Часть 9 (1/1)
Ха-ха, наивно было полагать, что все вот так вот просто наладится. Со времени моего прилета в эту страну, в эту семью прошло две недели. Ежедневно я имею честь наблюдать такие до безумия нежные объятия и поцелуи Лизы и Декстера, а после выслушивать ее оправдания, которые уже порядком надоели. Каждое прикосновение парня словно убивает что-то во мне, разрушает. Но с этим приходит и понимание, что любить я стала гораздо сильнее. И это чувство не угасает, нет, оно только усиливается. Как и камень у меня в душе, тянущий в пучину отчаяния.Недавно Лиза сообщила, что в понедельник я отправлюсь в клинику. Мне страшно. Слишком многие знакомые нарки после этого места не только к порошку не прикасались, вообще ни к чему. Отправлялись корешки нюхать на уровне двух метров под землей. Я не хочу так же, но возразить не смею. Как ни крути, она заботится обо мне, считает себя виноватой (хоть я не раз пыталась разубедить ее), хочет все исправить, наладить. Эх, Лизка-Лизка… Ты всегда будешь идеальной. Пожалуй, даже слишком идеальной для меня. Ведь ты – это ты, а я… А я шлюха, и уже ничто этого не изменит.Сегодня суббота, а, значит, остался еще один день, ведь за окном уже стемнело. Лизы вновь нет дома: она гуляет с этим. Просила, чтобы я пошла с ней. И что я там буду делать, а? Вот и я не знаю. Эти двое будут там… Ай, блять, даже думать не могу о том, что они там делать могут наедине! И подумать боюсь… Нет, не могу.Дрожащими пальцами достаю мобильный, симка у которого с недавних пор немецкая. Набираю номер, заученный наизусть в первый же день. Гудок, еще один, еще… Она берет трубку лишь после одиннадцатого, и я сразу же начинаю жалеть о том, что позвонила, ведь на том конце провода слышен веселый смех.Она что-то говорит на немецком, из чего я различила только имя Декстера, а после обращается к мне:- Да, Ась? Ты что-то хотела? – Такой холод в ее голосе, что хочется заорать в трубку, послать ее куда подальше, свалить вообще отсюда. Но я не делаю этого. Нет сил.- Нет, ничего. Случайно нажала, - быстрее сбросить, чтобы она ничего больше не спросила…Спать, точно! Отличная идея! Так, тело, ты хочешь спать, поняло? И ты мозг, тоже. Спать, ну. Ладно, для большего эффекта придется вспомнить, как выглядят овцы. Никогда их в живую не видела, но представляю. Так… Одна овечка, вторая овечка, третья овечка… Сто двадцать четыре, сто двадцать…- Я дома!Я счастлива, блять. Сто двадцать…- Ась, привет.Да твою же мать!- Я сплю.- Я тебя разбудила? Но ведь ты сама звонила, я подумала, что что-то произошло, или ты… В общем, неважно.- Угу, спокойной ночи.- Ась, я…- Да, блин, сто двадцать пять!- Чего?..- Ничего, я овец считаю, отвали!- Аська… - Вот какого хрена ты ржешь аки кобыла, м?! Э нет, если ты сейчас меня… Хули ты приближаешься?! Вот только не вздумай… нет… Нет сил не ответить на эту нежность, которую ты передаешь через поцелуй… Невозможно не обнять тебя в ответ, не зарыться пальцами в эти темные волосы.- Лиз… Лизка… Боже, как же я скучаю… - Почему скучаю? Да потому что и сейчас, когда она снимает очки, когда я расстегиваю ее блузку, она не принадлежит мне.- Ась, я обещаю, все наладится… - Тихий хриплый шепот мне на ухо. Девочка, как бы мне хотелось верить…Ты, как и раньше, отдаешься мне с той же собачьей преданностью, с той же крышесносной нежностью, которая заставляет прятать лицо на твоем плече, чтобы ты не заметила моих слез. Слез счастья… А в такие моменты ты заставляешь меня поверить, что ты моя, я буду упиваться этим чувством до завтрашнего вечера, до следующего свидания с Декстером. Я прощу ему смску, в которой он пожелает тебе спокойной ночи, его утреннее приветствие. Но не прощу то, что он завтра, в последний наш вечер, заберет тебя у меня. Ведь неизвестно, на какой срок мы вновь расстанемся. Возможно, что даже навсегда…- Лизка, пообещай, что после моей смерти ты забудешь меня и будешь счастлива, - мой голос как никогда прежде полон решимости. Как будто я уже умираю. Хотя, наверное, морально так и есть.- Ась, что за чушь ты несешь? – Не могу выдержать ее пытливый и немного испуганный взгляд, отворачиваюсь. А девушка уже молча обнимает меня за плечи, утыкаясь носом в шею. – Боже, какая же ты дурочка… Как ты можешь говорить такое?..Молчу. Я просто не знаю, что ответить. Могу, конечно, рассказать о своих опасениях, но стоит ли? Не думаю. Нет, не в том смысле, что ей это не нужно. Просто не хочу, чтобы Лизка волновалась. Я должна беречь ее.- Ты мое солнышко, Лизка, - ну вот, сказала. Всегда хотела озвучить эту фразу.- И на правах твоего солнышка заявляю, что скоро все будет как прежде. С одной лишь поправкой- мы стали старше с тобой.
