I. Это утро... / Dieser Morgen (1/1)

aus den Erinnerungen von Jessica В. Raily-B?ck3. Feber 1999, AMWien, Fleischmanngasse 7?Это утро было сладким, нежным и томным. Запахи — теплой сдобы, свежесваренного кофе и апельсинов, вперемешку с нотками мужского парфюма и легким запахом чужого тела — послевкусие минувшей ночи. Тишина. Ну, почти: совсем тихое шуршание на кухне, такое ирреальное, будто бы где-то за кадром восхитительного сна...Бзям...Это утро также было тяжелым, звонким и дурным. ...Бзям... На кухне громыхнула металлом собачья миска. Я открыла глаза. Вчерашний вечер напомнил о себе неким намеком на похмелье, но и только. Не могу сказать, что я была бодра как огурчик, но, подозреваю, что Кристиан так легко не отделался. Кристиан. Я встаю, иду на кухню, наливаю свежей воды в миску под укоризненным собачьим взглядом. Легкая ноющая боль во всем теле навязчиво напоминает о вчерашнем. И совсем не о коньках. ...Бзям...— Не греми, вредина, сейчас. Сейчас положу.Наполняя едой миску, я пытаюсь собраться с мыслями. Получается плохо. Из комнаты пахнет кофе и булочками — кажется, и это мне не приснилось, этот ненормальный еще и завтрак мне приготовил. И ушел вот чуть ли не только что — кофе еще горячий. Надеюсь, он на радостях не побежит хвастаться произошедшим всему отделу?Не то чтобы я вправду так думала, просто у всего есть свои законы. Я из Флориды, помнишь? У нас не принято крутить романы на службе, а секс на рабочем столе существует только в порнофильмах. И те не сказать, чтоб очень законны. Вокруг меня постоянно кто-то гибнет, что-то случается, а память о последнем ?нарушении?? слишком свежа... Не могу сказать, что ты мне так уже дорог, но если у входа в Управление тебе на голову упадет кирпич, мне будет очень обидно. А если сболтнешь лишнего, то я сама съезжу тебе кирпичом по затылку.На часах 8:20, все о'кей, я не умерла, не проспала и не опоздала. Таблетку актрена на всякий случай, кофе, банку энергетика в рюкзак, по дороге освою. Собака заканчивает еду, я курю на балконе, хоть и не имею привычки курить по утрам. В голове какая-то муть, хочется завалиться на диван, чесать собаку и никуда не ходить. Стоп. К черту. Побежали.На часах 8:30, до управления около двух километров, а пройтись мне явно не повредит. Джей довольна — последние дни её утренняя прогулка проходила в формате ?от подъезда до машины / от машины до подъезда?, и ей это было не слишком по вкусу.Мы идем не слишком быстро, сначала переулками до Прессгассе, потом по Маргаретен, и Опернрингу... Времени чуть с запасом, это последний шанс проанализировать случившееся без вмешательства посторонних. Минувшая ночь мне не приснилась, равно не была она и алкогольной галлюцинацией: эта галлюцинация варила утром кофе и мыла посуду, и ей же, а не традиционной псячьей шерстью, все еще пахнет постель. Это точно не была галлюцинация... А вот что это было, darling?.. мимо рынка и Сецессиона, и дальше, по Гетрайдемаркт... Не уверена, что могу понять все это вот прямо сейчас. Нет-нет, на память я не жалуюсь — я все помню, и дуракаваляние на катке, и свой внезапный приступ душевного эксгибиционизма, и бутылку бренди (всю!.. а впрочем, бывает), и поваляшки на ковре, постепенно перетёкшие в поваляшки на кровати, пополам с состязанием в остроумии. Я не приглашала его остаться, но и не собиралась выгонять, в конце концов, на моем полигоне можно уложить четверых, без покушения на честь и достоинство (ну или вдвое больше, с покушением), и все было вполне безобидно, пока мы не заигрались окончательно... Все. Баста. Ворох приятных ощущений, мурашки, пробегающие по спине, и я знаю что буду совершенно не прочь повторить то же самое на трезвую голову. Любая попытка анализа кончается этими вот мурашками, запахами и ощущением настойчивых мужских губ... прямо к Марии-Терезии, Музеумплац и Управлению...