Иллюзорное счастье (1/1)
Любовь. Должно быть, её придумали отпетые садисты для отчаянных мазохистов. Невероятное чувство, жертвами которого становятся все. От него не спрятаться, не скрыться. Отрицать любовь тоже не поможет. Рокудо Мукуро долго не мог не то что принять, понять не мог, за что жизнь к нему так не благосклонна. Ладно бы влюбился в милую покорную Хром, так нет. Если бы поговорка ?Бьёт — значит любит? была истиной, то он был бы самым счастливым человеком на свете, ибо его любимый только и делал, что избивал его при каждой встрече. А удары у Хибари Кёи были неслабыми. Прошло уже пять лет с того момента, как иллюзионист признался объекту своего вожделения, что вовсе не было принято с восторгом. Дабы отвлечься от гнетущих мыслей о неразделённой любви, Мукуро стал уделять больше внимания обучению своего второго ученика, и, видимо, перестарался. Одарённый мальчик с изумрудного цвета волосами однажды заявил, что хочет встречаться с учителем, за что Кен окольными путями послал паренька на три всем известных буквы вместо Рокудо.За окном шёл дождь. Мукуро отдыхал в своей комнате, читая книгу и наслаждаясь музыкой в наушниках. Неожиданного гостя он заметил не сразу и был несказанно ему удивлён.— Кёя?Явление хранителя Облака в обитель иллюзиониста не предвещало ничего хорошего. Морально подготовившись к новым синякам и шишкам, Рокудо встал с дивана, но идти навстречу не спешил. Не дождавшись приглашения от, как оказалось, не очень гостеприимного хозяина, Хибари сам подошёл к Мукуро.— Ты весь мокрый.— Дождь идёт.— Я заметил. Зонтом не судьба была воспользоваться?Хранитель Тумана стал поправлять на Кёе прилипшие ко лбу чёрные волосы. Интуиция била тревогу, но сердце хотело верить в чудеса. Возможность прикоснуться к любимому и не получить за это тонфа в челюсть вызывала трепет, отнимая способность трезво мыслить. Хибари толкнул иллюзиониста на диван так, что бы тому пришлось сесть, прислонившись к спинке, а хранитель Облака мог сесть на Мукуро следом.— Что-то случилось? Ты сам не свой.— Хочу забыться.— Старый способ не помогает?— Нет.— Ты холодный.— Замёрз. Согреешь?Не так часто Кёя дарил улыбку своему заклятому врагу.— Я сделаю всё, что ты захочешь.Скрепив договор поцелуем, Хибари снял с Рокудо футболку, раздевая попутно себя. Не давая насладиться видом своего полуголого тела, хранитель Облака вновь припал к губам иллюзиониста. Расстегнув ширинки на брюках, он стал ласкать рукой свой и член партнёра, прижав их друг к другу. Мукуро готов был уже кончить, но Кёя не позволил. Встав, Хибари заставил лечь на спину, снял с себя оставшуюся одежду и собирался было стянуть штаны с нижним бельём с иллюзиониста, вот только хранитель Тумана упёрся в него ногой, не давая довершить начатое.— Не слишком ли ты далеко зашёл, Фран?— Аре?— Ошибка номер раз — Хибари Кёя никогда бы не был со мной столь обходительным и нежным. Ошибка номер два — в отличие от тебя, я видел его полностью голым. Ты плохо подготовился.— Могу быть грубее, раз вам так больше нравится, — не спешил убирать иллюзию Фран. — А вот в том состоянии, до которого я вас довёл, обычно детали не разглядывают.— Я с самого начала искал подвох. Смени этот облик.— Если бы было так, как вы говорите, то вы бы сразу предположили, что это я. Но настолько желали, чтобы всё оказалось на самом деле, что позволили моей иллюзии вас обмануть. Может, продолжим? Он у вас очень стойкий, сам не упадёт.— Угу, стойкий оловянный солдатик. Справлюсь без твоей помощи. Изыди.— Оловянный? С моей вам будет в разы приятней. — Мукуро скинул лже-Кёю на пол. — Ой. Неужели вам так сложно меня разок другой осчастливить? — встал тот вскоре и стал отряхиваться, шлёпая себя по попе, в то время как Рокудо вальяжно расселся на диване.— Мой глупый не в меру развратный ученик, не слишком ли ты молод и нагл, просить меня об этом?Фран подошёл к учителю вплотную, а тот лишь развеял иллюзию одним движением руки. Можно было, конечно, обойтись одной силой мысли, но так было более артистично.— Наглость — второе счастье. А насчёт молодости не вам судить. В моём возрасте вы уже во всю в постели кувыркались. Я от братца Кена слышал.— Не в твоём, я был старше.— Всего на год.Не видя нежелания со стороны ?наследника ананасов?, ?французский деликатес? устроился у него на коленях. То, что Фран использовал иллюзию его любимого, сильно злило Рокудо. И, раз уж паренёк так отчаянно жаждал наказания, он решил ему его дать. Пока зеленовласый мальчишка примеривался, как бы поудобнее насадиться на учителя, тот резко сменил позу, повалив подростка на диван и резко войдя в него.— Ну как, доволен?— Не представляете насколько, — дрожащим голосом произнёс будущий лягушонок.— И плачешь ты сейчас должно быть от счастья?— Дело говорите, — не сдержал всхлипа Фран.— Маленький лжец. — Хранитель Тумана Вонголы слизнул солёную каплю, стекавшую вниз по виску его ученика. Впервые за пять лет обучения, он увидел его слёзы. — Мог бы подготовить себя.— Я готовил.— Пусть я и повторюсь, но ты и правда плохо подготовился сегодня.— Зато я получил, что желал. — Дёгкая улыбка коснулась губ зеленоволосого мальчика, который обнял Мукуро, наслаждаясь его близостью и теплом. — Как бы больно вы мне сейчас не сделаете, я всё равно буду наслаждаться тем, что вы мой.— В первый и в последний раз.— Не зарекайтесь, учитель. Вы же знаете, я способный ученик.Дождь не прекращался до самого утра, действуя словно колыбельная для уставшей после взрослых игр пары. Зеленовласый подросток спал, обняв покрывало, которым его накрыл Рокудо. Сам Мукуро сидел на кухне, попивая чай и набирая чей-то номер телефона, держа при этом телефон на вытянутой руке. Гудки с такого расстояния было почти не слышно, но проворонить, когда с той стороны возьмут трубку, было невозможно.— Вро-о-о-о-о-о-о-ой! Откуда у тебя этот номер?!— Это моя маленькая тайна. У меня для вас есть подарок, который вы некогда желали получить.— Ближе к делу.— Фран мне больше не нужен. Я хочу отдать его на попечение Варии.— Что, он тебя всё-таки задолбал? — ответа не последовало. — Ладно, не наше дело. Встретимся через пару дней на свадьбе, там его и передашь.— Свадьбе?— Разве тебе не приходило приглашение? Савада решил на днях остепениться.