Часть вторая (1/1)

Отныне мой недуг неизлечим.Душа ни в чем покоя не находит.(У. Шекспир)Разговаривать по телефону, прижимая трубку плечом к уху, при этом внимательно следить за супом и приметывать рукав к детскому карнавальному костюму, было не очень-то удобно, но Альбине надо было выговориться, поэтому Маша продолжала изображать из себя многорукую индийскую богиню. Если учесть при этом носящегося по квартире Костика, то все задачи усложнялись в несколько раз.—?Ты сама не знаешь, от чего отказываешься, Маруся, там будут такие люди, ну прямо ух!—?Верю тебе на слово, но я занята.—?Опять твои рабские домашние работы? Маша, тебе нужно отвлечься!—?У меня в служебных делах хаос, дома куча белья нестираного, и ещё костюм картошки сшить в садик надо, так что, без обид, но эти выходные у меня заняты!—?Пашешь-пашешь, а кто ценит? Сходила бы, развлеклась! Да и с Костиком Андрей может посидеть, отец он или кто?—?Костик был у Андрея всю неделю,?— напомнила Маша. —?Поэтому выходные он проводит со мной, иначе ребёнок вообще забудет, что у него есть мать. Не уговаривай, Аля, это бесполезно. Может быть, как-нибудь потом?—?Ты мне уже второй месяц говоришь ?как-нибудь потом?! Ты ведь уже свободная женщина, Маша, сво-бод-на-я! А ведешь себя, как замужняя!—?Альбина, я… Извини, тут у меня, похоже, ребёнок устроил погром.Костик опрокинул с подоконника вазу с цветами, и громко кричал, скорее всего, от неожиданности, хотя все же стоило убедиться в его невредимости. Занявшись сначала осмотром ребёнка, а потом уборкой осколков, она, конечно, забыла про закипающий суп и потом долго оттирала плиту, размышляя при этом, какие дела стоит привести в порядок сегодня, а какие подождут вечера воскресенья.Звонок в дверь удивил: Маша никого не ждала. А особенно?— Тарабрина.***Лешка Горчаков покрутил пальцем у виска.—?Ничего-то ты по-человечески делать не умеешь, Маша! Даже мужу изменять. У тебя для таких случаев есть я! Хотя бы…—?Ты есть не у меня, а у Зои, точнее?— наоборот.—?Да иди ты! —?возмутился Лешка. —?Я же не в этом смысле! Я имел в виду?— мог бы подсказать, что говорить и как, в конце концов, Андрея я тоже знаю неплохо, все-таки он с самого начала ваших с ним отношений компостировал мне мозг! Или ты собралась поменять Андрея на Тарабрина?—?Нет,?— вздохнула Маша.—?Что и требовалось доказать! —?торжествующе заявил Горчаков. —?Тогда к чему твоё чистосердечное признание? Могла бы сказать, что сама не ожидала?— мол, полез с поцелуями, а я среагировать не успела, ну или, на худой конец, не знаю, что на меня нашло, прости.—?Андрей подает на развод. Я согласна.—?Два идиота,?— подытожил Горчаков. —?Не ходите потом ко мне плакаться по отдельности.***Женьку Тимофей почему-то простил. То ли не выдержал её виноватого вида, то ли собственная совесть замучила.—?Я же нетрезвая была,?— оправдывалась она. —?А ты вообще слинял! Думал, что меня Филонов домой на такси отвезет?—?Осталась бы ночевать на рабочем месте,?— мстительно заметил он.—?Прекрати строить из себя оскорбленную невинность, Тарабрин! Я же не попрекаю тебя твоими бабами!—?Какими? —?почти искренне удивился он. —?Имена, явки, пароли?—?Ну есть же они у тебя! Я же не дура!—?Раз ты не дура, тебе и лучше знать!Женька запустила в него подушкой и пошла на кухню ставить чайник. Через пару минут она вернулась встревоженная.—?Тарабрин, у меня там в прихожей пакет висит, чёрный такой, плотный. Ты из него ничего не доставал?—?Нет, а что?—?Я дело потеряла.***Швецова закрыла глаза и прислонилась к стене. Чёрт, голова кружится, тошнит, в сон клонит, муж ушёл, да ещё и на работе неприятности?