День 7 Осколки (2/2)

-Здравствуй, Улькиорра! – поприветствовала Падшего девушка.-И тебе не болеть! – отозвался Шиффер, поднимаясь на ноги.-Как оптимистично звучит! Ты не боишься умереть? – удивленно поинтересовалась Тиа с неизменной полуулыбкой на смуглом лице.-Нет, я могу не сражаться, если ты не хочешь, — спокойно, пожав плечами, ответил брюнет.-Я хочу видеть страх в твоих глазах! – выкрикнула девушка, выхватывая из-за спины короткий меч с продольным узким отверстием в центре.Улькиорра дотронулся до кольца на шее и, стиснув зубы, претерпел мучительную боль, вызываемую появлением черных крыльев. В руке парня появился удлиненный тонкий меч, которым, держа на его уровне лица, брюнет тут же отразил нападение Халлибел.

-Сковывай, Мурсьелаго! – выкрикнул Улькиорра. Тиа отпрыгнула от парня, перевернувшись через голову, и захохотала. Шиффер взмыл в небо, обреченно смотря на свой, ничего не сделавший, меч.

-Разве ты забыл, Улькиорра? Забыл, что способности Падшего запечатываются после свержения?

-Нет, просто сделал это на автомате, — зависнув в воздухе и помахивая черными крыльями, холодно отозвался брюнет.

-Разрушай, Тибурон! – ухмыляясь, произнесла Тиа.?Мне конец!? — закрыв глаза, подумал Улькиорра.-Почему ты не защищаешься? – нанеся удар в плечо и разрезав кожу, удивленно осведомилась блондинка. Она ожидала, что Шиффер уклониться или блокирует её атаку, но парень просто завис в воздухе, опустив веки.

Почувствовав резкую короткую боль в плече, Улькиорра открыл глаза, задумчиво посмотрев на сочащуюся из порезанного плеча кровь.

?Значит, она не собирается сразу убивать меня. Высвободив свой меч, Халлибел могла в мгновение ока завершить существование беззащитного Падшего, но тем не менее, она не нанесла поражающий удар. Я не могу высвободить свой меч, значит, он сродни обычной острой палке. Несмотря на то, что Халлибел не убила меня в первую секунду, как только она использует одну из водяных техник, мне конец! Ладно, пусть я хоть тебе сделаю что-то приятное, доставлю мизерное удовольствие твоей душе от этого ?первоуровнего? боя?. – Подумал Шиффер, отразив удар в пояс.

Халлибел с воинственнымкличем бросилась на парня, сжав меч двумя руками, Улькиорра пригнулся, избежав смертельного удара в голову, и попытался садануть девушку по ногам ударом, параллельным земле, который должен был отрезать часть ног при точном попадании. Тиа, скосив взгляд на блеснувшую в солнечных лучах сталь, подпрыгнула, перевернувшись в воздухе и крепко встав на воздушное пространство. Улькиорра продолжал помахивать в воздухе крыльями, ангелы, высвободив свой меч, могли спокойно ходить по воздуху, Падшим эта привилегия была не дана. Девушка, грустно усмехнувшись, посмотрела на несколько перьев, вырезанных из её правого крыла атакой Шиффера.

Белокрылая кинулась вперед, Улькиорра приготовился защищаться, но девушка вдруг, сильно взмахнув крыльями, оказалась за спиной брюнета, он, как в замедленной съемке, чуть повернул голову. Занеся вперед руку с зажатым клинком, блондинка попыталась порезать Падшему живот, в последний момент Улькиорра вывернул кисть, а его меч принял вертикальное положение, приняв на себя удар такой силы, что при соприкосновении двух клинков полетели искры. Халлибел продолжала с силой напирать на меч Шиффера, пока тот, продвигаясь по инерции, спиной не врезался в грудь блондинки. Над ухом парня прозвучал смешок, он скосил взгляд на третью, одна её рука проходила под правым крылом Улькиорры, а лицо находилось в районе между этим же крылом и головой брюнета. Девушка внезапно схватила тонкую белую шею левой рукой, запрокинув голову Улькиорры на себя. Парень сжал зубы, пытаясь отгородиться от теплого дыхания, шедшего от девушки и согревающего шею.

-Знаешь, Улькиорра, а ведь я всегда неровно к тебе дышала! – вдруг заявила она.Брюнет дернулся, его глаза расширились, но девушка плотно прижимала парня к себе.

-Именно поэтому я вызвалась убить тебя! – прошептала блондинка, плотоядно облизнувшись и совсем легонько дотронувшись языком до фарфоровой кожи. Заметив, как по телу парня пробежала дрожь, будто от удара током, Халлибел захохотала, но её смех, быстро начавшись, так же быстро и стихнул. Девушка повернула голову назад, будто кого-то выискивая взглядом. – Черт, он слишком быстро. Я думала, все займет больше времени. – Тихо пробормотала Тиа себе под нос и выкрикнула прямо в ухо Улькиорре: – Скоро твой любимый здесь появится!

Устало прикрывшиеся глаза Шиффера снова распахнулись, но, прежде, чем брюнет успел что-либо понять Халлибел согнула в локте руку и резко потянула меч на себя, оставляя под ребрами брюнета глубокий порез, затем, резко отпустив парня, девушка отскочила от него. Улькиорра полетел вниз, к мосту, выплескивая из раны кровь. Упав спиной на твердую поверхность, брюнет тут же закашлялся вязким красным веществом, он посмотрел на свою руку, заляпанную своей же кровью. Вдруг на Улькиорру упала тень Халлибел, он поднял голову и почувствовал пронзившую все тело боль в сердце от приковавшего к земле Тибурона.

