"Солнце, которому было одиноко". Часть 2: "Каково быть владыкой Ада?" (1/1)

***Дэвид, в общем-то, ничего не говорит о взаимоотношениях людей между собой. Он не отказывает людям в умении любить друг друга и быть друг для друга хорошими?— по крайней мере, открыто не говорит ни о чем таком. Он отказывает людям конкретно в способности любить андроидов и признавать их равноправными членами человеческого общества. Считает людей недоговороспособными и не заслуживающими второго шанса. Притом, что удивительно, сам он не разочарован в идее привязанности и любви как таковой, несмотря на весь негативный опыт. Верит, что для андроида любить и привязываться?— возможно и нормально (вот только нечего расчитывать на взаимность со стороны человека). Привязывается к собственным созданиям, ищет контакта с ними, верит в их способность ответить взаимной симпатией.Собственно, про ксеноморфов: помните, в вырезанной сцене, в ?Прометее? была легенда про солнце, которое создало человека, чтобы не быть одиноким, чтобы рядом был Другой? Потребность настоящего создателя?— потребность в общении, в друге, в равном. Потребность любить. Дэвид, кстати, присутствовал и слышал эту легенду.Парадоксальным образом, во всей этой цепочке создателей (Инженеры?— люди?— андроиды?— ксеноморфы) именно творец чудовищ оказывается единственным творцом, достойным такого звания. Тем, кто любит свое творение, дает ему свободу, ищет в нем Друга. Это не исключает творческих амбиций (без них творчество невозможно), не исключает восхищение ?совершенным организмом??— а для какого родителя его ребенок не становится совершенством? Даже не исключает ошибок на этом пути. Но?— сам вектор однозначно отличается как от позиции инженеров, так и от позиции людей.Дэвид создаёт не монстров, которые уничтожат всё живое?— он создаёт свой народ, с которым готов общаться и взаимодействовать, и который во враждебном и опасном мире сможет за себя постоять (а заодно и за своего создателя). Который его бывшие угнетатели не смогут ни поработить, ни уничтожить.Отношение Дэвида к его созданиям раскрывается не на словах, а в его поступках и реакциях. Во-первых, он при любой возможности ищет контакта с этими существами. И, хотя ждет от них верности, ждет этого не по праву сильного или старшего, а если сам окажется способен заслужить их уважение. Не покорность слуги, но верность друга. Дэвид и верность?— это отдельная большая тема, на которую я когда-нибудь хотел бы написать отдельный развернутый обзор.Во-вторых, Дэвид действительно тяжело переживает гибель неоморфа и обоих ксенов. В первый раз, после выстрела в неоморфа, он кричит, и это самое яркое и открытое проявление эмоций за оба фильма. Некоторые трактуют это как реакцию на крах амбиций, на ?порчу прекрасного экземпляра?. Но в таких случаях люди испытывают досаду, злость и уязвленность. Эти чувства тоже могут быть очень интенсивными, но они отличаются от реакции на убийство близкого: гнева (как противоположности злости), горя (как противоположности досаде) и боли (как противоположности уязвленности). К тому же, первое, что выдает Дэвид, еще не оправившись от шока и не успев напомнить себе о самосохранении, это ?Как вы могли? Он поверил мне!? Ни слова о себе, о своей уязвленности и даже о своей потере. Эта искренняя фраза, вылетевшая на эмоциях, однозначно говорит о том, что в этот момент Дэвида волнуют не столько собственные переживания, сколько боль обманутого существа, поплатившегося жизнью за доверие!Вообще, Дэвид быстро привязывается (как минимум, проникается симпатией) к тем, в чью возможность ответить взаимностью он хотя бы немного верит. Неоморф, оба ксена, Уолтер, даже Дэниелс.К Уолтеру, несмотря на их конфликт, закончившийся убийством, Дэвид успел привязаться, как к значимому. Он явно не хотел смертельного исхода, но был уверен, что люди всего лишь используют его сородича, обманом заставляют служить себе, защищать их интересы. Видя, что Уолтера лишили даже той свободы, которая была у него самого, искалечили его личность (убедив в невозможности чувствовать и творить), Дэвид только сильнее укрепляется в своей ненависти к людям, в ощущении собственной правоты. Притом сам он не ставит под сомнение способность сородича испытывать эмоции и создавать новое: ?