ДЕСЕРТ (1/2)
— Да целуйтесь вы уже! — взвыл с первого ряда торжественно одетый Гилберт.— Экий нетерпеливый, — наигранно проворчал Людвиг, притягивая к себе Ольгу.
Зал взорвался аплодисментами.
— Стоп! Снято! – диким голосом завопил режиссёр (который пожелал остаться неизвестным).
— Ванечка! – тут же вылетела из-за кулис, сбив так и целующихся Людвига и Ольгу, которым было искренне фиолетово, снимают их ещё или нет, Наталья, повисая на шее у брата. – Ванечка! Такая обстановка! И церковь настоящая! Давай поженимся! Поженимся! Поженимся! ПОЖЕНИМСЯ! ПОЖЕ…Вопли белоруски были прерваны ударом по голове отобранной у Венгрии сковороды. Бил, естественно, Гилберт.— Заткнулась! – подкинув орудие в руке, хмыкнул он. – Как жаль, что я не могу свинтить ей голову по-настоящему!+++Идут субтитры.Гилберт с Иваном сидят на бордюре, вокруг куча всякой техники.— Звукорежиссёр – сволочь, продюсер – сволочь, а самая большая сволочь – это сценарист! – причитал Бальдшмидт.— Знаешь, что меня бесит больше всего? – протянул Иван, делая глоток из бутылки.— Что?— Когда в конце фильма крутят сабы и показывают, как актеры сидят себе, никого не трогают, пьют там пиво или водку, говорят о жизни….. Стоп, мне кажется, или эта камера включена?Блеск стали, шипение.+++Субтитры продолжаются.
Щелчок. Мягким голосом за кадром объявляют:— Дубль 35! Сцена ?Гилберт впервые пробует кровь Ивана?.— Что ты ищешь?
— Нож...Яблоко же надо хоть порезать...а то ещё простыни заляпаешь! — отмахнулся от него русый.?Ага, заляпаю. Наташиной кровью?К счастью, мысли Иван читать не умел, поэтому найдя нож, принялся резать Гилберту яблоко дольками. Из-за всей спешки, с которой это делалось, русский глубоко полоснул по пальцу острым кончиком, окропив стол и яблоко кровью.— Ай... — тихонечко только и пискнул он.Гилберт потянул носом запах крови. Странный, необычный, пряный запах. Корица и железо.Не осознавая, что творит, парень взял руку Ивана в свою и провел языком по порезу.— Брагинский! Сука! – взвыл альбинос. – У тебя спирта в крови больше, чем в вине Франциска!
— Нах*й отсюда! Задрали! – взревел за кадром режиссёр.
Пиканье отключающейся камеры.+++— Проснись... — прошипел тот и наотмашь дал священнику две пощёчины. — Никогда впредь не смотри ей в глаза, идиот...Русский удивленно заморгал.— Как тебя зовут? — изогнул брови альбинос.— Иван....— А как меня зовут?— Гилберт...— Кто только что отсюда ушёл?— Точно ушла? – переспросил Брагинский.Вопль за кадром:— Шлимазл! Идийота кусок!
Гилберт схватился за голову и тихо свалил из кадра.+++Очередной щелчок.— Дубль 44!
— Гилберт Бальдшмидт? – спросил он абсолютно пустым голосом.Долго думать вампиру не пришлось — это был обращённый, причём полностью подчинённый воле своего "хозяина". По факту такие операции были запрещены, но это не мешало "поиграть", прежде, чем убить жертву.
— Нет... — прорычал альбинос. — Ты ошибся, малец...Слова его не возымели эффекта, парень, дергано двигаясь, вытащил из кармана свиток, перевязанный черной лентой, и отдал его Гилберту. Затем так же неуклюже повернулся и направился к выходу.Рыча от злости, Бальдшмидт взломал печать и развернул послание.?Пятница. Ритуал. Или Людвиг умрет.?Громко чертыхнувшись, красноглазый взмахнул рукой с намерением расшибить крепкую дубовую дверь в щепки…но, как по закону жанра, просто шибанул об неё кистью со всей дури.
— Бл*ть! – пинком сбив дверь с петли, тихонько взвыл прусак, прижимая руку к груди и оседая на пол.— Восток, ты кретин…. – раздался за кадром тихий голос Людвига.+++Тихонько заскрипела дверь, и, без стука, в комнату вошёл Иван, держа в руках ярко красное наливное яблоко, от которого тут же по комнате разошелся приятный, чутьщекочущий ноздри, приятный аромат.— Это тебе.— Мне? – удивился Гилберт.— Ну а кому?— Охренеть!Голос за кадром:— Гилберт, в последний раз повторяю — Это тебе.— Мне?— Ну а кому? Улыбаешься и застенчиво говоришь — Спасибо.— Я? Ему? – вспыхнул Бальдшмидт. – спасибо?! Еще чего!— Гилберт!!!— Ладно, давайте еще дубль, — прошипел Пруссия.— Сцена с яблоком, дубль 13. Поехали.— Эм…? – Россия удивленно уставился в камеру. В руках у него был яблочный огрызок. – Ой.— НУ И КАК ТУТ МОЖНО РАБОТАТЬ!?Как всегда без "но" не обходится и всё прервал зычный девичий голос из коридора:— Ва-а-а-анечка! Я тебе пирожков принесла!Гилберт нехотя оторвался от губ Ивана и тихо сказал:— Можно, я её таки убью?— Да? Правда? Гилберт! Я тебя за это восстановлю Пруссией, а не Калининградской областью! – тут же счастливо затараторил русский, крепко сжимая Гила в объятиях. – Любить до конца дней буду!— Яой! – в кадре появились с сим воплем Япония и Венгрия с фотоаппаратами.+++Иван спал, положив голову ему на колени. Губы его покраснели и припухли от бесконечных поцелуев. В этом каждый из них нашел что-то, чего им так не хватало. Несколько часов кряду они не могли оторваться друг от друга, забыв обо всем на свете.Но тут в комнату заглянул накануне укушенный мальчик.— Эй, народ, я, конечно, все понимаю, но может обо мне вспомните, а?+++— Дубль!— Я все равно буду с тобой, — тихо сказал Гилберт. – Потому что я так решил.Иван улыбнулся и приоткрыл один глаз:— Гилберт, а ты точно любишь садо-мазо?+++Гордо задрав подбородок, альбинос прошествовал к трону, но не дойдя пару шагов до цели растянулся на полу.— Кирклеееееенд, сука иди сюда, морду бить буду! – взвыл Великий.Хохот Англии раздался из противоположной части зала.+++— Последний раз ангела во плоти видели 200 лет назад, и это была мать наследника!Тактично решив молчать, что ангел есть ещё один, Гилберт только закатил глаза и фыркнул.
— Не ебите прах моей матери!
После дикого вопля раздался голос режиссёра: