Моя территория (XB, NC-17) (1/1)

Когда через несколько оборотов минутной стрелки полночь, а на календаре почти двадцать пятое, да ещё и декабря, никто не ожидал, что Бэкхён сядет в такси и уедет из общежития перед самым празднованием, когда уже все собрались выходить в давно забронированный ресторан. Никто не ожидал, что он пропадёт аккурат к выходу, подхватив лишь кожаную сумку с минимумом вещей и надев тёплое чёрное пальто по колено, направится в аэропорт, а потом — прямиком на Пекин.Никто. Даже Чжу Синцзе, у которого вообще-то корпоратив. И вообще-то закрытый. И это очень скучное мероприятие для тех, кому нечем заняться в канун Рождества. Синцзе было чем, всегда, и даже сегодня, но от этого не легче. Добровольно-принудительное посещение сего мероприятия как бы намекало.И когда уже Синцзе протянул руку за пятым — он был пока ещё в состоянии считать — бокалом красного вина на подносе официанта, из его руки бокал тут же ускользнул в руки более женственные и утончённые. Синцзе в полутьме постарался придать выражению своего удивления более беспристрастный вид, параллельно разглядеть, кто утянул его законный алкоголь на этом празднике жизни, а ещё провести самоанализ на степень опьянения, потому что перед носом почему-то тот, кого быть не должно.— Прекращай надираться, как последняя скотина, — промурлыкал под боком Бэкхён. — Налакаешься, что мне с тобой потом ночью делать прикажешь? От кафеля в ванной на полу отскребать?Бэкхён ластился к нему, а Синцзе как назло чуть не уворачивался, хотя вокруг дела до них никому не было — эта туса только формально считалась корпоративом — по часам поздравить друг друга с Рождеством и разъехаться по домам, не вспомнив ни одну сучью рожу наутро, потому что пить меньше надо.— Ты тут каким образом нарисовался? — стянул с проплывающего мимо подноса бокал Синцзе, стараясь сильно не удивляться. В конце концов, Бэкхён сам по жизни тот ещё сюрприз, и уже можно было привыкнуть.— Тебе руки занять нечем? — Бэкхён вновь отобрал у него бокал и подумал, куда девать третий, если вдруг Синцзе приспичит снова. — Меня лучше обними. А то тебе лишь бы… Что ни мероприятие, ты везде найдёшь вино.Синцзе усмехнулся по-доброму, но ухмылка уже отчасти хмельно плыла в свете неоновых огней. — Ну так у меня же фэндом как называется?— Ой, ну перестань… — скривился Бэкхён в своей любимой стервозной манере. — Тебя сейчас ни один фанат не видит, маленькая пьянь. Зато я — очень даже, и мне это не нравится.— Шаньян-цзе тебя провела? — попытался перевести тему Синцзе, всё ещё упорно пытаясь отобрать бокал.— Ну а кто ещё? — надул губы Бэкхён и увёл руку с бокалом в сторону. — Уже прошло пять минут, а ты меня до сих пор не обнял! Хотя я тут изнамекался уже…— Детка, вокруг людей полный зал…Бэкхён сделал глоток вина и подался вперёд, чтобы почти прошептать Синцзе на ухо с интригой в чуть хриплом голосе:— Так даже интереснее… Там вон в самом центре танцпола два парня друг с друга едва не трусы стаскивают, а ты меня обнять стесняешься почти в самом тёмном углу, м? Никогда бы не подумал, что ты столь нерешительный…— Так? — Синцзе резко просунул руку под его распахнутым пиджаком и за пояс притянул к себе так близко, что Бэкхён ещё и на носочки встал неосознанно, коснувшись кончиком своего носа носа Синцзе. — Выглядишь испуганным…— Просто не ожидал такой перемены настроений на корабле…Бэкхён сделал ещё глоток, смотря прямо в бокал, и почувствовал, как покрывается мурашками вместе с горячими губами под мочкой уха. Он даже не успел проглотить вино, когда Синцзе мягко раскрыл его губы своими и проник языком, деля на двоих терпкий вкус. Ненадолго, но так, что у Бэкхёна аж в ушах зашумело, словно он нырнул под воду.— Хотя бы так я могу пить вино? — поиграл бровями Синцзе, всё ещё придерживая Бэкхёна, но уже почти под лопатками.Бэкхён не смог сказать ничего — только облизал губы, медленно хлопая ресницами.