Чего ты печалишься, голубушка? (1/1)

Фёдор ещё держал Лену за руку. Да он и не отпускал бы, если бы она не смущалась так сильно, поэтому он всё же нехотя отпустил её хрупкую ладонь. Все вокруг смеялись и умилялись, к Елене тут же подбежали её восторженные подруги, отчего она засмущалась ещё больше.—?До встречи, Елена,?— счастливо улыбнулся ей Фёдор и ушёл к своим друзьям.Всё-таки дальнейшие обряды да веселья для парней и девушек были разными.Стояла глубокая ночь. Всего через пару часов начнёт заниматься заря, а значит настало время для самого главного обряда для девушек. Все они, от четырнадцати до восемнадцати собирались вместе, выбирали самую красивую из них, обряжали её в ночную рубашку да в цветочные бусы и пояса. На голову ей надевали пышный и пёстрый венок и давали ещё по нескольку в руки. Они выходили в лес на опушку, становились кругом, а в центре оставалась девушка с венками. Вместе они заводили обрядовую песню и медленно ходили по кругу. Время от времени они протягивали свои руки вперёд, навстречу так же протянутым рукам девушки в центре с венками. Это было одно из самых красивых и волшебных гаданий. У девушки, которая возьмёт старый сухой венок, судьба будет нелёгкая, а любовь несчастная, девушка, которая возьмёт самый густой и богатый на цветы венок, родит много здоровых детей. Венок, где будет больше дубовых сучков, сулит сильного и крепкого мужа, а венок с берёзовыми веточками?— крепкое девичье здоровье и красу. Сейчас девушки в красивых нарядах собирались у леса, приносили заготовленные венки. Когда все подошли, они стали обсуждать кто же из них самая красивая. Имя Маруси звучало чаще остальных, но вопреки этому она почему-то потупила взгляд. Гомон поутих, и все обратили на Марусю вопрошающие взгляды. Одна только Тоня смотрела на Марусю с укором, возмущением и даже толикой пренебрежения. Оказалось, девчонка на празднике поцеловалась с парнем, а Тоня это видела. Незадолго до главного обряда она стала давить на Марусю, ведь только невинные девушки могут участвовать в нём. Естественно, Марусе стало страшно, ведь если она не признается сама, всё расскажет Тоня, а это будет ещё страшнее. Поэтому, стыдясь, Маруся выложила всё как на духу. Елене, почему-то, совсем не хотелось ругать её. Хотелось пожалеть и успокоить. Впрочем, и остальные девушки тоже не стали на неё нападать.—?Ну раз Маруся не может, давайте буду я,?— предложила Тоня.От такой самовлюблённости всем стало не по себе. Всё-таки девицу красит скромность.—?А я предлагаю Елену. Смотрите, какая она у нас красавица. И ведь потом ещё краше станет,?— сказала другая девушка.—?Ну что вы,?— опешила Никитина.Может она и была не дурна, но она совсем не ожидала, что кто-нибудь предложит её.—?Я согласна! —?воскликнула Ульяна.Ещё несколько девушек поддержали её. Так и порешили. Наконец-то все направились в лес.Девушки рассредоточились на опушке. Сначала они снесли все венки в центр, чтобы Елене было проще их взять, затем стали распускать косы да снимать нательные крестики, ведь это обязательное условие при гадании. Несколько девушек обнажили Елену и помогли облачиться в тонкую белую ночную рубашку. Затем девичьи пальцы стали оплетать всю её цветами и расплетать её густые длинные косы. Когда всё было готово, они заняли свои места на опушке. Никитина волновалась. Кто-то из девушек затянул песню. Остальные тонкие голоса стали один за одним вливаться в песню, словно ручьи вливаются в одну речку. Весь мир вокруг будто затих, прислушиваясь к мистически красивому песнопению. Елена раздавала венок за венком, чувствуя единение с природой и душевное равновесие. Небо над хмурым тёмным лесом стало светлеть.Елена вернулась домой под утро, из-за чего проспала до обеда. Любящий и вечно балующий единственную дочку отец встретил её добрым хохотом в обед в горнице.—?Ну что, выспалась, гулёна?—?Папенька! —?Никитина ещё не видела его, вернувшегося из очередного плаванья.Они наконец обнялись.—?Обедай, каша в печи стоит. Потом я тебе подарки покажу.Елена кивнула и стала накрывать на стол.—?А ты, папенька, отобедал уже?Михаил одобрительно кивнул и сел за стол напротив Елены.—?Я вот что спросить хотел, дочка. Ты с кем это вчера через костёр прыгала? Не с тем ли, что тебе письма всю зиму и весну писал?—?С тем, папенька,?— от таких расспросов девушке стало не по себе.?Неужели он ругать меня станет???— думала она. Но лицо Никитина было вовсе не грозным, но задумчивым.—?Ты может его в дом хоть приведёшь, покажешь, чтобы я его в лицо знал.—?Ладно тебе, отец, говорю же: несерьёзно ещё всё у них,?— в кухню вошёл Александр.Михаил громко вздохнул:?— Ладно, чёрт с вами, с молодыми,?