Шрамы и другие воспоминания о жестокости (NC-17 Насилие) (1/1)

*вдохновлено восхитительным артом по совершенно другому фандому, но простите?— я тут слишком явно вижу Дирка, надеюсь, артер мне это простит:https://vk.com/evrs_art?w=wall-165909806_1595*Дирк лежит на холодном полу, беззащитно свернувшись в позу эмбриона. Тонкие изорванные джинсы и рубашка, бывшая когда-то синей, а сейчас буро-багровая от запекшейся крови, совсем-совсем не греют. ?Сегодня было хотя бы немного теплее, чем вчера, может, я начал умирать,??— совершенно равнодушно думает он, не открывая опухшие глаза. Было бы здорово. Говорят, что замерзать не страшно, просто засыпаешь насовсем, правда?Если бы они еще давали ему нормально спать.Это тоже было частью их плана. Они не просто удерживали его здесь, как безвольную игрушку, они последовательно и планомерно его ломали. Да, Дирк как-то читал. Если будить заключенного примерно через час, как он засыпает?— это даст возможность скоро добиться от него все, при этом с обратимым риском для психики.Сколько он еще выдержит? Дрожащими пальцами Дирк чуть прикасается к лицу. На запястьях звякают наручники. Если верить отросшей щетине, он тут уже почти две недели. Больше всего Дирк бы сейчас хотел заснуть насовсем, но они не дадут ему умереть. Ты нужен живым, Икар, даже не думай, что мы легко тебя отпустим. Мы никогда не дадим тебе уйти.Дирк просыпается рывком от острой боли, пронзившей ребра. Рефлекторно прижимает к месту удара дрожащие руки. Со стоном приоткрывает каменные веки. Прямо перед его глазами два подкованных железом черных ботинка. Дирк не хочет, чтобы это было реальностью?— но.—?Доброе утро, Свлад. Очнулся, или еще пинка вломить?Холодный голос Приста пробирает Дирка до самого края, до каждой клеточки его избитого тела, впитавшего страх к этому человеку с раннего детства. Он жмурится и тщетно пытается отползти подальше, но сильные крепкие руки хватают его и довольно бесцеремонно усаживают, прислонив спиной к стене.—?Ну что, все еще не передумал? Сколько ты будешь еще упрямиться, глупый маленький мальчик?Дирк смотрит на него мутно, исподлобья, даже не открывая до конца глаза?— сил на это нет. Сил нет теперь уже почти совсем ни на что: раньше несчастного детектива ещё хватало дважды в сутки подняться по стенам и добираться до биотуалета в углу в попытках не дать им отнять у себя хоть какие-то остатки человеческого достоинства.Но эту битву Джентли уже проиграл.После каждого такого его похода появлялся охранник. Невозмутимо и технично (то есть, максимально болезненно, но чтобы не покалечить) избивал Дирка дубинкой по ногам и рукам, и оставлял, тихо стонущего от боли, лежать на полу возле двери.Последние четыре дня Джентли не смог даже ползти. Он так и лежит теперь все время в том углу, куда его в последний раз с силой отшвырнул от себя пинком охранник. Дирк просто лежит. Тихо, безропотно, как умирающее животное. Просто избитая плоть в грязных тряпках.Всё тело Дирка непрерывно кричит от боли и каменеющего холода, но он все ещё упрямо кусает разбитые губы на все предложения о сотрудничестве. Ну, как сотрудничестве… ему всего лишь предлагают вернуться в свою старую камеру и продолжить исследования. Снова стать крысой в их бесконечном лабиринте. Забыть о воле, свободе. Отказаться жить?— по-настоящему.Дирк молчит.Прист пожимает плечом и раскрывает свой чемоданчик. Черный. ?Тут только черный,??— думает Дирк с тоской. —??Здесь не живут другие цвета, и они постепенно отберут у меня память о том, что есть другие цвета?. Оранжевые корги. Желтые куртки. Синие глаза, которые смотрят на тебя с нежностью и заботой.?Тодд. Забери меня отсюда, пожалуйста…?