1 часть (1/1)

Я честно старалась не думать об этом. Но когда я узнала, что ?Skold? вот-вот едут в тур, у меня что-то внутри загорелось. Да, ехать на выступление своего бывшего — не самая лучшая идея, тем более, если расстались вы всего две недели назад. Но моя неугомонная натура не успокоится, пока я не увижу Скольда.Уже в который раз, обновляя страницу покупки билетов, я обдумываю своё решение. Зачем мне это? Чтобы увидеть Тима. Что я докажу себе? Что ему и без меня вполне хорошо, что он живёт своей привычной жизнью. Для чего я вообще затеяла всё это? Чтобы… увидеть Тима. К чёрту. Если я и приду на его концерт, то точно не собираюсь попадаться ему на глаза. Да и среди огромной толпы людей он точно искать меня, всю такую охрененную, не будет. Решено.?Подтвердить?Вот и отлично.— Ты никуда не поедешь! — я равнодушно подняла взгляд на Руби. Она носилась по квартире маленьким ураганчиком, причитая при этом ?в своём стиле?. Опустив глаза и громко вздохнув, я продолжила собираться, — я-то думала, у тебя хоть капля гордости осталась, но нет! Ты бежишь за ним, как какая-то…Подруга запнулась, выбирая подходящее слово. Она знала, что после нашего с ним расставания я могла начать плакать даже тогда, когда просто сидела за учебником истории. Поэтому старалась быть мягче, хотя я видела, что она страстно желает отлупить меня.— Как какая-то дура, что не может смириться с тем, что её бросили, как никому не нужную вещь? — монотонно протараторив это, я натянуто улыбнулась, — прости, Рубс, но я поеду.Она смотрит на меня с укором.— И не потому что я хочу увидеть там его, нет! — я устало уложила руки на сумку, хмурясь, — я хочу развлечься. Концерт, куча людей, любимая музыка…— Твой бывший, — передразнивая меня, добавила она, и я закатила глаза. Да, подруга. Ты меня раскусила, даже не стараясь толком.— И что? Вот скажи мне, что я по-твоему сделаю, когда увижу его? — я устало откинулась в кресле. Руби всё ещё прожигала во мне дыру своим взглядом, — ну максимум… расплачусь и убегу. Ничего такого не случится.— Когда концерт? — видимо, приняв наконец то, что я её не послушаю, Руби нахмурилась.— Через четыре часа, — проверив, всё ли я с собой взяла, застёгиваю замок на сумке и беру телефон, чтобы посмотреть, как мне будет легче добраться в другой город.— Я вызову тебе такси, так безопаснее, — подруга взяла свой телефон и сделала несколько движений пальцем по экрану, — не придётся болтаться в этих автобусах.— До Сан-Диего всего два часа езды, Рубс, я не думаю что…— Назад тоже вызову тебе такси, только дай мне знать, — будто не слушая меня, она продолжает, — сто двадцать миль — это вполне себе серьёзно. Мне будет спокойней, если ты поедешь на такси.— Хорошо, сдаюсь, — я подняла руки в соответствующем жесте и прижала к себе подругу, — спасибо тебе, Руби.— Так, — обняв меня в ответ, она погладила меня по волосам, а затем улыбнулась, — беги давай, пока я не передумала.Обув свои полуботинки, я поспешила покинуть квартиру, ещё раз на ходу проверяя, всё ли на месте в моей сумке. Быстро спустившись по лестнице вниз и покинув дом, я увидела, как на мою улицу заезжает чёрный автомобиль. На всякий случай сверив номер, что прислала мне Руби, с номером машины, приветливо улыбаюсь водителю. Уже вечереет, так что в Сан-Диего я прибуду, когда наступит полная тьма.— Добрый вечер, — усаживаюсь на заднее сидение и быстро ищу нужный мне адрес в телефоне.— Куда Вам, мисс? — довольно приветливый, милый мужчина. Даже не смотря на то, что выглядел он уставшим.— Сан-Диего, 1130 Буэнос Эйв, — улыбаюсь в ответ водителю и тянусь за наушниками, но понимаю, что два часа непрерывной музыки могут просто убить мой мобильный и прячу эту затею обратно, прижимаясь лбом к окну.