3. (1/1)
В этот день на собеседование пришел один Томсон – больше никого не ждали. Казалось, что зал совещания и открыли-то только ради него. Когда Томсона пригласили войти, Громобой с представителями еще не подъехали – опаздывали, попав в пробку. Чтобы как-то себя занять, инженер походил по роскошному залу, напичканному суперсовременной техникой и оформленному в стиле ?космический хай-тек?. Проведя пальцем по громадной плазменной панели, Томсон собрал целую горку черной пыли. Тогда это показалось инженеру странным. Об экспедиции знали уже давно, и наверняка желающих попасть на нее было больше чем до фига. Даже теперь, когда его уже пригласили, Томсон все еще не верил, что ему так сказочно повезло. И все же некое предчувствие не давало ему полноценно радоваться своей удаче. Позже, когда он увидел Громобоя, поговорил с ним, все тревоги ушли. На собеседовании русская легенда произвел на инженера самое благоприятное впечатление. Он оказался именно таким, каким тот его себе и представлял – громадный, добрый, чуть неуклюжий медведь, с губ которого никогда не сходит улыбка. Он сразу ему понравился, и в глубине души Томсон признался себе, что не только как человек, но и как мужчина. Громобой взял его в команду сразу, не колеблясь. Вопросы в основном задавали представители КФ СССР и ООН. Инженер выдержал проверку, его послужной список также был одобрен, и вскоре все трое пожали ему руку, поздравляя с членством в команде ?Эквилибриума?. Томсон очень старался держаться ровно и сдержанно, но под конец едва не расплакался. Громобой же не стеснялся лить крупные слезы радости, шумно сморкаясь в большой клетчатый платок. Когда представители КФ и ООН уехали, Громобой захотел лично пообщаться со своим новым инженером. Томсон с радостью согласился. Не принимая возражений, космопроходчик настоял на неформальном общении, уговорив обращаться к себе по имени. Пока они болтали о всяких незначительных глупостях, Томсона не покидало тяжелое чувство. Он никак не мог избавиться от гнетущей мысли, что теперь, когда вопрос о его членстве решен, ему предстоит целый год, а то и больше провести вдали от Калдера, без возможности видеться и даже вести постоянную переписку с ним. Поняв, что больше не сможет натягивать улыбку, Томсон поспешно извинился перед русским и устремился на поиски туалета – ему хотелось умыть лицо и как следует выплеснуть напряжение. Виктор Громобой сразу заметил, что с этим парнем что-то не так. Томсон был подавлен, говорил очень тихо, смотрел в пол и вообще, казалось, был не здесь.- Энди, верно?- тяжело топоча ногами, Громобой нагнал инженера в коридоре. Он не успел затормозить и налетел на Томсона, до смерти его напугав. Схватив его за плечи своими ручищами, Громобой помог ему удержать равновесие, хотя со стороны это больше всего напоминало какое-то вальсирующее движение двух неумелых партнеров.- Я-я-я…- Ох, прости!- рассмеялся космопроходчик.- Я есть такой неуклюжий.- Ничего,- улыбнулся Томсон. Ему вдруг подумалось, что испугался он скорее от неожиданности, а сам Виктор Громобой был ни капли не страшен. Он мил, улыбчив и похож на огромного плюшевого медведя, который много лет назад смотрел на маленького Энди из витрины магазина игрушек. Томсон покраснел, устыдившись своих желаний. Ему очень хотелось обнять этого большого и теплого медведя из детства.- Я тут подумал… Ты чем-то озабочен, да? Я могу помочь? - Но вы же меня совсем не знаете!- Ну и что? К тому же ты быть служить на моем корабле! Я хочу помогать тебе!- Это… Спасибо, но Вы мне не поможете. И никто не поможет.Томсон хотел было уйти, как делают во всех драматических фильмах - уронить горькую слезу и уйти в затемнение экрана, оставив последнюю надежду смотреть ему вслед. Но Громобой такие фильмы то ли не любил, то ли не смотрел, потому русский взял Томсона за руку, легко потряс и, улыбаясь, как Гагарин со старых плакатов, принялся уверять, что нет ничего невозможного.