Глава 4 (1/1)

Встречать новый день в разбитом состоянии начало входить в привычку. Будильник уже не требовался?— свою роль прекрасно выполняли беспокойные сны, которые всю ночь снились Феликсу, заставляя просыпаться каждые несколько часов и начинать утро задолго до звонка, как бы он ни устал накануне. Феликс потёр глаза, чувствуя под кончиками пальцев опухшие веки. Каждый раз, когда он плакал, кожа набухала и приходила в норму только через пару дней. Это всегда раздражало?— парень успокаивался, а собственное отражение в зеркале ещё долго напоминало ему, что на самом деле не всё в порядке.Хён говорил с ним жёстко, хоть и справедливо. Но, даже не смотря на это, слова Чанбина привели его в ванную комнату и заставили плакать очень, очень долго. Феликс знал и сам, что должен работать усерднее. Разные люди время от времени говорили ему, что он старается недостаточно, мотивируя уделять больше сил на индивидуальную работу. Феликс так сильно хотел место в группе, что проглатывал любые обиды, покорно делая своё дело. Но то, что сказал Чанбин, выбило его из колеи. Почему для него так важно мнение хёна? И почему рядом с ним он каждый раз чувствует себя так глупо?Стена, которую Феликс буравил взглядом, ожидаемо не дала ответов. Он выдохнул и приподнял одеяло, чтобы повернуться на другой бок. Чонин и Минхо, мирно посапывая, спали в своих кроватях. Парень впервые задумался о том, что ему, наверное, будет грустно, когда они разъедутся по своим комнатам. Оба как с другой планеты, но Феликс успел к ним здорово привязаться. Чувство надвигающегося одиночества, которое он ощутил при этой мысли, мягко приземлилось на плечи и осталось лежать на них прозрачной вуалью?— нужно начинать привыкать к этому ощущению заранее, чтобы оно не застало его врасплох.Парень нащупал под подушкой телефон и посмотрел на время: у него было чуть больше часа, чтобы позаниматься. Он не пропускал уроки, открывая учебник каждый вечер, но вчера вечером силы остались только на то, чтобы, наконец, дойти до своей комнаты, свернуться под одеялом, ожидая, когда сон сменит непрекращающиеся слёзы, и стараться не шмыгать носом. Феликс опустил ноги на прохладный пол и мягко, чтобы не скрипеть кроватью, встал. Он не хотел будить парней своим ранним подъемом, поэтому старался делать всё очень аккуратно. Надел водолазку, поверх нее?— толстовку с капюшоном, удобные спортивные штаны, потом с тихим щелчком открыл ящик и посмотрел на сложенные стопкой рабочие тетради и записи с иероглифами, которые так тяжело ему давались. Феликс достал их, складывая подмышкой, второй рукой взял телефон и наушники?— музыка помогала лучше концентрироваться?— и вышел из комнаты.Ноги сами понесли его на кухню. Парню нравилось здесь заниматься: свет от лампы был очень комфортным, да и поздними вечерами тут было тихо, что позволяло прилежному ученику сосредоточиться на учебе. Но сейчас он в неуверенности застыл перед дверью?— воспоминания вчерашнего вечера накатили с новой силой. Феликс потряс головой в попытке физически выкинуть из себя эти мысли. Вот он здесь, пришёл, чтобы быть ещё лучше, чтобы заняться собой. Стараться. Он ведь всё делает правильно?Парень толкнул рукой дверь. В противовес собственному настроению, вся кухня была залита солнечным светом. Феликс подошёл к столу и увидел свою чашку. Чай давно остыл. За ночь часть влаги испарилась, оставляя вместо себя ржавый ободок. Неподвижная холодная гладь напоминала выражение лица Чанбина. Феликс быстрым движением взял чашку и выплеснул чай в раковину. Не хотелось садиться на то же место, где он был вчера, чтобы не видеть кухню с того же ракурса. Парень обошел стол, разложил свои записи, достал карандаш и наушники. Подсознательно захотелось что-нибудь пожевать, и парень направился к холодильнику. Уже открывая его, он вспомнил, что для него вчера там ничего не осталось, но… Его брови поползли вверх. Перед ним стояли с десяток бутылок клубничного йогурта, занимая всю полку. В красной глянцевой упаковке с маленькими ягодками, которые Феликс так любил.