2. AR-30 Нойтора|Заэль. АУ, встреча в библиотеке (1/1)
Комментарий: еще одно невыложенное исполнение, еще один внелимит, еще один текст, в процессе написания уползший далеко от первоначальной заявки. Просто автор всегда считал абсурдной идею хэппи-энда, в котором выживших арранкаров упаковывают в гигаи и отправляют на мирное жительство в Генсей под надзором команды ГГ.— Знаешь, какой завтра день, Нойтора?..Кадр первый: господин Гранц, доверенное лицо директора скромной городской библиотеки и по совместительству – ее же ценнейший, аккуратнейший и исполнительнейший сотрудник, сидит за потемневшей от времени конторкой, поднеся ладонь к виску. Нелегкая задача – найти контраст столь же поразительный и потрясающий, как в этой картине: пепельно-светлые уложенные волосы, тонкая оправа очков, изящные бледные пальцы в обрамлении совсем не похожих на антикварные древних стеллажей, за этой некрасивой старой конторкой. Светлые пряди поседели от книжной пыли. Под янтарно-золотистого оттенка глазами – темные круги. Господин Гранц очень устал.— Нет. Не знаю.Кадр второй: Нойтора Джируга, преступник, убийца, бросает на господина Гранца презрительный взгляд из-под свисающих на лоб темных лоснящихся прядей. Длинному, тощему, будто всему составленному из прямых линий и острых углов Нойторе приходится отчаянно сутулиться, потому что за локоть его надежно держит приземистый местный детектив. Изрядно поношенная одежда сидит на Нойторе как-то боком, висят длинные нечесаные волосы, руки, закрученные за спину, вывернуты под неестественным углом. Иногда даже у служителей закона лопается их профессиональное терпение. Но в глазах Нойторы нет ни смирения, ни жалости к себе, ни даже ненависти. На того, кто был его единственным якорем в этом мире, кто продал его полиции, когда Нойтора, растерянный, запутавшийся, пришел к нему просить совета, — на этого человека Джируга сейчас может глядеть только с презрением. Со всем презрением, на которое он еще способен.— Завтра – день свободы.Кадр третий: улыбка на кончиках красивых губ.Кадр четвертый: расширившиеся черные зрачки – изумление, смешанное с недоверием и отчаянной радостью.— Правда? Заэль, правда?Преступник пытается шагнуть к конторке, но маленький детектив держит крепко. Этого убийцу он не отпустит ни при каких обстоятельствах.— Ты наделал много шуму, Нойтора… Они временно отзывают наказание. Хотят судить тебя сами.Преступник, запрокинув голову, разражается хохотом. Маленький детектив смотрит на него с настороженностью.— Сами!.. Да с тех пор как нашего ками прихлопнули, клянусь, ничего лучшего не слышал! Наконец-то дошло! «Ради вашей пользы», говорят, а сами того же ками не хуже. Это же надо было придумать, запихнуть в эти жуткие тела, отобрать все до последней капельки… Ну ничего, уж сюда-то я точно больше не вернусь!Господин Гранц подпирает голову рукой, чуть прикрывает усталые глаза:— Ты же понимаешь, Нойтора, что она тоже будет там? И ей дадут слово?— Да хоть двадцать. Все равно ничего не скажет путного…Может быть, и не дадут. Может быть, и не скажет. Странная это была история, странная – и страшная, если верить здешним газетам. Молодая девушка убита с особой жестокостью… Синяки, переломы, колотые раны. Труп едва опознали. И отплатил бы Джируге этот рыжий полушинигами, не уступил бы, пожалуй, в жестокости, если бы подружка не заявилась к нему на следующий день – в черной шинигамской форме и с шевроном лейтенанта тринадцатого отряда. «Сама виновата», — упрямо твердил свое коронное оправдание Нойтора.Может, и прав был. Такая уж у девочки натура.— Не смею больше отвлекать вас, господин Гранц. Мы вам очень благодарны за помощь… Без вас было бы намного труднее поймать его…— Ничего, офицер. Думаю, справились бы.О господине Гранце ходят самые разные слухи, и маленький детектив, превыше всего ценящий факты, готов этим слухам верить разом и вдруг – в тот момент, когда из-под руки, поправляющей очки, его вдруг обжигает искрящийся, таинственный и совершенно безумный взгляд светлых глаз.— Позвольте обменяться парой слов… на прощание.И человечек зачарованно наблюдает, как господин Гранц привстает и тянется через конторку, почему-то совершенно не думая, что ее, вообще-то, можно было и обойти. Плавное движение хочется сравнить то с текущей водой, то с ленивым кошачьим потягиванием, но все мысли разом вылетают из головы, когда лицо господина Гранца оказывается вдруг неприлично, непозволительно близко к лицу преступника… ударить? Оттолкнуть? Негодующе, протестующе воскликнуть?..Но маленький детектив только отворачивается. Лицо пылает огнем, и, хотя он стоит достаточно близко, кровь, стучащая в ушах, заглушает интимный шепот… несколько более интимный, чем следовало бы избрать, говоря о таких вещах:— Нойтора, передавай лейтенанту Иноуэ привет от меня. В память о чудных днях, когда она гостила у нашего Владыки…Шурша полами, господин Гранц опускается на место и поощрительно улыбается робко оглядывающемуся через плечо маленькому человеку.Кадр пятый: Нойтора Джируга, выходя из библиотеки впереди своего сопровождающего, стукается лбом о притолоку.Этот мир определенно ему тесен.… был. «Отвечая на твой незаданный вопрос, дорогой друг: мне здесь нравится. Вполне».В руках бывшего Октавы, запертого по решению Совета капитанов в фальшивом теле среди живых, находятся бесценные сокровища. Стеллажи бесценных сокровищ, многостраничная энциклопедия, хранящая тайны сразу трех миров. Возможно, где-то в ней, среди малозначащих фраз, затеряны ответы на вопросы, которые Заэль-Аполло Гранц совсем не прочь задать. И он эти ответы обязательно найдет – неважно, какой ценой.И наблюдающие за ним шинигами не заподозрят ни-че-го.Господин Гранц снова работает допоздна – засыпает прямо за столом, положив голову на раскрытую книгу, и чему-то улыбается во сне.Кадр шестой: он улыбается по-прежнему.