1 часть (1/1)

Курю, привалившись к стене огромного многоэтажного здания. Лоб покрылся испариной, тонкие колготки прилипли к ногам, отчего хочется задрать их повыше или снять к чертям, благо тонкая воздушная блузка не создавала такого дискомфорта. Сегодня невыносимо жарко и душно для средины осени. Чёртово собеседование, только лишняя трата времени и нервов. ?Мы вам перезвоним??— они вообще знают, что это самая дебильная фраза, что можно сказать человеку, который ищет работу? Тлеющий окурок между пальцев привлекает моё внимание и я, бережно потушив его о подошву обуви, бросаю в урну. Поправляю вечно мешающие волосы, втягиваю тёплый воздух. Пожалуй, ещё одну. Тянусь к сумке, что висит на сгибе локтя, достаю плоскую пачку сигарет, выудив одну тонкую. Прижимаюсь затылком к холоду здания, затягиваюсь. Хорошо… Во всяком случае лучше, чем сидеть, как на иголках, в душном, битком набитом людьми коридоре, и дожидаться, пока назовут твоё имя. И чтобы потом уйти ни с чем, а нет, извольте, уйти дико расстроенной и сердитой, уставшей и измотанной. Сейчас очень даже не помешала бы расслабляющая горячая ванна и кружка вкусного чая с корицей… Расстроенно шиплю, осознавая, что до дома мне добираться ещё где-то час на метро, а ноги ужасно гудят. Я же клялась себе, что не напялю каблуки. Но уже поздно?— оголяя пятку, любуюсь на раскрасневшееся место на коже, что проглядывает сквозь полупрозрачную материю. Твою мать. Просто замечательно. Хоть босиком теперь иди.За этим зданием сразу въезд в подземную парковку?— я бы возможно и не заметила, если бы не знакомый автомобиль, что плавно нырнул внутрь, будто специально медленно проезжая недалеко от меня. Чёрный громоздкий внедорожник с затемнёнными окнами заставил меня разнервничаться не на шутку. Боже мой, ну мало ли кто разъезжает на таких красотках, почему всё сразу приписывать одному человеку? Но я загорелась нездоровым любопытством?— проверить. Сейчас же, наплевав на усталость, недовольство и на свои ноющие ступни. В спешке докуриваю и, сжав пальцами ручки сумочки, медленно ступаю в подземку. Будь бы кто другой на моём месте, я бы спросила?— зачем? Ну вот для чего ты это делаешь? Всё очень просто. Если я не добьюсь желаемого, если не утолю свой интерес, это будет грызть меня до последнего. Я не смогу нормально спать, есть, заниматься какими-то другими делами, если не получу ответ на нужный вопрос. Пусть это даже принесёт мне немало проблем?— всё равно.Здесь… темновато, конечно, чем я думала, но и на улице уже потихоньку темнеет?— уже около пяти, осенью вечер приходит быстро, застаёт врасплох. На парковке тусклое желтоватое освещение, свет которого отливает на капотах и стёклах машин разных классов и марок, различных цветов и габаритов. Замедляюсь немного, минуя ряды автомобилей, задумчиво закусываю губу. Вот он, внедорожник. Почти что в полнейшем одиночестве, занимает своё место на парковке. И, кстати, он пустует. Это точно его машина, от неё прямо-таки веет шведом. Прикасаюсь кончиками пальцев к ещё тёплому металлу, прикрывая глаза. Это совершенно не нормально, во всяком случае, со стороны точно выглядит так. Вдруг настигает резкое желание развернуться и бежать со всех ног, нахрен наплевав на неудобные каблуки. А если он здесь с женой? Это ведь чужая жизнь, чужая собственность и мне несдобровать, если меня сейчас застанут у чужой тачки. Хорошо… Просто разворачиваюсь и ухожу в метро. Нужно добраться домой до восьми, помочь Руби с ужином… Не успеваю сделать и двух шагов, как врезаюсь во что-то… в кого-то напротив. Не вижу лица, потому что пялюсь на собственные чёрные туфли, застываю на месте. Можно мне медаль за неуклюжесть?—?Простите, пож… —?