2/2 (1/2)

- Выпей это, - слышит Сехун, и тёплая жидкость касается его губ. Он морщится и отдёргивает голову.

- Это тёплое молоко. Оно немного снизит количество алкоголя в организме.

Сехун щурится – в комнате темно, и луна является единственным источником света, который у него есть – и неохотно припадает губами к краю стакана. После того, как последняя капля попадает по губам внутрь, Сехун едва слышно рыгает и снова валится на кровать.Зажигается свет, и Сехун чуть не умирает от сердечного приступа.

- Ты?!- Полагаю, ты ещё не совсем в дрова, - произносит Чонин, в его голосе слышится веселье. Он ставит стакан на тумбочку у кровати.

- Это не можешь быть ты… у меня есть парень… нет, - бессвязно бормочет Сехун и пытается подняться с кровати. И чуть не падает, однако Чонин ловит его и укладывает обратно на постель.

- Так всё дело именно во мне? Вот почему ты не хочешь быть здесь? – спрашивает Чонин, в его голосе сквозит раздражение и, возможно, обида.

- Чего? – обалдело интересуется Сехун.

- Там, - объясняет Чонин, указав головой на дверь и в общем в ту сторону, где проходит вечеринка, - ты не знал, что с тобой был именно я.

- Ага, - соглашается Сехун.

- И это единственная причина, по которой ты довольно охотно последовал за мной сюда?

- Почему тебя это вообще колышет? – огрызается Сехун. – Ты спишь со всеми подряд, тебе должны были уже попадаться пара-тройка человек, которые сказали тебе "нет".

Чонин сжимает челюстии делает шаг вперёд. – Я не сплю со всеми подряд. Это слух, который пустил мой бывший парень-мудак. Многие хотят со мной переспать, и иногда я им это позволяю. Я не ищу случайных партнеров для секса. Кроме тебя.

- Чт…Чонин затыкает Сехуна тем, что подходит вплотную к кровати, на которой тот полулежит.- Я был искренен, когда сказал, что ты красивый. Я всё ещё так считаю. Я осознаю, что у тебя есть парень, но мы с тобой оба студенты, и я уверен, ты поймёшь, что у меня есть потребности.- Потребности? – повторяет Сехун. Туман в его голове рассеивается благодаря всем размышлениям, которые он заставляет себя совершить, и Сехуну даже хочется, чтобы туман вернулся.

Чонин отвечает на его вопрос напористым поцелуем, который выбивает из головы Сехуна все адекватные мысли. Поцелуи Лухана никогда не были такими пылкими, и это незнакомое ощущение заставляет Сехуна инстинктивно ухватиться за волосы Чонина, подушечками пальцев вжимаясь в скулу, и ответить на поцелуй.

Чонин приоткрывает губы Сехуна и врывается языком внутрь, он опрокидывает Сехуна на спину, устраивая колени по обе стороны от чужих бёдер. У Сехуна кружится голова от ощущения на языке вкуса Чонина, и, когда старший начинает посасывать его нижнюю губу, глубоко в его горле зарождается стон.- Чонин, - хрипит Сехун, когда Чонин начинает скользить губами вниз по длинной шее младшего. Чонин игнорирует его и засасывает обширный участок кожи на чужом плече. Когда он оставляет лёгкий укус, то чувствует, как Сехун под ним выгибает спину, затянутые в джинсовую ткань бёдра касаются его собственных.

- Просто позволь мне, - мягкоубеждает его Чонин, каждый слог – тёплый выдох в покрасневшую кожу. Сехун отвечает беспорядочным набором слов и царапает ногтями чужие руки. Он ощущает холодок в желудке, когда проворные пальцы Чонина, миновав пупок, добираются до пуговицы на его джинсах. Это неправильно, этого не должно происходить, но Сехуну хочется, а Чонину это необходимо.

Чонин хватается за пояс джинс и стягивает их с Сехуна всё ниже и ниже, пока они не достигают его коленей. Сехун закусывает нижнюю губу, когда пальцы Чонина смыкаются на его члене и начинают ему надрачивать, жар, исходящей от его ладони, и трение при соприкосновении с нижним бельём заставляют Сехуна отчаянно толкаться навстречу ласкающей руке.