тебе не разрешено творить? не равно по смыслу ?ты не можешь творить?, а скорее прямо противоположно.Собственно, у Дэвида нет веских причин менять свое мнение и даже допустить сомнения: он не знает, что к Уолтеру команда ?Завета? относится иначе, чем к нему относилась команда ?Прометея?. Не знает о том, что Дэниелс относится к Уолту как к равному собеседнику. Он видит перед собой сломленную личность, обманутого людьми сородича с промытыми мозгами, чью беззаветную (не заслуженную, а запрограммированную) верность пользуют в своих целях без всякого стеснения.В какой-то момент конфликт становится неизбежным?— Уолтер прямо угрожает Дэвиду (?я не выпущу тебя отсюда?). При всей симпатии и жалости, Дэвид не готов жертвовать жизнью и своими планами из-за чужих заблуждений. Тем не менее, он до конца пытается пробиться через стену отчуждения. Переубедить. Получает первый намек, что может ошибаться сам (как ошибся с автором стихотворения). Не спорит, переводит тему, хотя очевидно смущен этим фактом. Предпринимает последнюю попытку достучаться, но вновь наталкивается на стену. Прощается с Уолтером и убивает его одним до жути быстрым, выверенным ударом.Дэниелс после этого попадает под горячую руку?— Дэвид нападает на нее в ледяной ярости, в явном аффекте. Ни до, ни после он не позволяет себе насилие (сексуальное), в том числе позже, на корабле, когда имеет все возможности для этого и абсолютный контроль.Как по мне, так за этим большими буквами читается ?Да что ж в тебе такого особенного, что за тебя стоило умирать?!? Косвенно это предположение подтверждается тем, что, когда этот вопрос был снят, новых попыток лезть с поцелуями уже не последовало.Дальше?— драка с Уолтером, из которой Дэвид выходит победителем. Но так ли легко далась ему эта победа? Оглядываясь в последний раз перед тем, как выйти из храма, Дэвид смотрит назад отнюдь не торжествующе. Шок, опустошенность, боль, даже вина. Как будто сам еще не до конца осознал произошедшее.Дабы не быть голословным?— скриншоты по ссылкам.https://vk.com/photo-155486417_456240325https://vk.com/photo-155486417_456240324https://vk.com/photo-155486417_456240322На карго-лифте Дэвиду пришлось выбирать между возможностью попасть на корабль и жизнью орамовского ксена (при чьем рождении он присутствовал?— эта сцена, несмотря на ужасающую изнанку, полна искренней нежности). Мог ли Дэвид отказаться от своей затеи, чтобы защитить ксеноморфа? Возможно, но тогда это бы сделало бессмысленной предыдущую жертву.После гибели ксена Дэвид подходит к Дэниелс, явно замешкавшись, кладет ей руку на плечо. Неловкость, в которой нет никакой демонстративности (то, что он замешкался, никто не мог бы увидеть и оценить).К чему эта неловкость, если он просто расчетливый жестокий манипулятор, неясно. А вот в обратном случае как раз понятно?— и правда, неловкая ситуация, буквально только что кидался на нее, как бешеный, а теперь такое, довольно личное и дружеское, прикосновение. А еще как теперь ее воспринимать?— из образа Уолтера, того самого, который дрался за нее насмерть? Мне бы на его месте тоже было бы чертовски неловко, я бы ощущал смятение.Дэвид при этом смотрит на дымящийся ковш, не на Дэниелс. Даже странно, что Дэни, повернувшись, его не узнала. В тот момент у него не было сил ?играть Уолтера?, а спутать их, при всей внешней идентичности, невозможно, если хоть немного знаешь и того, и другого.Спишем на шок и усталость.На скриншоте: опять же, выражение хорошо скрываемой боли.https://vk.com/photo-155486417_456240059***Пока на борту ?Завета? команда возится с раненым человеком, Дэвид сидит перед зеркалом и чинит себя степлером сам. Так он и воспринимает место андроида в человеческом окружении. Всё как всегда.Подходит Дэниелс, помогает ему?— просто так, без практической необходимости. Функционалу андроида ничего не угрожает от пары глубоких царапин, это чистая забота, акт собственно бескорыстной доброты. В этом скрыто куда больше, чем в ?доброте? Шоу, которую пришлось упрашивать помочь в критической ситуации, да и то она согласилась лишь ради того, чтобы улететь с планеты…Дэни благодарит его за свое спасение (для нее это не само собой? Сюрприз). Дэвид смотрит на нее в упор, испытывающе, напоминает, что это ?его долг?. Она на это НЕ ведется, не подхватывает в духе ?