поднимаю глаза вверх и меня захватывает лёд напротив. Пора бы уже привыкнуть, что Тим появляется из неоткуда, как грёбаный волшебник, но это пугает. К этому нельзя привыкнуть, так что вновь ошарашенно смотрю на него, слова застряли в горле, рот приоткрыт, губы будто не слушаются. Начинаю давиться воздухом, как рыба, пока он вдруг резко не рубит:—?Садись в машину.—?Ч-что?.. —?глупо хлопаю подкрашенными ресницами, глупо смотрю на него; когда он в радиусе десяти миль от меня, я просто-напросто глупая. И это до жути раздражает. Я привыкла, что Скольд редко говорит ?привет? или что-то в этом роде, но это… ошарашило, выбило из колеи, все мысли сбились. Возможно мне послышалось?—?В машину. Живо.Он не злится и не грустит, вроде даже не уставший, его лицо не выражает ни единой эмоции, тон равнодушный и это пугает до невозможного. Я что-то там говорила о любопытстве? Забудьте, я просто последняя идиотка. Пошла бы сейчас домой, ничего бы этого не было. Ноги подкашиваются, дыхание сбивается, сердце колотится, губы пересыхают, отчего всё время их облизываю. Я не могу ступить ни шагу. Такое глупое чувство беспомощности и слабости, податливости под его взглядом. Он стоит на месте, но его тело всё равно каким-то магическим образом на меня давит, вжимает в себя и отталкивает одновременно. Или это я его отталкиваю, ведь это всё так неправильно…Я даже не замечаю, как именно он смотрит на меня. Раздевает просто. Краснею, ощущая тяжесть его взгляда на себе. Это странно?— мы стоим и разглядываем друг друга, как на выставке экспонаты. Тим весь в чёрном, рубашка с короткими рукавами, две верхние пуговицы расстёгнуты, любимые ботинки?— конечно же, скольжу взглядом по металлической пряжке его ремня, снова облизываю нижнюю губу, едва заметно выдыхаю в приоткрытые губы. Какое-то напряжённое давление изнутри растёт, поднимается и опускается вниз, ощущаю, как под тонкой сетью колготок табунами бегают мурашки и почти задыхаюсь от этих ощущений.—?Тим… я… —?я забываю слова при виде тебя, это тебе хоть что-то говорит??—?я, наверное… домой. Да. Мне нужно домой, я лучше на метро. Вот. Хорошо…Последнее слово шепчу себе под нос, разворачиваюсь и медленно ковыляю к выходу. Ничего не изменилось, я всё так же не могу трезво мыслить рядом с ним. Кажется, так просто мне не отделаться. Почти что вскрикиваю, когда меня хватают за локоть и бесцеремонно тащат к автомобилю. Чудом устояв на каблуках, покорно плетусь за ним, точно зная, что с его цепких сильных рук не выбраться. Скольд без лишних слов открывает переднюю дверцу и буквально заталкивает в салон, захлопывая ту следом. Кожа ног соприкасается с прохладной обивкой кресла, вдыхаю запах, который уже почему-то родной. Он такой… другой. Слишком грубый. Да что это с ним? Кто даёт право этому самодовольному гитаристу вот так вот обращаться с девушкой? Когда Тим садится на водительское сидение, решительно кладу ладонь на ручку дверцы и тяну на себя, но замираю?— слышу звук блокировки дверей. Вздрагиваю всем телом. Вот теперь точно не смешно. Сердце безумно колотится, кажется ещё чуть-чуть, и оно раздробит все кости грудной клетки и с ними же рёбра.—?Что ты хочешь… —?пытаюсь начать разговор, чтобы понять мотивы его действий, но меня прерывает его слегка ликующий тон:—?Ты меня не послушала, малышка.Тим почти облизывается, как кот, утянувший гору мышей. Я сначала совершенно ничего не понимаю. Затем почти хлопаю себя по лбу, вспоминая его двусмысленную угрозу, что, слава богам, не вылилась в лекцию о вреде курения. Вспоминаю концерт. Вспоминаю наш безумный секс в гримёрке. Ощущаю пульсацию в животе и рефлекторно свожу колени, пальцами сжимая края юбки. Это была вовсе не шутка. И сейчас, глядя в его голубые глаза, в которых горит синее пламя, я это прекрасно понимаю.—?Ты… следил за мной? —?краснею и бледнею поочерёдно, пальцы дрожат, а голос от волнения сел. Он улыбается вдруг так мягко, что хочется улыбнуться в ответ, но я знаю, что скрывается за этой его улыбкой.