— полный комплект. Когда в субботу ей позвонила Женя, Маша сначала была настроена оптимистично: наверняка практикантка оставила дело в кабинете на столе, раз уж не закончила опись документов, может быть, подумала взять домой, но отвлеклась… Однако, дела в кабинете не было, ни на столе, ни в сейфе.—?Филонов присвоил,?— уверенно сказал Тарабрин.Маша удивилась.—?Зачем ему дело?—?А кто тогда? Я? Горчаков? Винокуров? Зоя? Ковин? Дело в суд отправлять, а оно пропало! Пока восстановишь…—?Его не восстановить. Два свидетеля умерли.—?Ещё лучше! Знаешь, какие слухи ходят про вашего Филонова среди нас?—?Так вы, капитан Тарабрин, поэтому на его интерес к Евгении Анатольевне никак не отреагировали?—?Такое вот я расчётливое чудовище, Марья Сергеевна!—?Не язви, Тима,?— успокаивающе произнесла Маша. —?Это все же в первую очередь моя головная боль. Надо объяснительную писать. Тут никого за потерянное дело по головке не погладят.День выдался какой-то нудный и тягучий. Маша все звонила куда-то, что-то объясняла, требовала, и ей звонили, объясняли, требовали, а голова гудела и раскалывалась, поэтому визит Винокурова стал такой необходимой передышкой.—?Здравствуйте, Марья Сергеевна! —?Как-то торжественно начал Володя, и Швецова, оторвавшись от бумаг, удивленно воззрилась на вошедшего оперативника.—?Здравствуйте…—?А не теряли вы, Марья Сергеевна, в последнее время важных документов?—?Откуда ты… Тарабрин сказал?—?Нет, тут вот какая штука,?— Винокуров достал из сумки толстую папку, положил перед Машей и сел на стул верхом, опершись локтями о жалобно скрипнувшую спинку. —?Мне знакомый утром позвонил. Ну как знакомый… Общаемся иногда. Он в ночном клубе работает, вышибалой.—?Уже весело,?— пробормотала Маша. —?И кто оставил моё дело в этом заведении?—?Неизвестно. В шесть утра клуб закрылся, знакомый мой проверял залы на предмет обнаружения лежачих пьяных тел, а нашёл не тело, а дело?— под барной стойкой. Что это за дело, мне уже интересно? Я ведь не полюбопытствовал, сразу к вам устремился.—?Убийство семьи Кругловых, ты что, забыл?Винокуров поморщился.—?Помню.***Тарабрин осторожно убрал с лица спящей Маши прядь волос и легко поцеловал в лоб?— она что-то неразборчиво пробормотала, но не проснулась. Во сне старший следователь Швецова выглядела сущим ангелом, нежным, милым существом; её хотелось любить и оберегать от жестокого мира.И еще Тимофею хотелось определенности, а тайных отношений не хотелось совсем, но Маша отчего-то не разделяла с ним этого чувства.Наверное, это было возмездие. Закон бумеранга. Все эти легкомысленные интрижки, ни к чему не обязывающие встречи?— Тарабрин привык считать, что таковы его потребности, природа и характер, что он, волк-одиночка, никого и никогда не полюбит так, чтобы желать провести с другим существом всю оставшуюся жизнь и не разлучаться. До встречи с Машей его вполне устраивало это жизненное кредо, но сейчас он отбросил его, как откровенную глупость.?Эх, Мария Сергеевна, что же вы со мною сделали?,?— повторял он про себя и ждал. Вдруг что-то изменится. Внезапно. И почему рядом с ней он абсолютно лишался присущей ему воли к свободе? Он ведь действительно был готов жениться, и Маше предлагал, только она от чего-то не воспринимала его слова всерьёз.Зато сегодня она осталась ночевать, и он был счастлив.***Панов прикурил и посмотрел на часы.—?