- И не нужно прятаться от учителей, - настроение поднялось, когда я вспомнила, как мы вдвоем прогуливали уроки в туалете или раздевалке, запирались на ключ и просто принадлежали друг другу. Причем, не только в смысле интимной близости, но и просто разговаривали, обсуждали какие-нибудь совершенно неважные темы, смеялись, радовались. Это было лучшее время. По крайней мере, для меня, в моей жизни. Ведь именно тогда я была по-настоящему счастлива.- Все будет хорошо, - ее голос такой тихий, но он заставляет верить. Я хочу тебе верить. Ты внушаешь доверие. Твои глаза, губы, настойчиво целующие, руки, дарящие нежность и ласку, по которым так истосковалось мое тело… Да, ты, и вправду, мое солнышко, освещающее и согревающее мою искалеченную жизнь. Говоришь, все будет хорошо? Ладно, пусть так. Я действительно верю тебе. Да иначе-то и невозможно.Ты снова и снова отдаешься мне. Сколько раз за ночь это произошло? Три? Четыре? И каждый раз как впервые. Если бы ты и врала мне, то твое тело – никогда. Так не отдаются тем, к кому ничего не чувствуешь. С такой всепоглощающей преданностью, страстью и нежностью. Нежность… Что-то в последнее время ее слишком много. Столько ты мне дарила только тогда, много лет назад, когда мы с тобой наслаждались обоюдной близостью, когда строили воздушные замки из наших грез, когда мечтали о светлом будущем, в которое совсем не вписывается все происходящее сейчас. Слишком все было идеально, слишком много ванили, которую обломала суровая реальность. Зато - ты права, девочка, - мы стали старше, умнее (по крайней мере, ты). Теперь все будет иначе. Теперь все должно быть иначе.Мы засыпаем в объятиях друг друга, а утром нас будит настойчивый стук в дверь, которую Лиза со времени моего пребывания здесь стала предусмотрительно закрывать.- Лиз... - Проснулась я, и теперь мне приходится расталкивать сопящую на моем плече любимую.- Мм?.. - Даже не удосужилась открыть глаза.- Лиз, дверь... Твои родители... - О, ключевая фраза. Подействовало моментально: девушка подрывается, оглядывается и недоуменно смотрит на меня, прижимая одеяло к обнаженной груди.- Где родители? - Боже, этот хриплый спросонья полушепот точно сведет меня с ума. Уже чувствую начинающие шевелиться внизу живота лапки возбуждения.Объяснять, где родители, не потребовалось: стук в дверь оказался гораздо красноречивее любых слов.- Блин... Мам, я проснулась, сейчас! М, Ась, что ты творишь?! - А что я еще могу творить в ТАКОМ состоянии? - Аська, хватит... ммм... Нет... - Она уворачивается от моих попыток завладеть ее губами. Хоть мне и не нравится, но голос ее папы за дверью вынуждает остановиться. А еще "поднять свои задницы, одеться и идти жрать".- Так вот в кого ты так убедительна, - хмыкнула я, когда шаги за дверью стихли, а Лиза с улыбкой кивнула.Мне стоило нечеловеческих усилий отвести взгляд от этого совершенства, когда оно, не обременяя себя одеялом или, на крайняк, покрывалом, поднялось и принялось искать в ворохе одежды свою.- Не уходи сегодня, - тихо попросила я, когда девушка облачалась в растянутую футболку, в которой я ее еще пять лет назад помню. Голубая такая, с Багзом Банни.- А куда я уйду? - Хоть она и не обернулась, я знаю, что Лиза удивлена. Не поняла, значит.- К Декстеру, - и в подтверждение зазвонил ее мобильный, на дисплее которого красовался конвертик. Ирония судьбы, епт. Я усмехнулась и, на скорую руку одевшись, направилась к двери. - Прости, я не должна просить о таком. Забудь, - и я говорю это? Да... Хотя нет, это не совсем я. Скорее, затаившаяся обида.Уже на пороге я слышу тихое "хорошо" и со счастливой улыбкой выхожу из комнаты. Когда-то читала, что частая смена настроения - признак: а) шизофрении; б) наличия в доме полтергейстов. Так это я шизофреник или Лиза призрак? А?
