Виновник: из Москвы в Берлин (1/1)
— Прекрати, Гилберт. Иди уже в свой проклятый Берлин.Иван часто думал над тем, что у него какое-то странное понимание слов ?вассал?, ?ликвидация?, ?оккупация?, ?зоны влияния?. Иначе почему он готов подарить Гилберту — Пруссии! — новую страну и новую жизнь? Ведь не в этой, так в Первой мировой повинен он.?Позор! Какой позор вспоминать об имперских войнах!? — гремит в голове голос Сталина, и Иван думает, что истинный позор был в нападении на Финляндию и Польшу. Раньше они жили с ним, во времена Империи. А теперь вот он докатился до нападения.Жаль, эти десять лет ничего для Феликса не искупили. Тино будто бы все равно.— Твои дорогие ?союзники? этого не оценят.Гилберт здесь, в холодной Москве, совсем высох, потускнел. Ему не хватает военной чопорности Германии и одновременно безумия Берлина. Ему родины не хватает. Калининград его не радует, не спасает от загнивания. Еще пару десятков лет такими темпами — и не будет Гилберта. Сердце его в Берлине осталось, кто бы что не твердил.— Даже они не могут не признать твоего вклада в победу, — короткое ?Паулюс — Сталинград? не разорвать. — И это по-прежнему территория моего влияния, могу распоряжаться ей, как мне угодно. К тому же, я даже не мешаю Франциску что-то делать в Австрии.В отведенном взгляде, в полувыдохе Гилберта читается: ?А зря?. Идиот, о себе бы подумал. Всего два года с ликвидации прошло. И то, что происходило в подземелье, куда страшнее любых синяков на шее.Иван хочет так думать.— Людвигу нужен контроль. Альфред совсем запудрит ему мозги.— Это у них с Артуром семейное.Да. Именно так. Но Иван этого вслух не скажет. И лучше подумает о семье в понимании Гилберта. Он действительно считает их, Родериха и Людвига, своими братьями? Конечно, Ольга с Наташей для Ивана тоже уже стали как сестры, но... в отличие от Гилберта он помнит, что между ними родство только духовное.Семья почему-то играет слишком большую роль в жизни бесчувственного Гилберта. Иван так часто ошибался на его счет.— Германская Демократическая Республика, столица в Восточном Берлине, — по зарубцевавшейся спине Гилберта мурашки идут табуном, Иван их чувствует, не прикасаясь. — Только не злоупотребляй. Сейчас все ?особое внимание? на Родерихе, лучше не встречайся с ним. Даже не звони, не заговаривай. Развивай свою страну.— Вы хотите нас разделить?Иван не отвечает.