Наедине с бутылочкой Белого Альбэйского (1/1)

Флигр проснулся ранним утром, ощущая сухость во рту. Потянувшись к зеленоватой бутылке на своей тумбе, казначей крысиного клана Хдай схватил сосуд с крепким белым вином из феодального средневекового, к тому же, магически-развитого мира Альбэ, своей тонкой мохнатой рукой и допил вчерашние остатки напитка. В последнее время всё вокруг его разочаровывало. Политика его клана, которому нет дела ничего, кроме как до развратных утех с купленными рабынями, давно уже выводила Флигра из себя, поэтому он начал подворовывать деньги, вкладываясь в инвестиции некоторых мелких проектов дома Серпис, что приносило ему немалую прибыль после. Те же, кто были достаточно умны, что бы заметить его, Флигра, махинации — получали в награду определенный процент прибыли и молчали. И вообще, Хдайев все устраивало, пока им хватало денег на еду, пойло и девок. Разочаровывало казначея и то, что мятеж рабов не удался и им не удалось стереть с лица земли Гильдию Работорговцев, которая растлевала людишек настолько, что они не замечали, что твориться у них под собственным носом. Они погрязли в своих мелочных плотских удовольствиях, самолично становясь рабами своих страстей. В целом, их можно понять, сам Флигр был далеко не святым в свои более молодые годы. Он уже и забыл, сколько крысят от него бегает по лежбищу клана, но не придавал этому никакого значения. Уничтожение рабовладельческого строя в Вечном Риме сделало бы жизнь в нем хоть каплю интереснее для самого крысолюда, так как он с рождения жил именно с теми законами, какие были и сейчас. Но больше всего его разочаровывало то, что вынудить повстанцев прекратить резню и большинство даже сдаться вынудил какой то мальчишка, о котором ничего не известно, кроме того, что он очень вовремя пришел на аукцион с Клодериком Таурусом. Пусть троюродным братом нынешнего правителя дома, но все же фамилия весьма громкая. Немногочисленные соглядатаи Флигра доложили о том, что явился этот парень на Границе Туманов, так что он мог оказаться как рабом, подобранным Милордом, так и его агентом из другого мира, одной из фигур Клодерика, которую он решил ввести в игру. Было ясно одно, этот прохвост смог немыслимым образом заставить группу идеалистов, изначальной целью которых было уничтожить именно это здание и всех находящихся в нём, остановиться! — Охренеть! — громко возгласил казначей, то ли удивляясь невозможной харизме обретающего известность в Вечном Риме юноши, то ли от досады, потому как во время раздумий крыс потянулся к новой бутылке, но обнаружил на её месте кучку зеленых осколков. Только алкоголь, причем достаточно дорогой и экзотический как-то притуплял чувство подавленности в крысолюде. Единственная вредная привычка, оставшаяся в нем после того, как Флигр сменил ножи на счеты, а посиделки в шумных кампаниях на уединение с бумагами. Эта зависимость была его последней отдушиной, когда скучная и однообразная жизнь в который раз чуть не доводила казначея до депрессии и попыток снова сменить род занятий.Вздохнув, крыс окинул взглядом раздражающую его комнату. Каменные стены, обвешанные тканью и картинами, достаточно приличная деревянная фурнитура из хорошего дерева, но без экзотической резьбы и хитрых узоров, стопки клановых бумаг, которые он категорически не хотел сегодня разбирать. И, вообще, комната в подвале была обставлена достаточно хорошо, но все это Флигру уже давно надоело. Он уже месяц подумывал о смене интерьера. Его не смущало жить в подвале, тут было даже более комфортно, чем наверху, где слышатся постоянные крики веселящихся крысолюдов и визги с воплями их рабынь. Флигра вообще ничего не бесило в этой жизни больше, чем однообразие. Именно поэтому он перестал проводить время с рабынями, именно поэтому он каждые два месяца заново обставлял свою комнату, именно поэтому он сегодня захотел повидаться с тем самым мальчишкой, который по необъяснимым причинам или воле богов так завораживающе манил повстанцев в ловушку.Раздался стук в дверь.— Входи, Алина! — прокричал крыс, натягивая свои шаровары цвета абрикоса.Дверь распахнулась и в темноте дверного проема блеснули зеленые глаза. Не знай крыс того, что в комнату входит его рабыня, он бы подумал, что на него вот вот нападет здоровенный кошколюд или какой-нибудь другой представитель семейства. Но Алину-то Флигр как раз таки знал. Она вошла в освещаемую свечами комнату подвала в переднике и чепчике, навострив уши. Ростом она была выше крыса на голову, но по человеческим меркам была достаточно низка. Около полторы метров ввысь. По лице ей можно было дать немного более двадцати лет, однако сколько ей на самом деле, знал только в уже солидном возрасте казначей, который был старше её всего на пятнадцать лет, пусть и казалось, что на все тридцать. Осанку женщина держала прямо, в отличии от сутулого крыса и мало чем отличалась от человека, за исключением некоторых деталей, по которым можно понять, что она относится к кошколюдкам, а именно — пантерам. За спиной у рабыни вильнул синий пушистый кошачий хвост в цвет меху на ушах, а глаза вопросительно устремлялись в сторону Флигра.