- Боже, просто прикоснись ко мне, ну же, - бормочет Сехун и неуклюже скидывает с себя джинсы, прежде чем стянуть с бёдер нижнее бельё. Чонин прижимает к кровати его правую руку, неторопливо надрачивая Сехуну.Сехуну этого недостаточно, алкоголь и желание в нём побеждают почти моментально. Сбросив с себя Чонина, он практически рвёт на нём его тонкую рубашку, и Чонин чуть не запутывается в собственных ногах, пытаясь стянуть с себя штаны. Сехун укладывает на себя Чонина, как только все предметы одежды оказывается раскиданными по комнате. Головка его члена касается чужой тазовой косточки, и Сехун спешит сдержать постыдный скулёж, его спина выгибается, мышцы груди напрягаются.

Чонин немного удивлён тому, насколько сильно возбужден – его член никогда не наливался таким жаром, а это о чём-то говорит. Он наблюдает за тем, как Сехун скользит рукой вниз и начинает водить ей по своему члену, его глаза прикрыты, пепельного цвета ресницы касаются нежной кожи щек.

- Если хочешь меня трахнуть, то лучше бы тебе сделать это сейчас, - произносит Сехун, член в его руке дёргается, отчего слова звучат сбивчиво.

Следующее, что Сехун осознает и чувствует – это холодный палец, касающийся его входа. Он инстинктивно поднимает таз и раздвигает бёдра, держащие его тело на весу мышцы напрягаются.

Наконец, палец Чонина проскальзывает внутрь, и Сехун не ощущает боли, пока она не исчезает совсем. Вцепившись в ярко-голубые простыни, он бесстыдно поддаётся навстречу пальцу. Головка его члена уже сочится естественной смазкой – словно в насмешку над каплями пота, которые стекают по его лицу, когда Чонин добавляет второй палец.

Когда за ним следует третий палец, Сехуну уже не терпится, он доведён до состояния безвольной куклы, которой просто хочется поскорее кончить. Чонин вытаскивает пальцы и наклоняется, вплотную приближаясь губами к уху Сехуна.

- В этой позе, с раздвинутыми в ожидании меня ногами, ты смотришься просто прекрасно, - шепчет Чонин и медленно входит.Сехун не может дышать, а Чонин делает рваные вдохи, когда они оба привыкают к ощущениям. Когда Чонин выходит и снова толкается в него членом, Сехун всасывает губами воздух и срывается на стон.Скорость толчков Чонина увеличивается, а когда он чувствует, что уже близок к оргазму, его опережает Сехун: он кончает со стоном, пачкая их животы и впиваясь ногтями в поясницу Чонина с такой силой, что старший морщится от боли.

Но Сехун сжимается вокруг него, и боль отступает, уступая место абсолютному удовольствию, и Чонину требуется лишь ещё один толчок, чтобы кончить, его бёдра подрагивают, вжимаясь в чужие, а колени слабеют.

К тому времени, как Чонин выходит из него, младший уже прибывает в полудрёме, его взгляд расфокусирован. Чонин наклоняется и успевает последний раз поцеловать его в губы, прежде чем Сехун вырубается.

- Пошёл к чёрту, - мямлит Сехун, его голос полон смертельной усталости. Чонин не отвечает, просто наблюдает за тем, как Сехун принимает позу эмбриона и проваливается в сон.

***Чонин уже полностью очнулся от сна, когда Сехун только начинает ёрзать, медленно просыпаясь. Сехун садится на кровати и морщится, и Чонин ждёт, когда младшего накроет первая волна ужаса. Однако ничего не происходит. Сехун избегает с ним зрительного контакта, вылезая из постели и подхватывая с пола своё нижнее белье и джинсы.

- Мне придётся одолжить у тебя рубашку, - произносит Сехун хриплым голосом.

- Ага, - Чонин открывает комод и достаёт оттуда рубашку. Он кидает её Сехуну, который ловит её и натягивает на себя через голову. Чонин следит взглядом за тем, как край рубашки опускается на бёдра Сехуна.

- Мне пора, - бормочет Сехун, спотыкаясь на пути к выходу.