—?Наблюдал. Но есть кое-что интереснее.Тим проводит рукой по моим волосам и накручивает локон на палец, рассматривает. Не. Могу. Оторваться. Это невозможно. У меня такое ощущение, что весь воздух из лёгких испаряется, стоит ему коснуться меня. Мне наплевать, мы уже столько натворили, что теперь уже всё равно. Тянусь щекой к его ладони, млея от нежного прикосновения. Но совсем скоро его нежность сменяется страстью… нет, грубостью. Его пальцы сжимаются на моей шее, швед оттягивает зубами мою нижнюю губу и вовлекает в глубокий поцелуй, его язык соприкасается с моим, и я вздрагиваю от нахлынувшей волны желания. Я не помню, как он завлекает меня на заднее сидение, как я сама тянусь к нему за поцелуями, почти седлая его, но Тим не разрешает. Отрывается от меня, смотрит в глаза?— готова поспорить, сейчас они совершенно растерянные и блестят. А его всегда ледяные. Всегда прекрасные, гипнотические.Скольд сжимает мои растрёпанные волосы в кулак и наклоняет вниз, неожиданно и стремительно, от чего я шлёпаюсь щекой о кожу обивки, приглушённо вскрикиваю. Каждая клеточка моего тела внутри и снаружи горит, плавится от его близости, от его напора и уверенности. Упираюсь животом в его ноги, не успеваю сообразить, что происходит?— швед расстёгивает свой ремень и вытягивает из пояса брюк. Его руки обхватывают мои кисти, сводят их вместе и затем кожа ремня обхватывает запястья. Крепко закрепив их и завязав, он, кажется, любуется моей беспомощностью и меня осеняет. Я обездвижена: руки завязаны сзади, голова внизу, задница кверху, обтягивающая юбка на которой уже ?подпрыгнула? вверх. Подняться я не в силах, мои ноги предательски дрожат от смешанных в одно запретное чувство страха и вожделения. Дышу через рот, обдавая кресло жаром, и непонятная паника охватывает всё тело?— начинаю ворочаться, вырываться, но Тим останавливает меня?— его рука скользит под блузку, надавливает на поясницу в молчаливом приказе лечь обратно. Я повинуюсь, хотя ощущаю, как адреналин шкалит до предела?— в ушах собственный пульс, во рту становится невыносимо сухо.Закусываю губу со всей силой, когда швед задирает мою юбку к талии и одним рывком стягивает с меня колготы вместе с бельём до самих коленей. Оглаживает внутреннюю сторону бёдер, нарочно не поднимается выше. Почти что начинаю молить его, тихонько хнычу сквозь плотно сжатые губы. Отчётливо ощущаю животом его стояк, чувствую, как всё внутри меня рушится, я схожу с ума. Тим вдруг замирает, оглаживая ладонью мои ягодицы. Такое чувство, что он вот-вот сделает больно, ведь я понятия не имею, что он хочет сотворить. Затем до меня доходит окончательно и его слова будто впечатываются в сознание: ?Ещё раз увижу, что ты куришь?— отшлёпаю. Я серьёзно?. Я не хочу признавать, что боюсь боли, вжимаюсь в него до последнего, стараюсь унять дрожь, что разбивает моё тело то ли от новизны ощущений, то ли от острого желания наконец ощутить его в себе.—?Зачем я это делаю? —?сверху до меня доносится его непривычно низкий голос,?— знаешь?— почему?—?Нет… —?пытаюсь сказать громче, но лишь шумно выдыхаю, чувствуя сердцебиение в своём горле. Я вру. Знаю ведь?— почему.—?Ты очень непослушная девочка. —?Пальцы Скольда врезаются в кожу на ягодице, сжимая до ощутимой боли, что заставляет меня резко втянуть воздух, чтобы не закричать от неожиданности,?— я ведь обещал, помнишь?—?Да… —?шепчу, чувствуя, как губы предательски дрожат. Кажется, воздуха не хватает, всё перед глазами расплывается.—?Что я обещал, малышка? Напомни.—?Что ты… ты…Я реально уже не могу дышать. Скольд доводит меня до истерики, до бешенства своими действиями, голосом, я так хочу его, как же он не понимает? Или понимает, поэтому мучает… Только освободи мне руки, я покажу, что значит?