Долгие вечерние поездки — это мой отдельный, особенный вид наслаждения. Убеждаюсь в этом в который раз, поднимая глаза на отблески мелькающих фонарей, что выстроились вдоль всей дороги. Прохладный ветер, что просочился через приоткрытое окно, приятно щекочет лицо и шею, заставляя меня прикрыть глаза. Почему-то чем меньше остаётся до Сан-Диего, тем больше волнение внутри меня нарастает, словно большой шар — раздувается и вот-вот лопнет. Ещё раз заглядываю в телефон, пробегаясь глазами по названию места, где и будет проходить само выступление.Остаток пути провожу в раздумьях. Правильно ли я поступила? Будет ли мне больно? Хочу ли я увидеть его? Хочу ли услышать его немного хрипловатый, но такой приятный голос?Как бы этот ответ не противоречил всем вопросам вместе, но он был один. Да.***Вырвал меня из моих мыслей голос водителя, который, припарковавшись неподалёку какого-то большого здания, оповестил меня, что мы на месте. Поблагодарив таксиста и пожелав ему хорошего вечера, я вышла из автомобиля, оказываясь в прохладных объятьях вечернего Сан-Диего.Передо мной возвысилась концертная площадка ?Brick by brick?, с довольно-таки символичной вывеской, что обозначала две английские буквы ?B?, повёрнутые друг к другу спиной, напоминали контур бабочки. Само здание было цвета красного, грязноватого кирпича и только широкие тёмно-коричневые двери контрастировали на фоне стен.Людей было очень даже немало и очередь у здания заметно пополнялась, так что я решительно шагнула вперёд, останавливаясь за красноволосой девушкой, что была чуть выше меня. Она была не одна — что-то увлечённо обсуждала со своей подругой. Не думала, что большое скопление людей будет так давить на меня, но я немного поёжилась, обхватывая себя руками.А фанаты здесь такие… нереальные, будто сошли с постеров с изображением рок-групп. Кто-то был готично разукрашен, видимо копируя грим Скольда, а кто-то просто значительно выделялся с помощью характерной одежды и массивных украшений. И вот она я. В простой кремовой рубашке и клетчатой юбке чуть выше колена, в кожаных полуботинках. ?Как школьница? — вдруг подколола я себя и ощутила резкий, довольно неожиданный и неприятный толчок в спину. Еле удержавшись на ногах и чудом не влетев в девиц впереди, останавливаюсь и оборачиваюсь. Завидев двух ухмыляющихся парней, одетых точно как панки — кричаще и вульгарно, кривлюсь и прищуриваюсь. Отчитывать людей я не мастер, но они ведь сами нарвались, так ведь?— Осторожней нельзя? — как можно громче говорю, но чтобы перекричать гул толпы, нужно было больше усилий, но всё-таки сладкая парочка меня услышала.— Пнуть тебя осторожней, крошка? — как только парень слева открыл рот, мне захотелось врезать ему. Необъяснимое желание вправить мозги кому-то только за то, что он с первых сказанных слов — моральный урод.— Она любит нежнее, — липко протянул его кореш и я поняла, что они точно пьяные. Да кто, сука, ходит на концерты пьяным?!— Мне без разницы, кто из вас, двоих дебилов, — довольно бесстрашно сделав шаг вперёд я ткнула в них пальцем, — это сделал, но ещё одна тупая шутка в мою сторону и…— И-и что-о? — тянет последний, перебивая меня и я осекаюсь, — ты типа распла-ачешься и убежишь?Друг его начинает пьяно посмеиваться, а я почти неосознанно выставляю руку вперёд, со всей дури врезав недопанку по переносице. Он схватился за нос, согнулся, будто ожидал второго удара под дых, и отступил на шаг. Ожидаемой боли в руке я не ощутила, но затем было понятно, почему. Я перевела взгляд на сжатый в руке телефон и усмехнулась.— Увидел что?! — вскрикиваю, абсолютно наплевав на окружающих меня людей и возможные последствия после стычки с двумя, пусть и глупыми и пьяными парнями, — или хочешь лучше рассмотреть?Пока пострадавший что-то неразборчиво стонет в ладони, его друг даже немного отрезвляется и сначала смотрит на меня, а затем на дружка, не забыв при этом выпучить глаза, то ли от страха, то ли от неожиданности. Пока двое неуклюже уходят залечивать рану пьяницы, не забывая прикрикнуть мне в спину, что я бешеная сука, я думаю о том, когда же успела стать такой грубой и вспыльчивой. А может оно и к лучшему, хотя бы чувствую себя уверенней. Да настолько, что сердце буквально выпрыгнуть из грудной клетки готово, а пульс барабанит в висках и гул от него стоит в ушах. Поймав на себе пару пугливых взглядов ожидающих фанатов, пытаюсь сделать абсолютно беспечный вид. Всплеск адреналина взбодрил моё тело и сознание, и ожидание теперь обещало быть чуть теплее, чем раньше. Прохладный ветер то и дело гулял по ногам, лаская их холодом и колени уже начинали трястись.