Friendly fire. Огонь по своим. (1/1)

You were my friendLike your shadowNo one knows you as wellAs I do? Sean Lennon ?Friendly Fire?***Фанатские страсти накалялись, о предстоящем релизе писали на официальных сайтах группы разных стран и в частных блогах, нагнетая и без того готовую прорваться истерию. Да ещё жара, как назло, заставляла мозги закипать при попытке думать о чём-то серьёзном. В комментариях к любой записи о Бак-Тик мгновенно завязывался ожесточённый спор, где старые и новые фанаты ломали копья за и против: скачивать ли демо-записи, чтобы послушать раньше других, ждать ли официального релиза, чтобы купить лицензионку, можно ли делать выводы уже сейчас?..Иссэй был занят работой в студии и не следил за новостями, поэтому даже слегка удивился, получив четвёртого июня конверт с курьером. Но увидев на обложке диска знакомое название, улыбнулся: можно будет послушать вечером новенькое. Внутри буклета был приклеен маленький стикер, на котором знакомым почерком была проставлена дата?— единственный свободный день в ближайшее время у вокалиста Бак-Тик. Просмотрев свой ежедневник, лидер "Дер Зибет" попросил менеджера перенести одну встречу на другой день, чтобы иметь возможность навестить старого друга в его выходной. Отправляя с курьером новый диск, Ацуши наверняка желал бы услышать отзыв от человека, с которым его многое связывало, и который так понимал его.Рабочий день показался Казунари слишком длинным, ему не терпелось оказаться дома, чтобы в спокойной обстановке послушать новый альбом, но профессионализм, выработанный за годы творческой деятельности, не позволял сорваться и уехать сразу. Лишь убедившись, что сделал всё запланированное, Иссэй сел в машину и отправился домой.—?Выключи радио, пожалуйста,?— попросил он водителя, и тот послушно щёлкнул кнопкой, вздохнув.—?Эх, прогноз погоды не успел узнать…—?Завтра начнётся цу-ю, не забудь зонтик, Томоэ-кун,?— едва заметно улыбнулся музыкант. Его хорошему настроению не могли помешать даже набежавшие тучи, закрывшие закатное солнце?— до своего скромного коттеджика в тихом районе он доехал ещё посуху. А дождь словно бы только и ждал момента, когда в колонках заиграет новый диск?— заунывно зашелестел по крыше, замазал окна серой рябью, погасил остатки дня на небе, размыв бледные лампы уличных фонарей. От былого воодушевления, которое испытывал Иссэй, предвкушая вечер с бокалом вина, новой музыкой и любимым голосом, не осталось и следа, мужчина сидел на полу, возле дивана, кусая губы и хмурясь. Потому что ему очень не понравилось то, что он услышал. Настолько не понравилось, что он едва сдерживался, чтобы не позвонить другу прямо сейчас с вопросом: ?Какого хрена происходит, Сакураи Ацуши?!?Залив первое впечатление вином и подавив эмоциональный всплеск, Казунари вспомнил, что звонить сейчас бесполезно?— бактики, скорее всего, заняты на ТиВи или радио, дают интервью очередному журналу или присутствуют на обязательном банкете по поводу релиза. Оставалось одно?— ждать той даты, которая была записана на стикере. Но нельзя же беспредметно говорить об одних эмоциях?— так разговор лишь скатится в истерику или ссору, а нужно обсудить всё спокойно и серьёзно, конкретизируя важные моменты. Для этого необходимо было подготовиться: Иссэй взял карандаш и блокнот, открыл чистую страницу, сел поудобнее, надев наушники, и включил запись сначала, стараясь абстрагироваться от того, что это сделали его друзья из Бак-Тик. Так он лучше слышал огрехи и недочёты, так он поступал с записями незнакомых групп, которых иногда предлагали ему для продюссирования, чтобы понять, стоит ли с ними связываться, или в них нет ничего принципиально нового и интересного.