Гончая и цепные псы. (1/1)

Сегодня у свободолюбивых повстанцев планировалась вылазка. В следствии неудачной попытки напасть на Гильдию Работорговцев стражники будут рыскать по всему городу, а значит. стоит пресечь их попытки что-то разнюхать в коллекторе и прочих укромных подземных уголках, где прячутся люди, угнетенные властями Вечного Рима. Конечно. нападать на вражеские патрули надо по большей части в тех местах, где укрытий как раз таки нет, чтобы создать иллюзию присутствия повстанцев у властей и направить их ищеек по ложному следу. При всем при этом не следует забывать об осторожности.Митрия должна была идти одна. В лагере и так не хватало людей для подобного рода работы, да и в её силы многие верили. Она надела темно-синюю робу с капюшоном, легкие кожаные боты и много различных частей этого комплекта наподобии перчаток, ремней и накладных карманов, в которые складывались метательные ножи, некоторые зелья и дротики. Из основного оружия в арсенале оставался лишь стальной топор, уже изрядно зазубрившийся и персональный гладиус бывшей легенды Вечного Рима, тоже не очень пригодный. Гладиаторша повесила на пояс и то, и другое. Осторожность не бывает лишней. Маршрут пролегал вглубь коллектора на верхние уровни канализации. Самые опасные, потому что наиболее изученные стражниками и их прознатчиками. Так же надо было очень хорошо запутывать следы, ведь семьи убитых гостей не поскупятся нанять хороших ищеек.Митрия шла, время от времени доставая один из пузырьков с жидкостью золотистого цвета и разбрызгивала в воздухе. Такие дорогие духи, маскирующие абсолютно все запахи мало где достать, однако помогали они хорошо. Кроме этого диверсантка описывала круги и выполняла множество крюков по уровням коллектора, так что работы у неё было до конца дня.Очередной коридор. Сточная канава, источающая зловоние от застоявшихся экскриментов, почти абсолютная темнота, если не учесть слабо сияющие кристаллы, которые возникали сами по себе в пещерах или заброшенных тоннелях. Последняя остановка и можно будет возвращаться домой. Митрия опять распылила очередной пузырек и, описав несколько кругов, в попытках еще больше запутать возможных преследователей, вернулась на это место.Митрия с утра ничего не ела, поэтому в самой заброшенной и неисследованной части канализации решилась совершить привал, сняв капюшон, открывая тем самым свои ярко-рыжие волосы. Усевшись около наименее сырой стены, женщина начала шарить по своим накладным карманам, доставая какие-то подобия хлебных коржей и сняла с пояса флягу, наполненную её любимым самогоном. Гладиаторша прекрасно помнила, почему начала пить. Лето. Новый сезон гладиаторских боев. Хозяин, как обычно, поцеловал её перед новой битвой и бледно-зеленые глаза Митрии засверкали яркими изумрудами. Это был единственный человек во всех мирах и пространствах, которого она не хотела бы убить. Он приютил её израненную, выходил и закалил, как кузнец перековывает сломанный меч. Он воспитал её дух и закалил её тело, чтобы ни одно бремя больше не сломало её. Однако...он не учел, что еще тогда двадцатилетняя подопечная привяжется к тренеру рабов настолько, что без него не будет представлять своей жизни. Первое время. Остаток жизни она будет хотеть убить его за то, что он предал полную надежд и грез девушку. Все это время она слушалась своего господина, только потому что думала, что если будет делать всё, что говорит любимый, то он останется с ней навсегда. И вот, после очередного боя к хозяину подошли несколько человек в шелках, бархатах и прочих частях богатых одеяний. О чем то говорили, поглядывая на Митрию. Затем, пожав друг другу руки, рабы, пришедшие с этими незнакомцами, принесли её господину громко звенящий мешок, как потом оказалось, с искрами. Хозяин продал её. Продал ту, которая его никогда бы не предала, ту, которая убивала за него, старалась быть примером для всех ради него, ублажала его и не потому, что была вынуждена, а потому, что хотела его. И теперь была предана сама. Те, кто купил её были как раз те самые извращенцы, которыми пугают новоприбывших в Вечный Рим рабынь. Чего с ней только не вытворяли: насиловали всей толпой, заставляли заниматься сексом с собаками, конями и даже специально отловленным Исщадием, заставляли в буквальном смысле жрать дерьмо и потом вылизывать тот зад, который это дерьмо из себя извергал. Не прошло и месяца, как все это надоело рабыне и она, воспользовавшись своими боевыми умениями, убила своих новых хозяев, а затем сбежала в канализацию, где намерена была умереть от голода. Всё лучше, чем находиться в таком унижении. Но и эта задумка у Митрии не удалась. На неё набрели повстанцы и приютили. А после встречи с пророчицей, бывшая рабыня переосмыслила свое предназначение и стала помогать тем, кто в свое время помог ей. Они не просили её доверять им, не просили что-то делать. Они просто дали ей кров и сказали, что если она хочет отстоять свою свободу перед всеми, то должна сражаться за них, но и жить в лагере "свободных" ей никто не запрещал. В общем, уже более десяти лет Митрия помогала униженным получить свободу. Митрия, поглощенная ностальгией, вспомнила, что очень голодна и только хотела уже приняться за терзание полусухого коржа, как почувствовала укол в шею. Вот твари. Нашли. Последнее, что видела перед потерей сознания попавшаяся гончая повстанцев — это подходящие к ней силуэты. Не стоило сомневаться, что это были ищейки. Цепные псы богачей.