Он неуверенно протянул руку вперёд и взял одну из бутылок, поднося её к себе и улыбаясь. Наверное, Чонин всё же заметил бумажку с именем Феликса и решил таким образом его отблагодарить. Младший всегда был хорошим и вежливым другом. Внутри парня разлился такой же свет, какой наполнял всю кухню?— тёплый и уютный; впервые за долгое время он согрел Феликса.Парень сделал в голове пометку, что нужно будет не забыть сказать Чонину ?спасибо?, закрыл холодильник и вернулся к столу. Надев наушники, он опустился на стул, взял в руки карандаш и уселся поудобнее, фокусируясь на страницах под носом. Ему нужно было нагонять.***За последние несколько дней Чанбин видел Феликса ровно четыре раза. Три из них были на общей репетиции и один?— утром, когда Чанбин только проснулся и выходил из ванной комнаты в коридор, а светлая макушка мелькнула и скрылась за входной дверью. Парень чувствовал за собой вину. Это с его пинка Феликс вообще забыл про еду и сон, изнуряя себя ежедневными тренировками и практикой.Никто из парней даже не догадывался о том, что в их общении появилось напряжение. Феликса вечно не было дома, так что у них и не было повода избегать друг друга и привлекать этим внимание остальных. По крайней мере, Чанбин точно избегал бы Феликса. Единственное, что напрягало всё это время?— назойливые вопросы Хёнджина, который каждый вечер, как по расписанию, спрашивал:—?Ну что, как прошёл день? Всё ли ты сделал, что хотел?Естественно, Чанбин понимал, к чему тот клонит, хоть и нарочито вежливо отвечал, что дела хорошо, и интересовался в ответ. Парень не собирался отходить от своего плана по сохранению расстояния, но знал, что обязан был сказать Феликсу хотя бы слово. Зато какое. После него обычно следует целый монолог с объяснениями, но Чанбин абсолютно не был к этому готов. И вряд ли будет. Выдерживать прямой взгляд Феликса дольше нескольких секунд было не в его силах.Чанбин сидел в гостиной, пустым взглядом смотря в монитор: работа не шла, и за размышлениями он не заметил, как наступила глубокая ночь. Парень зевнул, потянулся и закрыл ноутбук?— все равно сегодня ничего дельного уже не выйдет?— но отметил про себя, что перед сном обязательно придумает оправдание, почему он не продвинулся в написании новой песни ни на такт. Чанбин вышел в коридор, краем глаза замечая тонкую полоску света из полузакрытой двери, ведущей на кухню. Он подошёл и заглянул внутрь. Никого не увидев, Чанбин зашел, чтобы щёлкнуть выключателем, ругаясь про себя, что кто-то снова не выключил после себя свет, и замер: ближе к стене, опустив голову на руки, спал Феликс. В ушах у него были наушники, но музыка не играла или играла так тихо, что Чанбин не мог уловить и звука. Карандаш в расслабленной руке Феликса еле держался и с секунды на секунду готов был упасть, звонко ударившись о столешницу. Старший подошел и, стараясь не потревожить сон, медленно достал его из тонких пальцев и положил рядом. Светлая кожа рук Феликса была вся в мурашках. Чанбин повернулся и, увидев открытое окно, не удержался и тихонько цокнул языком: вот же глупый, кто засыпает на сквозняке, тем более осенью? Простудится же.Закрыв окно, он повернулся обратно и подошёл к спящему парню. Чанбин присел на корточки, осторожно облокотился на край стола и опёрся на руки подбородком. Он давно не видел Феликса так близко. Спящее лицо выглядело напряжённо. Нахмуренные брови, поджатые губы. Феликс был измотан. Для остальных постоянная занятость Феликса всегда была чем-то привычным, и никто даже не придавал значения тому, что в последнее время он испытывает себя ещё больше. Но Чанбин видел. Ему хотелось понять, зачем он так много тренируется. Почему он почти всегда один. Все из команды время от времени лажали, но казалось, что Феликс воспринимал это по-особенному и всегда?