Глава 14 Грация Грейт. Возвращение домой (1/1)

Я выхожу на сцену, ослепительно улыбаясь толпе. Шпильки чуть скользят по полу, и я боюсь упасть, хотя это не отразилось на моей улыбке. Я на секунду остановилась, увидев, на чем я буду смотреть. Рядом с шикарным, мягким креслом Клеопатры, вместо такого же, как на интервью, стоял трон. Для меня. Мягкий изящный, он был мне под стать. Я продолжила свой путь и уселась под несмолкающий шум зрителей. Свет повсюду слепил мне в глаза, и я шла даже немного наобум.- Грация, - обратилась ко мне Клеопатра. Ее голос заглушал неутихающие аплодисменты. - Прежде чем мы посмотрим трехчасовой фильм о твоих Играх, о твоей потрясной победе, я хочу сказать, что я самый твой преданный поклонник! И если кто-то говорит, что любит тебя больше, чем я, то это неправда!Я улыбнулась. - Я тоже себя люблю, Клеопатра, - пошутила я и все вокруг засмеялись вместе со мной.Все рассмеялись вместе со мной. Это было просто – растянуть губы в улыбке и посмеяться. Без радости. Внутри была пустота. Оказывается, я так устала. И то, что я долгое время провела под трубочками и спала, никак этого не изменило. Мне хочется лечь на диван и не двигаться. Лежать и созерцать космос на потолке. - Ну что ж приступим к просмотру. Мне не терпится увидеть этот фильм, - сказала Клеопатра чуть подвизгнув в конце. Мне начинает не нравиться это женщина. Для нее моя работа была просто развлечением.Свет медленно погас, и единственным светлым путем стал огромный экран. Я откинулась на спинку трона. Я держала лицо, знала, что камеры все-равно направлены на меня. Но внутри была отрешенность. Мне было абсолютно параллельно. Я думала о том, что вернусь в дом и буду жить дальше. Как жила, только теперь я буду богатой.В фильме обычно выделяют какую-то особенную сюжетную линию. Обычно это связано с победителей, и этот раз не было исключением. Вот уже кончилась бойня у Рога Изобилия. Я выхожу из оврага. Я выгляжу сосредоточенной, но как мне трудно давалась эта холодная голова. Я помню рой мыслей в голове. У меня была масса эмоций, я это помню. И много мыслей. Все три часа я смотри с доброжелательной улыбкой на лице, но когда я убиваю Зария, и камера близко-близко показывает мое спокойное лицо, я вздрагиваю. Это не я. Не могла быть я. Я ведь… не такая. Нет, я жестокая, но убийство…Я поджала губы, а на самом деле я хотела убежать. Спрятаться, не вспоминать это. Как советовал Фурий, забыть. Но как это забудешь, если каждую секунду тебе будут напоминать об этом. Как ты убивала и как ты выжила. И будут восхвалять твою смелость. Осознание этого приносило практически физическую боль. Мне хотелось закрыть глаза и не смотреть на все это.А потом наш блеклый бой с Мейплом, который показали очень эффектно, все-время переключая ракурс. На моем лице была та хладнокровная жестокость. - Мне есть, кому сказать пару ласковых слов, - слышу я собственный голос, в котором было удовольствие от момента.