Белый лист шероховатой бумаги то и дело пополнялся ровными строчками кандзи и катаканы, когда музыкант ловил очередную мысль, но в какой-то момент остро очиненный грифель карандаша беззвучно сломался, и мужчина замер, озарённый пониманием. Остановил запись, снял наушники и перечитал последнюю строчку. ?Можно заменить вокалиста?. И жирная точка, на которой и сломался грифель. Тонкие длинные пальцы артиста с силой сжали карандаш, едва не сломав и его, он с трудом подавил в себе желание снова выругаться, только глухо простонал, не разжимая губ. Было очень больно и горько осознавать, что его друзья из Бак-Тик написали неплохую музыку, но забыли, что их, вообще-то, должно быть пятеро. Или же этот пятый сам забил на работу,?— зная Ацуши, Иссэй вполне мог предположить такой вариант. Тогда тем более надо поговорить с глазу на глаз.Залпом допив вино из бокала, он достал полупустую пачку тонких сигарет и закурил, чтобы успокоить нервы, встав возле вытяжки. Официально, Казунари бросил курить, но в такие моменты сигарета была просто необходима, чтобы не сорваться с нарезки. Публичная жизнь творческого человека требовала всё больше душевных сил, отнимая много времени, а эмоций возвращалось недостаточно, поэтому порой приходилось прибегать к подобным стимуляторам.Мелкий дождь настойчиво шуршал о стекло окна, мысли в голове музыканта постепенно перестали метаться от одного к другому, сложившись в более-менее чёткий план.?Альбом уже записан, я всё равно ничего с этим не сделаю. Но я должен выяснить причину, по которой голос Ацу-куна так странно звучит в этих песнях. Может быть, он приболел как раз во время записи вокала? Устал? Был не в настроении? Или звукорежиссёр перемудрил? Ладно, хватит строить предположения,?— оборвал сам себя Иссэй. —?Через четыре дня приеду и узнаю всё лично от него?.* * *Фуджисаки Казунари был хорошим актёром, но он не смог все четыре дня прятать под маской невозмутимости свою тревогу об Ацуши. А начавшийся сезон сливовых дождей, как назло, лишь добавлял раздрая в душу, рисуя в воображении мужчины картины, одну печальнее другой. Он некстати вспомнил, как когда-то посоветовал Сакураи обратиться за психологической помощью к специалистам, чтобы выдернуть его из омута чёрной меланхолии, плавно перетекавшей в глухую депрессию. Липкое чувство дежавю накатило и отхлынуло, Иссэй очень надеялся на то, что в этот раз обойдётся без таких крайних мер, но не мог не волноваться.Пару раз его друзья-музыканты спрашивали, что случилось, почему он такой грустный и так тяжело вздыхает вдруг, на что приходилось отвечать нечто вроде: ?Это просто цу-ю…?Утром пятого дня он позвонил Сакураи, как только проснулся, и по голосу понял, что тот сам ещё спал.—?Охаё, Ис-сама,?— низким хрипловатым голосом прогудел он в трубку.—?Охаё, Ацу-кун, прости, что разбудил. Во сколько мне приехать?—?Я весь день свободен, приезжай, пожалуйста, когда сможешь,?— более тепло ответил тот.—?Через два часа буду, жди.Полчаса на сборы: минимум косметики, простая одежда, которую не жалко уделать кошачьей шерстью, неизменные дымчатые очки, волосы собраны в небрежный хвост. Привычно выключить всё, набрать код от сигнализации, в последний момент схватить большой зонт на длинной ручке, хлопнуть дверью, чтоб защёлкнулся замок, пробежаться под моросящим дождём, нырнуть в знакомо пахнущий салон авто.—?Доброе утро, Иссэй-сан.—?Доброе, Томоэ-кун. Мы сегодня едем в гости… в северо-восточный район… ну, ты знаешь, куда.—?Вас понял. ?Тихая улица?, нэ?—?Правильно понял. И радио не включай, пожалуйста.Пока ехали, лидер "Дер Зибет" сделал несколько важных звонков, а ещё ненадолго остановился возле приличной на вид забегаловки, где взял угощение для друга, чтоб не ехать с пустыми руками. Бутылка бурбона, конечно, хорошо, но и закусывать надо тоже. Фуджисаки вышел в самом начале Тихой улицы, как делал всегда, невзирая на погоду, и прошёл пешком пару сотен шагов, спрятавшись под чёрным куполом зонта и за тёмными стёклами очков. Это давало ему уверенность в том, что никто не знает, куда и к кому ходит в гости известный актёр и музыкант. Он совсем не хотел кривотолков в богемной тусовке?