— Сянь, пошли отсюда, иначе я начну раздевать тебя на публике. Я за себя не отвечаю…— Но у вас же тут мероприятие…— Тебя же не волновало, когда ты притащился весь такой блестящий и соблазнительный в настолько тонкой и полупрозрачной рубашке, что аж соски можно увидеть в полутьме и прощупать, — таща за собой Бэкхёна за руку на выход, причитал Синцзе. — Цзе, ты будешь виновата, если меня хватятся! — крикнул он девушке-менеджеру у двери в коридоре.После чего Синцзе забрал их верхнюю одежду из гримёрки, параллельно вызывая такси. Бэкхён же только и делал, что улыбался, глядя на то, как у Синцзе горят глаза и едва руки не трясутся от возбуждения, хотя и сам был хорош — хотелось как можно быстрее доехать дотуда, где их никто не увидит, и придаться страстному и чувственному.— Гранд-отель, пожалуйста.— Почему не домой? — удивился Бэкхён.— Утром доберёмся домой — увидишь.— Но у меня утром самолёт обратно… — раздосадовано ответил Бэкхён.— Ты меня убиваешь. Серьёзно? — Синцзе крепко сжал его руку в своей, показывая, что отпускать он его не хочет. Не только сейчас, но и вообще. — Приехал поздравить меня с Рождеством и улететь обратно? Сянь, сколько это будет продолжаться? Что в этот раз заставило тебя взять билет чуть ли не на ближайший рейс?— График, Синцзе, график. Как будто ты не знаешь… Скажи спасибо, что я вообще приехал. Мои наверняка в недоумении, куда я делся. Так что надо бы не быть свиньёй и вернуться чуть пораньше…— Вот возьму и не отпущу тебя. Никуда и ни к кому, — спрятал Синцзе лицо в сгибе его шеи и куснул нежную кожу, втянул в рот и тут же отпустил, ровно за секунду до того, как Бэкхён начал бы возмущаться из-за возможных меток.Бэкхён улыбнулся на его слова и позволил себе даже при водителе маленькую вольность — запустил руку в светлые волосы Синцзе и слегка поскрёб ногтями по коже головы. Синцзе испытывал от его рук не только эстетическое удовольствие, но и вполне мог кончить от любых манипуляций ими, дай только фантазии волю. Бэкхён знал это как никто другой.До номера они добирались почти наперегонки, отбрыкиваясь от персонала, который порывался их проводить и всё показать, и, едва закрыв за собой дверь хлопком, Синцзе тут же поцеловал его, легко и плавно оголяя грудь, распахивая полы полупрозрачной чёрно-серебристой рубашки на кнопках. Бэкхён выгнулся в спине, упираясь лопатками и затылком в стену, позволяя Синцзе в темноте изучать его грудь губами и языком, касаясь изредка сосков, подразнивая зубами и целуя почти невесомо, чтобы снова вернуть внимание губам, пока руки вытаскивали ремень из шлёвок плотных чёрных джинсов, расстёгивали пуговицу и ширинку…— На тебе нет белья, негодник, — констатировал факт Синцзе и, словно мстительно, куснул его за нижнюю губу, снова втянув его в долгий поцелуй, оглаживая прохладными с улицы ладонями ягодицы.Бэкхён млел от контраста температур, жался к нему сильнее, ослабляя дурацкий галстук, который сейчас был так некстати, дрожащими пальцами расстёгивал мелкие пуговицы на вычурно-официальной белой рубашке и мечтал, чтобы место прозрачной силиконовой пробки в его заднице, которую он вставил в конце полёта, побыстрее занял горячий член. И белья на нём не было специально.— У меня ничего с собой нет, — предупредил Бэкхён. — Я думал, мы поедем домой…— К чёрту, тебя хочу… Разберёмся, — стаскивая кроссовки на ходу и не отвлекаясь от поцелуя, потянул Синцзе за собой вглубь номера Бэкхёна.Как они нашли в такой темноте кровать и не промахнулись — загадка века. Бэкхён тут же стащил с себя пиджак с рубашкой и скинул на пол, встав на колени на кровати. Синцзе же губами прильнул к его животу, то кусая, то вылизывая попеременно чувствительную кожу возле пупка, ниже, задевая иногда подбородком головку члена. Бэкхён не выдержал пытки и с нажимом отстранил от себя Синцзе, опрокинул на спину и навис сверху, седлая его бёдра.Синцзе довольно быстро нащупал наконечник пробки, выступающий снаружи и даже через плотную джинсовую ткань умудрялся играться с ним, заставляя Бэкхёна то увиливать от манипуляций, то сильнее льнуть задницей к ладони в надежде протолкнуть пробку поглубже.