1 часть (1/1)

…Было где-то пять часов пополудни, когда из крохотного безвестного городишки выехал одинокий всадник. Дорога вела на северо-запад; редкий в этих местах ветер принёс тонкие облака, и палящие лучи поумерили свой пыл. Солнце уже клонилось к закату, но весь путь должен был занять от силы два часа, так что до темноты времени вполне хватало. Словом, всё складывалось как нельзя лучше.И всё-таки неведомое чувство подсказывало всаднику, что ухо лучше бы держать востро. На чём основывалось это предчувствие, он так и не понял; но вскорости оно себя оправдало?— стоило невнятному чёрному пятнышку, что виднелось на обочине, превратиться сперва в отчётливый силуэт усталого, но упрямого пешехода, а затем?— в грузную фигуру, знакомую Стрелку до боли.Неясно было, кто из них первым узнал заклятого товарища. Но голос первым подал Туко: кто-кто, а этот точно не станет дожидаться, пока его спросят.—?Блонди-и-инчик! —?завопил он. —?Не прошло и полугода! Чего ты забыл в такой дыре, как этот городишко?—?Это у тебя лучше спрашивать,?— усмехнулся Стрелок. —?Я-то из неё уже уехал.—?Уехать уехал, а от Туко нигде не скроешься. Ты-то, знаешь ли, мог бы пришпорить коня да проехать мимо! Но не стал! —?торжествующе протянул Туко. —?Значит, я тебе зачем-то опять понадобился. Ведь так?Он глядел на всадника так самодовольно-хитро, что мог бы просверлить взором не одну дыру в стене?— случись здесь, конечно, хоть какая-нибудь стена. Однако Стрелок не спешил отвечать: вопрос не был праздным, и оба это понимали?— пусть и в разной мере.Во рту всё ещё тлела папироса, дымясь в такт воспоминаниям; новый револьвер приятно тяжелел у пояса, хотя его не собирались пускать в ход.—?Зачем тебе вновь нужен Туко? А, блондинчик?.. —?подначил тот, старательно-неумело пряча за бравадой тень тревоги в голосе. Но Стрелок по-прежнему не спешил: мысли требовали простора, а по мере того, как Туко мозолил глаза, их?— мыслей?— становилось всё больше.Можно ли было пристрелить тогда на кладбище не только Сентенцу, но и самого Туко?.. Вполне. Рука бы не дрогнула?— вопреки давнему навыку стрелять поверх его головы.Было ли бы это нарушением законов чести? Разумеется. Но какие законы чести на Диком Западе?! Особенно если имеешь дело с самым мерзким типом, какой только встречался тебе на свете.Это даже если не вспоминать встречу в пустыне?— а думать о ней и спустя столько недель совсем не хотелось. После того, что тогда устроил Рамирес, потребовался не просто лазарет и водопой, а ещё и молитвы целой обители во главе с Рамиресом-старшим, чтобы Стрелка удалось откачать. Словом, у него была масса причин избавиться от не самого удобного сообщника?— причём не просто справедливых, а очевидных. Но опыт предостерегал: доверяться тупой очевидности?— ненадёжно… и, как правило, до зевоты скучно.Всё это, равно как и многое другое, успело пронестись в голове, пока он в упор глядел на Туко сквозь своеобычный прищур. Что ни говори, а ключевым достоинством Стрелка была именно способность думать куда быстрее, чем стрелять?— и не позже, чем выстрелить.Но произнёс он нечто совершенно иное.—?Если на то пошло,?— на каменистую почву, искрясь, приземлился отброшенный щелчком окурок,?— то на кой тебе?— я?Туко набрал полную грудь воздуха и совершенно предсказуемо взорвался фонтаном оскорблений, временами вставляя целые тирады на родном языке. Значит, совсем разозлился: пусть выпустит пар. А может, и не одна злость тому виной?.. Бывают же люди, которые отъявленно ругаются от восторга, не умея высказать своих чувств иначе.—?Ну уж нет,?— покачал головой Стрелок: он со снисходительным благодушием дождался, пока тот соизволит закончить. —?Держал бы на меня зло?— сразу бы выстрелил. И попал! Ты?— не я; но и с тебя очень даже станется… А деньги?! Две сотни тысяч, конечно, больше одной; но ты и ей едва ли нашёл доброе применение,?— он выразительно окинул взором фигуру Рамиреса, намекая на его крайне потрёпанный вид.Туко что-то забухтел про то, что его бросили одного под палящим солнцем с тяжеленными мешками, но на этот раз умолк куда быстрее и обиженно воззрился на собеседника.Лёгкие облака совсем растаяли, и взмокшая чернявая шевелюра забавно заблестела в блекло-алых вечерних лучах.—?Так зачем я тебе нужен, Туко? —?пытливо, почти ласково заключил тот.Морщины взрезали лоб Туко: тот принялся подбирать слова?— но вскоре лишь махнул рукой и сердито сплюнул в сердцах.—?Да ну тебя!.. Сидишь тут в седле да мучаешь разговорами! —?не дожидаясь, пока старый товарищ опять что-нибудь сострит, он решительно развернулся и направился прочь, к городу.Стрелок лишь благодушно усмехнулся. Будь он более впечатлителен?— уже начал бы отсчитывать дни, а то и часы, до следующей встречи. А ей суждено было состояться: ведь на вопрос никто из них сегодня так и не ответил.