Наконец свет повсюду вновь появился, а экран погас. Поднялись шумные аплодисменты, а я как зомби помахала всем рукой и даже больше. Я поднялась и поклонилась всем. Аплодисменты стали громче, кто-то выкрикивал мое имя, признавался в любви. Были даже те, кто бросал цветы мне на сцену. - Ну же, ну же, - начала всех успокаивать Клеопатра, которая поднялась со своего кресла. Вот и стояли две самых красивых женщин в Панеме: победительница в сиреневом, и ведущая в рыжем.Наконец, зал, минут через пять, затих и мы вновь присели на свои места. - Грация, - вновь обратилась ко мне Клеопатра. – Я поражена твоей стойкостью. Быть в такой ситуации и сохранять работающую голову – это высший пилотаж! Как тебе это все удавалось? - Я просто стремилась к победе. Я хотела жить, стремилась выживать. Но на самом деле я думала не так просто, как ты утверждаешь, Клеопатра. Мне, как и всем трибутам, было очень страшно. Я стремилась преодолеть страх.- Думаю, у тебя отлично вышло, - перебила меня Клеопатра, не дав мне обмолвиться лишними словами. – Что ты чувствовала, когда убивала своего приемного брата?Этот вопрос был куда сложнее. Я задумалась. Что я чувствовала? Ничего? Я отгородилась тогда от эмоций. Мне хотелось выжить. Возможно, я даже почувствовала удовлетворение. Но это не то, что надо говорить, правда? - Я… Я до сих пор жалею о своем поступке, - сказала я чуть поникнув. Это игра. Еще одна, простенькая игра. Игра эмоций. И тут я играю превосходно. Я королева Игр.Я услышала всхлип и протяжной тихий плач. Кто-то даже лишился чувств. - О, Грация, не вини себя. Тут уже либо ты, либо он, - улыбнулась Клеопатра, дружески похлопав меня по плечу. Я сдавленно закивала. - Думаю, нам стоит перейти на более веселую ноту? - сказала Клеопатра, обращаясь больше к залу, чем ко мне. Все одобрительно зашумели. Мне не сталось выбора, как отвечать на вопросы капитолийской ведущей. – Грация, тебе помогли с искусственной смертью, потому что ты поразила всех вокруг! Как тебе удалось разгадать тайны Арены?Я улыбнулась загадочной улыбкой. Весь зал затих, ожидая моего ответа. - Я всегда говорила, что мышцы не всегда смогут устоять перед силой ума. И вот как видите, я не ошиблась. Мой ум поборол чьи-то мышцы и умение кидать копья, - я рассмеялась. Клеопатра поддержала меня, а потом смеялся вновь весь зал.Как эти капитолийцы меняют свое настроение. Пять минут назад они были готовы рассмеяться, а теперь вновь смеются. Тошнит от этого. Я хочу в свой Дистрикт, где меня все ненавидели. У них все стандартно – умри и не выдай. - Грация, чего ты ожидаешь, при возвращении домой? – спросила Грация и прищурилась. Она что-то знает? К чему такой вопрос?А действительно, чего я ожидаю? Угрюмость? Еще большую ненависть? Попытки убить меня? Нападение? Надо будет попросить приставить ко мне миротворцев, на всякий случай. - Ожидаю увидеть гордый Дистрикт! Ведь мы победили! – сказала я и победно взглянула на всех.Все зааплодировали так громко, что я подумала, что мои барабанные перепонки не выдержат такого ярко-выраженного насилия. Все повставали, даже запрыгали. Я еле удержалась, чтобы не закатить глаза. Надо же такую наживку проглотили. Я даже не пыталась играть.После этого камеру отключили, а Клеопатра долго и нудно говорила, как она будет скучать по мне. Съемки прекратились так же, как и начались. Резко, почти без предупреждения.Меня встретила Жаклин со счастливой улыбкой. Она обняла меня. - Нам надо подготовить тебя к отъезду. Я тебе покажу, как сделать быстрый и легкий макияж и какую одежду тебе лучше всего надевать, - пролепетала она, вытирая слезы. Потом она снова обнимала меня и, кажется, у меня платье промокло от ее слез. Он повела меня в ту самую комнату. Там она кинула в маленькую сумочку огромное количество разнообразных баночек из серии косметики, попутно объясняя, какая именно техника макияжа мне подходит больше всего. Потом она говорила, что синий – категорично не мой цвет, как желтый, красный и еще множество других цветов. Она все-время не переставала плакать, что мне было немножечко жалко ее. Но она все-время приговаривала, что все хорошо. После этого меня сопроводили вместе с миротворцами в поезд. Все происходило так быстро, что я даже не успевала думать о том, что происходит вокруг. Все вокруг шумели, тыкали мне в руки игрушки, цветы, которые я неумело брала, а у меня их выхватывали. Причем резко и бесцеремонно. - Эй, это мое! – возразила я, когда мне в который раз не дали забрать с собой милого белого плюшевого мишку! Нет, этот мне понравился, честно! - Не перечьте, мисс Грейт, - жестко сказал миротворец, а я только резко тыкнула его в бок. При народе он не посмеет даже прикоснуться ко мне. Так и есть. Он насупился, сжал руки в кулаки, но ничего не сказал. Продолжал идти, не говоря ни слова дальше, но продолжая забирать мягкие игрушки. Он не умеет усваивать уроки. Наконец долгожданный поезд и камеры были выключены на время поездки. Я выдохнула с облегчением. - Может вы оставите меня в покое? – язвительно спросила я у миротворцев. Те переглянулись. Видимо не ожидали такой резкой перемены в моем поведении. – Я конечно безумно рада, что меня охраняет четверо сильных мужчин, мне действительно льстит такая забота, но я победительница Голодных Игр. Проявите уважение и оставьте меня в покое. В любом случае никакая ваза здесь не замышляет никакого покушения на меня в сговоре с креслом. Стол вообще не в этом деле, - наконец-то я говорю так, как говорила всегда. Это даже можно назвать счастьем. Миротворцы пересматривались. Они видимо не поняли всей иронии и продолжали стоять столбом, окружая меня со всех сторон. Поезд уже начал свое движение, но она ждали моего движения. – Мужики серьезно. Катитесь отсюда, - сказала я на этот раз устало. - Она со мной, - подал голос Фурий, который вошел в купе. Я растолкала миротворцев к черту и подбежала к нему и наконец, обняла, как должна была обнять давно. Со всей благодарностью за все, что он для меня сделал. – Все-все, Грация, на тебя это не похоже. Я рассмеялась. - Голодные Игры меняют людей, - проговорила я. Фурий кивнул и вновь обнял меня.

