Глава 22. (1/1)
—?Что посеешь, то и пожнёшь. Слышал? —?приподнял брови командир мусульманских войск.—?Вы не были слугой того сарацина…—?Нет. Он был моим слугой,?— с улыбкой кивнул стоявший над Балианом воин.Балиан поднялся, опираясь на свой меч. Ему с трудом верилось, что он выжил, что он стоит рядом с тем, кто постоянно был в его мыслях.—?Можешь вернуться в Керак, но там же и погибнешь, мой господин здесь.Имад доброжелательно улыбался ему, приподняв брови.Некоторое время спустя, брови советника султана сошлись на переносице.Балдуин с трудом сдерживал себя, подавлял своё желание пришпорить коня и оставить далеко позади себя своё войско, помчаться навстречу стану того, кого он считал достойнейшим врагом. Да, король Иерусалима, сражённый проказой, понимал, что это глупо. Что его никто не защитит, а Салах-ад-Дин вряд ли успеет отдать приказ не трогать его.Поэтому Балдуин гордо держал голову, идя во главе несметного полчища иерусалимского войска.—?Доложите султану, что явилось войско Иерусалима и предупредите о скорой встрече с королем,?— кивнул Имад ближайшему всаднику, тут же умчавшемуся исполнять приказ своего командира.Но сообщать Салах-ад-Дину про явление иерусалимского войска во главе с королем было не обязательно: султан Египта уже с нетерпением ждал, пока к нему приведут его вороного коня и подготовятся.?Наконец-то, я пойду и извинюсь ему…??— думал султан.Балдуин смотрел на войско Салах-ад-Дина, развернувшееся к нему. На скачущих впереди сарацин во главе с султаном. Повинуясь какому-то желанию, король заставил своего коня ускориться, а сам стал пристально смотреть на мчавшегося впереди всадника.Салах-ад-Дин остановил своего коня, сорвав с лица куфию, круто развернул Ворона и помчался навстречу королю Иерусалима.Они остановились в метре друг от друга, с жадностью изучая внешности друг друга. Салах-ад-Дин быстро вскинул руку, жест мирных намерений. Немного погодя, король Иерусалима тоже медленно поднял свою руку, облаченную в белую и испачканную перчатку.?Не знаю, простишь ли ты меня, султан Запада…?—?Прошу, отзови своих всадников, а его оставь мне,?— тихо сказал Салах-ад-Дин.—?Молюсь, чтобы ты вернулся в Дамаск целым и невредимым,?— тем же тихим голосом ответил ему Балдуин. —?Он будет наказан, клянусь. Отступи, или мы все здесь погибнем.Султан Египта сильнее нахмурился, борясь с искушением наказать того, кто причинил слишком много вреда иерусалимскому королю.?Рыжий арабский конь с белой проточиной… Нападения на караваны… И, возможно, тот наёмник… Но он не отступит от своей цели?,?— вздохнул Салах-ад-Дин.—?Ты согласен? —?повторил Балдуин.Мимолетный кивок султана Египта:—?Я согласен с тобой.Балдуин устало прикрыл глаза.—?Я дам тебе своих лучших лекарей,?— с лаской сказал Салах-ад-Дин.?Пусть они тебе постараются помочь, а не то.....??— подумал султан Египта.—?Салам алейкум,?— неожиданно для султана произнёс Балдуин, касаясь рукой своего лба и затем наклонив голову вперёд, выдвинув руку.—?Алейкум ассалям,?— в свой черёд еле заметно и с незаметной улыбкой наклонил голову Салах-ад-Дин.Султан Египта развернул своего коня навстречу своего войска, отступавшего в свой стан.?Он уступил мне!??— вертелось в мыслях иерусалимского короля, который мягким галопом нёсся в Керак в сопровождении своих охранников, на шестах которых развевалось знамя войска Иерусалима?— точнее, главной части войска.Восходящий, величаво поднимая ноги, ступил под ворота Керака. Там белый конь лёг на землю, позволяя Балдуину грациозно скользнуть на землю. Король остановился перед распростершим руки хозяином замка, одетым в кровавого цвета одеяние, с презрением глядя на него и вытащил хлыст.—?На колени перед королем.?Я?— народ Иерусалима. Я?— лик Иерусалимского королевства. Я?— сам Иерусалим?,?— с ожесточением думал король, смотря на барона де Шатильона, присевшего, но не вставшего на колени.—?Ниже!Рено встал на колени, с испугом взирая на короля, сдернувшего со своей руки белую перчатку. Балиан, стоявший в замке, с изумлением смотрел на короля. Ги, находившийся тут же, старался не выдать своего присутствия, косясь на Балдуина.—?Поцелуй мою руку поцелуем мира.Он, Рено де Шатильон, Волк Керака, с отвращением смотрел на покрытую язвами руку короля. Пересилив себя, Рено прижал свои губы к руке Балдуина. И тут резкий удар хлыстом заставил керакского барона выпустить из своих рук руку нанёсшего удар. За одним ударом последовали другие, ещё более жестокие. Когда де Шатильон упал на дорожку, ведущую в арку, Балдуин отвернулся, чувствуя громадную боль и усталость во всем теле. Не выдержав, Прокаженный рухнул на дорогу, еле удерживая руке свой вес, чтобы и верх тела не оказался на дороге. К нему сейчас же бросились телохранители, осторожно поднимавшие и ведшие Балдуина Иерусалимского к носилкам.Балиан с уважением и с тревогой смотрел на короля, который был сильнее, чем он.Барон понимал, что не может жить так, как жил он… С ужасной слабостью и болью, изъедавшей тело… Без непринужденного отношения к нему людей… Без постоянной тревоги, что жизнь может оборваться в любой момент…Без возможности быть любимым из-за своей болезни.Но он думал так, не подозревая, что именно в этот момент тот, кто любил короля, в страхе за жизнь короля и его судьбу метался в своём пока что пустом шатре.