— пытка… Его пальцы скользят по позвоночнику вверх, ловко расстёгивая бюстгальтер, и мужчина начинает оглаживать уже затвердевшие соски поочерёдно, вынуждая меня откровенно застонать, вжавшись губами в сидение.—??Что я??— что? —?уверена, что он сейчас ухмыляется, наслаждаясь тем, как я не могу выдать ни слова из-за его ласк. Выгибаюсь от удовольствия, когда его пальцы вместо поглаживаний начинают надавливать. Он не даёт мне полностью вдохнуть, сжимает второй сосок и оттягивает, заставляет меня кричать?— я не в силах сдерживаться. —?Ответь на вопрос.—?Что ты, ах… ты… меня… отшлёпаешь…?—?обессиленно вжимаюсь щекой в уже скользкую от собственного пота кожу сидения. Так жарко… Невыносимо горячо, я будто рядом с огромным костром и его жар меня плавит всё больше и больше.Он усмехается и это, кажется, его ответ. Звонкий звук от удара разрезает воздух, и я ощущаю, как холодеет моя кожа, затем пощипывает и следом от пока невидимого следа его ладони, расползается новая волна жара, окутывая всё тело. Боль отрезвляет?— вторая рука шведа у моих губ и я чертовски пошло пропускаю два его пальца в рот, обхватывая их губами. Глотаю собственный крик, прикусывая пальцы Тима. Ещё один удар по второй половинке?— мои глаза непроизвольно закатываются, судорожно втягиваю воздух носом. Едва заметно покачивая бёдрами, вжимаюсь в его пах животом, нарочно потираясь о выпуклость, которая выдаёт его возбуждение. Ликую внутри, чувствуя, как тяжело дышит швед от моих действий и даже на несколько секунд замирает, наслаждаясь. Мой язык ласково играет с его пальцами, отчего я искренне краснею. Не понимаю, откуда во мне столько пошлости, но мне откровенно говоря, нравится. Запястья затекают. Слёзы подступают к глазам. Скольд едва слышно рычит и серия сильных шлепков обрушивается на, я уверена, мои без того уже алые ягодицы. Ещё раз. И ещё. Я уже сбиваюсь со счёта, глухо кричу, сжимая пальцы шведа зубами, вздрагиваю от его прикосновений. Всё тело горит. Дрожь в коленях уже скрыть не получается, уже ничего не выйдет скрыть.Пальцы Тима выскальзывают изо рта, он наматывает мои волосы на ладонь, поднимая моё тело вверх. Шиплю, закусываю губу. Мои глаза блестят от слёз, лицо чертовски красное, я готова умереть от наслаждения, когда наконец вижу его лицо. В его глазах пляшет сам Дьявол, он дышит тяжело и глубоко, на губах довольная ухмылка, но выдают его плотно сжатые челюсти?— он держится, а я вот уже сдалась. Всхлипываю и тянусь к его губам, и он позволяет. Обхватывает моё лицо, терзая мои губы улыбается, оставляет беспорядочные поцелуи на моём лице, спускается к шее и ключицам, не забывая прикусить чувствительную кожу. Без рук?— ведь связана?— расправляюсь с надоевшими каблуками, оставляя их где-то под сидением. Скольд расправляется с моими колготками, и они отправляются туда же. Швед целует вновь?— требовательно, грубо, почти кусается, срывая с моих губ томные вздохи. Хочу ещё. Хочу больше. Привлекаю к себе внимание, мотаю головой, чтобы он дал мне сказать. Отрывается от моих губ и смотрит в глаза?— какой же он, чёрт его дери, сексуальный.—?Что? —?взгляд вмиг серьёзнеет. Пальцы его расстёгивают пуговицы блузки, пока я пытаюсь отдышаться.—?Ещё… —?не могу говорить, я лишь сипло шепчу, ёрзая от нетерпения на коленях. Шевелю затёкшими запястьями, облизываю губы. Он, кажется, понимает, улыбается. —?Ещё…Сначала удивлённо смотрит на меня, потом, расправившись с блузкой, стягивает её к связанным рукам, разворачивает и возвращает меня в первоначальное положение. Я буквально истекаю желанием, но мне нравится, как он выполняет своё обещание. Теперь его удары сильнее, звонче пробирают до самих костей, я едва держусь на коленях, чтобы не рухнуть вниз. Кричу, но резко затыкаю себя, понимая, что мы же на парковке… Но как же он мне нужен, как долго мы с ним не виделись…Скольд приподнимает моё лицо к себе и целует в висок, затем в щёку и тихо, так, что мурашки по телу, говорит:—?