Теперь мы в одной лодке. Холит спрыгнет с менторства, а я единственный победитель, который может заменить его.Миротворцы подошли к нам. Я схватила со стола нож и направила лезвие на одного из них. - Оставь. Меня. В. Покое, - размеренно сказала я, смотря в глаза мужчины. Миротворец усмехнулся, а я продолжала спокойно на него смотреть. Если он пойдет за мной дальше, я убью его.И я думаю об этом спокойно. Словно так и должно быть. Я отшатнулась от осознания того, кем я стала.А может я всегда такой была? Просто не показывала этого. Я всегда была убийцей. - Тише, Грация. Вы свободны господа, - сказал он миротворцам, забирая из моей руки нож. Я не очень то и сопротивлялась. - Ты говорил, что это была защита на Арене, - прошептала я, все еще смотря в пространство, не веря в то, что я могла убить. - Не зацикливайся на себе, -сказал Фурий, садясь за стол и накидывая себе еды. Я села тоже, будучи еще в замешательстве. – Ты хочешь узнать, что произошло в Дистрикте?Меня словно окатили холодной водой. Я вздрогнула и посмотрела на Фурия.- Что там произошло? – спросила я, наверное, резче, чем следовало. - Детей били до полусмерти перед лицами родителей, а самих родителей расстреляли, - сказал Фурий на удивление спокойно. Но я видела, как у него побледнело лицо. – Дети не все живы.

