Три удара. Эллисон Арджент/Клаус Майклсон (1/1)

Эл-ли-сон.Биением в крови и молоточками в висках. Клаусу не нужно закрывать глаза, чтобы увидеть, представить её. Великолепную, сильную, волевую и стойкую. Её образ отпечатался на дне сознания, проник в каждый уголок воспоминаний. Кажется, она была с ним всегда?— в минуту рождения, пульсировала в первой капли крови, которая коснулась его губ, её голос был слышен в каждой птичьей трели, в каждом шёпоте леса, первой капели и бурном потоке горного ручья.Эл-ли-сон.Везде. Всегда. С начала и до конца времён. Её тепло ещё хранилось в его руках, которые она так любила сжимать, притягивать к себе и улыбаться в жёсткие ладони своей яркой, светлой улыбкой. Клаусу кажется, он поймал в руки самое совершенно существо во Вселенной, а потом так глупо и бездарно его потерял. Монстру даётся только один настоящий шанс на новое начало, на сильную и всепрощающую любовь. Майклсон свой шанс упустил?— алая кровь струится сквозь пальцы, становясь напоминанием о самом ужасном мгновении его слабости.Эл-ли-сон.—?Почему я должна тебе верить?Кажется, только так настоящая богиня с огнём в шоколадных глазах и упрямством в уголках нежных губ должна встречать слова монстра ?ты мне не безразлична?.—?Потому что я могу тебя заставить верить,?— ответил Клаус с усмешкой,?— но никогда этого не сделаю.Её призрак до сих пор бродил по комнатам огромного дома, в котором Майклсону вдруг становится тесно, будто стены наваливались на него огромной толщей, бесстрастной и жестокой. Клаус отвечал на вопросы Элайджи дежурными фразами и фальшиво-бесстрасно сказал, что таких?— миллионы, что Эллисон ничего не значила для него.Эл-ли-сон.Всего имя, от которого стыла кровь, и замирало сердце. Клаус давил боль в себе, и только глаза подёрнулись плёнкой равнодушия, во рту?— ледяной привкус потери, а голос не предал ни на минуту, когда прозвучали роковые слова, которые снова убедили Майклсонов, что у их брата не было сердца.—?Уберите от меня её тело. —?Презрительно, на выдохе, с циничной усмешкой. —?Зачем вы притащили мёртвую девчонку в наш дом? Она сделала свой выбор, погибла ради нашей семьи, но что с того? Памятник ей установить?Слова вылетали легко и без надрыва, словно гениальный актёр отчеканивал положенный текст. Клаус даже не посмотрел на мёртвую девушку, которая совсем недавно придавала смысл его бесконечной жизни.—?Это ведь не может хорошо закончиться, правда? —?говорила она, щурясь и слабо улыбаясь. Ей необыкновенно просто дались слова ?я люблю тебя?, а у Майклсона застряли в горле, словно противоречили его природе, словно вампиризм заблокировал эту эмоцию где-то в глубине и не давал вырваться наружу, навстречу шоколадным глазам и тонким губам с привкусом соли. —?Истории любви к вампиру хорошо не заканчиваются.—?Фильмы утверждают обратное,?— попробовал пошутить мужчина, но в который раз почувствовал, что под взглядом-рентгеном трудно изображать шута.—?Да, нам бы туда,?— отвечала Эллисон, и у Майклсона зубы сводило от той циничной усмешки, которая показывалась на её лице.Эл-ли-сон.Три удара до конца, сердцебиение, которое никогда больше не разрушит тишину дома.Эл-ли-сон. На-все-гда.