Вскоре двери открылись, выпуская двух охранников для проверки билетов и их наличия в принципе. Очередь быстро отрезало, когда кто-то крикнул, что нашёл вход, предназначенный только для музыкантов, и туда кинулось славное количество народа.Смешно. Я хочу максимально избегать их кумира, а они горят желанием его увидеть.***Помещение этой концертной площадки было довольно простым, если не считать ярких неоновых ламп на стенах, что создавали поистине атмосферное освещение. Некоторые специально, видимо, мигали, бросая алые блики в окружение. Потолок, пол и стены были чёрными, и создавалось впечатление, что ты паришь в неизвестности, пока лучи света не упираются в углы, рассеивая иллюзию. Над самой сценой в конце площадки возвышались прожекторы с синим светом, а большой бар — кстати, здесь он тоже был — освещался красно-жёлтым, и эти две части одного помещения будто были из двух разных миров.Люди постепенно заполняли помещение, сталпливались у сцены, мялись и болтали у бара; площадка оживлялась, а затем объявили, что выступление вскоре начнётся.Я остановилась не совсем далеко от сцены, но прекрасно терялась в толпе. Среди разукрашенных, модных и разодетых фанатов такое недоразумение, как я, размывалось серым пятном. Основной желтоватый свет наверху погас, оставляя лишь синие и алые полосы, да сверкающие лампы. Сердце забилось чаще. Оно упало в пятки, испуганное, затем подпрыгнуло к самому горлу и там остервенело трепалось, заставляя язык онеметь. Настолько мне его нужно увидеть, что в предвкушении я просто теряюсь и дрожу от нетерпения.Звук до боли знакомой мелодии ударил в уши, заставляя меня всем телом вздрогнуть и застыть. Я слова этой песни знала всегда. Без памяти бы даже знала, знала бы даже до неприличия пьяной. Воздух заполнился тяжестью и она оседала в лёгких. Две фигуры на сцене были скрыты мраком, а его всё ещё не было. Из головы у меня выбились все слова и мысли, все адекватные рассуждения, когда я услышала голос Тима.Take one for appetite and take one to sleepTake one for apathy and take one for meКожа будто покрылась льдом. Не в силах пошевелить пальцами, я просто тяжело дышала, пытаясь не поддаться эмоциям. Мой взгляд застыл на знакомом лице. На серьёзном, как полагается для этой песни, загримированном и таком родном лице Тима. На плече у него висит его белая красотка-гитара, что сейчас переливалась всеми цветами мигающих прожекторов. И только он так держит её в руках. Это странно, это необъяснимо. Это просто Скольд, и я не знаю, как можно объяснить все те чувства, скопившиеся в моей груди за всё это время.Take one to stay awake and take one, two, threeTake one for sympathy and take one for the teamУслышать его голос. Вот чего я хотела. Это были две недели без него — мучительные и несправедливые. Я не замечаю, как глаза наполняются слезами, не моргая смотрю на того, кто заставляет моё сердце радоваться и страдать, вожделеть и ненавидеть. Болеть. Он такой другой, непонятно чужой. Господи, да он и моим не был никогда, я уже забываюсь… Тим делает меня слабой, он же мне даёт силы и придаёт моей жизни остроты и красок. С ним всё было идеально. Без него стало пусто и не так, чертовски не так, сука, и я готова кричать об этом прямо ему в лицо. Но я знаю, что ему-то всё равно, по сути. Я не стану показывать, что слабая, потому что это было бы ложью.Nothing so becomes a man as modest stillnessNo one can take away the pain, I am the witnessPharmaceuticals, pharmaceuticals…А его голос… забивается в моё сознание, заставляет воспоминания в голове оживать. Закрываю глаза, чувствуя, как две горячие слезы растекаются по щекам. Быстро