Я сглотнула и посмотрела на ровную поверхность деревянного стола. Внутри нарастало то ощущение страха, которое было на Арене. Я даже почувствовала тот холод и меня всю передернуло. - Я даже не могу утверждать, что это было правильно, - сказала я размеренно, чуть протягивая гласные. - А это и неправильно, - сказал Фурий, выпивая стакан виски. - Она ведь сами виноваты, - проговорила я, стараясь убедить скорее себя, чем кого-то еще. – Это у них мозги не на месте, - сказала я со злостью.Я только вспомнила, как я сюда попала. По чьей вина я морозилась, выживала, не раз была на волоске от смерти. Я бросила со злости вилку, которая со звоном ударилась об тарелку и сложила руку под столом, сжимая их в кулаки. - А впрочем мне плевать, - сказала я откидываясь назад, на спинку стула и расплываясь в легкой ухмылке. – Это просто слабаки, которые меня совершенно не интересуют. Мне просто хотелось узнать, как они поплатились за свою глупость, и я узнала. Благодарю.Я встала со стола, взяла тарелку с разными пирожными, графин с соком и хотела взять еще полторта, но руки были перегружены. Я увидела одну безгласую. - Эй ты, помоги мне, - сказала я вальяжно. Безгласая подошла с опущенной головой. Я, отдавая ей кувшин и пирожные, сама взяла торт. А потом ушла с гордо поднятой головой, как и полагает королеве.Фурий не сказал мне ни слова.Утро началось с того, что я заплела косу, как учила Жаклин. После этого я нанесла макияж, опять же по советам Жаклин. После этого я выбрала красивое платье свободного покроя. А потом одела балетки, потому что каблуки меня достали за все время нахождения на Голодных Играх.

Миротворцы меня провели до дверей, из которых я должна выйти. - Натяните на свои лица хотя бы подобие улыбки, - прошептала я миротворцам, которым я только вчера угрожала ножом. Наверно, я для них не представляю угрозу, но я теперь обладаю властью.

Фурий стоял недалеко от меня, облокотившись на стену. Он лениво смотрел в окно. И не говорил мне ничего. Наверное, он думает, что я сама смогу справится. А я могу.Наконец поезд начал тормозить, а через пару секунд и вовсе застыл на месте. Двери открылись и миротворцы расступились передо мной.Меня окатила целая волна ненависти. Она чувствовалась повсюду: в воздухе, во взглядах, в лицах, в этой тишине. Не было ни одно улыбки и даже хлопка. Вся толпа, которую согнали на площадь стояла и угрюмо смотрела на меня. А я смотрела на них. Я тоже не улыбалась. Мне было неудобно, я ведь говорила на интервью про гордый Дистрикт, а меня встречает кучка хмурых идиотов. Как же они любят усугублять ситуацию.

Было неестественно тихо. Никто ничего не говорил. Наконец, один из репортеров, который приехал снимать мой счастливое возвращение крикнул: ?Ну сделайте же что-нибудь, мне нужно запечатлеть счастье!?Один из миротворцев, которые охраняли толпу, поднял оружие и крикнул: - А ну-ка все дружно зааплодировали победительнице!Никто не пошевелился. На меня все также смотрело множество пар глаз. Угрюмо, как на врага народа.Я не знала, что делать мне.

Впервые.Если я улыбнусь и начну махать рукой, народ может просто взорваться. Восстать, пытаясь меня убить. Если я продолжу так дальше стоять, то не будет счастливого возвращения, а шоу не должно накрыться медным тазом. - Я сказал, вы должны радоваться! – крикнул миротворец и стрельнул в одного из людей. Человек упал, я даже не поняла в кого он стрельнул.Этот человек упал, и толпа зашумела. Одна женщина зарыдала, а другие просто тупо смотрели на раненного. Они не знали, что им делать. Я же ничем помочь не могла. Да и не хотела. Почему-то именно сейчас мне хотелось, чтобы они подчинились. Чтобы они поняли, какую ошибку они совершили, и теперь они платят за собственную глупость. - Ну! – вновь крикнул миротворец и вновь поднял пистолет.

Пару человек тут же зааплодировали. Они улыбнулись, и стали приветственно мне махать рукой. Некоторые сначала смотрели на них изумленно и даже враждебно, но потом, увидев у тех в глазах страх, поддержали земляков. Не прошло и минуты, как все было как по сценарию. Да и я уже улыбалась, посылала воздушные поцелуи.Дистрикт Лжецов.