Кричи для меня. Мне нравится.У меня срывает крышу. У нас. Мы забываем, где находимся, кто мы, что нас ждёт?— нам наплевать. Сжимаю пальцы до бела, всхлипываю от жжения и удовольствия, хочу, чтобы его ладони оставили след навсегда. Волосы липнут к лицу, я прогибаюсь в спине от его мощных ударов, даже не замечаю, как слезы заливают лицо, скатываясь на сиденье. Тим, видимо, это замечает, поэтому останавливается, поглаживая мои ноги. Я не даю ему себя поднять, лишь пячусь назад, укладывая голову на его ноги и смотрю снизу вверх. Это не пытка, а всего лишь маленькая шалость. Швед не отрывается от моих заплаканных глаз, наблюдает за каждым моим действием не моргая. Хитро улыбаюсь и довольно прикасаюсь языком к выпуклости его штанов. Провожу вверх, слегка надавливая, затем прикасаюсь губами, но мужчина не даёт закончить. Гитарист притягивает к себе, нагло расставляя мои ноги и усаживая на себя сверху. Секунды чтобы расстегнуть ширинку, и я задыхаюсь, когда он силой насаживает меня на свой до предела возбуждённый член. Его пульсация внутри вынуждает меня срывать голос от криков и хрипло стонать. Тим не выжидает, подкидывает мои бёдра и опускает, а я забываюсь в сладостном удовольствии. Двигаюсь ему навстречу, упиваясь его приглушёнными стонами. Хочу прикоснуться. Не могу. Вот это уже пытка.—?Развяжи! Развяжи… руки, Тим.Прошу, практически кричу ему в губы, наши глаза не отрываются друг от друга. Его пальцы на ощупь распутывают крепкий узел на кистях, наконец смятая блузка и бюстгальтер улетают к чертям. Обхватываю его лицо, впиваясь в любимые губы. Мы не стесняясь, стонем друг для друга, гитарист сжимает моё тело, с безудержной страстью и силой вколачиваясь в него. Тим прерывает наши поцелуи и скользит к груди, играя с твёрдыми бусинками сосков языком. От восхищения глаза сами собой закатываются, внизу живота будто пульсирует огненная сфера, что вот-вот готова была разорваться чистой эйфорией. Придерживая меня одной рукой за поясницу, второй Скольд скользит между нашими телами, стимулируя меня пальцами. Зарываюсь пальцами в ёжик белых волос, прижимая к себе, борясь с желанием оставить на его шее и груди следы от ногтей. Его руки, губы, весь он заставляет меня не стесняясь орать от удовольствия, буквально плакать от того, какой он великолепный, идеальный, совершенный и в тот же момент неправильный. Сжимаюсь вокруг него, зная, что это принесёт ещё больше наслаждения. И я права, швед, прильнув к моим губам, делает ещё несколько резких толчков и подхватывает меня свободной рукой, продолжая ласкать меня пальцами. Он изливается мне на живот, постанывает, и я кончаю следом, кусая его губы и содрогаясь от яркого оргазма.Постепенно мы затихаем, сидя в объятьях друг друга. Отдышавшись, целую гитариста?— теперь уже мягко, нежно, он поглаживает мою спину, будто извиняясь. Тянусь за сумочкой, что на переднем сидении, а Тим, как всегда, достаёт сигареты и, приоткрыв окно, закуривает. Наконец, отыскав свою сумку, нахожу салфетки, избавляясь от ?последствий? нашего бурного вечера.С размаху плюхаюсь на сиденье голой задницей и вою от резкой режущей боли, что отдаёт в спину и ноги, подрываюсь, вскакиваю, чуть ли не встретившись лбом с крышей, хватаюсь за Скольда, как за свою спасительную соломинку. Бог ты мой, как я сидеть всю неделю буду? Пока отхожу от боли, слышу как смеётся швед, поправляя мои взлохмаченные волосы и я закипаю от возмущения. Обиженно хлопаю его по груди, утыкаясь носом в его плечо, вдыхаю запах мужчины и он меня успокаивает.—?За что ты так со мной?.. —?протягиваю с какой-то детской обидой в его шею, оставляя на ней мягкие поцелуи, Тим усмехается, поглаживая мою голую лодыжку, перебирая по ней пальцами.—?Это твоё наказание.