Великий Лев (1/1)

Плохо отдавая себе отчёт, хватаясь последними силами за здравомыслие, двигаясь скованно, дерганно, как марионетка в руках неумелого кукловода, и словно нехотя, Локи приблизился к Люси, отстраненно отмечая в уме испуг в расширившихся глазах, всклокоченные волосы и почему-то листики и травинки (определенно, с улицы), зацепившиеся за растрепанную косу, ещё несколько часов назад заплетенную аккуратно самим асгардским богом… Лофт надеялся, что девочка развернется и убежит от него, чем спасёт их обоих?— догонять её он точно не будет! Но Люси никуда не убежала, а стояла, запрокинув немного голову…Локи поднял руку и ударил Люси по лицу: без размаха, но достаточно сильно, больно и унизительно. Девочка упала как подкошенная с тихим вскриком, прижав ладони к лицу… Ладони?!Только теперь Локи заметил, что у Люси обе руки, здоровые, как прежде. Но удивление, как и прочие чувства отступили перед огромной волной паники и растерянности, которая разбила трикстера, придавила всей своей громадой.Он посмел ударить Люси. Не шлепнул, не дал подзатыльник?— серьезно и страшно ударил по мягкой детской щеке, чуть не свернув тоненькую детскую шейку, выныривающую тростиночкой из широкого ворота свитера. Пальцы отчетливо помнили эту податливую теплую кожу, с неощутимыми волосками?— пухом, мягкую и шелковистую, какая бывает только у детей.—?Я ненавижу тебя,?— бессмысленно и беспомощно прошептал Локи, словно оправдывая себя. Нет, он не чувствовал ненависти. Но это чувство вины было просто невыносимо, невозможно, неестественно!Люси не ответила?— она зыркнула исподлобья, кривя дрожащие губы, и вдруг, громко, безудержно зарыдав, бросилась наверх. От захлопнувшейся двери задрожал весь дом. Где-то что-то упало.Локи ненавидел нытьё и не умел никого утешать. Сам себе он запретил не то что плакать?— показывать боль или грусть, и позволял себе подобные слабости только один на один с собою. Вот и теперь… Что делать? Идти утешать? Но даже тут, на первом этаже, отчётливо слышен плач, похожий на надорванный истеричный хохот. Люсиль просто сама не расслышет ничего. А надо ли что-то говорить? Ведь можно просто обнять?— так, кажется, делают смертные… Так делает Алекс.Но Локи?— не Алекс. Он не умеет… В конце концов, у него, полу-йотуна, холодные руки.Бог Коварства приблизился к камину и без сил опустился в кресло-качалку, положив руку на подлокотники и закрыв правой ладонью лицо. В Мидгарде он уже почти год, а всё никак не может привыкнуть к быстротечности жизни и событий. Три месяца назад Люсиль лишилась руки, вчера Люсиль стала маленьким ребенком, а сегодня она уже с двумя руками, но по-прежнему маленький ребенок.Обе руки… Как такое возможно? Что за наваждение? Или…—?В моей власти совершать подобные чудеса, но только тогда, когда это идёт на пользу или в вознаграждение за терпение и действенное желание.Локи выпрямился?— кресло скрипнуло. Страшно было обернуться?— не верилось. И с тем же, сомнений никаких не было?— ну совсем никаких. Наконец, когда боязнь ошибиться достигла своего апогея, Локи медленно повернул голову.Рядом с ним стоял огромный, много больше мидгардских сородичей, златогривый лев и спокойно смотрел мудрыми золотистыми глазами прямо в бледное лицо трикстера.Локи поднялся на негнущихся ногах, сделал шаг к существу (не зверю!), но потом тихо и как-то обреченно опустился на колени, низко склонив голову.Этот голос: низкий, глубокий, с колокольной вибрацией, негромкий, но всегда хорошо, слишком хорошо слышный; эти пронзительные глаза, которые смотрели и находили самое сокровенное, самое глубинное, что есть в душе; родной, красивый запах цветов и ладана, свежего теплого хлеба и тягучего мёда?— какой-то материнский запах; эта походка, тяжёлая, но неслышная царственная поступь; шёлк гривы и шкуры, от которого шло мерное, спокойное тепло и мягкое свечение, почти неприметное?— всё это было так знакомо, но с тем же так ново!.. Локи только сейчас понял, что ему не хватало бесконечно долгие мидгардские дни, по чему тосковало беспокойное сердце, наслаждаясь несовершенными, временными утехами.