Исповедь того, чьим богом есть любовь (1/1)

Жаркие тайные поцелуи в кладовке, игры в ?гляделки?, во время которых никого другого и не существовало, попытки скрыть тайну и боль воспоминаниями быстро пронеслись в голове Вилли. А потом… голос Вероники.— Прости, я, наверное, задумался, - пытаясь вынырнуть из омута минувших событий, сказал кондитер от чего-то встревоженной Веронике.— Так кого ты уже любил, - голос девушки звучал очень отдалённо, но в нём Вилли всё ещё мог разобрать нотки тревожности.— Одного чудесного мужчину. – Лёгкая улыбка коснулась малиновых губ Вонки. Он не уверен, что должен был говорить слово ?чудесного?, но держать в душе негатив на прошлую влюблённость совсем не хотелось.Сойти улыбке с лица кондитера не дало выражение на лице Вероники – такое растерянное и удивлённое. Вилли даже на мгновение испугался, что его дорогая не примет его прошлые предпочтения. Он мог бы попытаться оправдать себя, сказать, что это было ошибкой юности, но это было бы ложью. Впрочем, Ника быстро стушевалась, отвела взгляд и совсем не знала, что сказать. Такая реакция дала понять Вилли, что его прошлое не противно Веронике. Он знал, что девушка толерантная, но за шесть лет можно сильно измениться. Вероника стала умнее и грустнее.Вилли решил рассказать Николас всё, но боясь, что затянет с рассказом, предложил той присесть на ближайшую лавочку. Он не стал разговорчивее, как только они присели.Собираясь с мыслями, Вилли не знал, как начать свой рассказ, и был не уверен, что его история была вообще нужна Веронике.— Если ты не хочешь говорить на эту тему, то забей, не нужно переступать через себя, - Вероника звучала холодно, но сконфужено.— Нет, я бы хотел быть искренним с тобой, хотел бы прояснить всё, - мужчина затих, однако быстро Вилли тронула тревожная мысль, что Вероника сказала это не ради его успокоения, а скорее из-за внутренней надежды, что он замолчит, - но если тебе эта тема неприятна или не интересна, я могу прекратить.— Мне интересно, - неоднозначно сказала Вероника и пожала плечами. Она не смотрела на Вилли.Мужчина в свою очередь так же отвёл от Вероники взгляд. Было в этом диалоге что-то очень личное и неловкое, что мешало ему смотреть на Нику. Да и правда ли девушке был интересен он? Его прошлое? От подобных мыслей сомнения пропадали, но нападали новые – если Нике не понравится прошлое Вилли, то он может быть ей не интересен дальше.— Да, я любил мужчину, - начал Вилли, - вернее это был парень – мой одногодка. Мне тогда едва стукнуло шестнадцать, и я учился в Баварской шоколадной академии…Начиная рассказ, Вилли сам мысленно перенёсся в те времена, когда он изучал шоколадное искусство так же усердно, как математику и литературу в закрытой школе-пансионате для мальчиков.— Так уж случилось, что меня заметил он, - Вилли не хотел указывать имени, кондитеру казалось, что оно должно оставаться в прошлом, - знаки внимания и желание дружить со мной, были в новинку для такого, как я.Вонка закрыл глаза, словно это помогало ему увидеть картину прошлого. Первое неловкое, но нормальное знакомство в библиотеке, в которой в последующем они проводили большую часть времени. Вонка знал его ещё с первых лет своего обучения в академии, но игнорировал, как и всех остальных. Нелюдимый Вилли и вправду впадал в ступор каждый раз, когда тот весёлый, активный и очень общительный парень, предлагал проводить время вместе. Что ещё больше удивляло Вилли, он соглашался. Вместо того чтобы штудировать учебники и узнавать новое, дабы стать ближе к своей мечте, Вилли проводил время со своим новым другом, как тот парень называл себя сам и порой его товарищами. Очень быстро Вилли понял, что влюбился. Трудно было не понять: он чувствовал, как при встрече с одноклассником жара наполняла его щёки, как часто стучало сердце, а о лёгком головокружении из-за случайного касания Вилли вообще думать не хотел. — Знаешь, кто первый признался? – в голосе кондитера звучала усмешка.Девушка вопросительно посмотрела на кондитера и озвучила простой вопрос.***В тот период контрольных и экзаменов, для Вилли было удивлением, что он среди хаоса и беспорядка решил разобраться с самым важным вопросом в своей жизни – он признался в любви. В тот год Вилли поражался сам себе, миру, и качествам, которые он не ожидал в себе обнаружить. Молодой кондитер боялся, что над ним посмеются, его чувства отторгнут или ещё хуже – к нему почувствуют отторжение. Было трудно, Весь месяц Вилли думал над своими чувствами. Копался в себе искал причину такой неестественной любви. Будущий кондитер так ничего и не понял, а потому решил, что будет легче если ему помогут разобраться в чувствах.