Каждая встреча их глаз напоминала крысу о его бурном прошлом, когда двадцать пять лет назад он купил на рынке десятилетнюю синюю кошколюдку, по меркам Вечного Рима достаточно зрелую, чтобы исполнять любого рода прихоти. Приведя её в свою грязную лачугу, молодой крысолюд и будущий казначей клана сразу указал кошке свое место, грязно выругав и избив, оставив на боку у пантеры шрам от своих когтей длинной сантиметров в десять. С тех пор Алина никогда не показывала характер, хотя неизвестно было, как вела бы себя рабыня, не избей её Флигр в начале знакомства. Не сопротивлялась она и когда крыс завалил её в постель, взяв первый раз девочки спустя год, а потом хвастал перед дружками, что не кошки гоняют мышей, а совсем наоборот. Так он предпочитал избавляться от излишков энергии, которую с кровью гоняло еще тогда крепкое звериное сердце. Своими выходками он доводил девочку до слез и она не раз пыталась убить себя.И все же, Алина приспособилась. Она научилась работе по дому, время от времени прерываясь, что бы успокоить бурную на тот момент кровь крысолюда, а тот постепенно успокаивался, переходя на что-то более интересное, чем постоянная разгульная жизнь. Так он превратился из разбойника клана в казначея, так как его начали интересовать деньги в более глубоком плане, чем отбирание их силой. Как узнавал по течению времени крысолюд, их можно отбирать по разному. Достаточно знать правила игры. Так он и проводил свое время в норе, изучая бумажки и бланки, предоставляя рабыне всю работу по дому. По идее, пантеру звали Айли-Ана, но Флигр предпочел не заморачиваться на правильное произношение, с учетом, что имя "Алина" куда более распространенное. Несмотря на всю былую жестокость крыса, рабыня ни разу не попыталась его прикончить, хотя у неё было огромное множество шансов. Похоже, она уже привыкла к своей судьбе, что позволяло казначею ей даже доверять. А дружки Флигра хоть и хотели тоже "прокатиться" на кошколюдке, но не смогли, ибо она принадлежала ему лично, а он по своей бурной крови и принципам свои вещи не делил ни с кем. Даже когда дело доходило до шлюх и писуара в сортире, а когда живешь с кланом, начисляющем несколько сотен крыс, то такие понятия как "личные вещи" умирают подавно. Флигр же, как самый сообразительный, устроил в подвале особняка комплекс из пяти комнат и занял их, не без скандала, конечно. В итоге он, как всегда в шоколаде, а его "семья" грызет свои крысиные когти от зависти, ведь только он, Флигр, за короткое время умудрился вытащить свой клан из долговых ям, обеспечить доход (из которого и воровал, упираясь в справедливость), поэтому с его мнением считались даже чаще, чем с самим главой, имя которого даже не будет упоминаться в произведении.— Приступай к работе, — выныривая из потока ностальгических воспоминаний приказал казначей. — И передай мои распоряжения Хлиим, чтобы сегодня вела за меня дела клана. У меня сегодня важная встреча. Если ко мне кто-то нагрянет, то пусть перебьются на сегодня. Все встречи с действительно стоящими личностями я уже распланировал на всю неделю, так что пусть вас не вводят в ступор слова никчемышей, которые настолько "могущественны", что припираются в подвал к крысу, чтобы сказать, что они могущественны. Выслушав распоряжения, рабыня покинула комнату, оставив господина наедине с собой. Тот сразу стал собираться. Яркие шаровары он решил переодеть на грязные портки, вместо кожаных туфлей надел потертые сандалии, а вместо рубахи из шелка, который, кажись, ткут какие-то экзотические пауки, он надел рваную льняную рубаху, которая оказалась без рукавов и спутать её с тонкой бедняцкой жилеткой ничего не стоило. Так же поверх этого наряда крыс надел бесформенный серый короткий плащ с капюшоном, которому было далеко до тех изысканных плащей, так и кричащем о владельце, что он шпион. Тем более, длинный волосатый нос выдавал хозяина одежд, нагло вылезая из-под капюшона. Больше это было похоже на старый походный плащик с дырами на спине и то и дело выскакивающими концами нитей. Теперь он, по сути, не отличался от типичного жителя трущоб, чудом попавшего в основные кварталы Вечного Рима. Но и тут таких хватало, особенно в Зверолюдском Квартале. Тут он не привлечет лишнего внимания. Да и объект сегодня по докладам соглядатаев направиться сюда в сопровождении нескольких рабов из Гильдии.Перед уходом Флигр прихватил с собой свой любимый складной нож и спрятал его на внутренней стороне плаща. Проверив, не забыл ли он спрятать ключи от сейфа с наиболее важными документами и деньгами от рабынь (не настолько же он глуп) крыс молча отворил двери своей комнаты и поспешил к выходу из своей обитаемой зоны. Те же коридоры из камня с факелами и свечами, которые меняла время от времени Алина. По сравнению с теми сырыми и зловонными коридорами, через которые и надо будет идти к выходу наверх — эти казались частью каменной крепости или замка, над которым так долго и усердно трудился Флигр. Он, конечно, не менял камень, из которого были выложены помещения, но достаточно заплатил за восстановление запущенного подземелья. Менять все с нуля было для казначея чистым расточительством, а не стремлением к роскоши. Он стремился жить хорошо, но никогда не кричал о своей важности и не выпячивал свои богатства напоказ. Просто для Вечного Рима иметь средства и не баловать себя — это привлекать к себе лишнее внимание. Поэтому крыс использовал часть денег, что бы жить хорошо, но но не слишком. Приближаясь к обитой сталью двери, которая отделяла личные покои Флигра от подземелья клана Хдай и по совместительству, от выхода на поверхность, крыс ссутулился, чего не позволял себе наедине с самим собой, поднес горлышко бутылки с Белым Альбэйским и, сделав глоток, тихо произнес:— Надеюсь, хотя бы ты не разочаруешь меня. Скиталец, явившийся из Туманов.