— Ну же, детка, не сдерживай себя, — перед очередным коротким поцелуем произнёс Синцзе и обхватил второй ладонью его член, за чем последовал звонкий протяжный стон.— Господи, да сними ты уже эти грёбаные джинсы и трахни меня, умоляю, иначе я кончу и без твоего члена в себе, а я не за этим сюда ехал, — напряжённо.Синцзе послушно повалил его на простыни и смял руками ягодицы, тронул снова силиконовый наконечник, надавливая на него, огладил пальцами мошонку и прильнул губами к соску, обводя его языком, чуть всасывая и слегка покусывая. Потянул вниз джинсы, вместе с тем быстро избавился от своих брюк и рубашки и, раздвинув бёдра Бэкхёна, лёг между ними. Снова поигрался с игрушкой, то потягивая на себя, то надавливая, ловил судорожные вздохи Бэкхёна, зачёсывая его тёмную чёлку назад. Целовал открытую длинную шею, ключицы, подбородок, распаляя сильнее, делясь своим горячим дыханием. Чтобы резко и почти незаметно для Бэкхёна вытащить пробку совсем и плавно заполнить его собой, подхватив под одно колено. Бэкхён потянулся за поцелуем, чтобы почувствовать на себе чужой вес и позволить проникновению стать глубже. Пробка, которую он так долго выбирал, оказалась ровно такой, как он и предполагал — меньше и чуть тоньше в размерах, чем член Синцзе. И ощущения, за которыми он гнался, казались теперь спокойными. Синцзе был рядом, он находился в нём, целовал его, оглаживал бёдра и потихоньку раскачивался, напоминая лёгкий прибой. Они, кажется, впервые не разговаривали во время секса, и Бэкхён с удивлением обнаружил, что ему и не хочется. Ему хотелось просто закрыть глаза и почувствовать всем нутром постепенно нарастающие толчки, смену темпа и положения, когда Синцзе развернул его на живот и подложил подушку, чтобы вновь соединить их и теперь резко вбиваться в разгорячённое тело, раздвигая и сминая ладонями ягодицы сильнее, входя глубже.Бэкхён едва не разомлел от того, как Синцзе стал разминать и растирать его мышцы на спине, чуть не провалился в сон, но с резкий толчок снова сорвал с его губ гортанный стон, а после его перевернули на бок. Бэкхён бессовестно прилип спиной к его груди, положил голову ему на плечо и выпросил новый поцелуй, лёгкий и ленивый. Положил руку ему на бедро, дал поднять свою ногу, чтобы вновь войти резко и плавно отступить. Это походило на вспышки фейерверка на чёрном небе, каждый толчок отдавался в нём ярко, как вспышка света, а потом медленно угасала, давая занять место следующей. Соски почти горели от ласк, и он сжимался весь уже так сильно, чувствуя раздразнёнными и набухшими краями входа каждое микродвижение так остро, что даже пропустил момент, когда Синцзе снова положил его на спину, чтобы с лёгкостью войти и, набрав темп, довести до пика в два счёта.— Ты никуда не поедешь утром, — пообещал ему Синцзе между ленивыми поцелуями.— Не уверен, что я вообще до душа смогу дойти после этого. Алкоголь творит с тобой чудеса выдержки.— Зато я с тобой рядом каждый раз чувствую себя подростком с недотрахом мирового масштаба... Иди ко мне. — Синцзе потянул его на себя, встретившись с бессильным сопротивлением в виде ?я весь липкий?, но быстро заткнул Бэкхёна поцелуем, перетащив на себя как минимум его половину и заставив перекинуть через себя руку и ногу. — Да мне плевать, Сянь, хоть сперме, хоть в сгущённом молоке. Ты умудряешься почти каждый раз приезжать на несколько часов и думаешь, что мне этого хватит.— А что, нет? — шкодливо уточнил Бэкхён, закусив нижнюю губу.— Нет. Мне и недели мало будет.— Ага, потому что ты будешь думать, что у тебя есть ещё целая неделя, и будешь заниматься своими делами... Знаем, проходили.Бэкхён ворчал не из вредности и скорее лениво, не собираясь ругаться с Синцзе на краю сознания, но они оба точно понимали, что он прав.— Ворчун мой... — тронул уголок его губ пальцем Синцзе и погладил скулу. — Ты поэтому приезжаешь так, чтобы я уделил всё своё внимание тебе?— А есть ли смысл приезжать как-то иначе? — Бэкхён поёрзал, крепче обнимая Синцзе и отогревая ладонь со стопами, которые стали ледяными. Синцзе быстро просёк это и накрыл их покрывалом, на котором они лежали.