На сериал я все равно уже опоздал. Можно и не спешить. Если хочешь, поедем со мной в морг, там ещё котлеты остались и салатик вкусный. Очень рекомендую! У Наташи вчера день рождения был, так она настрогала столько всего, что даже на работе сообща не справились. А ты сегодня, Манюня, точно не ела! Вон какая бледная, аж синевой отливаешь!—?Что-то не хочется,?— Маша прислушалась к себе. —?Я бы чаю горячего с удовольствием. И бутерброд с сыром.—?Это тоже есть,?— махнул рукой Панов и приглашающе распахнул дверцу служебного автомобиля. —?Поешь и потом можешь опять на передовую, а то служитель закона из тебя нынче жалкий какой-то! И куда твой муж смотрит!?Муж объелся груш?,?— мысленно ответила ему Маша.Самочувствие и вправду было препоганым: то ли реакция на резкую смену погоды, то ли симптомы общего переутомления. Маша, не сдержавшись, громко зевнула.—?Ты чего, Маня, ночами совсем не спишь? —?поинтересовался Панов, подхватывая зевоту. —?Или это дежурство так влияет?—?Извини,?— Маша потерла руками виски. —?Не получается режим дня соблюдать.***Горчаков приехал на вызов ещё до медиков, послонялся по территории, поздоровался со знакомыми, высмотрел Тарабрина, который сосредоточенно что-то строчил в блокноте. Женька проследила за направлением его взгляда.—?Позавчера ещё поцапались, теперь делаем вид, что незнакомы.—?Вы как кошка с собакой,?— прокомментировал Горчаков, подумав при этом, что предсказать следующую опалу Женьки легче лёгкого: накануне Маша сдает позиции перед натиском Тарабрина и капитулирует, конечно, на время.Швецова всегда звонила ему, когда чувствовала себя виноватой; хоть они с Андреем и жили теперь раздельно, она по-прежнему пыталась оправдываться, не перед мужем, так перед старым другом.—?Маша,?— рассердился он на днях, когда она отказывалась внимать голосу рассудка и несла какую-то ерунду об угрызениях совести. —?Что ты хочешь от меня? Помирить тебя с Андреем?—?Сама не знаю,?— призналась она. —?Если честно, мне вообще ничего не хочется, в том числе и работать.—?И работать не хочется? —?присвистнул Горчаков. —?Да у тебя, мать, депрессия. Отпуск тебе нужен, в деревне. Чтоб свежий воздух и никаких убийств.—?Будет у меня скоро отпуск,?— устало вздохнула Маша. —?Декретный.Видимо, он слишком долго молчал, потому что Швецова не выдержала.—?Лешка? Ты тут?—?Тут я,?— ответил Горчаков. —?Умеешь ты ошарашить… А кто счастливый отец?—?Неважно,?— отрезала Маша и положила трубку.***Винокуров полил стопку блинов сметаной и с видимым удовольствием принялся их поедать, запивая горячим чаем.—?Значит, обвинительный приговор,?— кивнул он. —?Хоть какая-то хорошая новость.Маша тоже налила себе кружку чаю, но к блинам не притронулась: подташнивало.—?И дело даже на доследование не возвращалось, повезло,?— пробормотала она. —?А то, когда оно пропало, с меня аж семь потов сошло. Как подумаю, что могло быть, злость берет.—?На Филонова? —?понимающе спросил Володя. —?Доказательств нет, одни домыслы.—?По-хорошему, надо было разобраться, да времени нет. Зато теперь постоянно на взводе, нервы ни к черту…—?От вас муж ушёл, да? —?неожиданно произнёс Винокуров.—?С чего ты взял? —?опешила Маша.—?Вы перестали на него жаловаться.—?Хочешь сказать, что раньше я постоянно сообщала всем сослуживцам о проблемах в семье?—?Ну не прямо, естественно. Просто раньше в некоторых ситуациях вы упоминали своего Андрея вскользь, а сейчас просто угрюмо молчите. Сделать вывод, что ваш муж со всем смирился, у меня не получилось, так что я предположил…—?Все верно,?— грустно улыбнулась Маша. —?И хватит мне уже ?выкать?, странно звучит.***Маша аккуратно расправила юбку, прежде чем сесть на стул; до сих пор вызовы к начальству она воспринимала как важный экзамен, к которому надо как следует подготовиться. Виктор Иванович взглянул на неё исподлобья, но вполне дружелюбно.