Вонка позвал своего светловолосого друга в библиотеку после уроков, и уже минут пятнадцать ждал его. Наконец дверь открылась и в пустую огромную библиотеку вошёл высокий симпатичный парень. Настолько симпатичный, насколько ему позволял переходной возраст.Не смотря на внутреннюю уверенность Вилли в том, что он признается в любви, как только увидит объект любви, он тихо поздоровался и замер в страхе, ожидании и ступоре, пока его любовь подходила к нему, проходя мимо парт для чтения. А когда тот встал напротив Вилли, парень всё же признался. Голос был неуверенным, но слишком спокойным для той бури эмоций, что происходила внутри.За окном властвовал январский вечер, который только начинался, так как солнце ещё не зашло полностью за горизонт, освещая всех и вся насыщенным розовым оттенком. Этот розовый цвет интересно падал на одну половину лица возлюбленного и почти скрывал нежный румянец на его персиковой коже.— Вилли, - имя, произнесенное им, вызывало покалывание в кончиках пальцев, а нахождение рядом с ним приятное лёгкое головокружение. Обычно было так. Сейчас страх был доминирующим, и заставлял колени Вилли незаметно трястись, в ожидании ответа: - Я тоже люблю тебя.Счастье, которого раньше Вилли Вонка и не знал, захватило власть над его телом. Именно поэтому Вилли без слов не спеша стал приближаться к лицу своего блондинистого друга. Хотелось впиться поцелуем в него сразу, резко и даже страстно, но было стыдно, а такое яркое желание перенаправлялось в перебирающиеся между собой пальцы ног и слегка сжатые кулаки. Первый поцелуй вышел неловким. Вначале Вилли хотел поцеловать друга по-французски, но подумал, что это глупо, но уже коснулся языком его сомкнутых губ. От этого действия соглашения сердце вздрогнуло от страха и неловкости. Затем друг решил поддаться правилам игры Вонки, и в этот раз он попытался поцеловать вовремя не смекнувшего Вилли. В итоге оба отстранились друг от друга, так нормально и не поцеловавшись. Несмотря на ужасный первый поцелуй, в памяти кондитера запечатлелись горящие щёки высокого кудрявого блондина и последние лучи солнца холодного январского вечера, что освещали пустую библиотеку с её многочисленными стеллажами, столами и книгами. — То есть он просто ответил на твои чувства? А дальше что? – спросила Вероника у затихшего Вонки, который постоянно делал паузы в своей истории.— А? Ах да, точно. - Вилли вынырнул из воспоминаний и продолжил говорить: - Дальше? Дальше мы иногда встречались в школе тайком… но в большинстве своём просто притворялись, что между нами ничего нет, и просто проводили больше времени, как хорошие друзья.Вилли вновь замолчал, уставился в одну точку. Веронике пришла вновь мысль в голову, что сейчас можно было бы попробовать сбежать, но сил у неё не было. Но она могла бы попробовать. Только девушка резко развернулась в другую сторону, дабы проверить реакцию Вонки, как мужская рука схватила её запястье. Вероника в удивлении уставилась на руку Вилли, мужчина тоже. Затем он неловко засмеялся, извинился и ослабил хватку. Но руку Вонка так и не убрал, просто переплёл их пальцы вместе и второй рукой стал поглаживать ладонь Ники. Кое-где в парке проходили люди, но они были вдали от уединённой зоны, в которой разместились кондитер и Вероника.— И почему же ты тогда сейчас не с ним? – простой вопрос, заданный беззлобным голосом из простого любопытства, но реакция Вонки на него удивила Веронику.На задумчивом лице проступила боль. Она выражалась взглядом – затравленным и почти безумным. Вилли словно схватил сердечный приступ: он сделал несколько глубоких вздохов, сжал кулаки и даже прокашлялся. Во время этого он бросал на Веронику взгляды, которые её не то чтобы пугали, но заставляли нервничать и чувствовать себя не комфортно. Казалось, что Вероника не вопрос задала, а ударила кондитера чем-то острым.— Кое-что случилось, - голос был мрачным.***Вилли вспоминал, как он и его бывший возлюбленный прятались в кладовой от учителя, когда случайно чуть не подорвали кабинет химии во внеурочное время. Или, как они ещё раньше украли ключи от этого кабинета у преподавателя. Так же перед глазами кондитера пронесся момент, когда в заполненной студентами библиотеке они поцеловались в самом отдалённом уголке помещения, прячась за стеллажами. Инициатором был Вилли: от возможности быть раскрытыми у кондитера потели ладони, но адреналин и любовь перевешивали страх. Его возлюбленный слабо отпирался, но в целом был не против. Много чего хорошего было в те школьные годы.