4. Wait and bleed (1/1)

Нет, таким как он, хер похвастаешься. Ни селфи там сделать, ни на сборище привести, чтоб подружкам показать. А когда эта дура-Момо все-таки сфотала его, пока он дремал на диване, закинув на спинку ноги, а потом еще в своем профиле запостила, Бакуго вообще башню сорвало.—?Еще раз, блять, фотку со мной сделаешь, без спросу или по запросу, пальцы все переломаю. Вырву нахер. И на ногах тоже,?— прохрипел он ей в лицо, в две секунды довел до рыданий, а потом, пока она давилась слезами, заставил все вычистить и с подружек спросить, чтоб не сохраняли ничего.—?Так… так нельзя! —?всхлипывала Момо,?— Мы же все-таки пара! Это… неприемлемо! Ты должен меня уважать!—?С хера ли должен? Меня твои понты не колышат, деньги себе в жопу засунь, а лучше катись нахрен и сразу! —?послал Момо он, причем не в первый, и даже не в десятый раз.Почти месяц прошел, как система стравила их друг с другом, и долбанная аристократка так и не сдалась. Цеплялась за него руками и ногами, идиотка, будто ничего важней у нее в жизни нет.Бакуго послал ее несколько раз, пока она уговаривала его переехать в элитный район ?пятизвездочных??— там лидеров мнений с 4,5 звездами и выше пруд пруди, куда ни плюнь?— важная шишка.—?Нахер надо, чтоб очередной важный хрен меня презрением поливал! Хочешь тусоваться с потреблядями?— вперед, меня и тащить не смей!Он послал Момо и тогда, когда она пыталась перезнакомить его со своими друзьями и фолловерами, чтобы ему рейтинг натянули за два месяца.—?Несолидно ей с тремя звездами жить, ты гляди! Да иди ты на хер вместе со своими звездными задницами! Заебала же, а! Хер ты меня поменяешь! Хер!Бакуго и в квартиру-то свою ее не сразу пустил, да и не планировал пускать, но ему прислали аж три письма из семейного центра, где рекомендовали сходить к ?семейному? психологу, намекали на его неподобающее поведение и штраф, накладываемый на профиль, если партнер слишком много жалуется. А Момо неустанно жаловалась?— убедить его, уговорить она не могла?— он даже на ее тысячу сообщений в соцсетях не ответил,?— вот и давила на него через административный ресурс.За что Бакуго ее возненавидел с такой силой, с какой не каждую вредную тварь в своем отделе ненавидел. Просто Момо жала из него покорность, лояльность и… любовь? Но именно эти вещи он не мог и не хотел отдавать. Не той, что кидает его и давит ежечасно.—?Да ты совсем охуела… —?бормотал он, читая подробнее о том, что ему грозит, если он прокинет эту настырную бабу. А грозило многое.Падение рейтинга на целую единицу.Выселение из квартиры.Перевод на низкооплачиваемую работу, где не будет и опосредованного контакта с клиентами.Падение медицинской страховки сразу на три уровня.Переезд в жопу мира, то есть в район с усиленным полицейским контролем.И, конечно, запрет на пользование услугами семейного центра до восстановление рейтинга хотя бы до 3 единиц.И это если не считать около сотни заведений и сервисов, магазинчиков и кафешек, куда без 3 звезд нельзя.—?Ну и сука же ты, Момо,?— стиснув зубы, прошипел Бакуго, когда прочел все до конца. —?Ебаная охеревшая сука.Поэтому в квартиру он ее пустил.И в свою жизнь тоже?— не мог не пустить.Стиснул зубы и терпел, что аристократка расценила как слабость.И начала тащить в его берлогу вещи, друзей, свои привычки и спорить-спорить-спорить по каждой мелочи.—?У тебя ужасный вкус, Кацуки. Тон штор совершенно не подходит спальне,?— частенько говорила Момо, а он думал, что не ее херово дело решать, какие у него будут шторы. И никакой он ей не ?Кацуки??— только матери позволено его так называть да отцу.Кстати, оказавшись бок о бок с охеревшей аристократкой, Бакуго вдруг понял, какая же у него святая мать. И пусть что первая, что вторая выносят ему мозг, но мамка делает это как-то… с любовью, что ли. Пытается поправить его, а не переделать.В чертову послушную болонку.В мягкую подстилку.В тюфяка без яиц.Когда Момо критиковала его простые нажористые блюда, ему хотелось засунуть ее голову в блендер и размельчить до состояния фарша с мелкими косточками.Когда она пыталась вытащить его в свет и не слишком лестно отзывалась об его очередной черной футболке, Бакуго хотелось связать, нет, привязать ее к стулу, и так долго охаживать битой, чтоб ни одной целой кости не осталось.