вытираю, будто не хочу их никому показывать и опять смотрю. И не могу понять, что это за чёрт возьми происходит, когда я вижу этого мужчину. У меня тепло растекается в животе, опускаясь вниз тянущим и сладким желанием. Я хочу слышать его голос. Хочу его глаза видеть, которые смотрят на меня, как раньше. Хочу его всего. Просто… так желать кого-то — невозможно.You take me high, you take me lowYou take me anywhere I wanna go, pharmaceuticalsОн поёт о том, что делает со мной, даже не подозревая об этом. Тим меня возносит на небеса, заставляет себя ощущать лучшим явлением его жизни. И он же меня убивает, вырывает с небес, разбивая о холодный липкий асфальт. Пока его голос заполняет меня, управляя моими мыслями, я стою и реву, как дура, под песню, в которой нашла свой собственный смысл. Если бы ты мне сказал, какой смысл ты туда вложил… Я хочу слишком много. И понимаю, что это для меня — не предел, и мне страшно. Как можно упиваться кем-то до такой степени? Гореть для него ярче всех огней мира и воспламеняться даже после того, как от тебя упрямо тушит. Я думала, что перегорела и забыла. Я ошибалась.You shut me down, you fire me upI dont want no more but I cant get enough, pharmaceuticalsЕго руки сжимают гитару, а пальцы ловко задевают струны. Вот так же он меня держал, прижимая к себе, и играл на струнах моей наивной души. А я ещё хотела и мне мало было. Я для него была, как эта гитара. Но я-то знаю, что инструменты он любит своей особенной любовью, ведь он гитарист до самих костей. Я бы его спросила, любил ли он меня. Хотя бы тогда, когда целовал, заставляя землю под ногами исчезать. Или когда мы занимались любовью на простынях отеля, в первый раз. У меня все мысли выжигают эти воспоминания. Горячие, страстные, великолепные. Я была такой глупой, когда отталкивала его. Но уже всё кончено.Nothing, pharmaceuticals, no one, pharmaceuticals, nothingЯ не поняла, когда мы начали смотреть друг другу в глаза. На толпу упали лучи света и мы встретились взглядами. На последней строчке песни, как назло. И он меня узнал, чёрт его бери, узнал, ведь я увидела этот взгляд. Он не забыл. И будто бы для меня пел эти слова, нарочно красиво и томно. Я не могла оторваться от льда его глаз, что до боли мне резал сердце. Это была прекрасная боль, чудесная. А я не помнила, когда возомнила себя мазохисткой. На последней ноте, последнем утопающим в помещении звуке, свет медленно сошёл на нет, но я чувствовала. Его взгляд будто прожигал меня насквозь, заставляя подчинятся, желать его.Он ушёл со сцены. Меня бы это волновало больше, если бы моё тело будто в ледяную ванную не опустили, как только он исчез. Это что-то нездоровое. Но мне это нужно.Остаток выступления я отдавалась его голосу и музыке. Мне было плевать, кто и что было рядом, ведь я оградила от себя всех, кроме Тима. Он мне пел, а я танцевала и подпевала в ответ. Я бы танцевала для него, если бы он просил. Я бы пела, даже если бы не попадала в ноты. Всё бы сделала, лишь бы он снова взял меня в свои руки. Если бы он снова взял меня. Внезапная сексуальность и взрыв эмоций в моём теле раскрепостили меня и я почувствовала себя той же Мелиссой, которая две с лишним недели назад была предельно счастлива самым запретным счастьем.Ощущая взгляды, жар и холод, я отдавалась его голосу, и я точно была не в себе.К моему удивлению, после выступления ?Skold? ничего не заканчивалось. После них выступала какая-то группа, и народу поубавилось, но всё ещё было довольно оживлённо. Они играли что-то более панковское и менее тяжёлое, так что мелодии и слова разбавляли мои тяжёлые мысли.У меня что-то явно с головой. Полнейший Скольд головного мозга, не иначе. Возможно, первая влюблённость действительно что-то значит, но я действительно не понимала. Я посидела у бара недолго, взяв лишь стакан воды чтобы утолить жажду после нескольких часов непрерывного пения и танцев, пусть и не слишком энергичных.Понимаю, что Руби была права. Я себе сделала больно. Да и вообще, я чего ожидала? Чего можно было ожидать от этого?