1 часть (1/1)

О Боже мой. Мне крышка. Я в полной жопе.Сколько времени прошло с тех пор, как Чанхи устроил гляделки (со ставшим ослепительно ярким) экраном своего ноутбука? Одну минуты? Две минуты? Пять? Это не имело никакого значения. Сейчас важно было лишь то, что до окончания семестра оставалась всего неделя и что поголовно все его преподаватели, должно быть, решили, что сбросить все их крупные проекты в одну кучу, которые должны быть готовы ровно через неделю, было хорошей идеей.В целом, Чанхи не был плохим студентом. На самом деле наоборот. Он сдавал свою домашнюю работу аккурат за три дня до сдачи, так что, естественно, мог тотчас приступать к работе над конечными проектами в семестре, как только заканчивал свой последний онлайн урок на этой неделе. Он предполагал закончить всё к ночи воскресения. Но, о Господи, он в корне ошибался.Два портфолио, пара рабочих листов, три проекта по искусству и видео презентация. Чанхи никогда так сильно не желал отсеяться.Прошло уже шесть часов с тех пор, как он вышел из урока, но до этого момента, он всё ещё не пересекся ни с одним делом в своём списке. Его четыре ярлыка об полистироловом пластике выглядывают из строк заголовка, будто насмехаясь над его отсутствием концентрации, и Чанхи может поклясться, что он близок к тому, чтобы взорваться. И если уж речь зашла об этом, то его телефон также очень сильно вибрировал из-за его одногруппников по химии, которые, ясное дело, упустили смысл прочитанного во время начала урока.Мне конец. Это полный пиздец.Знакомое чувство разочарование в себе, что ему самому, что его матери начинает расползаться по разуму, уже наготове свести его с ума и склонить к тому, чтобы потерять мотивацию на оставшиеся остаток дня. Чанхи ударился своей головой об стеклянный стол в своей гостиной, где он ныне старался сконцентрироваться, чтобы лишь содрогнуться, когда удар оказался слишком сильным.Его учебный плейлист продолжает тихо играть на заднем фоне, как недовольная гримаса на его лице становится ещё больше выпуклой на поверхности стола. Он слышит, как кто-то открывает его дверь и снимает свою обувь, но Чанхи просто и дальше прижимает своё лицо к прохладному стеклу.Нет нужды смотреть на того, кто к нему пожаловал. Запах персика и счастливое жужжание быстро раскрывает эту личность.— Уходи.Жизнерадостное напевание песни STAYC “So Bad” прерывается. Воцаряется тишина и слышится некоторое шуршание одежды, пока Чанхи не может обонять запах персикового парфюма, обволакивающего его. Он ощущает руку, что гладит по его волосам и это заставляет нахмуриться куда больше.— Ты ещё не обедал? — спросил гость.Чанхи потряс головой даже при том, что он смотрелся совершенно нелепо с ней на столе.— У меня нет аппетита.— Я купил еды. Я знаю, что ты жаждешь пиццы прямо сейчас.Запах свежеиспечённой пиццы стал проникать в ноздри Чанхи, и на секунду он внезапно намеревался подняться, и вкусить огромный кусок своей любимой еды. Но Чанхи лишь остался на прежнем месте, он был до сих пор расстроен в себе за то, что не сделал ничего продуктивного за последние пару часов.— Уходи, Чанмин.Рука Чанмина, на его волосах прекратила свои проявления заботы.— Я знаю что ты сегодня пропустил обед.— Знаю.— Я знаю, что у тебя нет планов поесть в ближайшее время.— Я в курсе.— А ещё у меня есть информация о том, что ты действительно голоден прямо сейчас.— Я знаю, что нет!Его парень издаёт приглушенное хихиканье:— Ну же, Хи. Тебе просто необходимо наполнить желудок, если ты хочешь сконцентрироваться на своей работе. Угрюмое лицо Чанхи сморщилось пуще прежнего, когда он почувствовал, как его подняли со стола.Он оказался лицом к лицу с яркой улыбкой Чанмина. Обе руки младшего уместились на его щеках, чтобы остановить Чанхи от подобных махинаций с головой. Улыбка парня с ямочками расширяется ещё больше.— Хэй, солнце.— Проваливай.— А вот и нет, пока ты не поешь и пока я не заставлю это хмурое личико просиять! — импровизированным голосом пропел Чанмин. Чанхи наблюдает, как его парень открывает коробку пиццы, которую купил и подставляет один кусочек перед губами Чанхи. Чанхи не потрудился открыть рот. Он лишь смотрел на улыбчивого парня перед собой.— Малыш, пожалуйста, поешь. Ты же знаешь, что мне не нравиться, когда ты моришь себя голодом из-за колледжа, — добавил Чанмин. — Это поможет тебе больше сконцентрироваться. Я обещаю.— Шерлок Холмс сказал, что мозг работает лучше с пустым желудком...— Но Джи Чанмин говорит иначе, — второй перебил его. — Кому ты больше поверишь? Вымышленному персонажу или своему восхитительно красивому и заботливому парню?Губы Чанхи сделались в прямую линию:— Тому, кто умнее.С губ Чанмина слетел драматический вздох:— Как ты можешь быть так груб со своим парнем?Имея близких друзей, которые специализируются в театре, можно сильно повлиять на кого-то. Руки Чанмина на его груди и комично широко раскрытый рот — таким образом он притворялся насколько ему обидно. Все это делалось, чтобы немного поднять настроение Чанхи. Это почти заставило его улыбнуться. Практически.