70182. 88. 332 — Мастер ближнего боя (1/1)

На одиннадцатом стакане эта идея почему-то показалась ему очень удачной. Чувствуя, что сможет дать бой даже здоровенному яуту, Йонге еле сдержал рвущийся на волю воинственный рев и постарался выглядеть как минимум прилично для того, кто так неприлично нажрался. Для этого он оперся рукой на стену и наконец-то прекратил шататься. Где-то внутри сознательный и предусмотрительный капитан вынырнул из глубин наливки, прохрипел невнятное ?остановись, идиот?, но снова быстро ушел ко дну.— Ты и двух минут не это, — с закрытыми глазами сообщил Рудольф, лежа на полу, и взмахнул стаканом. Наливка расплескалась, и Йонге очень порадовался, что он, в отличие от напарника, относительно трезв, аккуратен и не пролил ни капли мимо. — Я знаю приемы.— Я тоже знаю приемы, — немедленно парировал Йонге и зажмурил левый глаз, иначе картинка перед глазами начинала кружиться и куда-то ехать. Смотреть одним глазом было легче. — Много приемов. Опасных.— Ха! — Рудольф заржал и откатился к Сайнже, который сидел на диване, обложившись смертоносным инструментарием, и полировал когти.Наехав боком на его лапищи, Рудольф перестал веселиться и вскочил на ноги, чуть не улетев за кресло, когда ватное тело не послушалось хозяина и стало заваливаться в сторону. Сайнжа, не отвлекаясь от запила мизинца левой ноги, подцепил его когтем за шлейку на штанах и поставил ровно. Рудольф в силу опьянения решил, что держит его вовсе не яут, а мощь и достоинство Берлина-3, потому яростно уставился на Йонге, хотя глаза явственно косили на дверь, и рявкнул:— Покажи! Покажи приемы! Свои мне! Давай! Я те покажу приемы сейчас!— Не лопни, — пробубнил Йонге и с сожалением отлепился от стены.Чтобы идти ровно, глаз он предусмотрительно не открывал. Синхрон ощутимо пульсировал, все рецепторы словно вывернулись наизнанку, и Йонге казалось, что он крохотный центр управления, а тело — неповоротливая машина. Еще он зачем-то хотел возмездия, но это, видимо, шло от Рудольфа. Как пилоту ему было очень стыдно. Он не вписался в узкий проход между столом и тремя поставленными друг на друга контейнерами с подарочным пивом, и чуть не уронил драгоценный груз.— Умансоо, у меня на родине говорят: потерял ясность ума — хотя бы умри с честью, — задумчиво прощелкал Сайнжа. — Но ты даже этого не можешь.Рудольф взглянул на Сайнжу, словно тот только что насрал на его членский билет ООП ЦК ХССБ. Его лицо и шею затопило лихорадочным румянцем, а глаза сделались темными и опасно блестящими. Рудольф нахмурил белесые брови и задышал в два раза чаще, раздувая мокрую от пота грудь. Что-то зрело в его голове, и пока оно не созрело в слова, Йонге попытался переключить внимание на себя.— Занимайся своим маникюром, — сказал он, еле протиснувшись к напарнику.Голова Рудольфа мотнулась, и вместе с ней мысли стали на нужные рельсы.— Приемы! — он в три шага оказался рядом и сгреб Йонге за шею, налегая всем весом. — Сначала ты, показывай!— Слезь с меня, — Йонге нерешительно облапил влажное тяжелое тело, чтобы найти точку опоры. Кожа под пальцами была горячей и немного липкой. Самое то, чтобы начать думать не в ту сторону. Прицел в правом глазу опять сбился, и Йонге на несколько секунд закрыл и его тоже. Блаженная темнота оказалась очень приятной.— Нет, показывай так, — пропыхтел Рудольф. — Слабо?Йонге почувствовал давление в груди и звонко икнул. Рудольф беззвучно затрясся от смеха, продолжая налегать и тянуть вниз. Стоять прямо почти сразу стало тяжело, но Йонге хитро ждал момента, цепляясь за чужие штаны. Рука вокруг шеи немилосердно сжималась. Сайнжа жужжал дрелью и насмешливо клекотал. Что это зрелище делало лучше, щекотало его чувство собственного превосходства или просто развлекало, было не ясно, но как-то вмешиваться Сайнжа, похоже, не собирался. Рудольф пыхтел и терпеливо ждал, когда Йонге начнет что-нибудь делать, чтобы освободиться.