Часть 2 (1/1)

Брок не любил своих племянников, как родных детей, не пытался их воспитывать, ставить на ноги, давать им свет в счастливое будущее. Потому что это были дети его брата, у которого за двадцать гребаных лет должна была выработаться способность думать не членом, а головой, который сам принимал решение завести их, выбрав себе женщину, и, если проебался он, то Брок не обязан был расплачиваться по этим счетам.Он и не платил, но приглядывал за пацанами, потому что те были семьей, а последнее дерьмо, которое можно было допустить в ней, так это голодные, больные дети. Потому Рамлоу присматривал, подкидывал их матери денег, когда мальчишки были совсем мелкие; потом вправлял Джею мозги, когда тот лез в драки, не думая о последствиях, не соизмеряя силу; затем дергал за знакомые ниточки, чтобы Нейт мог нормально доучиться, не вылетев из школы за распиздяйство отца и брата; держал руку на пульсе даже на расстоянии, убеждаясь, что тот все еще есть. Что Джей не загнулся в каком-нибудь наркопритоне, всадив в себя дозу химической будры, что Нейт учится, тренируется, не нажил себе врагов. С младшим из племянников было проще всего, тот был еще совсем зеленым и почти коматозно-спокойным, так что о нем волноваться приходилось раз в год, по случаю какого-нибудь праздника. Особенно, когда Алви взялся за мозги и стал сам присматривать. Но Джей, Джей был совершенно иным разговором.—?Вставай, малолетний ушлепок. Все двери, блять, нараспашку, словно в гребаной Канаде, а не на Лонг-Бич живешь. Доторчался до того, что совсем мозги просрал?—?Дядь, заткнись,?— придурок натягивает на голову одеяло и Брок пинает по краю кровати,?— это проникновение в частную собственность.—?Попизди мне еще тут. Подорвал с постели зад, умыл похмельную морду и чтобы готов был к выходу. Давай, живее! Пойдем пожрем, заодно поговорить надо.В своей жизни Джей знал точно две вещи: Брок не был Алви, даже если их можно было посчитать за одного человека, замри они на месте, и Брока нужно было слушаться.—?Ты?— гребаный изверг,?— сообщает он, высунув голову из спасительной, душной темноты, глядя, как Рамлоу с неприкрытым отвращением осматривает срач вокруг себя.—?У тебя двадцать минут на сборы.Сколько Джей себя помнил, Брок был рядом всегда. Как-то не близко, на периферии, не поддерживая под руку, но готовый всегда ухватить за шкирку, не дав окончательно загнуться. В нем не было родительской ласки, не было мягкотелости отца, только взгляд, похожий на горсть свинца, которая вот-вот должна была оказаться под шкурой, обжигая, и неумение прощать проебы. Если кто-то и выбивал знатно дерьмо в этой жизни из Джея, так это Рамлоу, но почти всегда он был благодарен за это, и потому слушался. Потому что Брок не был Алви, а Алви мог идти нахуй.—?Что у вас за дерьмо тут происходит?Дядюшка привез их в пляжную кафешку, где можно было выбрать столик на веранде, в спокойном углу, сунуть лишнюю зеленую бумажку официантке и образовать себе небольшую зону отчуждения. Кормили тут прилично, без изысков, но побегов до сортира потом не предвещалось, хотя порой Джею казалось, что он, и земли сырой нажравшись, сможет переварить это.—?Мой отец?— ебаный лицемер, который решил построить из себя заботливого, правильного папочку для Нейта. Но я-то знаю, что этот сукин сын торчал от всего, что можно достать в этом городе так, как я и мечтать не смогу. Он занюхнул бы даже яйца диллера, если бы от этого вставляло, а потом походил к мозгоправу, наглотался правильных таблеток и стал корчить заботливого родителя, хотя ни я, ни мама не услышали от него извинений, и Нейта я воспитываю с пятнадцати лет. Вот что происходит.—?Поэтому ты решил пустить свою жизнь по половым путям, ударился в воровство и подсел на иглу, просрав единственное, что имел в этой жизни?— бои? Когда ты в последний раз дрался? Больше года назад?—?Не знаю, наверное. Какое это имеет значение?Джей поднимается со стула, упираясь в угол веранды, прикуривая. Это не побег, но нежелание. Он не хочет говорить о том дерьме, о котором говорит Брок.—?Такое, что ты?— гребаный, тупой ушлепок, старательно идущий ко дну выгребной ямы, с которой выбрался даже такой неудачник, как твой отец. Продолжишь в таком духе и либо загнешься на зоне от местной сладкой жизни, либо от передоза в своем клоповнике.—?Блять, словно ты святой.Джей не прав, он знает это, но все равно огрызается. Потому что иначе не умеет, потому что Рамлоу не Алви, он не будет психовать, только хмыкнет, осклабившись криво, и отхлебнет из своего стакана холодного лимонада, потому что за рулем.—?