—?Поделитесь своими наработками по делу убитой студентки? Я надеюсь, вы его под сукно не положили?—?Нет, я как раз им и занята в данный момент, хотела с вами посоветоваться. Мне не нравятся показания свидетелей.—?Всех? —?удивился Ковин. —?А что с ними такое?—?Всех,?— уверенно заявила Маша. —?Меня не покидает ощущение, что они сговорились. Слишком все красиво, гладко, ненатурально.—?И в чем это выражается? Врут?—?Да я бы не сказала, что врут. По крайней мере, то, что они говорят?— правда. И то, что девочка эта, Лиля Лайтинен, была тихая и спокойная, и то, что со своим молодым человеком не ссорилась, и то, что училась хорошо.—?А что вас смущает в этой характеристике? Бывают такие студентки, разве не так? Как раньше говорили, ?комсомолка, спортсменка и просто красавица?…—?Нет, меня не характеристика смущает… Мне отношение к этой девочке не нравится. Так и вижу: состроили все благостные физиономии и повторяют, что им жаль бедняжку.—?Какое у вас живое воображение, Марья Сергеевна,?— покачал головой Ковин. —?И это вы в показаниях между строк вычитали? Ладно, вы опытный специалист, я вам полностью доверяю… Но не тяните с этим делом, хорошо?С этим не тянуть, с тем не тянуть… Маша задумалась, насколько её хватит, если продолжать работать в том же темпе, и не сбежать ли в больницу на сохранение.У кабинета её ждала Женька.***Маша уже второй час утюжила бельё, а поток речи Альбины все никак не иссякал. Она уже пропесочила всех лично своих знакомых и общих со Швецовой, высказала все, что думала о её безалаберности и малахольности (ты с ума, что ли, сошла, второго рожать?), в одиночку распила принесенную бутылку белого вина, а оставшееся время убеждала подругу в том, что нашла для неё несколько подходящих вариантов приятного знакомства и ей просто нужно хотя бы на один вечер забыть о всех своих проблемах и обязанностях.—?Не хочешь же ты сказать, что уже определилась со своими дальнейшими планами на жизнь?—?Аля, пожалуйста, прекрати на меня давить. Это моя жизнь, и я сама решаю, как её прожить,?— ответила Маша, разбирая отглаженное бельё по стопкам. —?Нельзя осчастливить насильно! Ты же мне счастья хочешь, ведь так?—?Конечно, Маруся,?— вдруг сникла Альбина, и Маша невольно подумала, что зря она так с ней. В конце концов, подруга о ней заботится и предлагает варианты выхода из того эмоционального тупика, в который она, Мария Сергеевна Швецова, сама себя загнала. Что такого, если она согласится сходить поужинать? Разве общение с приятными и умными людьми не может доставить ей удовольствие?—?Хорошо, давай попробуем,?— вздохнула Маша, и Альбина, буквально засияв от радости, бросилась к её гардеробу для поисков подходящего наряда.***Тимофей приехал к ней без предупреждения, и Маша почему-то вдруг решила, что он обо всем узнал. Впрочем, о её беременности она говорила только Лешке и Альбине, а о расставании с мужем?— ещё и Винокурову, а в том, что они болтать не будут, она была абсолютно уверена. Оставалась другая причина визита.—?У нас с Женькой все кончено.—?По чьей инициативе? —?не сдержалась Маша. Версию Жени она уже знала, хотелось сравнить с версией другой стороны.—?По моей,?— буркнул Тарабрин. —?Я с твоим Отелло пришёл говорить. Серьёзно. Впустишь в квартиру или кровопролития боишься?—?Нету его дома,?— Маша посторонилась, и Тимофей перешагнул через порог её квартиры. Впервые.До встречи с Тарабриным Маша, признаться, не очень-то и понимала, как у женщины может от кого-либо так ?