Я отошла подальше от людей, туда, где было менее людно. А это ?не людно? было в каком-то коридоре за самой сценой, где всё было максимально сдержанно. Такие же чёрные стены, пара дверей вдоль стены, а в самом конце дверь с надписью ?служебный выход?. Кажется, я забрела как раз в то место, куда ещё до концерта рвались фанаты. Даже не старалась. Быть мне здесь, наверное, не положено, но я не собиралась выискивать музыкантов, как самая находчивая.Не успеваю потянуться к сумке за телефоном, дабы набрать подругу, как перед глазами откуда не возьмись возникают те самые два друга панка, изрядно взбесивших меня у входа. Лицо того, что от моей руки пострадал, было цветом скорее похоже на чернику из-за ярких кровавых подтёков у глаз. Про нос лучше было бы промолчать, но он распух славно. Где-то панк откопал пластырь, и я не была уверена, помог ли ему кусок этой ваты. Вот же чёрт. Рука у меня и правда тяжёлая.Но беспокоится мне надо было немного о другом.— Вот она, сука! Думаешь, можно так просто покалечить моего друга и свалить? — друг его был в ярости, и всё ещё изрядно пьян.— Мне кажется, его жизнь больше меня покалечила. — Просто кидаю, совершенно со спокойным выражением лица наблюдая за двумя недоразумениями, — в следующий раз подумает, прежде чем что-то сделать и сказать.Какого чёрта они прицепились? Решив, что смогу поговорить по телефону и на улице, быстрым шагом обхожу их, но меня грубо хватают за шиворот и прижимают к стене. Вот же…— Сейчас я тебе твоё личико-то подправлю, куколка, — шипят мне в лицо и я буквально задыхаюсь от потока перегара, исходящего от ?покалеченного?. Это меня не на шутку напугало.Каким бы глупым и отбитым не был этот парень, он был пьян. А люди в подобных состояниях могут быть гораздо сильнее обычного. Пытаюсь вырваться, но слышу только как трещит ткань моей любимой, твою мать, рубашки! Клянусь, я не отвечаю за свои действия, если эта вещь сегодня пострадает. Но видимо, отвечать мне не придётся, ведь я даже пошевелить руками не могу. Он меня хватает за шею и замахивается.Жгучая боль пронзила скулу и щёку, я успела только зажмуриться. Болезненно вскрикнув, пытаюсь отбиться ногами, но видимо второй быстро это просёк. Достаточно быстро для тормоза, если что.— Отвалите от меня, грёбаные уроды! — буквально плюясь в них, рычу. Пол лица онемело от боли, а затем начало ужасно жечь.Мне прилетело по лицу ещё раз. И второй раз реально больнее. Здорово я поехала на концерт, конечно. Повезёт, если выживу вообще.Страх уже полностью отключил мозги, а руки и ноги не слушались. Это было унизительно. Они что-то говорили, но я ничего не понимала — меня оглушила боль от ударов.Что-то на фоне громко стукнуло, будто кто-то захлопнул дверь, и я услышала чей-то голос. Я видела, как панк замахивается для ещё одного удара и мне ничего не оставалось, кроме как закрыть глаза и приготовиться к новой волне боли, но его руку внезапно перехватывают. Внезапно не только для меня, но и для двоих ублюдков. Первый отлетел к другой стене, а другого с размаху откинули славным ударом тяжёлого ботинка.Ботинки. Тяжёлые. У меня уже сотрясение? Я безвольно сползаю на пол и вдыхаю полной грудью, перед глазами картина размывается, пока совсем рядом со мной происходит нечто.Растерянные и пьяные, кореша сначала не сообразили, кто им помешал, да и я, в принципе, тоже. Когда мне удалось согнать пелену с глаз, я замерла на месте и теперь меня сковал вовсе не страх. Это был Тим. Вот он стоял, взъерошенный и в глазах ледяных горела ярость. Я попятилась назад, не зная, что и делать. Смесь ощущений сводила с ума, пока Скольд нависал над порядком охреневшими парнями. Обидчик со сломанным носом начал наступать, и он это зря сделал.Швед, не теряя ни секунды, с размаху заехал кулаком по лицу недопанка, что и так уже пострадало. Пусть знает, что второй раз больнее. Друг его начал отползать назад, но не тут-то было. Тим его схватил за шиворот, посмотрел в его лицо и, скривившись, славно ?