— на свой счёт. Возможно, однажды старший наберется смелости, чтобы заговорить с ним и спросить. Чанбин был уверен, что он и спит-то еле-еле: под длинными ресницами, несмотря на слой тонального крема, отчётливо виднелись синяки, поэтому даже под страхом смерти он не решился бы сейчас будить Феликса, чтобы отправить в свою комнату на нормальную кровать.Ноги начали затекать. Чанбин не знал, сколько времени он просидел в таком положении, но был уверен, что хочет быть здесь столько, сколько необходимо, чтобы дать Феликсу выспаться. В голове не было ни одной идеи, как оправдаться, если парень внезапно решит открыть глаза или на кухню зайдёт случайный зритель. Чанбин встал, мягко переступая с ноги на ногу, чтобы немного размять затёкшие мышцы. Всё внутри переворачивалось от нежелания оставлять Феликса одного. Чанбин потянул за край рукава сначала одной, затем второй руки, под толстовкой опустил их вниз, уцепился за край и снял её через голову?— так тихо, как мог. Расправив ткань, он подошёл к Феликсу сзади и накрыл его, аккуратно складывая капюшон, чтобы скрыть небольшое пятно от соуса, которое он посадил несколько часов назад, перекусывая за ноутбуком и промахиваясь мимо рта. Мелочь, но Чанбину было важно сделать всё красиво. Ему хотелось быть опрятным, даже несмотря на то, что Феликс и знать не будет, кто к нему приходил. Тонкие светлые волоски на руках вернулись на место, опускаясь мягко, будто засыпая: согретые внезапным теплом, мурашки, наконец, исчезли. Чанбин постоял еще минуту, чтобы убедиться, что всё в порядке, забрал ноутбук и вышел в темноту коридора также незаметно, как и появился, будто его здесь никогда и не было.***Тонкий солнечный луч пробился через окно, начиная свой путь на запад. Он опустился на край стола и медленно поплыл вперёд, касаясь открытых страниц учебника, недописанных упражнений, аккуратно отложенного в сторону карандаша, и, наконец, приземлился на светлые волосы, щекоча лоб и напряжённую морщинку между бровей. Ему нельзя было останавливаться, поэтому он переместился дальше, мягко погладив изогнутые ресницы, отчего те задрожали и распахнулись. Феликс резко поднялся, отлепляя щёку от стола. Он и не заметил, как уснул, поэтому сразу же потянулся к телефону, чтобы проверить время. До общего подъёма оставалось чуть больше двух часов. Феликс наклонил голову влево, потом вправо, потянул вперед руки, отчего суставы хрустнули?— все тело ломило ото сна в неудобном положении. Спать всё ещё хотелось, но лучше было продолжить сон не на кухонном столе, а в своей кровати, поэтому Феликс потянулся последний раз и поднялся, чтобы отправиться в комнату. Сзади раздался шорох, громко прозвучавший в утренней тишине. Парень моментально обернулся и увидел на полу толстовку. Полностью черную, с логотипом их группы на спине?— такие были у каждого из парней, их носили менеджеры и весь персонал. Феликс поднял её с пола, отряхнул и надел на себя. Она была чуть больше, чем его собственная?— рукава наполовину закрывали кисти рук, а плечи на пару сантиметров свешивались вниз. Парень чуть наклонил голову, приближаясь носом к вороту толстовки: еле ощутимый, тёплый и немного сладковатый аромат обволакивал, неосознанно заставляя полусонного Феликса ещё больше завернуться в нее. Не получалось вспомнить, ощущал ли он этот запах когда-либо раньше, но было очевидно, что толстовка принадлежит кому-то из парней, ведь кроме них в общежитии никто не появлялся. Скорее всего, один из них увидел его ночью и, чтобы не будить, просто накрыл.