги, исписанный мелким красивым, совсем не свойственным врачам, почерком, - и помни, что тебе нельзя волноваться, любые чрезмерные эмоции тебе вредны, как положительные, так и отрицательные, поэтому я не рекомендовал бы даже смотреть матчи сборной, ведь ты будешь нервничать, а это может спровоцировать очередной приступ.Это уже был удар ниже пояса. ?Ну нет, - думал Марио, разглядывая потолок, - уж лучше я умру, чем буду жить, как овощ.?У Дениса в глазах стояли слезы. ?Почему это произошло именно с моим Марио? За что ему все это? Страдания, боль… Ведь добрее человека, чем он, сейчас с трудом найдешь. Лучше бы он сейчас кричал, плакал, что не согласен с диагнозом, что пойдет обследоваться в другую клинику, чем вот так смотреть в потолок… Видимо, он смирился, как это на него похоже. Видимо, он умеет бороться только на футбольном поле. Если его не станет, то и мне не жить…?Черешев присел возле Марио, аккуратно, чтобы не задеть капельницу, взял Фернандеса за руку, пригладил сбившиеся кудряшки, провел пальцами по холодному потному лбу бразильца.- Солнышко, я поеду домой, привезу твои вещи и что-нибудь поесть. Не волнуйся ни о чем и выздоравливай.В глубине души южноамериканец метал молнии, хотелось плакать от злости и бессилия. И защитник не нашел ничего лучше, чем выплеснуть свой гнев на лучшего друга, вроде бы это он был виноват во всем.- Ты с дуба рухнул, Черышев? Ты что, не слышал, что моя болезнь неизлечима? Я больше никогда не поправлюсь, я могу умереть в любой момент, мне нельзя играть в футбол! – Марио уже не просто кричал, а орал, даже горло свело судорогой. Зря Денис считал, что Фернандес и кричать-то не умеет. – Ни в какую больницу я ложиться не буду, у нас через два дня вылет в Турцию. Вот сейчас закончится капельница, и я пойду к Сергею Николаевичу писать расписку, что я отказываюсь от госпитализации.Глаза полузащитника округлились от неожиданности и шока:- Мариетта, успокойся, тебе нельзя волноваться. Ты должен лечь в больницу. Поверь, я добра тебе желаю, так будет лучше для тебя…- С каких это пор ты решаешь за меня, Денис? – перебил его Марио, - я взрослый человек и сам в праве решать, как мне поступать. Мне надоело, что ты постоянно помыкаешь мной. И перестань называть меня Мариеттой. Я не твоя девушка и не твоя собственность. Прекрати опекать меня.Денис даже рот раскрыл от удивления: таким он бразильца никогда не видел.- Как скажешь… - сдался шестой номер сборной.