— и без того они с Сакураи нахулиганили по молодости. Убедившись в том, что шофёр уехал, Иссэй свернул в нужный переулок, такой же тихий и безлюдный, как и сама улица, прошёл мимо высоких заборов частных коттеджей, позвонил в домофон у знакомой калитки, помахал рукой в глазок камеры и вошёл во дворик. Ацуши сам открыл гостю дверь, смущённо улыбаясь?— словно бы они были знакомы пару недель, не больше?— Казунари никак не мог привыкнуть к тому, что в домашней обстановке фронтмен Бак-Тик оставался почти таким же зажатым и стеснительным, каким был вначале их знакомства.—?Привет…—?Даже не обнимешь меня? —?в голосе старшего слышна лёгкая насмешка.—?Ты мокрый,?— бормочет Сакураи уже откуда-то из волнистых волос Иссэя, в которые уткнулся лицом, прижавшись к горячему телу.—?Угу. Это я рыдал всю дорогу над вашим новым альбомом,?— невесело пошутил гость, осторожно отстраняясь. —?Ты ел сегодня? Я не хочу говорить об этом на пустой желудок. А поговорить надо.—?Я заказал еду на дом, скоро принесут,?— пожал плечами Ацуши, уводя сэмпая в гостиную, в которой были видны следы торопливой уборки. —?Надеюсь, ты не станешь читать мне нотации и учить, как надо петь.Хозяин дома привычным жестом предложил гостю сесть на диван, сам же плюхнулся в кресло, подтянув босые ноги и обхватив колени руками?— было ясно, что он сидел так почти всё время, ожидая приезда старого друга. Сейчас Казунари смог получше разглядеть бледное лицо Ацу, его впалые щёки и красные от недосыпа белки глаз. Без макияжа и прочих ухищрений стилистов, в растянутой футболке и тонких домашних штанах, растрёпанный и немного сонный,?— он был совсем не похож на рокового красавца с обложки глянцевого журнала. И смотрел настороженно, даже угрюмо.—?Ты забыл, Ацу-кун, я ведь не твой учитель по вокальному искусству,?— мягко ответил старший мужчина. —?Я приехал поговорить не о пении, а о тебе. Потому что мы долгое время были друзьями, а сейчас я чувствую, что тебе нужна помощь. Я бы даже сказал, что в этих песнях услышал твой крик о помощи, поэтому и приехал сейчас. Сам ты мне почти не звонишь, иначе я бы приехал раньше.—?Прости,?— чуть слышно прошептал Сакураи, устало опустив взгляд. —?Я испугался… что ты станешь критиковать мою работу…—?Обещаю, что не стану критиковать… если ты мне честно расскажешь, что же произошло с тобой, пока мы не виделись. Иди сюда, А-тян, пожалуйста, посиди со мной,?— бархатный голос Иссэя не утратил ни капли своего очарования, и Ацуши не мог не улыбнуться в ответ. Он сам не заметил, как переместился на диван, оказавшись в уютных объятиях друга, тихо вздохнул, закрывая глаза.—?Я устал, Ис-сама… я безумно устал от всего этого,?— тихо и как-то монотонно заговорил Сакураи. —?Я никому не говорил, но хотел всё бросить ещё после ?Сновидения?. Пожалуй, тогда это было осознанно… и имело бы какой-то смысл. Но тогда я не смог. Я смотрел на ребят… они радовались своей музыке и тому, какие они все дружные?— столько лет вместе,?— горькая улыбка искривила губы. —?Ты не представляешь, как я хотел, чтобы шутливая угроза Хисы реализовалась…—?Это какая?—?Ну… он написал фанатам, что распускает группу.—?Когда?!—?На первое апреля, типа, такая шутка в день дурака.—?Ясно,?— Казунари тяжело вздохнул. —?А теперь?—?Теперь… нет, теперь уже поздно. Я выжат досуха, я пуст внутри. Я уже не чувствую, когда меня дёргают за ниточки?— тело само как-то шевелится… и даже на сцене… это не я, это какая-то запрограммированная голограмма.Фуджисаки закусил губу, чувствуя, как по спине прокатывается волна ледяного страха. И самое страшное было не в словах, а в интонациях младшего?