Каждый раз я искренне удивляюсь умению тети Марины готовить. Это божественно! Эх, мамочка, умела бы ты так - цены бы тебе не было... Помнится, Машка часто повторяла, что в будущем станет поваром. Тогда я еще считала ее любимой сестренкой. Но, когда бабушка по папиной линии (сука редкостная) узнала, чем я "балуюсь", забрала сестренку. Она обвинила маму, что это та меня довела до такого состояния, что едва ли не насильно пичкала меня порошком. А Маша... Тоже дура та еще. Подросла ведь, такая вся из себя взрослая стала. Она и рада была от нас свалить - у бабки там богатства несметные, а Марька - ее любимица. И всегда так было. Вот. Потому-то и мама после этого следом за мной в Москву свалила. Бабушка даже добилась лишения ее родительских прав, и маме запретили видеться с малой. Я-то тогда уже совершеннолетняя была, на меня ее яд не распространялся, вот и получилось так.
В общем, завтрак прошел в теплом семейном кругу, можно сказать. Коего никогда у меня не было. А здесь даже Майя дружелюбие излучала, хоть и была даже немного моей мелкой младше.Весь день мы проваляли дурака. То лазили по Интернету без особой цели, то в приставку рубились, то просто дурачились. Было так весело, что даже как-то позабылись и все проблемы, и недавние мысли о скорой смерти. А вечером позвонил Декстер. Спрашивал, куда сегодня Лиза хочет пойти. Я уже отчаялась, думала, что снова проведу вечер в одиночестве, но девушка свое обещание сдержала: она осталась со мной. При этом, совершенно не соврав. Никаких там "заболела" или "не пускают", только "хочу провести вечер с подругой" и дальше в том же духе.Декстер знает, что я ложусь в клинику, но что это за клиника - для него секрет. Хотя он, в принципе, особо и не стремится узнать. Ну, клиника и клиника. По-моему, он даже и мысли не допускает о том, кем на самом деле может быть подруга его возлюбленной.Возлюбленная... Красивое слово. Только мне противно его употреблять при мысли об этих двоих. Ведь она только моя... любимая, возлюбленная, девушка. Моя. Моя...- Ась?- М?- Чем хочешь заняться?Чем хочу заняться? Я не знаю.- А чем можем? - Девушка в ответ рассмеялась. Ну да, офигеть как смешно.- Чем хочешь можем. Хочешь, в кафе сходим? Помнишь, когда я тебе Берлин показывала, мы кафе проходили небольшое возле сквера?- Нуу... да. Кажется, припоминаю, да. Давай, - мне, честно говоря, все равно. Только бы с тобой.- Пойдем? - Я кивнула. Да, пойдем.- Возьми куртку - на улице прохладно.***Через четверть часа мы сидели в этом уютном кафе, оформленном в бежевых тонах. Даже горшочки с цветами, и те бежевые. Правда, одна из стен голубая, под морскую волну. И именно возле этой стены мы и расположились.- Лиз? - Я дождалась, пока девушка оторвет взгляд от меню, и продолжила: - Надолго я... ну, в клинику эту? - Почему-то я перешла на шепот.- Не думаю, она ободряюще улыбнулась. - Я говорила с врачом, у которого ты будешь наблюдаться, он утверждает, что лечение в среднем длится не больше двух-трех месяцев.- Нихрена себе... - Упс, вырвалось. Лиза не особо одобрительно относится к подобным проявлениям эмоций.- Ась, я ведь просила, - начинает она укоризненно, возводя глаза к застекленному потолку.
- Да-да, я помню, прости... - Вздыхаю и беру ее ладонь в свою, переплетая наши пальцы, наблюдаю, как на ее лице расцветает вначале несмелая, а после уже более счастливая улыбка.Пожалуй, впервые за столько времени у меня в душе появились радость и умиротворение. Было так просто и спокойно, будто мы с Лизкой и не разлучались ни на минуту. Противоположности притягиваются, да? Вот и мы так. Она идеальна. Абсолютно идеальна. Когда мы, наконец, уже оказались дома, под теплым одеялом, согревающим наши продрогшие за вечер тела, я решилась озвучить свою мысль:- Ты самая лучшая, Лизк... - Может, вы скажете, что в этих словах нет ничего особенного, бла-бла-бла... Но лично я могу поспорить, ведь именно сейчас мне стало понятно, что она действительно лучше. Не просто идеальна или там еще что-то, а самая-самая. В ней уживаются все стороны, присущие ангелам. - Мой ангел... - Даже при тусклом лунном свете, падающем на ее лицо, я заметила, как ее губы дрогнули в смущенной улыбке, а щеки порозовели. Я готова отдать что угодно, чтобы эта ночь не заканчивалась. Чтобы всегда слышать ее учащенное дыхание и ощущать быстрое биение норовящего вырваться из своего плена сердца. И я понимала, что наши сердца стремятся встретиться. Так же, как встретились и сейчас упиваемся друг другом мы.И снова нежные объятия, которые просто не могут надоесть, снова прекрасная неповторимая ночь. И опять в роли будильника сообщение от Декстера. С самого утра собирали всякие документы, вещи и прочее. А часов в одиннадцать мы были уже в клинике. У Лизки глаза на мокром месте, прямо как в тот последний день, много лет назад... Ну что ж, дальше ее уже не пустят. А я иду вперед, навстречу новой жизни!