На часах 8:59. Здравствуй дворец Правосудия, давно не виделись, часов 12, не меньше. Я расстегиваю куртку — на улице по-прежнему +2, но отчего-то становится жарче. Бегом внутрь, пока не явился Хэлл — Рихард, наверное, ещё спит и вообще, ему сюда ехать дольше, чем мне идти. Единственная возможность ?перетереть? без свидетелей...* * *3. Feber 1999, AMWien, Museumstra?e 12?В кабинете только Петер.— Доброе утро, коллега.— Да уж... определённо, доброе, — наверняка он заехал домой, о чем я дура только думала.— Что-то ты рано сегодня, — Хэлл поднял глаза от бумаг. — Не спалось?— Да все Джей, засранка. Я вчера, наконец, добралась до коробок с книгами, половину распаковала, устала до чертиков и забыла про пустую тару. Ночью с ней решила поиграть собака, и всё — прощай сон.Собака смотрела на меня с немой укоризной. Такой подставы от меня она явно не ожидала.— Понимаю, — Хэлл пристроился к кофеварке и начал что-то колдовать. — Однажды, мне в открытое окно свалилась соседская кошка и застряла между рам. В четыре утра...— Черт! Но ее хоть можно было выкинуть обратно.— Что я и сделал. Но с тех пор я еще больше люблю Рекса. Кофе?Дверь распахнулась, в кабинет размашистым шагом влетел Рихард.— Вот это сервис! Я еще не успел войти.— Рихард? А мы тебя не ждали так рано...— Вот так всегда. Джесс, привет, я тебя не заметил.Я навожу макияж, сидя прямо на столе. Морда у меня действительно та еще. Хэлл протягивает нам чашки.Вот уж не устаю поражаться широте души отдельных представителей рода человеческого. Вторую он явно наливал себе, а не Рихарду.— Куда уж мне... А где заблудилась Санс?— На месте преступления.Я оторвалась от чашки, Хэлл — от кофеварки и, соответственно, второй попытки сварить кофе себе.— Что?— Я что-то пропустил?— Около шести утра дворником в парке возле Обетной церкви найден женский труп...* * *3. Feber 1999, AMWien, Votivkirche?— ...Убитая, если верить документам, Юлия Фриш, двадцати одного года, студентка Университета — до которого, к слову, не больше двухсот метров по любой кривой... — у Сандей, конечно, было ощущение, что она недоспала, но какое-то оно было ?липовое?. Она как раз встала, чтобы выпустить собак, а тут позвонил телефон. Так что в компании хмурых мужиков девушка была самой бодрой, хоть и тактично старалась этого не демонстрировать.— Спасибо, милочка, дальше я сам.— Доктор... — кажется, Рихард, пытаясь закрыть машину, не забыл доспать еще минут двадцать.— И тебе, доброго утра, Рихард. Кофе?— Обязательно. Ты случайно не ангел?— Не более чем обычно. Скажи спасибо своей женщине.— Да? Солнце, а почему я не знал, что у тебя есть кофе?— Потому что ты спал всю дорогу.— Господа, ваш цветущий семейный вид, конечно, пробуждает некую радость в моей душе, но давайте вернемся к убитой.— И как же ее... убили?— Вот тут начинается интересное. У жертвы перерезано горло, причем довольно зверски — располосовали буквально от уха до уха, смотри сам...— Я лучше поверю тебе на слово.— ...Но умерла она совсем по другой причине. Судя по всем, девушку задушили.— Задушили?— Я бы даже сказал, повесили — видишь, Рихард, вот этот след, уходит вверх? Либо ее подвесили, либо убийца был чрезвычайно высокого роста. Да, резали похоже? мертвую. Как видишь крови почти нет...— Ее убили здесь?— Не знаю. Горло перерезали, похоже, здесь — опасная бритва, со следами крови, лежала неподалеку…? а вот где убили, пока точно не скажу.— Орудие… удушения?— Не найдено. Но думаю эта широкая улыбка ещё поведает нам свою тайну.— Доктор, она была...— Изнасилована? Нет, милочка, не думаю. По крайней мере, внешних признаков нет.— Еще бы, — инспектор чмокнул любопытную подругу в макушку и усмехнулся. — Лео, вот тебе придет в голову трахаться на улице, при нынешних температурах?— Нет. Но убивать девушек в парке мне тоже в голову не приходит. Может дело в этом?— Шуточки у вас! — девушка притворно наморщила нос и, наконец, отошла.