Часть 7 (1/2)

Более сюрреалистичной картины Стас не видел за всю свою жизнь. Но с ним никогда не происходило ничего подобного. Даже в самых страшных снах Давыдов не смог бы увидеть ничего более устрашающего. Хотя, если бы это был сон, то он мог бы просто проснуться, выпить воды или соку и выбросить увиденное из головы.Легко покачивающую при ходьбе бедрами Люсю выбросить из головы сложно. Даже если он перевернется на другой бок, закроет глаза или громко крикнет ?кошмар, уходи?, Люся останется. Она все так и будет приближаться к нему, едва двигая рукой с окровавленным ножом, чтобы сделать что-то ужасное и только ей ведомое.

- Что ты задумала? – спросил Стас, не отводя глаз от лезвия. – Что ты, черт возьми, задумала?

- Ничего особенного. Пока только поговорить.

Нож исчез, словно его и не было. А на практике она всего лишь заложила руки за спину и нагнулась к нему. Стас почувствовал запах хозяйственного мыла и хлорки. Такой странный запах для девушки. Точно такой же дикий, как и сама Люся. Он хорошо сочетался с её одеждой, но совершенно не вписывался в моду и время.

- Я ненавижу лжецов и лицемеров. Ты соврал мне, Стас. Но на первый раз я прощу тебя, так как знаю, что в твоей лжи виновата сама. Если бы ты знал меня лучше, ты никогда бы так не поступил. Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы утверждать это.

Она легко улыбнулась и выпрямилась. Стас ощутил огромное облегчение, когда её присутствие стало не таким давящим. Ему хватало веревок и дикой боли от них.

Люся отошла к окну, вглядываясь в темноту. Стас почему-то подумал об Алисе из серии компьютерных игр. Эта девушка стояла в платье и зажимала рукоять ножа двумя руками за спиной. Лезвие все еще бликовало красным, что придавало застывшему силуэту нереальный, выдуманный образ. Сейчас был самый удачный момент ударить её или напасть. Если бы хоть один из них был бы свободен.

Стас повернул голову к Сержу и увидел, как тот быстро тер веревку о ножку стула. Федоренко делал это методично, не спуская глаз с Люси иногда слизывая бегущую кровь. Кое где она уже свернулась, почернела, а само кровотечение останавливалось, но вид у друга по-прежнему был пугающим.В отличие от Сержа Стас не мог даже шевельнуть руками, которые онемели и, кажется, опухли. От любого толчка в плечах и кистях словно взрывались маленькие гранаты, разрывая его ослепляющей болью.

Скрежет веревок стал настолько явственным, что Давыдов удивлялся, как это девушка до сих пор не повернулась. ?Она в ступоре, – думал Стас. – В том самом, который случился у нее на кухне?. Люся могла прийти в себя в любой момент, поэтому Стас заговорил, стараясь заглушить скрип теревшихся веревок.

- Ты должна понимать, что нас хватятся. Рано или поздно кто-то придет сюда, и тогда весь этот фарс закончится.

Стас думал о Костике и Виталике, которые наверняка уже начали нервничать, ожидая их на студии. Судя по быстро сгущавшейся тьме, было не меньше десяти часов. Удивительно, как они не явились до сих пор.

- Никто не придет, – глухо раздался голос Люси от окна. – Сегодня точно.

Она резко повернулась, встретившись со Стасом взглядом. Шторы за её спиной вздулись от резкого движения и опали, как подломленные крылья. Давыдов подумал, что если ребята все же придут проверить дома он или нет, то обязательно заметят свет в окнах. Это позволит им стучать в дверь дольше и настойчивее.Разгневанные друзья наверняка подумают, что они с Сержем забухали или заигрались, а теперь просто прячутся, думая, что те не заметили света. Ах, если бы так и произошло!

- Они придут. Их взволнует наше отсутствие. Для людей это нормально.

Люся ухмыльнулась, оценив его колкость. Стас назвал её психованной, но косвенно, вскользь. Не придраться, даже если захочет. В который раз Давыдова посетила мысль, что сумасшедшая - не значит глупая. Будь Люся глупой, она бы не поняла.

- Они не придут, потому что ты им так написал. Сам. Заранее.

Девушка вытащила из складок платья два телефона. Один Сержа, а другой его, Стаса. Оба аппарата были выключены, но это теперь не важно.

- К твоему великому несчастью, у твоего отца случился сердечный приступ, и ты будешь сидеть в больнице чуть ли не до завтрашнего утра, ожидая, когда врачи тебе хоть что-то скажут. Конечно, Серж не смог оставить тебя одного. Тебя и твою мать, которая, естественно, находится там же. О каком выпуске может идти речь? После больницы вполне естественно, что ты поедешь с матерью, чтобы не оставлять её одну.- Сука, – прохрипел Серж.

- А телефон ты выключил, потому что таковы правила,– продолжила Люся, не обращая на Сержа никакого внимания. – Мне искреннее жаль твоих родных, дорогой.

При этом её лицо изменилось в какой-то скорбной гримасе, больше похожей на плотоядный оскал.

- Надеюсь, ты понимаешь, что это была вынужденная временная мера? Чтобы нас никто не беспокоил. Потом вы обязательно скажете друзьям, что у вас были другие причины, но сейчас я бы хотела остаться с тобой наедине. Большая неудача, что и Сереж тут.

Серж оскалился, довольный, что хоть тут встал костью у нее в горле.

- Верно, – прохрипел он. – Один-один, сучка.

- Мне начинает надоедать то, что ты так много материшься. – Она даже не отрывала взгляда от Стаса, словно эти слова были предназначены для двоих. Стас читал между строк: только попробуй повторить его подвиг. Только рискни меня разочаровать и увидишь, что будет.

Стас не собирался. Пока нет.

- Попробуй сделать это еще раз, и мизинец тебе, наверное, больше не пригодится.

Серж перестал улыбаться, побледнев. Для гитариста потеря пальца огромная утрата, пускай то был мизинец или любой другой палец. Сержу слишком сильно нравилось оставаться с полным комплектом конечностей.

Повисло молчание, которое нарушало только гудение компьютера, который Люся так и не удосужилась выключить. На время Серж перестал тереть веревки, чтобы не привлечь ненужного к себе внимания.Но следить за девушкой теперь стало для него все равно, что смыслом жизни. Собственно, на данный момент так оно и было. Они оба следили за каждым её движением, прекрасно понимая, что один из этих легких взмахов руки может стать последним. Для обоих.

Эта мысль внезапно оглушила Стаса.