Феликс решил, что обязательно спросит у ребят, кто это был. Он взял со стола все свои вещи и направился в сторону комнат. Проходя по коридору, он переложил записи в одну руку, вторую складывая в передний карман толстовки. Пальцы нащупали что-то похожее на тонкий листок, и любопытство заставило Феликса чуть замедлить шаг, потом достать и поднести к лицу найденный артефакт. Перед ним был чек из круглосуточного минимаркета, расположенного в соседнем квартале.Время: 02:17Товар: Йогурт клубничный 0,5 лКоличество: 12 шт.Итог: 10 178 ?Феликс сложил маленький кусок бумаги обратно в карман и улыбнулся: поиск хозяина оказался гораздо проще, чем казалось ещё минуту назад. Он открыл дверь в их общую с Минхо и Чонином комнату, бросив взгляд на разложенные по полу вещи и раскрытые чемоданы: через несколько часов они окончательно покинут уже ставшее родным общежитие. Феликс не хотел уезжать, ему нравилось то, как они живут все вместе. И только мысль о том, что они также вместе, в текущем составе переедут в новый дом, держала его в равновесии. Парень, не раздеваясь, лёг на свою кровать. Ему не хотелось снимать толстовку. Она будто защищала от внешнего мира своим уютом, тёплым запахом и маленьким чеком в переднем кармане. Даже спустя несколько дней благодарность за проявленную заботу не ослабла, снова накрывая его с головой. Бросив полный нежности взгляд на торчащую из-под одеяла синюю макушку младшего, он закрыл глаза и провалился в сон?— последний, что был у него в этом доме, и счастливый.***Бан Чан снял с плечиков футболку, и шкаф будто осиротел. Парень несколько секунд смотрел на пустоту перед собой, а после усмехнулся, поворачиваясь и озвучивая Чанбину мысль, которая, вероятно, вертелась в голове у каждого этим утром:—?Такое чувство, что мы как будто все друг от друга разъезжаемся, да?Чанбин улыбнулся и несколько раз покивал. Парень сидел на полу и пытался уместить в чемодане Гю, который упорно не хотел в него влезать, отчего молния не закрывалась до конца. Огромные плюшевые глаза с маленькими зрачками смотрели на него в упор: сам Гю явно не собирался помогать хозяину и каким-либо образом складываться вместе с остальными вещами. Несколько попыток спустя Чанбин бросил это занятие, вытащил игрушку и закрыл чемодан, потом поднялся. Чан оглядел запыхавшегося парня с ног до головы и остановился взглядом на Гю:—?Выглядишь очень мужественно. Настоящий взрослый мужчина.Чанбин прищурил глаза и прижал Гю к груди, обхватывая его обеими руками:—?Ты просто завидуешь, потому что он продолжит спать со мной в одной комнате, а ты нет!?—?Я клянусь тебе, что если так и будет, то кроме него в твоей кровати точно больше никого не окажется.Чанбин притворно оскорбился, сдвигая брови и в немом изумлении открывая рот, хоть на самом деле искал за спиной подушку на уже заправленной кровати, после чего отправил ее в сторону Чана. Тот охнул, когда подушка врезалась ему в живот; он откинул её, набрасываясь на соседа, чтобы в честном поединке решить, кто из них прав.***Колеса чемодана не слушались, и Чанбин буквально тащил его по полу, держа второй рукой Гю. Надавив локтем на ручку, он неуклюже вышел на улицу, пытаясь удержать закрывающуюся дверь и вытащить строптивый чемодан. На улице стоял автобус, который должен был отвезти парней в новое жилище, и несколько грузовых машин. Парень подошёл к одной из них, чтобы сложить свои личные вещи. Пространство в автомобилях уже наполовину было занято коробками, в которых лежала вся жизнь парней за два года. На коробках разными почерками ребят красовались надписи-подсказки, обозначавшие, что в них лежит. Они решили, что так будет проще разобраться, где и что находится. Приручить хаос. Чанбину было нестерпимо жаль, что так нельзя было сделать с собственными мыслями. Он повернулся и зацепился взглядом за выходящего из здания Феликса. Где ценные комментарии Бан Чана касательно мягких игрушек, когда они так нужны? Феликс шел, толком не видя перед собой дороги из-за нескольких огромных плюшевых зверей, которых он нёс перед собой. Пару раз опасно споткнулся. Чанбин прикрыл лицо зелёными ушами Гю, чтобы скрыть улыбку: вот у кого действительно была беда с попытками повзрослеть, а не у него, хозяина всего одной игрушки. Тем более, спать с Гю было спокойнее, особенно когда всё начало идти наперекосяк.