—?Локи. Сын Фригги. Почему ты не смотришь на меня?—?Ты знаешь… —?выдавил из себя Лофт, не решаясь поднять голову. Тёплое дыхание шевелило волосы на голове. Глаза бога Коварства были плотно закрыты.—?Ты не должен был обижать Люсиль. Она виновата, но она твоя сестра, младшая сестра, и она любит тебя.—?Я сказал, что ненавижу её,?— Локи сел на пятки, положив симметрично руки, словно при каком-то ритуале. —?Но это было неправдой. Я соврал, ей и себе.—?Даже необдуманное слово является словом. Ты причинил Люси боль. Но она любит тебя,?— повторил Адонай и коснулся носом бледного лба, обрамленного чёрными волосами. —?Не бойся примиряться первым?— это благословенный путь.—?Не простит,?— Локи, всё также не поднимая век, поддался вперёд, боясь, что прикосновение разорвётся.—?Будет нелегко,?— согласился Лев.Немного помолчали.—?Почему ты не помешал мне?—?Потому что ты свободен, Локи, у тебя свободная воля.—?Я боялся за Люсиль… Она исчезла, мы играли…—?Ты больно ударил её, желая не научить, а проучить, заботясь не о ней, а о себе…Локи нервно сглотнул. В низком глубоком голосе послышались рычащие нотки: не гнева, скорее твёрдости, непреклонности, уверенности. Словно перед нотацией или наставлением. Но ни того, ни другого не последовало.—?Не делай так больше.Локи не сдержался и пальцами коснулся львиного лица (слово ?морда? звучало слишком грубо и даже кощунственно). Адонай тут же уткнулся носом в ладони. Это было блаженство: ничего не говорить, знать, что не осуждают, знать, что ?не делай так больше??— равносильно оправданию и чуть ли не освобождению, прикасаться к существу, которое любит и которого любит сам Локи.Но надо было ещё очень важное сказать, уточнить, понять, пока Адонай не просто рядом, а во плоти… Лев сам разорвал чудесное мгновение, беря на себя эту маленькую вину.—?Как я уже сказал, я подарил Люсиль руку. За это она должна рассказать тебе про Алекса. За тобой останется только сделать выбор.—?Какой выбор?—?После поймёшь. Прошу тебя об одном: не обманывать самого себя. Сложная задача для бога Хитрости.—?А что делать со Старком? Тони Старком, он должен был сделать железную… Ну, типа железную руку?—?Ничего не предпринимай. Скоро вы встретитесь?— к тому времени он и не начнёт работы, даже не закажет материал. Видишь ли, он пытался, как и ?грозился?, найти про тебя и твою семью больше информации?— и не нашёл её. Алекс позаботился о том, чтобы имя Люсиль Уолтер не фигурировало в списке ныне существующих людей. О тебе тоже он мало нашёл. Об Алексе и Мэри он знает ровно столько, сколько ты позволил. Сфотографировать фотокарточку Тони не успел?— а имена ему не известны. Не помогли ни информационная сеть, ни спутники в космосе. Поэтому Старк начал требовать от тебя дополнительные сведения. Но не бойся его. Он не твой враг. Ваш дом под надёжной защитой… Пока все четверо вместе и одно целое.—?А Люсиль… Она останется семилетним ребёнком?—?Это был её свободный выбор.—?Она не хотела…—?Теперь?— хочет. Я предупредил её о последствиях. Она всё знает. Она решила.Локи осторожно запустил пальцы в густую гриву.—?Правильно ли я поступил, что вообще обратился к Старку?—?Ты хотел лишь утолить своё любопытство. Не хотел терпеть. Правильно ли? Теперь уже не важно.—?Это было бессмысленно.—?Нет случайностей. Но есть смысл… И я не мешаю выбору, лишь предлагаю ходы, которыми можно пойти,?— отозвался Лев, и Локи успокоенно вздохнул, пропуская меж пальцев золотой гибкий шёлк. Сейчас беглый преступник, предатель, бог Коварства и Безумия снова стал тихим, доверчивым подростком, ласкающимся в нежности своей матери Фригги?— будто и не было никакого ошеломляющего признания Одина, не было падения в Бездну, не было плена и пыток, роковой встречи с Таносом, фиаско в Мидгарде, асгардской тюрьмы и всего прочего, унизительного и озлобляющего.—?И ты всегда будешь рядом, какой бы ход я ни выбрал?—?Всегда так было, есть и будет, моя радость…