— Мне тебя мало вот так... Знать, что мы успеем только потрахаться и поспать. Останься хотя бы на утро, м? Ты же можешь?— Спи. Я подумаю, — пообещал Бэкхён, коснувшись его губ своими, и поудобнее устроился на плече Синцзе, прикрыв веки. — С Рождеством.— Счастливого Рождества.Проснулся Бэкхён от настырного тыканья в нос чего-то влажного и холодного. И каких сил ему стоило не заверещать на целый квартал, когда перед лицом возникла мохнатая светло-серая морда, только он открыл глаза. Обстановка вокруг лишь через пару секунд сложилась в знакомую картину, а довольно упитанный полосатый кот перед носом ловко и звучно соскочил с кровати, обогнул стеллаж, отделявший спальную зону от обеденной, и пошёл мешаться хозяину квартиры под ногами. Синцзе же что-то мешал на плите и только с котом под ногами обратил внимание на Бэкхёна.— Доброе утро, — улыбнулся Синцзе, стряхивая яичницу со сковородки на тарелку. — Как раз собирался тебя будить, но кое-кто меня опередил...— Как мы здесь оказались? И почему я голый в покрывале и одеяле отеля?.. Не подскажешь?Синцзе поставил на поднос тарелку, сок и, положив веточку винограда с бананом, пришёл к нему и убрал всё это богатство на прикроватную тумбу.— Я боялся, что ты передумаешь, и не мог уснуть. Решил, что лучше будет привезти тебя сюда. В конце концов, ты так сладко спал и ни разу не проснулся, когда тебя облепили со всех сторон...— И сколько у тебя детей? — заметив ещё одну дымчатую мордаху на компьютерном кресле, спросил Бэкхён, стягивая с подноса виноград. — Где они были раньше?— Сядь, Сянь, хорош баловаться — иссвинячишь ведь всё, — заворчал Синцзе, но в противовес своим же словам переместил поднос на кровать, стащив крупную виноградину. Серый шкодник тут же вернулся на своё законное место — на кровать — точно под руки хозяина, мол, гладь, я уже тут. — Они подолгу живут у моего знакомого, когда у меня совсем нет времени бывать дома и следить за ними. Сейчас тоже времени в обрез, но я решил, пусть они немного побудут дома, а то совсем забудут, как я выгляжу. А то мне скоро уезжать на целую неделю, придётся снова их отдавать.— Так их двое? — наконец принялся за яичницу Бэкхён.— Трое. Но от третьего ты, кроме глаз из-под ванной, вряд ли сейчас что-то увидишь — пока не привыкнет к чужаку на территории, вряд ли выберется оттуда. Никаких исключений, даже не думай, что ты для него особенный.— Ты перевозил меня, укутанного в одеяло в такси посреди ночи? У тебя с головой вообще в порядке? — перевёл тему Бэкхён, внезапно осознав.— Я вызвал цзецзе на минивэне, не переживай.— Поднял среди ночи? А, хотя подожди... Она всё это время была в том клубе? Кошмар...— Она умилилась, когда увидела тебя спящего. Сказала, что я должен защищать твой сон.— Угу, — с набитым ртом, кивнул Бэкхён. — Иенно што жащищать... А не ереть шереж олгорода иж отеля доой.— Прожуй сначала, бестолочь. Я конечно научился понимать твой акцент, но мне пока не до конца даётся твой китайский с набитым ртом. — Синцзе пересадил к себе на колени полосатого красавца и не переставая начал гладить его.— Я говорю, что если бы кто заметил вообще, как один знаменитый чувак прёт на себе спящего второго знаменитого чувака, завёрнутого вот в это, — развёл Бэкхён руками. — Интересные бы заголовки вышли... Навроде ?Геям в сочельник нигде не рады?, — показушно провёл рукой Бэкхён, изображая громкий статейный заголовок.— Болтушка ты... — сгибаясь пополам от смеха, ткнул его в колено Синцзе под одеялом. — Зато ты проснулся дома и никуда не улетел. Ты не рад?— Я счастлив, — улыбнулся уголком губ Бэкхён, отламывая кусочек хрустящего тоста и кормя с рук Синцзе. — Полечу завтра, договорились? А теперь иди ко мне, потому что это счастливое Рождество я хочу провести, не вылезая из постели, — потянулся за поцелуем Бэкхён, нагло выпрашивая ласку. — Ты мне всех детей перепугаешь.— Пусть привыкают. В конце концов, это теперь и моя законная территория... Осталось ещё в отпуск вместе съездить.— Я тут как раз в Японию собираюсь.— Да что ты говоришь…Fin.