Тем временем, Прист технично оттягивает его голову за всклокоченные волосы и вкалывает содержимое двух шприцов прямо в беззащитно открытую шею. От места укола быстро растекается предательское расслабление, и Дирк понимает, что не может шевелиться совсем. Комок подкатывает к его горлу от осознания неизбежности того, что будет.Прист аккуратно расстегивает Дирку правый рукав рубашки, пережимает ему испачканную руку и через минуту ловко втыкает во вздувшийся темно-синий жгутик вены иглу капельницы. Вывешивает небольшой пакет на кованое кольцо, вбитое в стену. Смотрит на наручные часы и засекает время.Они не кормят его, но и не дают умереть. Каждый день они выдают Дирку ровно столько глюкозы, жидкости и питательных веществ, чтобы он не умер от истощения и обезвоживания. Но это не делает мучительный голод меньше. Это не убирает беспощадную жажду. Дирк чувствует в своей руке чужеродно-жесткую иглу и бессильно закрывает глаза. У него есть еще десять минут, и время капает вместе с каплями препарата, пропитывая несчастного детектива отчаянием изнутри.Каждый день. Две недели. Одно и то же. Они просто делают свою работу, и делают ее хорошо.Прист вынимает из его вены капельницу и бинтует локоть. Разворачивает обратно рукав, поправляет манжету. Дирк вздрагивает, когда холодные пальцы почти бережно берутся за верхнюю пуговицу рубашки и вынимают её из петельки.—?Я все не могу тебя понять, Свлад,?— тихий голос Приста звучит так убедительно, так вкрадчиво, что Дирка начинает тошнить. —?Ты прекрасно знаешь, что сопротивление бесполезно. Ты прекрасно понимаешь, что мы добьемся своего.Минус еще две пуговицы. Дирк тихо выдыхает и понимает, что глаза начинают жечь слезы. Они не проливаются наружу, тело явно экономит драгоценную жидкость?— но это не мешает слезам рваться насухо.—?То, что ты здесь сейчас упрямишься, не делает никому хуже. Только тебе самому.Минус пуговица. И еще, последняя. Дирк, уже всхлипывая, понимает, что беспощадно сильные руки издевательски аккуратно забрасывают его скованные кисти над головой, фиксируя их к все тому же вбитому кольцу.—?Твои друзья тебе не помогут. И их тоже найдут и схватят, это просто вопрос времени. От правительства невозможно уйти, глупый маленький Свлад.**Дирк заходится криком от невыносимой боли и мечется, не приходя в сознание. Если бы не крепко прижимающие его к расстегнутому спальнику Гриппс и Кросс, он, наверное, себе бы что-то уже повредил. Но держать им его явно с каждой минутой становится все сложнее. Неподалеку Монстряша и Воггл испуганно раскачиваются из стороны в сторону, вцепившись друг в друга. Им страшно. Кажется, не им одним.—?Барабанщица, тебе там долго еще?! —?рычит всклокоченный Мартин. Его глаза сияют неоновым белым, одной рукой он вытягивает из рыдающего Дирка ало-синий поток энергии, второй что было сил держится за ладонь бледной, как снег, Аманды.—?Вот уже почти! —?шипит она, болезненно морщась. —?Он почти что вспомнил, подожди!—?Аманда, поторопись… —?тихо шепчет Тодд, вытирая Дирку холодный пот дрожащими руками. Видеть, как мучается Джентли, для него было намного сложнее, чем ощущать любую боль самому, но другого выхода у них, увы, не было. Нужное воспоминание было только у Дирка, и он сам вызвался его предоставить.Вот только для этого ему снова приходится это все проживать.Дирк страшно кричит и стонет, его трясет крупной дрожью, и Тодд понимает, что его тоже начинает трясти: сквозь стоны он начинает разбирать своё имя.—?Тодд!.. Тодд, забери меня, пожалуйста, забери меня отсю…да…—?Дирк, Дирк, держись,?— бормочет перепуганный Тодд, словно партнер может его сейчас услышать. —?Бля, да что же они там с тобой вытворяли!..—?Ой, чувак, поверь?— ты не хочешь это узнать!!! —?