— их просто не было. Словно бы говорил робот из дешёвой программы по озвучиванию текста. Но в следующий момент наваждение схлынуло?— Ацуши тяжело вздохнул и теснее прижался к другу.—?Я так боялся, что ты не приедешь сегодня… что у тебя снова много важных дел… Мне ведь не с кем поговорить больше. Ребята смотрят, но не понимают, да, они тоже устали, но у них всё равно есть какие-то идеи, какие-то ещё проекты в голове… а у меня уже всё. Ни единой собственной мыслишки. И бросить их не могу… нет, я не могу быть причиной распада группы… только не я.Они молчали, не шевелясь, потом Иссэй легонько погладил Ацу по голове.—?Ну, хочешь, я сам поговорю с Хисаши? Пусть он возьмёт ответственность на себя?— раз он уже даже писал об этом, пускай реализует свои слова.—?Не знаю. Зачем? Пусть всё будет, как всегда. Я просто поющая декорация, и вся моя жизнь тому подтверждение. Без ребят я никто. Слишком поздно что-либо менять. Мне уже не двадцать… и даже не тридцать, чтобы уходить в сольный бизнес. Я устал, очень. Я не могу больше петь… но я ничего другого не умею… и не могу уже остановиться. Как загнанная лошадь, знаешь? Говорят, что такая лошадь продолжает бежать, пока не упадёт мёртвой.—?Не говори так, Ацу-кун,?— Казунари с трудом подавил желание встряхнуть его за плечи. Заглянул в глаза и добавил твёрдо:?— Тебе просто надо отдохнуть. И не две недели, а хотя бы пару лет.—?И как ты себе это представляешь? —?Сакураи пожал плечами, но тут раздался писк домофона, и он поднялся с дивана. —?Извини, наверное, еду принесли. Проходи на кухню, я сейчас.Гость нехотя поднялся, привычно осмотрел джинсы, но на светло-голубой ткани не было кошачьей шерсти. И на кухне никто не крутился возле стола, выпрашивая вкусненькое. Странно.—?А где кошки? —?спросил Иссэй у хозяина дома, шуршавшего пакетом с пластиковыми бенто.—?Кошка,?— суховато поправил его Ацуши. —?Она болеет, Наоко-сан увезла её в клинику. Она говорит, что всё будет хорошо… но по её лицу я вижу, что… это не так. Кажется, она любит мою старенькую животинку больше, чем я сам.—?А ты не хочешь…—?Нет. Я решил больше не заводить себе кошек.По тону Сакураи было ясно, что и эта тема для него болезненна, поэтому Фуджисаки достал принесённую в качестве подарка бутылку бурбона.—?Давай пробочник. Выпьем за то, чтобы твоя красотка поправилась… и ещё долго радовала тебя своим мурчанием.Уголки губ Ацу приподнялись, лишь обозначая улыбку, но голос прозвучал тепло.—?Наверное, ты единственный, кто так хорошо понимает меня, Ис-сама. Я лучше выпью за тебя. За то, что ты есть в моей жизни.За едой двое почти не говорили, заново обдумывая свои позиции в начавшейся дискуссии. Казунари достаточно хорошо знал непростой характер своего младшего коллеги и друга и понимал, что безделье может лишь окончательно добить и без того погружённого в уныние Ацуши. Значит, нужно не просто добиться полноценного отдыха для него, но и найти ему занятие по душе.—?Ты не думал насчёт благотворительности? —?решился заговорить сэмпай, разливая остатки вкусного вина по бокалам. Одной бутылки для привычного к алкоголю организма Сакураи было явно мало, но хотя бы щёки его перестали быть такими бледными, а из глаз исчезла вселенская тоска.—?У меня не так много сбережений для подобной деятельности,?— он отрицательно качнул головой, делая глоток. —?И потом, чужие люди…—?Ты не дослушал. Я имел в виду приюты для животных. Выбери любой и договорись, что они получают от тебя деньги и рекламу, а ты?— возможность в любое время приходить и тискать всех кошек в заведении.Глядя на вытянувшееся в изумлении лицо друга, Иссэй догадался, что подобная идея не посещала его раньше.—?Ты, наверное, будешь смеяться, Ис-сама, но я, пожалуй, рассмотрю твоё интересное предложение,?— во взгляде младшего плясали искорки смеха, но он остался серьёзным внешне. —?