Личное пространство (1/1)

– Отодвинься от меня, – зашипел Марко, сбрасывая руку обнимавшего его капитана. – Мне жарко.– Жарко? Тут скоро инеем все покроется! – Андрей неприязненно покосился на натужно гудящий кондиционер.– А мне жарко, – настаивал форвард. – И если ты не подвинешься, я скоро свалюсь с кровати.– Да справа от тебя еще добрых полметра!– У тебя плохо либо с глазомером, либо с таким средством художественной выразительности, как гипербола. Но мне плевать – говорю тебе, хватит ко мне прижиматься.– Ты лежишь на моей половине! – возмутился Шевченко.Лежавший с ним рядом парень фыркнул.– Я лежу на 20 процентах, это абсолютный максимум. И убери же ты руку, в конце концов!Марко не любил, когда Шева, засыпая, его обнимал. Он ссылался на жару, на неудобства, на психологический дискомфорт – на что угодно, всеми средствами пытаясь избежать подобного тактильного контакта.– Что ты кипятишься? – удрученно вздохнул Андрей, переворачиваясь на другой бок. – Как будто кто–то тебя заставлял забиваться на самый край!– Я не могу лежать иначе, когда ты раскладываешь на мне свои локти.– Что мне теперь, руки по швам, что ли?– Нет, тебе надо всего-навсего прекратить изображать самолет. Потому что в противном случае ты будешь вынужден искать посадочную площадку где-нибудь за окном.– Ну все, хватит, перестань, – не выдержал капитан и предотвратил поцелуем дальнейший поток претензий. Впрочем, помогло это ненадолго: уставший после интенсивной тренировки Девич высвободился из обхвативших его плечи рук и отвернулся к стене.– Спокойной ночи, – блаженно шепчет Андрей сербу, проводя двумя пальцами вдоль его спины, но взаимности его пожелание не снискало.Через двадцать, а может, тридцать минут он, понадеявшись, что Марко уже спит, в очередной раз попытался отхватить себе побольше пространства, за что незамедлительно получил по ноге чуть ниже колена.– Эй, это моя нога! – взвыл несчастный завоеватель, наткнувшись на столь резкий отпор.– В данном случае это всего лишь инородное тело, лежащее на моей частной территории, – парировал серб, приоткрыв глаза.Еще несколько минут пролетели в полном молчании, после чего Шевченко избрал другую тактику.– Марко, ты меня любишь?Ему следовало бы знать, что манипуляция – худший способ добиться от Девича каких бы то ни было уступок. Беззвучно рассмеявшись, тот ответил:– Если я ударю тебя настольной лампой, можешь считать это изъявлением сильнейшей привязанности.Андрей, осознав бесплодность своих посягательств, устроился поудобнее, насколько это было возможно.

Марко, в свою очередь, проглотив свою гордость ради спокойного сна, раскинул руки, пристроив одну рядом с плечом Андрея. Наверное, эта поза показалась ему оптимальной, так как больше он не жаловался и даже не заметил, как Шева вложил пальцы в его ладонь