В конце концов, его рот выдал себя и небольшая улыбка расползлась на лице. Он вглядывался в своего парня, а глаза четко давали понять Чанмину, что его веселят чанминовы шалости.— Я даже не конкретизировал кто именно. Ты не даёшь мне и слова сказать!— Да ладно, — Чанмин в шуточной форме закатил свои глаза. — Мы оба знаем, кого ты подразумевал, когда говорил это. — Разве?Все закончилось тем, что они стали пялиться друг на друга целые две минуты; ни один из них не желал проиграть другому. Чанхи мог почуять, как воображаемые очи рабочего листа пристально разглядывали его сквозь экран ноутбука, но он позволил себе отвлечься игривым взглядом Чанмина.С острым кончиком куска пиццы, прижатым к губам, пока глаза его мальчика смотрят на него, словно внушая ему откусить один кусочек. Это было гораздо лучше, чем глазеть в ноутбук и возлагать надежды на то, что слова по его эссе магическим образом напечатаются сам по себе.Лицевые мускулы Чанмина казались просто невероятными — те никак не уставали от его постоянных улыбок. Не то, чтобы Чанхи был бы против этому. Ему всегда нравилось, когда его мальчик улыбался. Это было всё равно как смотреть на солнце за исключением того, что это не травмировало его глаза, а, напротив, давало прилив серотонина.Чанмин прижимает кусочек пиццы перед его губами всё больше.— Бум, — проговорил он тонким голоском. — Чанхи, бум.Младший проделал это несколько раз подряд, прежде чем губы Чанхи изгибаются и не спеша искажаются в улыбке. Он не может продолжать строить вид обиженки. Его ребяческий парень слишком очаровательный, чтобы перед ним устоять.— Ты самый красивый, когда улыбаешься, — Чанмин мимоходом говорит ему. — Хэй, детка. Ты чувствуешь себя получше сейчас?— Вроде как, — мягким голосом бормочет Чанхи.— Сколько много заданий тебе нужно сегодня сдать? — Нисколько, — он ответил ему. — Но у меня есть серьёзные проекты на этой неделе. Мой мозг наотрез отказывается сотрудничать со мной.Чанхи смотрит как младший вздыхает, возвращая кусочек пиццы обратно в коробку.Он усаживается на ковровое покрытие должным образом, перед тем как подвинуться к Чанхи на пару сантиметров ближе.Чанхи подается вперёд и находит себя очень уютно, расположившись на коленях своего мальчика.Худые, но мускулистые руки обернулись вокруг его талии и небольшой участок кожи Чанхи подвергся чужим ласкам. Он тяжело вздыхает под ощущениями другого тепла около себя.— Я люблю тебя, солнышко, — начинает Чанмин.— Я тебя тоже, — промурлыкал Чанхи.— Я знаю, ты много раздумываешь о своих оценках, и что давление и ожидание на твоих плечах намного больше, чем я мог себе когда-либо представлять, но ты не должен быть столь строгим по отношению к себе, малыш. Тебе не надо пропускать приемы пищи. Не надо постоянно сдавать свою работу раньше времени. Загораживаться от всего время от времени — это нормально. Нет ничего ужасного не быть продуктивным и просто хоть изредка давать себе передышку.— Но моя мама ожидает, что я... —Чанмин оставляет легкий поцелуй на его шее, чтобы заткнуть.— Я поговорю с мамой, если хочешь. Я расскажу ей, что ты делаешь всё возможное, чтобы она гордилась тобой.Чанхи не ответил. Вместо этого он поднял свою голову оттуда, где она лежала — на изгибе шеи Чанмина, для того, чтобы заглянуть прямо в глаза младшего. Второй парень очевидно растерялся от взора Чанхи, обращённого на него.— Я что-то не так сказал?— Ты назвал её мамой, — медленно ответил Чанхи.Парень с ямочками только посмеялся:— Мне пора уже привыкнуть к этому. Что? Думаешь, я когда-нибудь расстанусь с тобой? Мы же собираемся заключить брак в будущем, Чхве Чанхи.— О, правда? А что делает тебя таким уверенным, Джи Чанмин?— Потому что у тебя море любви ко мне, — дразниться Чанмин.Он кладёт руку на щеку Чанхи, к которой старший нежно стал прижиматься. Чанмин меняет своё положение так, что его губы могут встретиться с теплыми губами Чанхи, сокращая дистанцию между ними в невинном и сладком поцелуе. В точно таком же, коим они обменялись при их первом свидании, или во время празднования их первой годовщины, застряв в кабинке на самой высокой точке колёса обозрения. Или каждый раз, когда они, вообще, хотели заявить друг другу о своей любви. Чанмин расплывается в улыбке, когда отстраняется; любовь и привязанность к парню, сидящему на его коленях, отчетливо видна в его сияющих глазах.— И я тебя тоже сильно люблю.Чанхи может почувствовать, как его щеки теплеют. Все беспокойства, касательно заданий из колледжа, уже нигде в его мыслях нельзя обнаружить; каждый сантиметр и уголок теперь был заменён на Чанмина, Чанмина, Чанмина.— Я не заслуживаю тебя.— А я тебя, — отозвался второй. — Ты чересчур хорош, чтобы быть с таким, как я.Он подавляет в себе желание улыбнуться ещё сильнее для того, чтобы подарить своему мальчику очередной любящий поцелуй.— Спасибо тебе. За то, что пришёл, за обед, за всё, — он шепчет напротив губ Чанмина.— Ты же знаешь, я сделаю всё что угодно ради тебя, — ещё один поцелуй. — Встань, кроха. Я разогрею пиццу, и тогда мы поедим, пока я буду помогать тебе с домашним заданием. Как тебе такой вариант?Чанхи обнимает его:— Прекрасный.