За всю свою жизнь он еще никогда не испытывал такой ненависти. Ему никогда так сильно не хотелось унизить кого-то из цивилов, но эта Момо, воплощение идеальной жизни, эта пухлая, слишком много мнящая о себе задница, умудрилась бы достать и святого.?Охереть… так вот почему у тебя мужики бегут. Да кто ебанется настолько, чтоб с тобой срок продлить? Ебнутая… ебнутая на голову сука…??— нередко думал он.Но хуже всего было то, что ему иногда приходилось ее трахать. И это было пиздецки невесело.Имитировала стоны она хуже порноактрисы, а ее жирная задница так омерзительно тряслась от каждого движения, что порой у него все падало. Окончательно и капитально. А когда она с язвительной усмешкой говорила ?Ничего не поделаешь?, ему хотелось схватить ее за волосы и так долго бить об тумбочку, чтобы от ее лица осталось одно кровавое крошево.Поэтому Бакуго все чаще задерживался на работе.Все чаще изматывал себя тренировками после нее, чтобы прийти потом в заваленную шмотками Момо квартиру и отрубиться спать до утра.И он стал ездить к родителям все чаще.Чтобы просто обнять мать и утишить свою ярость.Из-за этой Момо он стал так ненавидеть женщин, что еще чуть-чуть?— и он точно бы кого-то убил. С большим наслаждением.Мать же вправляла ему мозги, трепалась с ним по-дружески, подкалывала, что он неудачник, и у нее рейтинг повыше, чем у него, а уже совершенно седой отец по-доброму усмехался в усы, слыша, как мать и сын ласково переругиваются друг с другом.Если бы не мать, Бакуго бы точно прикончил эту Момо.***Спас его случай, судьба улыбнулась ему, когда держаться больше не было сил. В начале уж слишком теплой зимы Бакуго бесшумно вошел в дом (что было ему совершенно не свойственно), добрался до спальни и застал там Момо, глотающую слезы перед экраном ноутбука. А там, на экране с голубой подсветкой, висела фотка какого-то парня с разномастными глазами, крупным ожогом под левым глазом и тонкими аристократическими чертами лица. Выражение у этого типа было бесстрастное, будто ничто в этом гребаном мире не могло волновать его в принципе.Бакуго он сразу не понравился.И он сразу же сообразил, что значил тот невнятный шепот, который он иногда улавливал, натягивая эту Момо жестко и со скукой, надеясь вытрахать из нее все желание с ним связываться.Она звала того парня.Она искала того парня.И ее безысходность, ее истерики, ее маньячный контроль?— результат потери.Она хочет переделать его, Бакуго, в этого типа. Живет в иллюзии, что сможет. А если не будет жить?— быстро кончится. Сдаст так, что не всякий мозгоправ починит потом.—?Хули ты тут застряла, когда этот есть? —?резко спросил он, и Момо, вздрогнув, тихо вскрикнув, обернулась к нему.—?Это… это не то, что ты думаешь! —?пролепетала она распухшими губами.—?А нахера тут думать?— все и так видно. Хватай шмотье, уебывай из моего дома и пиши в семейный центр, чтобы нас растащили. Меня заебало столько мучиться, и то потому, что одной сучке рот боязно открыть. Ну? Вали, кому говорю! —?рыкнул он, но Момо и с места не сдвинулась?— сразу как-то обмякла, как будто ей пробки сорвало, а батарейки сели.Бакуго рванул к ней и, грубо схватив за плечо, насильно со стула поднял, в лицо заглянул, прямо в заплаканные красные глаза, и тихо, уже без злобы, сказал:—?Нахер это все надо? Тупо систему жми, а не мной этого хера заменяй. Ты же типа сильна, бабло водится, так давай, семейный центр осаждай. Этого хера осаждай, чего ко мне прицепилась? Я тебе жизни не дам, и ты мне не дашь. Так катись, откажись сама. Так и так?— напиши,?— люблю-не могу того хера с разномастными глазами. Ебать, ну и выбор у тебя! Диснеевские принцессы до сих пор в моде!—?Не говори о нем так… Не говори… —?только и выжала из себя Момо, а потом зарыдала, обняла его за шею и невнятно пробурчала в рубашку:?— Ты прав, надо разойтись. Еще месяц… я не выдержу.Из срока в полтора года они продержались два месяца и шестнадцать дней.Яойорозу пришлось напрячь всех своих фолловеров, подергать за все ниточки знакомств, а также пожертвовать тремя десятыми баллов рейтинга, чтобы семейный центр сократил срок до нескольких дней.Бакуго не стал даже с ней прощаться. Просто проверил, что в квартире не осталось ни единой ее шмотки, даже нитки от платья. А все, что нашел?— без жалости выбросил.И вскоре забыл о Момо, будто ее никогда и не было.А пока он вычищал квартиру от следов пребывания аристократки, в его голове гремели безумные басы ?Wait and bleed?.