Я бывал в таких ебенях и с такими чертями, что ни тебе, ни твоему папаше не снилось, но я здесь, и я живу лучше вас вместе взятых за счет своей головы. А ты пытаешься проебать то нихуя, которое еще имеешь, нарываясь на волчий билет и шесть футов земли над головой. Так что прикуси язык, вытащи голову из жопы и сделай что-нибудь, чтобы твоему брату не пришлось искать деньги на похороны, потому что я не выделю на это дерьмо ни цента.—?Что ты от меня хочешь? Я не знаю.—?Слезь с иглы и верни себя в форму для начала. Ты можешь быть хорошим бойцом, Джей, и ты можешь поддерживать брата, как ему это нужно. Рядом в клетке и за ее пределами. В зале есть новый тренер, он погоняет тебя, как нужно, только попроси. И сходи на бой брата, засунув ваши с Алви разногласия себе в задницу.—?Мне просто забыть, что этот урод сделал с матерью?—?Без обид, парень, твоя мать была ничем не хуже сотен таких же баб, у которых муж законченный урод, а на руках маленькие дети. То, что она сдалась и пошла по пути наименьшего сопротивления, выбрав раздвигать ноги, обдолбавшись дурью, это не только вина твоего отца. Их общая.Брок никогда не позволяет слабости. Не такой, не саможаления и горькой соли, которую втирая в душевные раны каждый день, можно в итоге захлебнуться болью. Джей ненавидит его за это, от чистого сердца, но дядя не грешит наговорами на кого-то. В их ебанутой на всю голову семейке это попросту и не нужно, хватает правды.—?Я не прошу тебя забывать о ней,?— Рамлоу выдыхает, прищуриваясь, пока рассматривает дымящего племянника на фоне режущей глаза яркости неба,?— но ты не поможешь ни ей, ни себе, закусываясь с Алви, просирая свою жизнь и мотаясь между трех ебаных, Джей. Если не хочешь однажды закончить, как это почти получилось у твоего отца, то прекращай.Они молчат, пока доедают. Брок просматривает последние сообщения в телефоне, отсылая распоряжения и запросы, потому что дел все еще достаточно, а Джей просто переваривает это все.—?Ты… можешь помочь? —?наконец спрашивает он, стянув очки и выискивая что-то во взгляде родственника, хотя командир и не понимает искренне, что именно, только смотрит вопросительно в ответ. —?С матерью. У нее нет страховки, я не заработаю на реабилитацию даже за несколько лет, но я не смогу жить ?нормальной? жизнью, зная что… что она где-то сосет чей-то член за пару баксов.Рамлоу задумывается, откинувшись на спинку немолодого плетеного кресла и растирая щеку, поросшую щетиной, пока решает мысленно, стоит ли это того. Жену брата ему ни разу не жаль, но Джей любит мать и действительно продолжит творить различную херню, пока хоть что-то в его жизни не приобретет постоянно-положительное значение, например, она.—?Я не смогу оплатить ее лечение в клинике и соглядатаев,?— решает он наконец,?— но я знаю человека, который может ее прочистить, и оплачу все, что для этого нужно, включая курс восстановления. Но,?— Брок поднимает палец, видя разгорающийся огонек, порожденный из негаснущей искорки в глазах племянника,?— ты отработаешь все эти деньги. Все, до последнего цента.—?Идет.Джей протягивает ему руку, крепко сжимая, глядя так, словно готов будет выжрать сердце, если Брок решит его кинуть. Рамлоу понимает его, потому что сам прятал от матери ножи, пушку и выпивку, а потом материл, но штопал брата, влезшего в уличные бои, но не бросал ни одну, ни другого. Не будь работа наемника сопряжена с риском словить в любой момент пулю, и не имей он принципа не смешивать личное и работу, то забрал бы Джея к себе в отряд. Натаскать его на нужное, подтянуть по положенным показателями, дать необходимые основы и тот мог стать отличным солдатом, с живым умом и устойчивостью к почти любому дерьму. Но это была не судьба, и Брок не собирался в этот раз против нее переть. Хватит его собственных грехов и того, что за них приходилось платить по счетам, отдавая слишком много, тем более когда он делиться лично своим совсем не привык.—?Ладно. Так значит в зале новый тренер?—?Да, отличный мужик, который выебет тебя и в хвост, и в гриву, но вернет в порядок. Я наберу ему, а сейчас поднимай свой зад и пошли. Заброшу тебя в тот засраный гадюшник, который вы зовете домом, и у меня еще дела есть.—?Какой ты пиздец занятой, дядь.Джей никогда не перестает скалить зубы, даже если ему прилетает по морде, и, возможно, это одна из тех причин, по которым Брок все же немного любит его, чуть больше, чем остальных живых родственников.—?Идем, недочеловек. И приберитесь все же, даже близко подходить противно.Он рассчитывается за еду, продолжая перебрасываться едкими комментариями с племянником. Тот похож немного на него самого в молодости и это еще одно, почему Рамлоу не оставляет его. Сложно отказать себе самому в помощи, даже если это немного самообман, даже если в этом дерьме он не лучше брата.