скалится Гросс, что было сил напрягая руки на мечущемся детективе. Внутри у Тодда все окончательно умирает, когда после очередного рывка с рубашки летят все пуговицы. И он видит на стройном извивающемся теле Дирка в свете яркого костра и фар стоящего рядом минивена Роуди бесчисленное количество глубоких свежих шрамов, пересекающих ребра поперек.—?Биббит плохо! —?воет перепуганная Мостряша, подбегая к Дирку и тыкая замурзанным пальчиком в шрамы.—Биббит было совсем больно, бедный!Эти шрамы выглядят странно и неестественно, и только через пару секунд Тодд осознает, что не так. Они слишком ровные. Эти чертовы шрамы слишком ровные. **Дирк хрипло дышит и сжимает сведенные челюсти, тщетно пытаясь не выть. Ядовито-едкий пот заливает ему глаза. С каждым днем пытка становится все больнее и больнее. Его тело просто не успевает заживать, и, наверное, через пару дней на его левом боку уже совсем не останется нетронутой скальпелем кожи.Нет, Прист не пытается его калечить. Он просто делает ему настолько больно, насколько Дирк может выдержать, чтобы не сойти с ума?— о да, Прист хорошо его изучил за эти годы. Он прекрасно знает, где и как будет больнее. Он прекрасно знает, сколько нужно боли, чтобы Дирк не терял сознание.Он прекрасно знает, когда нужно остановиться.—?На сегодня достаточно, Икар. Ты сделал свою работу очень плохо сегодня. Подумай об этом.Дирк рвано выдыхает и повисает безвольно на своих наручниках. После того, что он только что пережил, Дирк почти не замечает уколы тонкой хирургической иглы. Он просто ставит себе в голове галочку: сегодняшние разрезы Прист снова обрабатывает антисептиками и зашивает. А потом он аккуратно застегнет на Дирке рубашку, как застегивал вчера, позавчера, неделю назад, каждый день этого нескончаемого ада.?Им не нужно, чтобы я умер,??— думает Дирк обреченно. Им не нужно, чтобы их инструмент умер. Им просто нужно заставить снова его работать.(Дирк, пожалуйста, нам нужен номер его пропуска! Посмотри на номер!) Голос Аманды прорывается через замутненное сознание насквозь, пронзая голову Дирка, как выстрел. Практически против воли, он приподнимает голову и смотрит на забрызганный его кровью бейджик Приста.—?Одиннадцать… двадцать четыре… триста шестьдесят два,?— еле слышно шепчет Джентли и теряет сознание.**—?Я искренне надеюсь, что ты не знала, на что он соглашался.Тодд и Аманда сидят у все еще не приходящего в себя Дирка, сжимая в ладонях кружки с не выпитым чаем. Уставший Мартин чутко спит, свернувшись клубком тут же, неподалеку, рядом с остальной Тройкой. Сегодня ночную смену несет Воггл, и его темный силуэт то и дело беззвучно мелькает в кустах. Тихо щелкает костер.—?Нам нужен этот номер. Фаре нужен этот номер. Для нашей войны важен этот номер,?— Аманда тяжело вздыхает и исподлобья смотрит на брата. —?Дирк это понимает. Не так важно, что я знала. Главное, что знал он. И если вот ты сейчас начнешь истерику, это не сделает никому лучше. И ему?— тоже.Тодд моргает и отставляет в сторону чашку, поворачиваясь к Дирку. Его руки лежат поверх одеяла, а измученное и осунувшееся лицо сейчас почти спокойно, вот только между бровями затерялась заметная горькая складочка. Он знал, на что шел. И все же… Тодд бы лучше с радостью пережил сто приступов сразу, если бы ему дали выбор страдать сегодня вместо Дирка.—?Это те шрамы, да? —?совершенно несчастно бормочет он, поворачиваясь снова к Аманде. —?Ты… ты же все видела, да? Это они с ним сделали?Девушка отхлебывает остывший чай, отставляет в сторону кружку и смачно щелкает суставами пальцев, словно разминая их перед дракой:—?Так отомстим же, чувак? Давай. Мы точно сможем это.И она протягивает мгновенно посуровевшему Тодду руку:—?За Дирка?—?За Дирка,?— мрачно соглашается Тодд и крепко жмет узкую ладонь.