Глава 3. "Румыния". (2/2)
Под ногами пепел. Обломки, куски цепей, битое стекло... И внезапно по ушам бьет мучительный, полный боли стон. Приглушенный, то ли в попытке сдержать, то ли чем-то посторонним... И свист плети. Этот звук Бог Грома вычислил бы из тысячи других. Звук знакомый с детства. Звук с грязной рыночной площади, звук наказания... И снова вскрик.
Тор дергается в сторону звука и оказывается... в ледяной камере. Холод пронзает такой, что онемевшие вмиг пальцы едва сжимаются.
Бог Грома оборачивается и... тело отказывается служить, шок от увиденного отнимает не только способность скоординировано двигаться, но и связно мыслить.
Локи. Его мертвый брат. А за спиной у него он сам, зеркальное отражение Бога Грома. Мерно опускающее на худую узкую спину плеть с острыми крючками на конце. Маленькие железки впиваются в плоть, рассекают кожу до мяса... И от каждого удара тело трикстера дергается и больше обвисает на цепях.
Тор хочет рвануться к брату, прекратить весь этот кошмар, но ноги, ставшие чужими, лишь подгибаются и он оказывается на коленях, не в силах пошевелиться...
Двойник вдруг прекращает экзекуцию и одним движением отстегивает наручники. Маг безвольной куклой падет на пол, наверняка очень больно ударяясь скулой об обломок льда.
– Понравилось, братишка? – с издевательским участием спрашивает голосом Тора мучитель, – теперь перейдем к твоей любимой части. Хочешь?Локи лежит без движения, только израненные плечи конвульсивно вздрагивают. Спина изуродована так, что на коже нет живого места. Она буквально изодрана в клочья...
– Хочешь, я знаю... Тебе ведь нравилось, как я трахал тебя, разве нет?
– Ты не мой брат, – хрипло, едва слышно выговаривает трикстер, – мой брат никогда бы не сделал такого со мной.
– Не сделал бы? Сейчас ты увидишь... Я буду трахать тебя, а ты будешь кричать. Моя сладкая, узенькая шлюха...И вздернув мага на четвереньки, врывается в него.
Из горла Локи вырывается крик, полный боли. Из-под зажмуренных век потоком текут слезы, смешиваются с кровью, катятся по щекам...И Тор, наконец, собрав в кулак все силы, что были, выдыхает:– Локи... ты... слышишь?Бог Безумия широко распахивает глаза, его тело, сотрясающееся от рваных толчков, напрягается, и тонкие разбитые губы выговаривают:– Тор?..Двойник сладострастно стонет и проходится ладонью по изуродованной спине трикстера:– Что, уже зовешь меня по имени? Прогресс... Ты поймешь, какой я на самом деле...
Толчки становятся глубже, по ногам трикстера течет кровь, капает в уже натекшую лужу... А Локи вглядывается в обездвиженного Бога Грома и шепчет, давясь слезами и криком:– Ты здесь, брат... ты пришел...
Ладонь мучителя вцепляется в слипшиеся от крови волосы трикстера и запрокидывает его голову...Тору открывается измазанная кровью шея, синяки, ссадины, и клеймо на груди. Оно будто раскаленное. Светится красным адским огнем...
Громовержец рвется, рычит, пытаясь сдвинуться хотя бы на дюйм... Ненавидит себя за беспомощность... Разум висит на волоске... А в помещении, отдаваясь эхом в ушах, раздается его собственный голос:– Я кончу тебе на лицо сегодня, сладкий... подставляй ротик...
И болезненный крик брата... Звук удара, и тишина...
Тор открывает глаза и видит перед собой испачканную пятнами всевозможных видов алкоголя, столешницу...В руке зажата карта, врученная исчезнувшей собеседницей. Бумага полуистлевшая, чуть влажная в уголках...Тор поднимается и подходит к стойке.– Не скажешь куда ушла девчонка, что сидела со мной весь вечер?Парень, протирающий стаканы, удивленно смотрит на громовержца и качает головой:– С вами никого не было. Никакой девушки.
– Извините.Бог Грома кладет на стойку еще одну монету и, подхватив недопитую бутылку, кивает бармену и выходит в ночь.