Феликс подошёл к автобусу, почти роняя игрушки из рук. Благо, Сынмин всегда появлялся вовремя и там, где это необходимо: по счастливой случайности он подстраховал парня, взяв часть плюшевых зверей к себе в объятия, и они вместе занесли все игрушки внутрь, рассадив их по местам. Феликс ответственно пристегнул ремнями каждого из них. Для него сама мысль, что их надо было убрать наравне с остальными вещами в грузовую машину, казалась дикой. Закончив с этим, парень вышел из автобуса и взял за ручку чемодан, чтобы положить его к коробкам остальных парней. На нём была привычная чёрная толстовка с логотипом группы, и у Чанбина чуть не остановилось сердце, когда Феликс приблизился настолько, что можно было рассмотреть маленькое светлое пятнышко от соуса на краю капюшона, рядом с подбородком. Это была именно его толстовка. Не Феликса, хотя у того была абсолютно такая же. Чанбин отвел глаза в сторону, развернулся и пошел к автобусу, чтобы занять место. Знать, что он оставил ему толстовку,?— это одно, а видеть его в своей одежде?— совершенно другое. Чанбин понимал, что никогда не сможет попросить её обратно и признаться, что это он был ночным гостем, поэтому отмахивался от мысли, как от надоедливой мухи, что было бы здорово забрать её сейчас из рук Феликса и сразу надеть на себя, чтобы ещё успеть ненадолго почувствовать его тепло.Размышления повели его в самый конец автобуса, откуда было просто невозможно участвовать в общих обсуждениях, так что можно было спокойно их игнорировать и оставаться наедине со своими демонами. Последний ряд на три места пока что был свободен, и Чанбин, снимая с плеч рюкзак и устраивая его у себя на коленях, сел к окну. Надел наушники, натянул на глаза капюшон и уперся лбом в холодную гладь окна: может, это помогло бы ему немного остыть.Тем временем Феликс искал глазами Чонина: им не удалось пересечься утром, потому что младший собрал вещи накануне и занимался своими делами где-то в доме, в то время как сам Феликс проспал и судорожно пытался сложить всё в одном месте и при этом ничего не забыть. Чонин нашёлся у крыльца: у него в руках был небольшой фотоаппарат с моментальной печатью. Пока Феликс шагал к нему, Чонин успел сделать пару фотографий, по привычке немного помахал ими в воздухе и положил в карман проявляться. Наверное, в память об этом месте ему хотелось запечатлеть всё то, что он сейчас видел. Феликс втайне понадеялся, что младший и внутри дома всё фотографировал, пока все усердно собирались. Ему хотелось как-нибудь посмотреть на эти снимки и вспомнить про этот день. Сам он даже не успел сделать прощальное селфи в своей комнате. Подойдя ближе, Феликс окликнул младшего по имени. Чонин повернулся и, увидев своего уже бывшего соседа, просиял. Феликса каждый раз удивляло, как парень в любой ситуации находил поводы для улыбки.—?Ликс, я все равно буду приходить и обнимать тебя перед сном, насколько бы наши комнаты ни оказались далеко.Феликс прыснул и улыбнулся в ответ:—?Я ничуть в тебе не сомневался.??Дул неприятный, колючий ветер. От него инстинктивно хотелось скрыться, и Феликс натянул на кисти рукава толстовки, сложил их на груди. Очередной порыв лизнул шею, отчего Феликс немного поёжился. Он прокашлялся и посмотрел на Чонина, отчего губы тронула легкая улыбка:—?Большое спасибо, что позаботился обо мне… тогда.?