— и вышел из комнаты.—?Волнуется он о тебе, Ленка,?— заключил старший брат.***С тех пор прошло два месяца. Озолотились деревья, пожухла трава. Всё вокруг сделалось каким-то особенно торжественным, будто всё в этом мире чествует и провожает лето красное. В Воробьёвой слободе всё по-прежнему добро: люди счастливы, урожай вышел славный. Дом Никитиных тоже бед не знал. У Александра всё так же хорошо шла служба, Михаил собирался в последнее в этом году плавание, Настька родила первенца?— крепкого мальчика, и Ленка иногда ходила к ней посмотреть да понянчить дитя. С Фёдором у неё тоже было всё гладко. С тех пор как она перестала его от себя отталкивать, его поведение изменилось. За маской сердцееда и самовлюбленного человека скрывался понимающий, глубоко мыслящий и целеустремлённый юноша. Они проводили много времени вместе, и Елена даже успела познакомиться с его бабушкой, к которой он приезжает каждое лето сюда, в слободу. Но время неумолимо шло вперёд. Никитиной становилось всё грустнее от понимания, что Фёдор скоро снова уедет. В прошлом году он уехал только в середине октября, а значит им оставался по меньшей мере месяц. Фёдор не мог не заметить перемены в настроении возлюбленной, поэтому однажды спросил:—?Чего ты печалишься, голубушка?—?Ты скоро снова уедешь,?— вздыхая ответила она.—?Да, ещё раньше, чем в прошлом году,?— с сожалением произнёс он.—?Ещё раньше? —?удивилась Никитина,?— Почему?—?Так надо. Я всё-таки царю-батюшке служу.Елена молчала. Она понимала, что это было серьёзное стремление Басманова, а значит мешать этому она не смеет.—?Если я хорошо ему служить буду, возьмёт он меня в опричники.—?В опричники? —?переспросила Елена.—?Да, это у царя-батюшки такая мысль есть. Пока я объяснить тебе не могу, но опричники будут уважаемые люди.—?И ты?—?И я. Вот если возьмёт меня царь-батюшка, я к Масленице приеду,?— ободряюще произнёс он.—?А не возьмёт?—?А не возьмёт?— позже приеду. Ты только жди меня,?— он заботливо заправил за ухо прядку волос, упавших на Ленино лицо.—?Хорошо.Когда настал день отъезда Фёдора, Михаил Никитин был в плавании, зато Александр и Настька с малышом были дома. Басманов подъехал к дому Никитиных, но на этот раз спешился и подошёл к воротам. Прежде услыхав приближающегося наездника из дома вышел Сашка.—?Стрелец, ай стрелец, позови Елену попрощаться.Отношения между молодыми людьми всё ещё оставались напряженными, поэтому Никитин не спешил выполнить просьбу Басманова. Одарив его строгим взглядом, Александр всё-таки скрылся за воротами и зашёл в дом. Не прошло и минуты, как он вернулся, но уже с Еленой, на которой не было лица. Она уже знала, что пришла пора прощаться. Никитина молча подошла к Фёдору, чтобы обнять его, но пристальное наблюдение брата смущало её.—?Не бойся,?— юноша даже развёл руки, как бы приглашая девушку в свои объятия.Елена коротко выдохнула и сделала шаг вперёд, обнимая причину своих радостей и горестей.—?Чем меньше будешь по мне грустить, тем быстрее время пройдёт,?— утешающе шепнул ей на ухо Фёдор.Дуновение прохладного осеннего ветра заставило девушку поёжиться, но тепло Басманова быстро согрело и успокоило её. Она чётко поняла, что отпускать его ей не хочется.—?Мне пора,?— полушёпотом произнёс он.Никитина последний раз заглянула в серые глаза. Его взгляд был таким ласковым, мягким, грустным и очень-очень родным.—?До встречи, Елена, сказал он, сев в седло.—?До встречи,?— ответила она, вернувшись к брату.Он уехал.Настя, держа ребёнка в одной руке, второй рукой утешающе гладила Никитину по голове:—?Хватит тебе, девица, красоту свою всю выплакаешь.—?Не выплакаю-ю-ю,?— плача отвечала она.—?Я вообще не понимаю, что ты в нем нашла?! —?слегка раздражённо отметил ходивший из угла в угол Александр.—?Он хороший, он Царю слу-у-жит,?— всхлипывая отвечала ему сестра.—?Это я Царю служу. А он что там делает?— неизвестно,?— он замолчал ненадолго, будто решаясь говорить или нет, а потом добавил чуть тише,?— Думаешь, в Москве девок мало?—?Ну-ка цыц! —?прикрикнула ему Настя,?— Чего ты ей настроение ещё больше портишь, да глупости ей навязываешь! Иди отсюда!Лена начала плакать пуще прежнего. Так бы она и проплакала весь вечер, если бы Настя не попросила ей следить за ребёнком, пока она с домашними делами управляется.—?Настя, а как ты думаешь, у него там правда девки?—?Коли есть у него там девки, он бы к тебе попрощаться не заезжал и писем тебе не писал бы. Вот если писать будет, значит всё хорошо.Настя, став мамой, казалось, набиралась мудрости изо дня в день. Теперь она и по хозяйству управлялась ловчее, и Ленку советами всякими наставляла, что было, пожалуй, самым важным для девочки, у которой нет матери.