— И почему же ты тогда сейчас не с ним? – знакомый и родной голос именно сейчас заставил Вилли почувствовать боль.Боль от неприятных воспоминаний. Боль от морального отвращения. Боль от понимания, что нужно забыть и даже перечеркнуть старые школьные дни из-за предательства.— Кое-что случилось. – Вилли набрал в грудь воздуха и закрыл глаза. Ему нужно было собраться с мыслями, чтобы дать чёткий ответ Веронике.Почему Вилли сейчас не с ним? Ответ был очень сложным и многогранным. Что бы его изложить и понять, нужно было понимать все нюансы взаимоотношений Вилли с бывшим возлюбленным. Дабы Вероника поняла правильно, кондитер несколько упростил ответ.— Он предал меня.Воцарилось молчание. То, с каким голосом кондитер сказал это, удивило его: в душе была тоска, но в голосе помимо спокойствия и умиротворения, звучала нежность. Вилли посмотрел на Веронику, о взгляде которой читался вопрос, что она не решалась задать: ?как?!?— Я…- Вилли замолчал и решил начать издалека: - Догадывался, что моё общение ему было интересно только из-за моей успеваемости. Наше общение началось с того, что он попросил объяснить ему химию, - Вилли усмехнулся.— А когда он узнал о моих чувствах, я перестал ему помогать с учёбой – просто стал делать домашнее задание за него. Но я верил! И в него и в его чувства! Пока нас не застукали целующихся.Вилли вспомнил, как самый сладкий момент в его жизни резко – в одно мгновение – стал самым горьким. Вспомнил какой страх он почувствовал, когда в пустой кабинет истории зашло несколько их одноклассников. Вспомнил, как удивление на их лицах преображалось медленно в непонимание, а затем омерзение и даже осуждение. Но самое главное, Вилли вспомнил, хотя никогда не забывал, как его любовь оттолкнул его от себя.?Прекрати, Вонка! Ты достал уже!?— Он, правда, так сказал? – Вероника не воскликнула в удивлении, но на её лице отображались удивление и непонимание.— Да, а затем мой дорогой друг вдобавок обвинил меня в преследовании. Меня даже хотели исключить из школы, но учителя, скорее всего, раскусили его ложь.Вероника промолчала. Девушка чувствовала себя неловко и очень скованно, она не знала, что сказать.— Правда ученики нашей славной академии не сумели понять всю ситуацию, а я и не пытался объясниться. — Ты перевёлся в другую школу? – спросила Ника, видя в этой ситуации лишь один выход.— Нет, - Вилли улыбнулся и недоуменно нахмурился, словно не понял, почему Ника задала этот вопрос. Затем по выражению его лица стало понятно, что мужчина догадался: - конечно, было немного трудно учиться, когда портили тетради и исписывали их всякими словечками. Ты даже не представляешь, как меня называли, - Вилли говорил это словно с восхищением. Улыбка на лице кондитера была широкой, - пи*ор, грязный гомо*сек, богомерзкий гей и прочее, - он махнул рукой, как отмахиваются от мухи или от обыденных дел.Вероника уставилась на Вонку с широко раскрытыми глазами, а он принялся вновь поглаживать руку девушки, нежно проводя пальцами по её костяшкам.— Но это не самое страшное, самое ужасное то, что происходило со мной – слепая вера в то, что он просто испугался и на самом деле любит меня. Или даже то, что я бы обязательно простил его, ха-ха, - под конец предложения мужчина хихикнул почти беззвучно, слегка выпуская воздух из горла.— Я верил до последнего, пока он не поставил жирную точку в наших взаимоотношениях.Вилли замолчал, а Вероника не решилась хоть что-либо сказать, дабы не сбивать кондитера. Мужчина вспомнил, как сильно допёк своего бывшего друга, что тот из милого очаровательного юноши превратился в одно мгновение в истеричного и даже злого парня, что не стеснялся в выражениях.?Я никогда тебя не любил!?, ?Меня всегда бесила твоя привязанность?, ?Ты слишком назойливый?Первая фраза была сказана в порыве злости, вторая с отчаянием, а третья стала окончанием пламенного признания блондина и звучала устало, как сожаление или вывод из всей ситуации.Вилли тогда ещё пробубнил себе под нос извинения, но уходящий парень их всё равно не услышал.Вероника не решалась прокомментировать историю Вонки. Она не решалась даже мысленно полностью сформировать своё мнение о всей этой истории. Хотя на задворках сознания всплывали вопросы и предположения, которые рисковали быть высказанными. Девушка не подозревала, что у кондитера за плечами такая драма. Хотя в его возрасте… Если бы ещё только Ника знала, сколько лет Вилли?