опустил? пьяную физиономию о своё колено. Тот в свою очередь взвыл, отчего мурашки по телу пробежали. Не играй там в зале сейчас музыка во всю, сюда бы набежала целая толпа народа.Как парни не старались, задеть Тима они не смогли. Когда именуемый другом получил пару последовательных ударов от шведа, согнулся вдвое и кое-как ретировался, бросив кореша. А обидчику моему очень. ОЧЕНЬ. Не повезло. Схватив его за волосы, швед подтащил того к себе и начал изрядно колотить его и так окровавленное лицо, не забывая добавить ещё немного ботинком под дых.Я не сторонник насилия. Но… каким же чертовски, ужасно и дьявольски сексуальным был сейчас Скольд. Я никогда его не видела в чистой ярости, в агрессии. Он в ней был готически прекрасен.Хотела закричать, чтобы он прекратил и оставил его в покое, но обида на урода и состояние полнейшего шока лишили меня возможности даже думать, не то что говорить. И сомневаюсь, что он бы прекратил.Вдруг у моих ног опустилось тело. Ну как… Тим заставил его опуститься, всё ещё крепко держа за волосы. Панку явно было не слишком удобно в таком положении, поэтому он смачно обсыпал моего спасителя ?комплиментами?, пока не получил хороший удар всё тем же ботинком по пояснице и, вскрикнув, не затих. Великолепная картина.Запыхавшийся Тим с разбитыми руками держит избитого пацана, пока тот прямо у моих ног стоит на коленях. Убрав руку со своей шеи, которую я поглаживала, избавляясь от болезненных ощущений после лап парня, застываю и смотрю в лёд напротив.— Извиняйся давай. — Грубо кидает парню Скольд, и я хочу сказать ему что ?не нужно, брось его и забудь, ты ведь не обязан?, но я не могу. Я хочу на него смотреть, как наркоманка, и наслаждаться.— И-извини-и, — заикаясь бубнит панк, но Тима, видимо, такие извинения не устроили и он рванул обидчика за волосы.— П-рости, п-пожалу-уйста, пр-рошу, извини м-меня! — он буквально на грани того, чтобы расплакаться и я просто коротко киваю в ответ.Швед разворачивает недопанка в сторону выхода и, указывая тому направление, толкает вперёд. Он убегает быстро, насколько вообще может после таких полученных травм.В воздухе тишина и тяжёлое, частое дыхание мужчины. Мужчины, о котором я мечтала только что у сцены, и каждый день тех двух недель после нашего расставания. Тим поднимает на меня глаза и я буквально не могу говорить. Да что же со мной нет так, чёрт?!— У тебя талант попадать в беды? — спрашивает он и я хочу на пол свалиться. Он взлохмаченный, подстёгнутый дракой, опасный и очень горячий — его жар буквально плавит меня, хотя он стоит от меня в двух шагах.Я ничего не отвечаю и протягиваю свои руки к его рукам, беру их осторожно. Они все в крови, костяшки стёрты до самого мяса, в царапинах. Смотрю с сожалением, осторожно поглаживая его горячие пальцы. Мне правда очень жаль, но я не могу этого сказать.Он высвобождает свои ладони из моих, что-то говорит на шведском, а потом добавляет:— Нормально всё.Он бегло осматривает свои руки и опускает обратно. Я не знаю, что сказать. Меня трясёт. И Тим другой какой-то, уже вообще не мой. Чувствую, как горит моя щека и представляю, какой шикарный синяк ожидает меня завтра утром по пробуждению. И как я буду это объяснять паникёрше-подруге, которая меня больше точно никуда не пустит в одиночку.Опять поднимаю глаза на его лицо. Любимое, даже когда вот так разукрашено гримом. У меня есть только этот вечер. У меня не будет больше возможности быть с ним. Я умирала без него четырнадцать дней, и умерла бы сегодня, если бы не оказалась здесь. И я плюю на все нормы и принципы, на то, что он не мой вовсе и я не его.Беру его лицо в руки, размазывая грим и впиваюсь в его губы, вставая на носки. Это был не поцелуй, это была схватка, ожесточённый бой. Наши губы терзают друг друга, все мои мысли теперь ничтожны, и всё что было до него теперь — пустое место. Я его хочу. И я буду умолять, если понадобится.