Чонин склонил голову набок и, как будто удивившись, поднял вверх красиво очерченные брови. Буквально через секунду его лицо приняло прежний вид, он лучезарно улыбнулся, и вокруг сощуренных глаз снова появились морщинки:—?Всегда пожалуйста, хён!—?И ещё… —?Феликс, стесняясь собственных слов, запнулся, приглаживая чёлку. —?Я постираю и отдам толстовку позже, как мы приедем, ладно?В этот раз Чонин подозрительно, выдерживая паузу, посмотрел на Феликса, и приоткрыл губы, будто хотел что-то сказать, потом качнул головой и ответил, снова возвращая улыбку на место:—?Вообще, мне и своей достаточно, но если ты так хочешь, я не смогу тебе отказать! Давай напоследок сделаем совместную фотографию у нашего крыльца?Чонин открыл объектив фотоаппарата и приобнял Феликса: младший стоял на ступеньку выше, поэтому ему пришлось наклониться, чтобы они оба оказались в кадре. Щелчок и яркая вспышка. Чонин дождался, пока из аппарата появится карточка, после чего немного потряс ее и передал Феликсу:??—?Я буду очень рад, если ты сохранишь её,?— он подмигнул и перевел взгляд Феликсу за спину, после чего воскликнул, указывая пальцем в направлении автобуса. —?Смотри, все уже садятся! Кажется, нам пора.Младший спрыгнул со ступеньки и побрёл к остальным, пока Феликс стоял, крепко держа фотографию, будто это она не давала ему сорваться с места и улететь вслед за ветром. Снимок наливался цветом, медленно проявляя контрастные черты парней. Они специально фотографировались напротив здания, но, по иронии, кроме их лиц больше ничего не было видно. Феликс поднёс изображение ближе, вглядываясь в собственное, как никогда озадаченное и растерянное выражение лица. Слова Чонина прозвучали так, будто толстовка была не его. Тогда чья? Получается, что и чек тоже не его?Феликс посмотрел на ребят у автобуса, судорожно вспоминая, кто был в тот вечер на кухне. Хан всегда был добродушным, но вряд ли пошёл бы среди ночи куда-то, чтобы просто купить йогурт. С Хёнджином история аналогичная: он предложил бы любую альтернативу, но только чтобы она была через доставку, и ему не пришлось делать это самому. Чанбин? Шальная мысль заставила сердце сделать кульбит. Нет, это исключено. Феликс отдал бы пол-жизни за внимание хёна, но это половина не была тому нужна. Парень был в этом уверен. Как и в том, что он всё равно продолжит восхищаться старшим, даже не смотря на то, что Чанбин почти не общался с ним один на один с того момента, как Феликса вернули обратно на шоу. Наверняка Чанбин, как и многие, считал, что его не зря выгнали, и что он недостаточно хорош, в отличие от состава, который прошёл от самого начала. Сейчас Феликс стоит здесь, на крыльце их старого общежития, а они все там, заходят в автобус, который увезет их дальше. Может, так и надо? Может, ему правильнее остаться здесь?Внимание Феликса привлек Минхо, который прыгал и махал руками рядом со входом в автобус, подзывая его к себе. Даже после того, как он убедился, что Феликс смотрит точно на него, он не успокоился, продолжая дрыгаться изо всех сил. Феликс закусил обветренную губу, все ещё сжимая в руках фотографию с Чонином. Нужно быть немного храбрее. Пусть не сейчас, пусть даже не скоро, но Чанбин будет им гордиться. Парень сделал шаг в сторону автобуса. Потом второй, третий, ещё несколько, пока, наконец, не подошел к Минхо. Тот вошел во вкус, продолжая активно показывать руками на автобус, будто он регулировщик:—?Только после вас, мой маленький принц!