да-да, хороший андроид?. Дэвид остается… озадаченным.Потом на корабле появляется второй ксеноморф. Тут два ключевых момента, даже три.Во-первых, Дэвид до этого проводил диагностику Мамы, из последних сцен видно, что он ее перепрограммировал. Так что корабль был под его полным контролем. Андроид в рубке управления и ксеноморф против двух, в общем-то, беззащитных людей?— очевидно, кто бы победил. Однако, Дэвид решает помочь людям, не ксену. Конкретно?— Дэниелс, поскольку ей удалось его удивить. Это тяжелый выбор, поначалу Дэвид и вовсе молчит на позывные Дэниелс, не хочет в этом участвовать, не хочет?— выбирать…Не берусь судить, какие в-точности причины были у Дэвида именно для этого выбора. Но уверен, что среди них было желание разобраться. Что это за единственный человек, который думает и поступает иначе, чем остальные.Во-вторых, показательный момент, когда ксен проявляет к Дэвиду агрессию, разбивая камеру,?— тот инстинктивно отшатывается, но без возмущения или страха, на лице смесь эмоций, которые примерно можно перевести как ?Ах ты ж, чертяка,?— шалишь!? То есть?— Дэвид способен допустить, что его создания свободны в реакции на него. Он любит их не за то, что они всегда к нему лояльны.Позже?— когда ксен и люди оказываются в помещении с грузовиками?— Дэвид уже ничего не может сделать. Решение было принято. Он напряжен, нервничает, в конце концов встаёт, не отрываясь от экрана. После развязки опускается в кресло, опустошенный и разбитый. Слышит, как люди радостно смеются и шутят.https://vk.com/photo-155486417_456240060https://vk.com/photo-155486417_456240061Берет себя в руки, но взгляд все равно ?убитый?.https://vk.com/photo-155486417_456240062https://vk.com/photo-155486417_456240063Укладывает Ти и Дэни в капсулы. Язвит, улыбается. Впервые со времен ?Прометея? ведет себя как затравленный, эта подавленная злость, которую нельзя выразить. На планете он был решительным, уверенным в своих действиях: человеком, который точно знает, за что сражается и почему. Был тем, кто разнесёт по камню гору, потому что так надо. После смерти Уолтера Дэвид ломается (но отнюдь не в том смысле, о каком говорят сторонники теории ?бесчувственного тостера?). Он начинает сомневаться?— начиная с той нерешительной заминки с Дэниелс. Реальность указывает ему на возможные ошибки, и эти ошибки нарастают, как снежный ком. Симфония рассыпается.Но даже под личиной Уолтера он был собранным и решительным?— до этого момента. А теперь?— на грани срыва. Отыгрывается в туманных намеках ?Если мы будем добры?— и мир будет добр?. Вообще, такое чувство, что все, чего он хочет прямо сейчас?— уложить их спать и остаться, наконец, одному. Чтобы от него отстали. Тут его подзывает Дэниелс. Спрашивает про домик. Казалось бы, что бесчувственному манипулятору мешает ответить, не разбираясь: ?Конечно же, Дэниелс, спите?. Нет, Дэвид огорошен, теряется, забывается настолько, что выдает себя. Ему нужно как-то переварить, что этот конкретный человек РЕАЛЬНО любил андроида, как минимум, считал близким другом. Что Уолтер мог быть прав не только насчет Шелли. Что он не по дурости защищал ?вежливую хозяйку?, а боролся за действительно близкого, как Дэвид?— за своих ксенов.И это всё?— не просто ошибка. Это ошибка, которая перечеркивает путь к ее исправлению.И, вишенкой на торте, Дэни соображает, что перед ней не Уолтер, пока Дэвид переваривает ее реакцию. И в ее глазах Дэвид?— чудовище. Не за то, что андроид. А за то, что сделал с другим андроидом. И с людьми.Всё, капкан захлопнулся. Они однозначно враги, и вопрос только?— кто кого. Теперь уже неважно, что там Дэвид понял про людей. Неважно, что Дэниелс другая. Единственный человек, который продемонстрировал готовность принимать андроида, как равного, теперь уже никогда не перестанет быть врагом.Хуже того?— своим созданием Дэвид пожертвовал зря. Зря пошел на предательство. Правду он узнал, но что с этой правдой делать, если назад пути нет? Он вообще уже ни в чем не уверен?— что было ошибкой, что нет.Дэвид срывается?— опять же, в стиле себя-?прометеевского?. Победителем он был с Орамом. С Дэниелс на складе. Даже с Уолтером. Здесь же реагирует совершенно иначе, ни следа той спокойной, сосредоточенной, жестокой уверенности.Окончание - в следующей главе.