— Какие есть... Ну и дежурный идиотский вопрос: когда, ты думаешь, это случилось?— Дежурный идиотский ответ, Рихард: подробности после вскрытия.— Ну, хоть примерно!— Примерно: судя по состоянию тела, ее убили 8-10 часов назад...— В полночь плюс-минус тут были дворники ночной смены. То есть, либо ее принесли после полуночи, либо дворник ее не заметил...— Либо сделал вид, что не заметил. Удачи, Рихард!— И тебе тоже, Лео...* * *3. Feber 1999, AMWien, Museumstra?e 12?— ... Вот все, что я имею вам сказать.— Понятно. А Бёка ты часом не в Университет отправил? А то он куда-то провалился.— Сказал бы я тебе, куда провалился Бёк, да не при даме, — Рихард кивнул в мою сторону.— Звучит интригующе.— Честно говоря, я отправил Бёка за булочками — мы с Хэллом дружно прыснули. — А что смешного? Я встретил этого придурка буквально у дверей офиса.— Не вижу состава преступления, — и кто меня вечно тянет за язык?— Хэлл, ты на нее плохо действуешь, она уже говорит почти как ты.— Я тут ни при чем, Ричи, я же не виноват, что на рабочем месте я появляюсь чаще других.— А я так прям сплю до двенадцати! Постеснялись бы!— Господа, я все понимаю, но я нормально не сплю часов с трёх, поэтому давайте попроще, а?— Могу попроще: наш коллега, господин Бёк, минувшую ночь провел не без удовольствия, а поутру продолбал у этого ?удовольствия? или ещё где свой телефон, и поэтому, на место преступления со мной поехала Сандей, а не этот раздолбай, которому я пытался дозвониться с половины седьмого. А он, весь такой окрыленно-просветленный, явился на работу к десяти. Кстати, Джесс, а кто не давал спать тебе? — Рихард ?понимающе? усмехнулся. Дудки, начальник, я тоже так умею.— Меня уже подозревают? — возвращаю наглую ухмылку. — Так вот, с 3:18 и до самого будильника с незафиксированными неравными временными интервалами меня будила собака, именем Джей, которой приспичило поиграть с коробками. Картонными. Из-под книг. Свидетелей нет, по крайней мере, двуногих.— Я бы сказал, что алиби сомнительное, — он оглянулся в поисках Рекса, — если бы под одной крышей со мной не проживало сразу две собаки. Вы свободны, коллега.Дверь распахнулась.— А вот и я!— А вот и Бёк! — Хэлл.— А вот и булочки! — я.— Да у вас прямо хоровое пение. Хэлл, присмотрись к ней получше. И если выяснишь, что она коллекционирует подтяжки, так сразу к алтарю.— А моего мнения никто не спросит? — что-то шеф заигрался, не к добру это. Особенно в присутствии проштрафившегося ?чуда?.— А ты против?— Я против, — Хэлл поймал булочку слёту. Кажется, за сегодняшнее утро я ему безмерно должна. — Господа, у нас убийство, а вы тут шутки шутите.— Ты как всегда прав. Так, допиваем кофе и бегом. Я — в Университет, Санс там сейчас наводит справки среди тех, кто был знаком с убитой. Джесс, Бёк, вы к Графу, потом разыщите полуночную бригаду уборщиков. Вдруг они и правда что-то видели.— Рихард, а почему мы к Графу, а ты в Университет? Обычно ведь ты сам...— Тебе чем-то не нравится Лео?— Нет, но...— Ну, вот и ладушки, Рекс идем! — что-то насвистывая себе под нос, Мозер выскочил за дверь.— Рихард!..— Бёк, ну что ты как маленький. Он же тебе прямым текстом сказал: он поехал в Университет, потому что его там женщина ждет. Так что просто смирись с этим и езжай к Лео.— Ты поэтому до сих пор не женат?— Мне хватает матушки.* * *3. Feber 1999, AMWien, Museumstra?e 12?Мы вышли из кабинета. Я без сожаления скормила остатки булочки Джей — есть не хотелось совершенно. Мы еще не сказали друг другу ни слова, но горло сжало спазмом, и сердце, сука, стучало все громче, будто подпрыгивая на каждой ступеньке.— Предупреждая все вопросы, телефон ты забыл не у меня.— А… А откуда ты знаешь про телефон?— Птичка на хвосте принесла... Рихард сказал, конечно.— Понятно.На улице было до крайности свежо. Кажется, я забыла куртку. Мо-о-озг, ау! Ладно, плюс два — не минус двадцать. До машины двадцать метров, от машины, двадцать метров, переживу.