Глава 26.1. История Мастерицы. (1/1)

– Мама, смотри!– Я не твоя… А, ладно, – буркнула Мастерица, присаживаясь на корточки перед светловолосой веснушчатой девочкой, копающейся в грязно-сером песке перед домиком. – Что ты хотела мне показать?– Смотри! – Мику изумленно распахнула глаза.Темные земли – место, куда лучше не соваться ни при каких обстоятельствах. Тьма, монстры, отчаянная и бесполезная борьба за жизнь на иссушенной, давно ничего не родящей земле – то малое, что может ожидать. Но…– Бегония.– Правда, здорово? Ты же всегда любила бегонии. Интересно, почему они здесь? Мама, а ты как ду… Мама? Мама, почему ты плачешь?***Дом встретил поскрипывающими половицами, ворвавшимся через разбитое окно ветром и разбитым столом. Впрочем, только вернувшаяся хозяйка не волновалась – она как раз привела работников, способных все исправить лишь за одну ее улыбку.

– Думаю, нет нужды объяснять, что надо делать. Вы же поможете мне?Женщина прошла в зал, поставив на один из невысоких шкафов подсвечник. За ней, словно привязанные, проследовали ?работники?. Оборотень и человек. Двое рослых мужиков, способных один ударом выбить из поработившей их жизнь. Но путы оказались слишком сильны, Мастерица, улыбаясь уголками губ, порхала перед ними, не боясь поворачиваться спиной.– Правда, мальчики?– Конечно…Мику улыбнулась уголками губ, наслаждаясь властью.

– Инструменты найдете в подвале.Дважды повторять не пришлось – через несколько минут закипела работа. Женщина устроилась в кресле, вытянув уставшие от долгого похода ноги, и прикрыла глаза. Все же сидеть дома ей нравилось куда больше, чем истирать подошвы сапог о людские дороги. Зато удалось заполучить еще два источника силы – в последнее время к ней забредали крайне редко, стараясь обходить дурные места стороной. Не то чтобы Мику страдала от нехватки живых существ, но дому требовался ремонт, который она сама, при всем своем могуществе, осуществить оказалась не в состоянии.Но мужчины справлялись на ура.Мастерица чуть склонила голову на бок. Она могла обойтись и одним оборотнем, куда сильнее, долговечней, чем человек, но отказываться от добычи было не в ее правилах.– А что мне делать?Женщина вздрогнула. Она совсем забыла… Мику повернула олову.Рядом с креслом стояла девочка, лет пяти-шести, светлая, веснушчатая, с выпавшим передним зубом, и преданно глядела на иллюзионистку. Мастерица вздохнула и потерла переносицу. Ребенок, поддавшись магии артефакта, вцепился в подол ее плаща, крича что-то про маму. Как ни старалась женщина избавиться от девочки, та упорно шла за ней, тихо плача, пока терпение преследуемой не лопнуло, и та не схватила оборванку в охапку, проклиная про себя. Тогда решение не казалось таким уж глупым: три источника лучше, чем два. Но теперь Мику с ужасом понимала, что ошиблась. Она не знала, что ей делать. Она не умела обращаться с детьми. Совсем.Наверное, все вытекало из-за того, что та, кто в будущем стала Мастерицей, была единственным ребенком в семье. Соседи гордились многочисленными выводками сопливых отпрысков, но мать Мику не могла дать жизнь еще кому-то. В какой-то степени девочка даже радовалась подобному раскладу – она казалась самой себе особенной, не такой, как все. Кто же знал, что ее сверстницы, нянчившиеся с вечно плачущими младшими родственниками, быстро научились быть матерями, в то время как иллюзионистка даже спустя столько времени не понимала, что надо делать.– Поиграй пока.Девочка неуверенно огляделась.– Во… во что?Мастерица скрипнула зубами. Она не любила вопросы, на которых у нее не было ответов. То малое количество игр, что осталось в памяти, предполагало большую компанию. Причем сверстников, а не трех взрослых, уже не способных на такие подвиги.– Придумай.Мику огляделась, стараясь отыскать хоть что-то, что можно всунуть ребенку. Чашки, цветы и банки явно не подходили.– А еще лучше посиди в комнате. Выйдешь в коридор и первая дверь.– Хорошо, мама!Девочка улыбнулась и выбежала. Мастерица вздохнула. Кто же мог подумать, что с детьми так сложно? Кто же мог подумать, что на следующий же день иллюзионистка будет, шипя и облизывая уколотый палец, шить куклу, больше похожую на неправильно зачиненный носок?***– Мам, ты знаешь…– Я не твоя мама, – раздраженно бросила Мику. Она всегда так отвечала, но ребенок быстро привык. – Что тебе?Уже не стало тех оборотня и человека, подправивших ее дом, а девочка все так же прыгала вокруг невольной мамы мастерица восхищалась количеству жизненной энергии маленького существа, думая, что подобрать ее оказалось правильным решением.–Когда я поняла, что ты ничего не помнишь, я сначала испугалась. Думала, что ты меня бросишь. Но ты все рано меня взяла.Девочка улыбнулась. Мику чуть поморщилась. И у артефакта оказался предел – создавая внешний образ, память копируемого он не вкладывал. Никогда еще это не было проблемой – попавшие в сети к иллюзионистке долго не бодрствовали, но с дитем все получилось по-другому.– Понимаешь, иногда такое происходит. Ты встаешь, а вокруг все незнакомое.Впрочем, ребенок сам же придумал про потерю памяти, женщине ничего не пришлось для этого предпринимать.– Но ты такая же. – Девочка хитро улыбнулась. – Даже такая.– Наверное.Настоящая мать оставила ребенка на улице. Со всеми своими прегрешениями Мику все же считала себя лучше.– Ты меня больше не забудешь?– Нет.Нет, она была лучше. Впервые в жизни лучше кого-то. Для кого-то. Почему-то от этого становилось теплее.***– Мама, ты лучшая. Мама, ты так вкусно готовишь. Мама, ты такая теплая.К этому оказалось так легко привыкнуть. Впервые в жизни привыкнуть к кому-то. Но не к подобному.– Мама, что со мной?– Я не знаю.И вся накопленная, отнятая у других, сила бесполезна. Когда-то впервые в жизни Мастерица испытала радость материнства. Теперь, впервые в жизни, она испытывала боль от предстоящей потери.– Мама, все… будет хорошо! Правда? И мы… мы снова… погуляем в городе… да?– Конечно, Ай, конечно.Как же она сейчас хотела вскочить, сдернуть бледную девочку с кровати, прижать к себе, чтобы болезнь улетучилась.– Мама… ты… вс… вспомнила? Ты вспомнила, как меня зовут! Я… так счастлива… Мама?– Да, я твоя мама. – Пусть и под чужой личиной.– Мама! – Ай засмеялась. – Ты… вспомнила! Мама? Мама, почему ты пла…