Вот, только как быть с нашим контрактом и грядущим осенним туром? Боюсь, Хиса-кун не поймёт столь резкой смены моей деятельности.—?Поймёт, если я скажу ему, что ты можешь вовсе лишиться голоса, если продолжишь вот так издеваться над собой, что тебе необходим отдых. Нормальный длительный отдых?— для этого не обязательно распускать группу и рвать контракт с лэйблом. Если они хотят и дальше делать на тебе деньги?— пусть потерпят и дадут тебе время восстановиться. Морально и физически. —?Голос Фуджисаки звенел от сдерживаемого гнева, но он постарался снова смягчить интонации. —?Нельзя всю жизнь оглядываться на других, Ацу-кун. Пришло время снова принимать самостоятельные решения, пойми это. И хорошенько подумай о том, что ты теряешь, пуская всё на самотёк.Гость поднялся из-за стола первым, показывая, что в разговоре необходима пауза. Сакураи вернулся вместе с ним на диван, позволил обнять себя за плечи, задумчиво глядя перед собой. Дождь за окном монотонно шелестел, порой постукивая каплями по стеклу, наполнял собой тишину, словно бы хотел затопить души сидящих в обнимку мужчин тоской и болезненной меланхолией. Но длинные пальцы Казунари ласково перебирали гладкие пряди волос друга, не позволяя тому снова погрузиться в этот омут.—?Ты прав, Ис-сама, тысячу раз прав, нужно что-то менять,?— заговорил Ацуши, наконец, найдя в себе нужные слова. —?Сейчас мне легко признать это… потому что ты так близко, что в меня проникает твоё тепло. Я обещаю, что подумаю над твоими словами. Всерьёз. Потому что мне надоело думать о том… что было бы неплохо умереть прямо на сцене, во время лайва.—?Боги, А-тян,?— старший шумно вздохнул, собираясь высказать всё, что он об этом думает, но Сакураи легко коснулся его губ пальцами, прося выслушать.—?Ты же знаешь, я слишком слаб, чтобы что-то сделать с собой,?— в его голосе слышна обречённость и сквозит чуть заметное сожаление. —?Бывали минуты, когда я сомневался, гадая, дотяну ли до следующего концерта… но эти минуты заканчивались, а я всё ещё был жив… Помнишь, я звонил тебе ночью?—?Помню, милый. Ты так напугал меня тогда.—?Прости. Я и сам испугался. Поэтому так долго не решался снова позвонить. Не хотел грузить тебя своими проблемами, чтобы ты не сердился на меня.—?Я не сержусь, Ацу-кун. И не буду сердиться, если ты будешь мне звонить почаще, а не раз в полгода?— на день рождения и на Рождество.—?А по-моему, это очень символично,?— хихикнул Ацуши, не удержавшись, и сам же смутился, но Иссэй улыбнулся в ответ, чувствуя, как дорогой друг всё больше оттаивает душой, уютно устроившись в объятиях близкого человека.—?Давай ты оставишь свой символизм для стихов, а мне будешь звонить хотя бы пару раз в месяц. Договорились? Потому что мне очень важно знать, что с тобой происходит, А-тян. А ещё я хочу, чтобы ты крепко запомнил мои слова, которые я скажу тебе сейчас,?— Казунари заглянул в глубину тёмных глаз и негромко произнёс чуть нараспев:?— В моей жизни есть много людей, которые называют себя моими друзьями… есть несколько человек, которых я называю своими друзьями… и есть одна лишь живая душа, ближе которой у меня никого нет. Это ты, Сакураи Ацуши. Береги себя?— ради меня. Потому что ты очень нужен мне. Да, у нас редко получается встретиться в спокойной обстановке, мы оба?— занятые люди… но ты должен знать, что я думаю о тебе… даже во сне.Это прозвучало бы как цитата из романа, если бы не серьёзный взгляд и тон старшего. Ацу закивал, не в силах что-то сказать от избытка чувств, ещё крепче обнял своего дорогого гостя, потом шепнул, с трудом справившись с голосом:—?Ты так говоришь, будто бы уже уходишь… Ис-сама… посиди здесь ещё…—?Я не ухожу, чудо моё. Я нарочно освободил день, чтобы побыть с тобой.—?Спасибо,?— сердце Сакураи затопила нежность. —?Ты настоящий друг…=================07.01.15