— Надеюсь, ты на машине? Я сегодня пешком.— Да ты спортсменка.— Ну да, не коньками едиными...10-20-30-40 секунд. Наконец он открыл дверь. Интересно, господин Бёк это у вас руки после вчерашнего дрожат или все-таки от холода? Хотя я уже начинаю выдавать желаемое за действительное — просто замок успел замерзнуть.— Карета подана.— Бегу, начальник.Он нажал на газ, машина легко тронулась вниз по Ауэршперг. Пять минут на всё про всё.— Кристиан...— Джесс, извини, я знаю, что это наверное глупо, но я хо...— Кристиан.— Да?— Я хочу тебя попросить... пожалуйста, никому об этом не говори.— Об этом?— О том, что было вчера, ты прекрасно меня понял.— Хорошо, не буду.Милый-милый Кристиан, голос выдает тебя до кончиков ушей. Ты говоришь ?не буду? таким тоном, будто тебя вот прямо сейчас увольняют с работы, ведут на казнь или еще что похуже. А потом молчишь, хотя я вижу, как тебя буквально распирает от невысказанных глупостей. И сейчас я, кажется, тоже скажу глупость, хоть и буду каждое утро себя за нее корить. Зато не буду корить за что-то другое.— Все-таки, ты меня не понял...Тут мы припарковались возле института. Я бы сказала, слишком резко припарковались.— Полегче с тормозами, лихач!Я едва отстегнула ремень, как плотину молчания Кристиана наконец прорвало.— Черт, Джесс, я знаю, я сам дурак. Да, я может не самый лучший любовник на свете, но все-таки не стоит держать меня за идиота…Ох, какие мы бываем резкие! Чертов нытик, и чем ты мне так запал?..— Послушай сюда, Кристиан Бёк, ты действительно идиот. Если ты сейчас скажешь еще хоть слово, я выйду из этой машины и буду считать, что мы с тобой никогда не встречались. Знаешь, что? Ты самый охуительный любовник из всех, что у меня были, а их было достаточно — как бы сомнительно не звучало подобное признание.Я хочу тебя прямо здесь и сейчас, чертов ты придурок, но если я не набрасываюсь на тебя как голодная собака, то это не потому что ты ?плохой любовник?, а потому я, черт возьми, не собираюсь смешивать работу и личную жизнь. Даже если меня угораздило втрескаться в одного полицейского, это не значит что все управление должно знать, что происходит в моей постели. Но если ты думаешь, что вчера оказался в ней случайно, то ты действительно самый большой недоумок на свете…Кажется, в какой-то момент я схватила его за галстук. Потому что притянула к себе я его точно за галстук, я помню. А потом он? взял инициативу на себя. Его губы, такие горячие, буквально впились в мои, воздух вдруг внезапно кончился, а голова пошла кругом. Он вжал меня в сиденье и я тридцать три раза пожалела, что не люблю ездить с откинутой спинкой. Мои руки обвили его шею, утонули в шелковистой медной шевелюре. Я, кажется, знаю, почему ты мне так понравился, господин инспектор, чертов нытик, коротышка с неуверенными жестами и охренительно голубыми глазами. Я, кажется, знаю, какой ты на самом деле... Глоток воздуха, обжигающе ледяного, выдох...— Кристиан... — я отстранилась, улыбнулась глядя в его по-детски обиженное (сладкого лишили, не иначе), и при этом какое-то просветленное лицо. — Мы приехали. Доктор Граф ждет. Рихард тоже. Работа ждать не будет.Он вернулся на водительское место и стал поправлять галстук.— Черт, женщина, как ты это делаешь?— Я тебе вечером покажу, как — прошептала я ему на ухо, слегка прихватив его зубами за мочку. И добавила вслух:— Причесаться не забудь, господин инспектор, — после чего выскочила из машины и захлопнула дверь.* * *Я легко взбежала вверх по ступенькам на кафедру. У доктора Графа наверняка найдутся сигареты. И пара баек тоже найдется, куда без них. И относительно свежий труп студентки Юлии Фриш, уроженки Вены, 21 год, рост метр пятьдесят шесть, брюнетки, крашеной... А потом можно будет выпить кофе. Только в этот раз — с сахаром.Это утро было сладким.