Тим кусает мою нижнюю губу и облизывает её, снова и снова целуя меня. Страстно, чудесно и слишком пошло, а мне наплевать. Я сейчас в его власти и это — блаженство. Каждый дюйм моей кожи хочет, чтобы его руки касались и губы целовали, а зубы оставляли свои следы на шее. Он подхватывает меня на руки и я обвиваю его ногами, совершенно наплевав на то, что юбка моя задралась до неприличия высоко. Швед прижимает меня к прохладной стене, расцеловывая лицо, губы, щёки и спускается к шее, оставляя влажные дорожки и прикусывая кожу. Я возвращаю его лицо к себе и смотрю в голубые глаза — в них горит желание. И я счастлива. Вовлекаю шведа в поцелуй, запуская пальцы в слегка влажный беспорядок белых волос.Мы не можем оторваться друг от друга и нам не хочется. Его сильные руки сжимают мои ягодицы, поглаживают ноги и бёдра, поднимаются выше, зарываясь под рубашку. Я не могу не стонать, когда Тим оглаживает мою грудь и ласкает пальцами соски поочерёдно, не забывая дарить мне поцелуи, что мне сейчас нужнее воздуха. Мужчина отрывает меня от каменной стены и несёт куда-то вглубь коридора, свободной рукой открывая дверь и мы буквально вваливаемся в пустую гримёрку. Тим ставит меня на пол и закрывает дверь на ключ и я не могу удержаться, начиная стягивать с него одежду. Сначала на пол летит его джемпер, за ним моя рубашка, несколько пуговиц которой всё-таки оторвались.Когда я остаюсь в одной лишь юбке, а он в джинсах, Тим снова стремительно подхватывает меня и усаживает прямиком на стойку рядом с зеркалами. Широко раздвинув мои ноги и заставив вновь его ими обхватить, Скольд начинает пытку. Сладкую пытку поцелуями и прикосновениями в самых чувствительных местах. Это безумие. Он заставляет меня выгибаться к нему, прижимать его к себе, лишь бы ничего не прекращалось. Его губы знают моё тело идеально, а пальцы лишь тому подтверждение. Колени дрожат от нетерпения и желания, что в животе пульсирует бешено и он мягко отстраняется, поглаживая мою адски красную щёку, затем оставляет на ней нежный, невесомый поцелуй.— Очень больно? — пока его пальцы поглаживают мои бёдра, нарочно не заходя дальше края трусиков, глаза шведа осматривают моё лицо. Я как-то ошалело моргаю и слабо мотаю головой.— Тебя это реально сейчас волнует? — томно шепчу и чувствую ведь его возбуждение, специально обхватывая его ногами покрепче, чтобы он ощутил, что я уже давно готова.Скольд ухмыляется и буквально рычит в мои губы, грубо и влажно целуя. Пока его губы заняты моими, я на ощупь расстёгиваю пуговицы и молнию его штанов, и руки дрожат в нетерпении. Когда мужские ладони вновь касаются шеи, я перехватываю его руку и осторожно прикасаюсь губами к избитым костяшкам, жалея, неотрывно глядя в голубые глаза. Наши пальцы сплетаются, а вторая его рука ныряет под юбку, мучительно поглаживая меня, до предела возбуждённую, сквозь ткань белья. Это жестоко — вот столько вот ждать. Он срывает с моих губ стоны, в которых больше мольбы и желания, но он лишь играет со мной, доводя до того, что голова идёт кругом.— Возьми меня, Тим, сейчас, — наконец говорю, чуть ли не всхлипывая, не в силах больше терпеть сладостную пытку его рук и губ что были, казалось, везде одновременно.Он улыбается и, притянув меня к себе вплотную, вовлекает в поцелуй. Пока одна его рука держит меня за поясницу, вторая отодвигает ткань трусиков в сторону и он входит. Резко, заставляя внутри всё запылать ярким огнём. Миллионы огней вспыхивают перед глазами, заставляя реальность отойти на второй план. Я кричу в его губы, обхватив руками за шею, пока он вколачивается в моё тело, до боли впиваясь пальцами в мои бёдра. Это был весь мой мир, вся Вселенная в нём одном. Я не понимала, где заканчивалась я и начинался он.Наши стоны сливались воедино, а губы неугомонно боролись друг с другом, терзая кожу до красноты. Он прекрасен, и я кричу об этом, наплевав на всё. Я цеплялась за него, как за спасение из мрака, в который он же меня и бросил. Каждый его толчок внутри приносил ещё больше желания и удовольствия. А его приглушённые стоны в те моменты, когда я нарочито сжималась вокруг его члена, ласкали мой слух ещё лучше его песен. Вот какого это — приносить удовольствие любимым.