-Умри! – выкрикнула Тиа, дико давя на рукоять, погружая меч в грудь брюнета с особой жестокостью. Через мгновение клинок не захотел входить дальше, пройдя насквозь через тело Падшего и уперевшись в бетон разрушенного моста. Рука Улькиорры, прижимавшаяся к боку, из которого толчками выходила кровь, безвольно упала рядом с хозяином. Несколько секунд брюнет с ужасом в подрагивающих зрачках взирал на омытый кровью меч и увеличивающееся на груди багровое пятно, а потом, последний раз кашлянув кровью, которая обрызгала смуглое лицо блондинки, голова Шиффера с громким стуком упала на бетон. Халлибел, жестко смотря на парня, резко вытащила меч из его груди, поднимая алый фонтан. Она распахнула заляпанные темной кровью светлые крылья и скрылась из виду раньше, чем тяжелые капли, рассыпавшиеся рубиновым дождем, достигли холодного бетона.

***Гриммджоу шел по мосту, озираясь вокруг, вот он увидел красную машину Улькиорры и побежал вперед, а, взглянув на самого Шиффера, тут же пожалел об увиденном. Парень, медленно моргнув, глубоко вздохнул и подошел к бездыханному телу, опускаясь возле него на колени. Голубоволосому казалось, что тонкая нить лопнула, освободившись от тяжкого гнета поддерживать жизненно-важный орган, и сердце, упав с большой высоты, разлетелось на тысячу осколков, которые уже никакие чувства не смогут склеить воедино. Гриммджоу провел кончиками пальцев по холодной коже, чуть размазав струйку крови, продолжавшую стекать по подбородку, капая на шею.

Парень смотрел на фарфоровую кожу, на растрепанные смольные пряди, большие крылья – именно такую картину он видел в своем сне, только там Улькиорра был без крови и с белыми крыльями. Гриммджоу поглаживал хрупкую, и, казалось, совсем прозрачную кожу брюнета, думая над тем, как же глупо он потерял любимого человека.

?Падший, да?? — мысленно спросил Джаггерджак, переводя взгляд на далекую одинокую фигуру, сидящую на выступающей из моря скале. У фигуры были длинные светлые волосы и огромные белые крылья, теряющие маленькие кусочки пуха при каждом порыве ветра. Гриммджоу вел себя на удивление тихо, продолжая нежно поглаживать лицо любимого. Он должен был сейчас кричать и плакать, понимая, что потерял любовь всей своей жизни. Что тот, кто ему снился все это время, действительно существует, хотя нет… существовал…Парень почувствовал струйку, длинным вертикальным шрамом обжегшую щеку и звонко разбившуюся о закрытое веко брюнета. Гриммджоу перевел взгляд на сквозную рану в груди, через которую проглядывался бетон, а потом на фигуру, которая совершенно не шевелилась, продолжая сидеть на скале, согнув одну ногу.

Голубоволосый понимал, что этот ангел убил Падшего, но знал, что он ничего не сможет сделать. Хотя парень мог здесь и сейчас вопить как резанный, ругаться благим матом в адрес этого Белокрылого. Но… Злости не было, была только боль… Было очень больно, так больно, что этот страшный порок буквально разрывал изнутри, силясь вырваться наружу, но что-то ему мешало, поэтому он пытался притупится, обдирая свои острые углы о внутренности Гримма. А почему не было злости, гнева, отчаяния? Потому, что боль затмила собой все, заняв каждый миллиметр свободного пространства в душе, именно боль, будто плотный занавес или металлическая решетка, мешала прорываться злости и гневу.

Джаггерджак лег на грудь возлюбленного, почувствовав, как холод его кожи пробирает до костей, почувствовав ещё горячую липкую кровь, продолжающую медленно выходить из бездыханного тела. Парень обвил руками шею мертвеца, будто пытаясь её согреть, а молчаливые слезы теперь капали в глубокую рану и если бы Улькиорра был живой, причиняли бы адскую боль. Хотелось лежать так вечно, но вдруг Гриммджоу ощутил странную пустоту, будто труп под ним стал невесомым, а сам Джаггерджак вот-вот пройдет сквозь тело. Уже ничему не удивляясь, парень поднялся с груди Шиффера и дотронулся до его щеки, с ужасом осознавая, что кожа стала уже почти неосязаемой, будто тело состояло из вещества немного более плотного, чем вода. И даже теперь Гриммджоу не стал вопить, проклиная все вокруг, он лишь молча поцеловал брюнета в веко, при этом почувствовав, как губы чуть погружаются во что-то вязкое. Голубоволосый отстранился, созерцая, как тело, казалось бы, вполне осязаемое, быстро превращается в тень.-Я люблю тебя, Улькиорра, — одними губами прошептал Джаггерджак.Этот шепот, удивительно похожий на тихий шелест опадающей листвы, полетел над сине-зеленой морской водой, уносимый ветром вдаль. Будто резкие, но редкие порывы ветра, пытаясь облегчить страдания парня, подхватывали не слова, а осколки разбитого сердца, чтобы в будущем эти осколки не царапали душу горькими воспоминаниями…Парень встал, уходя с моста, он ни разу не обернулся, почти физически ощущая, что тело его любимого уже полностью растаяло, растворившись в воздухе. Гриммджоу не хотел этого видеть, ведь он так любил Улькиорру… Любил, и будет любить до самой смерти…-Я люблю тебя, Улькиорра…Эта фраза будто гром ударила по ушам одиноко сидящей на скале Халлибел. Блондинка чуть склонила вперед голову, рассеяно всматриваясь в морскую даль, будто видя кружащие по воздуху осколки сердца Гриммджоу.?Я разбила ещё одно сердце… Сердце, которое могло бы быть счастливо…?Девушка закрыла глаза, позволяя скатится одинокой слезинке, будто хрустальный бокал, разбившейся о холодный камень…