сносить крышу?. Но факт остаётся фактом: из-за того, что в присутствии Тимофея она теряла малейшую способность сопротивляться его натиску, она уже лишилась мужа, а также надежды на какое-либо с ним примирение. Раньше Швецова вообще не верила, что может так реагировать на мужчину, пусть даже привлекательного и интересного, однако сейчас она не всегда даже могла понять, что с ней происходит в его присутствии.—?Ты одна? —?спросил он, видимо, ради приличия.—?Да. Но это не значит, что…—?Значит,?— Тарабрин подошёл совсем вплотную, почти прижав к стене, и Маша, чтобы не встречаться с ним взглядом, отвернулась в сторону.—?Нет,?— унимая дрожь, ответила Маша и попыталась высвободиться, но тщетно. —?Зачем ты пришёл?—?Я люблю тебя,?— упрямо сказал он. —?Пожалуйста, разреши мне быть с тобой, иначе я скоро сойду с ума. —?Он сделал шаг назад, тяжело дыша и пошатываясь, словно пьяный.—?Господи, Тима,?— не выдержала она и схватила его за рукав куртки, притягивая обратно. —?Ты же сам прекрасно все понимаешь! Я не могу!—?Муж, семья… —?горько произнёс Тарабрин. —?Да ты это постоянно повторяешь! Тебе не надоело, Маша? Почему бы чистосердечно не признаться во всем Андрею? Ты же и себя мучаешь, и нас! Да сделай хоть какой-то выбор! Даже я понял, что так дальше не может продолжаться! Весь этот фарс, все эти странные отношения с другими! Я тебя люблю! Ну скажи, что я идиот, что ты меня не любишь, что ты не хочешь бросать мужа, я пойму!—?Я… я… —?Маша сначала судорожно ловила ртом воздух, затем отчаянно разрыдалась и бросилась к Тарабрину на шею. —?Прости меня!Он тут же крепко обнял её и зашептал на ухо какие-то успокаивающие глупости.***Маша встала рано, готовила завтрак. Тарабрин лежал в кровати, в темноте, и прислушивался к таким уютным, домашним звукам: свисту чайника на плите, шуму воды в ванной, бормотанию телевизора.После вчерашнего разговора к наболевшей теме возвращаться не хотелось. И в самом деле, что на него вчера нашло? Чего он ожидал? Что Маша тут же соберёт вещи и переедет к нему, что ли?—?Подъём! —?Маша заглянула в комнату. —?А то на работу опоздаем.—?Почти идеальное семейное утро,?— Тарабрин потянулся, подмигнул Маше. Она сделала вид, что не расслышала.***Утренняя выволочка от начальства не вызвала ничего, кроме очередного приступа ленивой апатии.—?Испортили вы себе репутацию, Марья Сергеевна,?— вздохнул Ковин, заглянув к ней в кабинет после планерки.—?Угу,?— поддакнула Маша, уже потонувшая в бумажных залежах на своём столе. —?Никак не могу постичь истину: есть те, кого сажать можно и нужно, а есть те, кого нельзя и вообще?— не дай бог.—?Мария Сергеевна,?— печально развел руками Ковин. —?C?est la vie, как говорится. А вы хотите все и сразу.—?Я справедливости жажду,?— угрюмо буркнула Маша из-под стола, куда она нырнула за улетевшим со стола листом. —?Как и полагается сотруднику правоохранительных органов. А когда крепкое дело об убийстве разваливается, то у меня возникает ряд вопросов в адрес определённых людей.—?Прекрасно вас понимаю, Мария Сергеевна,?— Ковин устало улыбнулся. —?Но во многих случаях прямолинейность совсем не нужна, скорее, даже вредна. Надо учиться интриговать, надо… Без этого, увы, никак.—?Далека я от этих дворцовых тайн и переворотов,?— с отвращением произнесла Швецова, вылезая, наконец, из-под стола на свет божий. —?Извините, Виктор Иванович, я себя не очень хорошо чувствую. Не возражаете, если я… —?Она не договорила и пулей вылетела из кабинета в направлении женской уборной, оставив Ковина в недоуменной задумчивости.