Тим мягко притягивал меня за шею, целуя каждый сантиметр, обжигая кожу. Его ласки заставляли разум отключиться и подчиниться всем его прихотям и потребностям. А у меня была лишь одна потребность — в нём.— Не останавливайся, — я шепчу ему в губы и понимаю, что он не собирается. Наоборот, после этих моих слов он ещё яростней вбивается в меня, зная, что мне это нужно. Он трахал меня так же сильно, как ненавидел того, кто причинил мне боль. Так же сильно, как я его любила и как хотела в ответ. И чего-то лучше этого я никогда не ощущала.Тим грубый до одури и нежный до умопомрачения. Пока он озверело вторгается в моё податливое тело, его губы, будто извиняясь, не прекращают меня целовать везде, где только ему вздумалось. И я без слов его прощаю, отдавая всю себя в ответ и знаю ведь, что пропаду.Он что-то шепчет мне на ухо и я не могу понять, потому что он снова на своём что-то говорит:— Du ?r vacker. (ты прекрасна)Я ощутила миллиард мурашек, бегущих от кончиков пальцев по всему телу вверх, и он ощутил это тоже, посмотрев на меня такими же ошалелыми глазами. Не знала я, что так бывает, но это было более чем невероятно. Наслаждение накрывало снова и снова, прежде чем я, не сумев сдержаться, простонала его имя, содрогаясь всем телом от нахлынувшего оргазма. А Тим, приподняв меня на руки, сжал в объятьях, плавно выходя из меня и изливаясь на стол.Я прижалась к нему обессиленная, тяжело дыша. Буквально хотела стать его частью, прирасти к нему, чтобы он никогда не смог от меня избавится. Он устало сел на диван со мной на руках, натянув на себя джинсы, и меня даже позабавил тот факт, что Тим меня может поднять так легко. Я удобнее устроилась верхом на шведе, перебирая его волосы, а он в свою очередь вырисовывал что-то непонятное пальцами на моей спине.Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Но я ведь знаю, что придётся отпустить его. Не прямо сейчас, но через минут десять, и затем всё обернётся на круги своя. Я не хочу говорить. Я хочу им наслаждаться и сидеть на этом диване вечность. У меня всё лицо измазано в его гриме, а на его лице он просто расплылся в нечто непонятное. Тим меня вдруг отстраняет и я рефлекторно хватаюсь за его плечи, чуть ли не крича ему, что ещё рано уходить. Затем он успокаивающе гладит мои взлохмаченные волосы и мягко целует в губы. Тянется в карман штанов и достаёт пачку сигарет, которые каким-то чудом выжили после всего того, что творилось.Скольд закуривает, а я прижимаюсь к нему, вдыхая его запах вместе с запахом дыма и чувствую, как слёзы подступают к горлу. О нет, подруга, сейчас не самое лучшее время! Предательская слезинка катится вниз, и я прячу лицо, утыкаясь носом в плечо музыканта. Он зажимает сигарету зубами и берёт меня за плечи, снова отстраняя и смотрит в мои уже красные глаза. Тим, сука ты эдакая, ты можешь просто не обратить на это внимания?! Но уже слишком поздно и он пытается заглянуть в моё лицо, которое я хочу безуспешно спрятать.— Что такое? — я опускаю взгляд на его торс, перебирая пальцами по мужской груди.Хочется ему сказать, что ?ничего, кроме того, что ты меня бросил, как бы, ну так… если что?, но у меня сил хватает только чтобы не разреветься и помотать головой. Скольд поглаживает мои волосы, а меня начинает изнутри разбивать дрожь. Зачем он это делает так, будто я что-то значу для него? Подаюсь вперёд и без вопросов осторожно вытягиваю сигарету из его губ и затягиваюсь, выдыхая дым вверх. Нихрена не легче. Только когда наедине с собой, а с ним всё превращается в полный хаос. Вернув сигарету хозяину, встречаюсь с немного удивлённым взглядом любимых глаз.— Что? — с лёгкой опаской спрашиваю его, а он выгнул бровь и выразительно смотрит, будто ожидает чего-то.— Ещё раз увижу, что ты куришь — отшлёпаю. Я серьёзно.Что он только что сказал? Я в лёгком шоке, а Скольд улыбается самодовольно.— Ещё раз?— Да. Ещё раз.