— Этот случай заставил меня тогда о многом подумать, - мужчина сделал паузу, - многое переосмыслить. Я вспомнил, что всегда был одиноким ребёнком. С отцом отношения не ладились, а мать я и не помнил. Жаль, что я слишком поздно понял, что папа любил меня… он заботился, - на грустном лице Вилли появилась лёгкая улыбка.Вероника напряглась на этой фразе. Смысл мог до неё плохо дойти, потому что она не была хороша в английском, но уже даже сама девушка сомневалась в том, что её уровень владения языком настолько ужасен, как она сама думала. Тогда, что имел в виду Вилли? Ника не хотела думать – мысль была слишком тревожной.— Я всё думал о том, что все, кто мне дорог, идут вперёд, - от услышанных слов Вероника удивлённо посмотрела на Вонку, она не верила тому, что он ей говорил, - а я остаюсь позади них, - подытожил Вилли.— С-словно, - робко начала Ника, но словила на себе внимательный взгляд кондитера и сказала более уверенно и громче: - словно все тебя оставляют!Вилли просто кивнул. Вероника поняла, что они чувствуют нечто подобное, однако это не успокаивало девушку и не заставляло проснуться эмпатию. Просто Ника почувствовала странную ревность к собственным чувствам, словно она не хотела, чтобы кто-то вроде Вонки ощущал то же, что и она. Осознание, что Вероника не единственный человек, который себя чувствовал плохо, заставляло Нику ощущать себя ещё более незначительной. Она и раньше допускала эти мысли, пытаясь утихомирить собственный негатив. Это чувство вызвало у Вероники осознание: Вонка такой же человек, как и она. Не монстр и не злой волшебник, а просто больной человек. Человечность усложняла ситуацию, придавала ей сожаления и странного чувства вины. Девушка считала это неправильным: она была последним человеком на фабрике, кто должен был испытывать это чувство.— Знаешь, Вероника, благодаря тебе, я стал больше ценить тех, кто окружает меня, - с нежностью сказал Вилли. Когда их взгляды соприкоснулись, девушка тут же отвела свой.Ника потёрла переносицу и стала неловко подбирать слова для своей речи. Выглядела девушка неуверенно и устало.— Слушай, Вилли, - начала Вероника, а убедившись, что кондитер её внимательно слушает, продолжила едва ли уверенней: - я сожалею, что произошло с тобой в прошлом, что тебя предали, и я даже понимаю твоё одиночество, но…Вероника остановилась, она мельком взглянула на кондитера, на его лице выступила озадаченность. Он переживал, но девушка не могла остановиться, ей нужно было прояснить ситуацию.— …но мне кажется, что ты до сих пор не отпустил того своего друга, а на меня проецируешь всего лишь его образ, может быть тебе стоит поговорить с…— Нет! – категоричный ответ Вилли прозвучал достаточно убедительно, чтобы Ника остановилась. Тут же выражение лица Вилли смягчилось, и он стал говорить более спокойный голосом: - Вероника, мне сорок лет, ты думаешь, что я за все эти годы не отпустил его? У меня и после были отношения, - Вилли усмехнулся, - например, с моим ректором.Вилли закатил глаза и усмехнулся, словно сказал только что очевидное.— Тот оказался тем ещё мерзавцем, но я, правда, любил его. И его я тоже сумел отпустить. Я сумел отпустить Мэри. Для неё, как и для ректора, я был всего лишь мальчиком на стороне, но я всё равно любил их. – Вилли посмотрел Веронике прямо в глаза, - И всех их я смог отпустить. Правда, я отпустил их позже, чем они меня.Мужчина с грустью склонил голову, его волосы спадали на лицо.— А потому продолжительное время наблюдал за ними, и я видел, как жестокий мир без любви превращает их в зомби, которые существуют, но не живут. Я ничего не мог сделать, ведь я всегда был позади. Всегда был тем, кого оставляли.Вероника взглянула на Вонку, он разминал себе виски, словно у него разболелась голова. Девушка не знала, что делать, но последние его слова находили отклик в её душе. Она нерешительно протянула руку, чтобы погладить его по плечу. Как только Ника это сделала, Вилли вздрогнул, посмотрел на неё и вымучено улыбнулся.— Именно поэтому я никогда тебя не отпущу, мир это помойка, в которой все гниют.Дальше они сидели, не разговаривая, а тишину нарушало обрывочные переговоры птиц, пока Ника не сказала, что замёрзла. Они пошли к машине, а Вероника, которая поначалу стала проникаться жалостью сочувствием к Вонке, теперь, из-за последних его слов думала каким же глубоким и тёмным был внутренний мир Вонки. И самое страшное он засасывал Нику всё больше и больше.От размышлений девушка устала и уснула не крепким сном прямо в машине.