Она проснулась, прикованной к одной и железных труб. Её далеко не удивил тот факт, что проснулась она голой с раздвинутыми ногами, а из её промежности стекала белая жидкость.— О! Ты глянь ка. Проснулась, — голос одного из этих псов был пусть и грубый, но в нем были нотки удовлетворения. — Теперь и ты можешь начать, садист. Зря со спящей не хотел. Он тогда милее была, а щас вон какая нахмуренная.— Ты знаешь, что мне так больше нравиться, — ответил второй. Его голос был ровным, холодным и повеливающим. Он явно опаснее первого.Митрия сейчас только и могла, что хмуриться, потому что даже возможности ударить кого-либо из них не было. Ноги тоже были прикованы к другим железякам, причем именно из-за этого и оставались раздвинуты все это время. Уже все затекло, но рабыне не привыкать.В конце концов тот, кого назвали садистом, начал снимать свои портки и, достав оттуда свой причиндал, направился к пленнице.—Соси, — сказал он, протягивая к её лицу не вставший член.Митрия его игнорировала и держала рот закрытым, что сильно разозлило насильника и он ударил женщину в челюсть. Ей было плевать и на это. На арене боль была куда большей. Садист сориентировался быстро и начал оттягивать нижнюю губу гладиаторши вниз, мол, не откроешь пасть — я её тебе порву. Поняв это, у Митрии в голове быстро созрел план, что бы сделать этому ублюдку настолько больно, что он почувствует себя кастратом. Впрочем, почему только почувствует? Он таким и будет.Пленница разжала зубы, чем немедленно воспользовался насильник, запихнув туда свой немытый и вонючий половой орган. И тотчас же пожалел об этом. Митрия так сильно свела зубы, что мужское достоинство "садиста" было почти полностью откушено и только рукоять клинка, которой тот самый садист её оглушил помешала гордой женщине претворить её маленький план в жизнь полностью. Ищейки уже нынче совсем распоясались. Как будто каждая баба будет с радостью рот открывать по первому их велению. Ясное дело, теперь её будут пытать и насиловать при помощи специальных приспособлений, что бы сломить дух, однако сейчас она сделала хоть что-то, чтобы доставить пусть одному из нападающих невыносимую боль. У Митрии потемнело в глазах. Но она слышала то, как один из цепных псов скулит от боли а второй, что-то тявкая, скорее всего пытается оказать помощь первому. Затем она снова потеряла сознание и проснулась в неком подобии подвала, лежа на крестовине."Началось", — только и смогла в мыслях произнести пойманная гончая, прежде чем её ударило током.Тем временем в лагере повстанцевСегодня Наталия приняла решение остаться. По рассказам местных, наверху её ждет только судьба подстилки для высокомерных и мерзких хозяев Вечного Рима. Или же её купит какой нибудь отброс, что тоже не лучше. Вообще идея быть рабыней ей никак не нравилась, потому она решила остаться среди свободных людей. Работать тут. Фанатично драться за идею быть свободным — это удел воинов, а не хрупкой слабой девушки вроде Натальи. Поэтому она будет помогать местным выжить, а они дадут ей кров и еду.Тем временем в Гильдии Работорговцев.Сегодня началось поступление. Как не крути, а это самый лучший ВУЗ, в который можно было бы поступить. Кандидатов было немного. От силы дюжина набралась. Хотя я не был тому удивлен, ведь Гильдия подверглась нападению. Но зато конкуренции меньше. Теперь нужно завоевать авторитет у Гильдии и не вылететь через месяц во время первого экзамена. Что-то мне подсказывает, что тут крайне интересная система обучения, но поживем — увидим. Но что-то все равно не дает мне покоя. Вроде я в другом мире, как всегда хотел, меня не волнует, ищут ли меня мои родственники, я сразу же подружился с важной шишкой и пробился на обучение в самое, если можно так сказать, элитное учебное заведение всех миров и теперь что-то не дает мне покоя. Ощущение опасности, исходящее от каждого в этом мире. Думаю, тут у всех так, ведь каждый тут заботиться лишь о себе и это открыто обсуждается. Надо бы к этому привыкнуть, а сейчас надо спешить на лекцию. Говорят, лекции госпожа Ангелика проводит сама в откровенных нарядах. Что-что, а тут в отличии от моего мира, знают как заманить студента в аудиторию.С этими размышлениями высокий, русовласый парень зашел в дверь указанного кабинета. У него начинался новый учебный год. Познавательный, интересный и очень продуктивный учебный год, о котором можно было только мечтать выходцу из его вселенной.