70182. 87. 521 — Надо было слушать тещу (NC-17) (1/1)
— Зачем мы выползли в самое пекло?Несмотря на ранний час, Эйрика уже покрылась первой предрассветной испариной. Кожаные щупики от таких высоких температур у кондилур нещадно зудели, Шибульба пряталась под оторванный возле отеля лист арктиума и поминутно облизывала мокрый нос. Кожа под шерстью жутко потела, но ее беутья бежал, не разбирая дороги, на пляж, чтобы успеть поковырять песчинки соли до приезда выравнивающих грунт дроидов.— Шибальба, ты вообще меня осязаешь? Я к тебе обратилась!Беутья обернулся, восторженно перебирая влажными щупиками. Ни жара, ни солнце, ни конец времен, похоже, не могли его остановить.— Совсем немного! Ты же тоже хочешь позондировать тот восхитительный грунт возле клумбы! Кажется, ее совсем недавно бороновали и вносили подкормку!Шибульба сложила щупики и смиренно наклонила голову. Соль — это, конечно, хорошо, но они могли сделать это ночью, как все нормальные кондилуры. И за какие такие непристойности ей достался этот несносный кртэк?— Шуск с тобой, проклятый. Но если нас задавит дроид, это будет твоя вина!— Всецело беру вину прямо сейчас! А теперь поползли!И они поползли. Преодолев заросли баньяна, Шибальба прозондировал еще не стриженный газон и передал беутье данные. Та, устав тащить здоровенный лист, аккуратно прислонила его к стволу одного из деревьев и поспешила следом.В красных зарослях Галики, эйрического сорта прибрежных роз, пахло свежо и мусконно. Ее размашистые, густые ветви полностью блокировали солнечный свет, создавая вокруг благостную прохладу и влажность. Шибульба невольно порадовалась, что послушала беутью, который уже наполовину туловища окопался в теплом, рыхлом грунте и, причмокивая щупиками, ковырял соль. Только радость ее длилась недолго.Стоило ей взрыхлить первую кучку рассыпчатой земли, как розовый куст зашуршал, и сквозь ароматные ветви в их маленький растительный альков ворвался яутья. Эту вонищу Шибульба узнала бы даже с насморком. Помимо хищника в ветвях застрял уматья, которого тот притащил с собой. Бесцветный двуногий беспрестанно нарушал тишину этого невыносимо жаркого утра. Спасибо хоть на том, что не придавливал своими лапищами восхитительный рассыпчатый грунт.— Scheisse, полосатый, если нас поймают, то выпишут штраф.— Спокойствие, Рхудо-о'ф, беспокоиться стоит лишь о твоей заднице.— Давай уже, — хрипло отозвался уматья, обвив ногами гигантского монстра, как резус баньян. — Вставь мне.Шибальба, панически взбрыкнув задними лапками, вылез из норы и отряхнулся.— Что за грохот?Шибульба молча потыкала вверх, скрестив передние лапы на груди и сложив щупики в воронку.— Ах ты ж кртэк, — выругался беутья. — И что нам делать?!— Я никуда не поползу! — непримиримо заявила Шибульба. — Я что, зря тащилась по этой невыносимой жаре кртэк знает куда?!Мерзкая парочка вдруг замерла. Бесцветный заозирался, пытаясь отыскать источник писка. Сделать ему это не удалось — из смехотворного заднего прохода у него торчал толстый, продолговатый орган хищника. Чудовищное орудие, огромное и уродливое, не чета аккуратному и благовидному фаллосу ее беутьи.— Это че такое? Сайнжа, что за писк?Хищник перехватил абсурдный, бесцветный курдюк уматьи и без лишних слов снова ворвался в его тело, не обращая внимания на вопросы.— А-ах! Полегче, слышь! Жопа не казенная!— Не отвлекайся, биэ-элобрысай. Расслабь кишку, как ты умеешь, сейчас я сделаю хорошо!С этим заявлением хищник начал опускаться на землю. Шибальба заверещал, играя на пиках рецепторов. Еще не хватало, чтобы какие-то нарушители порядка утрамбовали им всю делянку.— Да подожди ты! Что это за вопли?!— Умансоо, у тебя ушной звон? Какие вопли, я ничего не слышу.— Да откуда я знаю?! — взвился бесцветный, подпрыгнув на половом отростке.Зря он это сделал, подумала Шибульба. И оказалась права — хищник немедленно запихал его еще глубже, вырвав из бесцветного жалобный скулеж, достойный хориста национальной кондилурской филармонии.— Ладно, беутья, ты была права, зря мы сюда приползли, — отозвался Шибальба, печально прикапывая заветную норку. — Что за безобразие... Никакого покоя от этих двуногих... Давай вернемся в отель, а ночью поползаем в сквере.— Ну уж нет, — рявкнула Шибульба, мама ее учила никогда не пасовать ни перед беутья, ни перед уматья, ни перед яутья. Сонар ее бы их не видел! — Я собираюсь взрыхлить тут как минимум пять литров грунта! И ни один отвратительный двуногий мне не помешает. А если помешает, я отгрызу ему курдюк.— Нужно было ехать к теще в Сочи... — тяжело вздохнул Шибальба и с ненавистью покосился на хрипло стонущего бесцветного, которому хищник устроил настоящее зондирование задних протоков.