И Томсон рассказал. Все. Абсолютно. Даже страшный случай на ?Голиафе?. При этом брови Громобоя сошлись на переносице, но это был не гнев. Это была мука, словно космопроходчик сам переживал боль Томсона. Потом его явно умилила история со свиданиями. Рассказывать ему подробности примирения Томсон не стал, хотя его так и подмывало поделиться опытом. Почему-то, несмотря на то, что знакомы они были всего несколько часов, с Громобоем он чувствовал себя так, словно тот его старинный друг, которому можно и нужно говорить абсолютно все.-… И вот теперь я улетаю, а Джон остается. Я ужасно эгоистичен, да?- Томсон с надеждой посмотрел в лучистые глаза русского. Тот улыбался открыто и добродушно. Инженер заподозрил, что тот его вообще не слушал.- Глупость!- внезапно воскликнул Громобой, заставив Томсона вздрогнуть от неожиданности.- Ерунда!- Что ерунда?- Твоя и его проблема.- Как это?- А так! ТЫ говорил, что твой Джон пилот, да?- Да, первый пилот. Но…- И тут Томсон начал о чем-то догадываться. Он испытал одновременно и надежду и страх. - Как его имя?- Громобой вытащил из сумки планшет и стал листать электронные страницы журнала.- Нет ничего проще – я внесу его в список экипажа, и вы полетите вместе! Здорово же?- Нет,- вздохнул Томсон.- Не здорово.- Ты же сказал, что любишь!- искренне удивился русский космопроходчик.- Да, люблю… Но…- он закусил губу.- Так, понятно,- Громобой резко встал, вынудив Томсона последовать его примеру.- Я беру вас, мистер Томсон, но только потому, что за вас попросил мой товарищ по институту.- Попросил? О чем вы? Что случилось?- Томсон понимал, что спрашивать сразу обо всем неуместно и неправильно, даже глупо, но сейчас он был сбит с толку внезапной переменой настроения русского. Громобой вдруг стал мрачнее тучи, ожесточился как будто на него и явно собирался уйти.- Постойте! Что я такого сказал, что вы?..- Не надо обманывать меня. Я все понимать – вы не любить его, а притворились ради страха, ради эгоизма.- Неправда!Но Громобой лишь покачал головой и, развернувшись, зашагал обратно в зал.- Его имя Джон Калдер!- в отчаянии крикнул Томсон. Ему было страшно. Что если Громобой донесет на них – Калдеру нельзя жить с человеком, и тем более, нельзя делать попыток попасть в дальний рейс. Но он не мог стерпеть ТАКИХ обвинений в свой адрес. Громобой обернулся и сказал фразу, которая ошеломила Томсона.- Ну, и что?- Как? Вы знаете, кто он такой?- Читал отчет командора Пиркса.- А списки? Списки читали?- Томсон почувствовал, что снова скатывается в истерику. Как же его угнетало это клеймо Калдера. - Да. - Тогда.- Ты жив и здоров. И даже счастлив. Мне это достаточно как рекомендация.- Так вы согласны его взять?- У меня большой звездолет. Очень большой, и много частей. Мне нужно много пилотов. Хороших и отважных, а еще сильных и выносливых. Мистер Калдер как раз такой.Томсон опешил. Он не мог взять в толк, сознает ли Громобой, что Калдер НЕ человек, а робот? Но спрашивать не хотел. По какой-то детской наивности он надеялся, что ?пронесет?, и Калдер сумеет попасть на ?Эквилибриум? не уличенным в том, что он робот. Но так полагать было глупо. Томсон это понимал. - Ты – честный человек, Энди,- Громобой вернулся назад и похлопал Томсона по плечу.- Но я знаю, что Калдер… я не помнить это их название. Он робот.- И вы все равно хотите взять его?!- Конечно! Робот это хорошо! Хороший пилот, надежный!Томсон нервно засмеялся, вспомнил признание Калдера. Но тут же все плохое забылось. Инженер не знал, какими словами благодарить русского космопроходчика – в горле стоял ком. Хотелось плакать и смеяться. Но он был уже не ребенком, а раскисать, как женщина, тоже не хотел. Поэтому он просто подошел, пожал Громобою его широкую ладонь с сильными теплыми пальцами, и хотел было уйти, но тот сгреб его в медвежьи объятия и только потом отпустил.