Этика Йонге носила легко адаптирующийся к внешней среде характер. Много лет пролетав со всякими ублюдками, он быстро усвоил, что бить надо из любого положения и не делая никаких подготовительных движений, чтобы противник не догадался о том, что ему сейчас прилетит. У некоторых инопланетчиков реакция была куда лучше, так что в ход шли любые уловки. Подсечки, болевые захваты, припрятанное оружие и электричество.Незаметно вытянув руку, Йонге растопырил пальцы и собирался несильно щелкнуть Рудольфа по уху, но опять икнул, случайно схватился за его плечо и вдарил как следует. Рудольф коротко и придушенно взвыл, дернулся в неожиданной конвульсии и тут же ослабил хватку. Не рискнув дать бой ногами, Йонге просто скрутил ему предплечье, вывернулся и отскочил, предсказуемо налетев на кресло, потому что гребаная наливка не желала выветриваться.— Arschloch! Больно же! — заорал Рудольф.Что-то упало. Затем со стороны дивана раздался громоподобный рев, будто Сайнжа отрастил себе хобот, снова простыл и зачихал. Йонге недоуменно уставился на него, прищурив глаз и расставив ноги для устойчивости. Яут ревел, широко распялив клыки и выпучив глаза. Ревел, потом заходился в придушенном сиплом кашле, разбрызгивая слюну, запрокидывал башку, снова ревел и перхал. Стучал по дивану лапищей и тыкал перед собой пальцем.— Halt den Mund! Жаба!Йонге посмотрел правым глазом на Рудольфа и подавился воздухом. Ему вдруг показалось, что его сейчас неожиданно стошнит, и он закрыл рот руками. Две секунды он держался, а потом упал на колени и оглушительно заржал, придерживая напрягшийся живот.Белые наэлектризованные волосы стояли точно перпендикулярно голове, трещали и игнорировали любые попытки прижать их к черепу, дергая отчаянно пытавшегося привести себя в порядок Рудольфа током. На очередной попытке зачесать колосящийся газон к затылку Йонге завыл и повалился на пол. Он громко ржал, стараясь не смотреть, но яростные щелчки электричества и злобное шипение выводили его на новый виток истерики.— Я н... случайно... — еле выговорил он, когда трубный вой с дивана перерос в хрип и бульканье, словно кто-то хором полощет горло.Рудольф сидел на заднице с совершенно диким видом, бормотал по-берлински и растирал подрагивающее правое плечо, по которому до сих пор пробегала судорога. Периодически его рука тянулась к голове, лихорадочно прижимала волосы на макушке, но они мгновенно оттопыривались обратно и напоследок били несчастного напарника разрядом. Каждый раз, когда Йонге пытался на него взглянуть, лицо неконтролируемо перекашивало, он начинал икать и смеяться, хотя очень старался выглядеть виноватым. Уровень трезвости на один квадратный метр подскочил мгновенно. Йонге почувствовал, что его больше не штормит, но все симптомы не выветрились, поэтому он опять громко икнул.— Руди, — Йонге попытался подползти, зажмурив на этот раз оба глаза, чтоб наверняка.— Нет! Не подходи, ты опасен!— Я не опасен, я икаю.— Умансоо, это было бесчестно, но очень смешно!— Это запрещенный прием!Рудольф снял ботинок и запустил им в Сайнжу. Тот отклонился, и ботинок пролетел мимо, ударился в мандалу и грохнулся на пол. Мандала осталась висеть, и Сайнжа удовлетворенно кивнул.— Я знаю, прости, — Йонге в очередной раз посмотрел и сжал губы.Рудольф посмотрел на него в ответ, выпятив подбородок. Его кожа слегка светилась зеленым, а волосы топорщились под таким прямым углом, под каким в древности рисовали на плакатах стремящиеся в космос первые ракеты. Йонге почувствовал, что сейчас просто лопнет. На глаза давило, а в горле дрожал кадык.— Ach Gott! Может, хватит?!Дикий хохот вырвался наружу вместе с воздухом, и Йонге без сил согнулся и вжался лбом в холодный пол.— Entschuldigung Sie! — прокряхтел он, утирая слезы.— Вот не надо тут! — Рудольф заскреб ногами по полу и принялся подниматься. — Ты, Далине, опасен для общества, тебя надо изолировать. Мастер ближнего боя, чтоб тебя!— Намочи их, снежный смерч, и все исчезнет.Йонге зажал рот двумя руками, сморщился и замотал головой. Вместо него на всю кают-компанию взревел Сайнжа, но на этот раз ботинок попал в цель.