Феликс, погруженный в свои мысли, лишь кивнул, хватая поручень и забираясь внутрь. Все места уже были заняты его мягкими игрушками и ребятами, кроме двух последних в конце салона. На ряду из трёх кресел сидел Чанбин, обнимая свой рюкзак и опираясь головой на окно. Он был так неподвижен, что Феликс посчитал, что старший спит. Из-за натянутого на глаза капюшона сложно было сказать наверняка. Феликс сглотнул и, как на казнь, направился в конец автобуса. Каждый шаг давался сложнее предыдущего. Он никогда не решился бы сам сесть рядом, поэтому, стараясь не потревожить Чанбина, опустился на кресло у другого окна, оставляя между ними привычную, почти осязаемую пустоту. Минхо, зашедший вслед за Феликсом, встал около водителя и направил на себя указательный палец, после чего громко произнес, привлекая всеобщее внимание:—?Один! —?Он грациозно поплыл между рядами, продолжая поочерёдно указывать на каждого из парней и называть порядковую цифру. Видимо, чтобы убедиться, что все на месте. ??Дойдя до последнего ряда, он указал на Чанбина и гордо произнес:—?Семь! —?Минхо повернул голову в другую сторону и посмотрел на Феликса. —?Восемь!После парень опустил руку и поднес её к груди, аккуратно складывая ладонь на сердце и сжимая ее в кулак:—?Девять,?— тихо, будто только для себя, произнес Минхо. Он сделал небольшую паузу, ненадолго погрузившись в свои мысли, после чего встрепенулся, развернулся и крикнул водителю:?— Все на месте, мы готовы отправляться!Парень плюхнулся на кресло, довольный проделанной работой, и развернулся к Чанбину, складывая подборок у него на плече. Тот еле заметно вздрогнул и повернул голову. Минхо придвинулся, почти касаясь носом шеи друга, аккуратно поддел у него наушник и вставил в свое ухо. Он чувствовал себя абсолютно расслабленно, пока Чанбин буравил его взглядом, явно недовольный подобной непосредственностью. Минхо покачал головой в такт музыке, после чего вздохнул и вернул наушник хозяину:—?Прости, хён, вместе послушать трек не получится. Не подходит под настроение. —?Он убрал голову, и Чанбин, расправив одежду, снова заткнул уши и отвернулся к окну.Минхо посмотрел в другую сторону и изучающим взглядом пробежал по лицу Феликса, отмечая напряжённую линию челюсти, уставший взгляд и мешки под глазами.—?Чем занят? —?Парень повторил свое действие, положив подбородок на плечо Феликса, и замер. Феликс, занятый своими мыслями, не услышал его, в то время как сам Минхо осторожным движением потянулся носом к его коже, шумно втягивая воздух. Потом резко повернулся и посмотрел на Чанбина. Снова перевел взгляд на Феликса, но уже медленнее. Если бы все на секунду замерли, то услышали бы, как в голове парня скрипят шестерёнки. ??Привлечённый необычной вознёй, Феликс удивленно посмотрел на товарища?— глаза Минхо улыбались, хотя уголки губ остались неподвижными. Он вкрадчиво спросил:?— Тебе хорошо сегодня спалось?Феликс, смущённый действиями старшего, неуверенно кивнул и начал устраиваться поудобнее. Минхо сел ровно, но смотреть на парня не перестал.—?На самом деле, не очень. Неудобно лежал.—?Не звучит как комплимент для этой ночи,?— Минхо вздохнул и пристегнулся, повторяя действие Феликса и опускаясь ниже в кресле.Феликс посмотрел в окно и увидел, как молчаливые мужчины в спецодежде закрыли багажники, расселись по машинам и тронулись с места, проезжая мимо автобуса. Он перевёл взгляд на общежитие, понимая, что, скорее всего, больше не войдет в эти двери. Двигатель завёлся, посылая вибрацию по всему автобусу, и крыльцо, на котором они фотографировались с Чонином ещё несколько минут назад, начало быстро удаляться, пока совсем не скрылось из виду. Феликс неосознанно положил руку на передний карман толстовки, где теперь вместе с маленьким чеком из круглосуточного магазина лежала их общая фотография. Думать не получалось: голова начала болеть, и он был не в силах разгадывать тайны, поэтому просто закрыл глаза и откинулся на подголовник, мечтая заснуть и не просыпаться до самого конца пути.Того же желал и Чанбин, только вот сон всё не приходил. Он снова натянул капюшон до середины лица, переключил трек и погрузился в музыку, не замечая, как всю дорогу время от времени на него с ухмылкой косится Минхо.